Драмиона. Сборник колдографий

      Вспышка колдографа ослепляет буквально на секунду, а Гермиона уже упорхает из объятий Драко. Ему кажется, что такими темпами её разорвёт на части. Она, как январская буря, ослепительная и неумолимая носится по залу в белоснежном платье. То подговорит подружек вытащить парней на танцпол, то помчится встречать опоздавших гостей. Ни разу не останавливается, как будто новые туфли не натирают ноги, а спина не ломится с непривычки. Так нет же — подойдёт к каждому гостю, узнает, как дела, отмахнётся от того, что надо бы с женихом побольше времени проводить, и снова отправится в путь между свадебными шатрами.       Драко засекает полчаса — потом пойдёт уговаривать Гермиону хотя бы поесть. Или как минимум уделить внимание жениху, а то и правда — непорядок. Это Поттер с Уизли могут смотреть спустя рукава на подобное безобразие. Они уже достаточно выпили, чтобы начать собирать из гостей команды по квиддичу. Драко отказывается — мало радости в том, чтобы обыграть выпившего Поттера, да и без него желающих достаточно. Сейчас целый чемпионат устроят. И ведь Гермиона даже отговаривать не станет — ещё и болеть будет вместе со всеми.       Сумасшедшие гриффиндорцы.       Драко не признаётся себе в том, что хочет как можно больше быть рядом с Гермионой — только с ней, без маячащих на фоне Поттера и Уизли. Наверное, поэтому он все эти годы пытается избегать Золотое Трио. Он и Джинни Уизли (когда же она, наконец, станет Поттер?) лишние в их кружке. Сколько бы битв не прошло, они не смогут попасть в их мир. Драко не особо старается и внутренне сочувствует Джинни, которая нет-нет, да видно, что ревнует Поттера к друзьям.       Драко не даёт ей советы. Он пришёл к своей гармонии в отношениях с Гермионой. Она делилась с ним тем, что никогда не смогут в полной мере понять Поттер с Уизли. У них были учебные будни в Магической Академии, пока Поттер учился на аврора, а Уизли постигал азы производства «Волшебных вредилок». У них появились маленькие тайны, скрытые за тенями от свечей и пропахшие библиотечной пылью. Их свела война и объединила тяга к знаниям. Драко не был частью Золотого Трио, ему хватало дуэта.       Она не твоя собственность.       Они снова уговаривают сыграть в квиддич, и что-то в их словах — в выражении лица Уизли и искры азарта в глазах Поттера — ломает уверенность Драко. В глубине души он знает, что не хочет и, будем честны, очень плохо старается избегать Золотое трио. Как ни странно, он ужасно привязался к двум гриффиндорцам, и поверьте, если бы не Поттер и толпа старших братьев, Рональд Уизли мог бы назначить Драко своим шафером.       Что может победить вражду трёх глупых мальчишек, помешанных на предрассудках? Пьянка и побег из засады. Причём не важно, в какой последовательности и кто кого прикрывал.       Они тогда знатно набрались. Удивительно, что никого не расщепило, когда они трансгрессировали на Площадь Гриммо. Зато после досталось по полной. Ввалившись в дом, они напоролись на зарёванную Гермиону и пылавших от гнева Молли и Нарциссу — зелье отрезвления не понадобилось. Это того стоило. Поттер наутро пожал Драко руку, Уизли забыл слово «хорёк», а Гермиона открыла ему свою тайну — они не впустили Драко в свой тесный мирок, но приоткрыли дверь.       Поэтому Драко не хочется рвать на себе волосы от досады, когда видит, как жених наконец ловит неугомонную невесту и целует под гиканье Фреда и Джорджа. Он не будет кривиться, не уйдёт молча со свадьбы. Он будет тем, кто громче всех поздравит Рона и Гермиону с бракосочетанием.       И всплывшая сейчас правда — вовсе не гром среди ясного неба, а просто очевидность.       Не твоя.       Ведь она так прекрасна в своём безграничном счастье. Гермиона нашла свою судьбу — своё рыжее солнце, которое сейчас кружит её в вальсе, а через секунду подхватит на руки под взрыв её хохота. И кудри снова рассыплются по плечам — потому что это чёрт возьми Грейнджер, и её причёска не может быть идеальной дольше пары часов. И глаза будут сиять в свете полуденного солнца — хотя Драко всегда представлял свадьбу Гермионы на закате, да и жених должен был быть другой, — и энергия её будет бить ключом, подпитываемая радостью Рональда Уизли.       Ты проиграл, дружище.       Так сказал бы Блейз, будь он рядом — будь он всё ещё в жизни Драко, но теперь у него вовсе никого не осталось. Гермиона — упрямица каких поискать — будет до последнего настаивать на дружеских встречах, но он понимает, что ничего из этого не выйдет. У неё теперь семья — и обязательства. В конце концов даже с Поттером она будет видеться реже. Водоворот семейной рутины подхватит её, она родит рыжий выводок Уизли и полностью погрузится в материнство. Он знает, как Гермиона мечтает о большой семье.       Теперь будет проще избегать Золотое Трио в полном составе. Ну разе что можно попробовать утащить Поттера и Уизли в кабак. Настоять на мужской компании, отослать Гермиону и Джинни к родителям, не сказать, куда они отправятся и кутить всю ночь. Если Гермионы не будет рядом, Драко не нужно будет думать о том, каким способом избавиться от Рона, не придётся сдерживаться от перепалок о квиддиче, можно даже ввязаться в потасовку — дразнить Поттера приносит особое удовольствие до сих пор. А уж о призраках точно можно не беспокоиться. Блейз всегда уважал мужские пьянки — только поддержит и не будет жужжать над ухом о благоразумии.       Надо учиться жить дальше, Драко.       Он не может перестать улыбаться, когда аплодирует молодожёнам. Может, эта Гермиона — с простеньким колечком на безымянном пальце и вмиг разросшейся семьёй — не его, но у него осталась другая Гермиона. Та Гермиона по утрам варила себе кофе, хотя тот и остывал, не дождавшись её, потому что очередная книга так не вовремя похищала внимание хозяйки. Та Гермиона никогда бы не возразила против внезапного появления Драко на её пороге, потому что любила проводить с ним время. Она готовила ему ещё одну чашку кофе, добавляла сливки и корицу, пока Драко в очередной раз критиковал её выбор литературы для «лёгкого чтения». Или выбор автора очередной неподтверждённой теории — он-то лучше знает, кому можно доверять в вопросах колдомедицины. И называл Гермиону дилетантом, на что та только фыркала и грозила подлить в кофе амортенцию с волосом Паркинсон.       У Драко останется ночь, когда Гермиону Грейнджер поведала свою тайну. «Свечи помогают не замечать время», — прошептала она и смахнула слёзы, когда он нашёл её. Если кто-то из них уходил на дежурство или битву, Гермиона не следила за часами. Она зажигала свечу и сидела в библиотеке, пряча свои слабость и слёзы, пока не слышала голоса вернувшихся. Каждый раз в полной тишине, каждый раз в одиночестве.       Его Гермиона взяла с него обещание вернуться — потому что без них троих она останется одна.       Драко не переубеждал её — не перечислял всех её друзей, которые в составе Ордена боролись за свободу. Не говорил, что даже без них троих у неё будет с кем разделить горе, потому что видел, что это неправда. Гермиона Грейнджер мало кого впускала в своё сердце. Раньше там были только Поттер и Уизли. Драко удалось занять там своём место — пусть и в дальнем уголке.       Пора домой.       Он выиграл в квиддич. И проиграл в любви.       Драко не сдерживает улыбку, когда видит хохочущего Рона и Гермиону в его объятиях, а подле них сидят Джинни и Гарри — последний держит у скулы лёд. Вспышка колдографа идеально скрывает его побег.       Как бы ни прекрасна была та сцена, когда Драко трансгрессирует прочь, перед глазами совсем другие картины.       Он видит Гермиону на не застеленной постели, она что-то ищет в старом фолианте и пытается убрать непослушные волосы в хвост. Его Гермиона не стеснялась делиться своими мечтами и планами. Не боялась прямо заявлять, что в её будущем хватит место и для Драко.       Его Гермиона за полночь засиживалась с ним библиотеке над пыльными фолиантами, а потом безуспешно тёрла красные глаза и уговаривала остаться ещё на час.       Его Гермиона однажды пригласила его в кино — просто поддавшись внезапному порыву, а он старался не слишком часто просить, отвести его ещё раз.       Этот образ Драко навечно сохранит в памяти, потому что та Гермиона принадлежит одному ему, и никто больше о ней не узнает.