***
— И давай закрепим выученный урок, — стараясь быть серьёзным, выдавил Блейз, хотя его язык уже давно заплетался, отказываясь подчиняться мозгу. — Кто был прав насчёт Астории? — Ты был прав, — недовольно пробурчал Драко и, слегка поморщившись, залпом допил остатки огневиски. — И что ты сделаешь, когда снова влюбишься? — Да ни за что в жизни я в это ещё раз не ввяз… ввяжусь! — И всё-таки. — Окей. Я выслушаю твоё мнение. — А почему? — Потому что ты разбираешься в людях, садист ты чёртов! Забини, серьёзно, я почти уснул и забыл о ней… — Конечно-конечно. Ты же поэтому эту штуковину не выбросил. Кстати, а что это? Ты так и не… — Блейз икнул, моргнул, сосредотачиваясь, и повторил: — Так и не показал. Драко скривился. Не стал смотреть на свою левую руку, но злополучную коробочку сжал посильнее. Естественно, первым порывом было выбросить её, чтобы поскорее забыть о глупых планах, но в то же время это был ещё более глупый поступок. Тем более перед матерью неудобно выйдет. Драко застонал, сжимая переносицу — ему ведь придётся объяснить Нарциссе, почему он будет без пары на ближайшем званом вечере. — Ничего особенного, — спокойно ответил Драко, поражаясь собственной выдержке. Блейз кивнул, как будто поверив, а сам прищурился, присматриваясь к коробочке. У него даже мелькнула догадка, но внезапно приземлившийся посреди кухни филин не дал ему продолжить допрос. Пока Блейз спешно читал письмо, Драко опрокинул в себя ещё один бокал огневиски, выдохнул и понял, что он достиг требуемого состояния. По его подсчётам он уже был настолько пьян, что спокойно проспит до утра, и никакая Астория не влезет в его сон — как будет утром, вопрос открытый, — но в то же время он был уверен, что не наделает глупостей, как это случилось на пятом курсе. Повезло, что о том случае знал узкий круг лиц, но урок этот Драко крепко запомнил. — Мне нужно отлучиться, — Блейз встал из-за стола и направился в соседнюю комнату, где заклинанием начал призывать дорожную сумку и вещи — последние сразу же складывались аккуратными стопками. — Оставайся на ночь, тебе не стоит пользоваться магией в таком состоянии. — Как будто ты выпил меньше! — Представь себе, — уже с сумкой на плече Блейз вернулся на кухню. — Я серьёзно, Драко. Я, конечно, могу насильно запереть тебя, но всё же доверюсь тебе. — О, хороший тост. За доверие! И не успел Блейз что-либо предпринять, как Драко приложился к горлышку бутылки, выливая в себя последние три глотка алкоголя. — Ты идиот. Драко отмахнулся, но всё же клятвенно пообещал не делать глупостей. Постарается по крайней мере. — Закрой тут всё, когда уйдёшь, и, если я не успею вернуться к приёму, передай Нарциссе мои извинения. С этими словами Блейз исчез в языках изумрудного пламени. Сидя всё там же на кухне, Драко какое-то время задумчиво смотрел в пасть камина. В принципе, ему ничего не мешало взять горстку Летучего пороха и переместиться, куда душа пожелает. Только желать, к сожалению, было нечего. Нарцисса, наверное, заметит его отсутствие, но переживать из-за этого не будет — на сына она старалась лишний раз не давить, если только это не касалось женитьбы. Астория вряд ли обрадуется его визиту, а больше идти было не к кому. Хотя вот к Астории хотелось сходить. Глупо может, но какая-то часть разума твердила, что подсмотренная днём сцена могла быть неверно интерпретирована. Всё же она и Нотт стояли на противоположной стороне пруда, было довольно душно и жарко из-за нещадно палящего солнца, восприятие вполне могло помутиться… Драко резко выпрямился, помотал головой, чтобы прогнать эти мысли. Нет, так рассуждать опасно, иначе Астория, воспользовавшись его неуверенностью, снова поймает его в свои сети. Камин был забыт. Драко посмотрел в небольшое окно справа от него, за которым уже было довольно темно. Сколько времени Драко не мог припомнить, да и не видел смысла в этом. Окно находилось на стороне фасада, сквозь заросли фруктовых деревьев можно было увидеть фонарные столбы, с верхушек которых на тротуар и проезжую часть лился мягкий оранжевый свет. Людей не было, а, судя по колышущимся листьям, там гулял прохладный ветерок. Неожиданно Драко захотелось прогуляться — заставить тело двигаться, потому что знал, что если уснёт с такими мыслями, то потом надолго впадёт в уныние. Так было с ним на следующее утро после победы Поттера. Он прибрался в кухне, выключил свет и запер дом запасным ключом. Оказавшись на улице, когда ветерок забрался под рубашку, Драко понял, что принял правильное решение — лёгкая дрожь от холодного ветра в некоторой степени отрезвила его. Мозг ещё был затуманен алкоголем и, возможно, движения были несколько нетвёрдые, но людей рядом не было, чтобы упрекающе провожать взглядом или предлагать помощь, да и вряд ли ему грозило попасть в неприятности. Драко двинулся вниз по улице, скучающе рассматривая однообразные лужайки, на которых можно было рассмотреть забытые детьми игрушки или собачьи будки. «Всё-таки это милое место», — подумал он, переходя перекрёсток. «Может поэтому Блейз не хочет возвращаться к матери…» Когда погиб Волан-де-Морт некоторые спасшиеся Пожиратели устроили охоту на чистокровных, избежавших наказания. Забини, Паркинсоны, Абботы и ещё некоторые семьи не успели защитить свои дома, поэтому Министерство спешно переселило пострадавших в этот маггловский район. Чиновники посчитали, что тут чистокровных никто не тронет, пока авроры будут ловить Пожирателей. Изворотливый Макнейр был последним, кого заточили в Азкабан, но после его поимки прошло почти два года, а уезжать отсюда беженцы не особо торопились. Если бы на прошлом перекрёстке Драко свернул направо, то через три дома оказался бы у почтового ящика с выгравированной на нём фамилией Паркинсон. А если бы от дома Блейза он пошёл в обратную сторону, то почти сразу увидел бы дом Эргенов — малоизвестной семьи, глава которой так и не смог занять ничью сторону в войне, за что и поплатился. Тут теперь жили его сын и дочь. Нил и Ребекка… Драко помнил эту парочку. Они никак не могли прижиться на Слизерине, всё время старались ходить по коридорам вместе, несмотря на то, что Нил был старше на три года — он предпочитал провожать сестру на занятия, чтобы потом сломя голову мчаться на свои. А после его выпуска Ребекка сникла и совсем отдалилась от однокурсников. В год, когда Пожиратели правили в Хогвартсе умудрялась избегать садистских заданий Кэрроу, а накануне битвы, будто почуяв опасность, Нил забрал её. Драко брёл дальше, перестав рассматривать дома. Уперев взгляд в асфальт, он всё думал об Эргенах. Сейчас он несколько по-другому видел их поступки и в некоторой степени завидовал им. Их не волновало мнение окружающих, в отличие от самого Драко, который послезавтра на приёме собственной матери будет без спутницы. Они защищали друг друга, сбежали ради безопасности семьи — были куда решительнее Драко, лишь после битвы в Хогвартсе осознавшего свои ошибки. Он остановился. Подняв голову к пасмурному небу, Драко раздражённо фыркнул. Неужели алкоголь так подействовал, что в голову лезут мысли, от которых на душе становится только паршивее? Слева — не другой стороне проезжей части — и чуть впереди виднелся поворот на другую улицу, и Драко даже знал, какую. Через полминуты он удовлетворённо кивнул, хотя особой радости оттого, что дошёл до сюда, не испытал. Небольшую табличку на стене дома наполовину закрыли ветки яблони, но Драко и без неё знал, где находится. «Я просто гуляю и не собираюсь делать никаких глупостей». Что-что, а лгать самому себе Драко умел. Естественно, он не просто так пошёл по Цветочной улице и через пять домов он наконец остановился у цели. Дом, где жили Гринграссы, ничем особо не выделялся среди прочих, если на него смотреть глазами маггла. На самом же деле передний двор был гораздо длиннее, из-за чего дом был отодвинут вглубь участка и скрыт от любопытных взглядов, да и сам дом внутри был гораздо просторнее, чем казался с улицы. Разорившиеся Гринграссы хоть и не могли вернуться в старый особняк, но не могли отказать себе в желании сделать свою жизнь похожей на прежнюю. Правда сейчас Драко ничего этого не видел. В принципе, могла сказаться усталость от насыщенного эмоциями дня или Астория уговорила родителей сменить защитные чары. Это было неважно. Важно было то, что Драко не мог заставить себя сдвинуться с места и пойти либо обратно в дом Забини, либо ещё куда-нибудь, чтобы прогулка отрезвила его. Смешно, но он даже не знал, чего хотел. В такое время Астория вряд ли случайно выглянет в окно или выйдет на улицу, чтобы случайно столкнуться с ним, да и разговаривать с ней не хотелось, а ноги уходить всё равно не хотели… — Вам помочь? Медленно Драко повернулся на голос. К нему обращался парень лет пятнадцати, кучерявый с густыми бровями, которые он свёл на переносице, хмурясь, а губы то смыкались, то размыкались, готовые выпалить новый вопрос. Впрочем, Драко не предполагал, чем мальчишка может ему помочь, и поэтому через минуту выжидательного молчания, мальчишка всё же продолжил: — Может вам адрес подсказать? Или вызвать кого — полицию или скорую? — Это ещё зачем? — Ну… вы пьяны. Может вам надо какое-нибудь лекарство выпить? — Я прекрасно себя чувствую. Спасибо за заботу. Кстати, как тебя звать? Я — Драко. — Робби. Живу через два дома отсюда. Так может всё-таки адрес подсказать? — Не стоит, — сказал Драко и вновь посмотрел на дом Астории. — Я там, куда мне нужно было прийти. Хотел… — вломиться в дом и наорать на Асторию? Или узнать, что ему и правда всё почудилось, чтобы наутро триумфально написать Блейзу, что тот был неправ? — Подумать. Мне нужно было немного подумать. — Это хорошо, — протянул Робби и робко улыбнулся. — Мама постоянно твердит, что надо сначала хорошенько подумать, прежде чем делать глупости. — У тебя мудрая мама. Жаль, что моя не давала мне такие советы, — Драко вновь посмотрел на мальчишку и нахмурился. — Зря ты так поздно гуляешь. Она, должно быть, волнуется. — Больше бы волновалась, если бы я вернулся раньше, а так… — Робби пожал плечами и сморщил лицо. Драко присмотрелся к нему: лицо без синяков и не расцарапано, одежда в порядке — значит, не дрался, хотя вот глаза были чуть припухшими и, возможно, были ещё красны от недавних слёз. — Обидел кто? — Вам правда интересно? — Разговор с тобой отвлекает меня от глупостей и даёт время подумать, так что валяй. — Девчонка одна отшила, — после недолгого молчания Робби всё же решился поделиться. Он легонько пнул камешек, и тот как кузнечик запрыгал по проезжей части. — Недели две назад я ей признался, даже на свидания ходили, а сегодня дала мне от ворот поворот. Глупо, конечно, но никак выбросить её из головы не могу. — Как всё-таки этот мир банален и скучен, — протянул Драко, качая головой. — Веришь ли, но мне сегодня тоже разбили сердце, и эта Снежная королева живёт в этом доме. — Какая же она Снежная королева? — изумился Робби. — Я с ней близко не знаком, но частенько вижу её, и она всегда очень мила. Улыбается, здоровается со всеми соседями. Драко фыркнул. Мальчик наверняка видел более дружелюбную Дафну, потому что Астория в отличие от сестры редко бывала приветлива с посторонними, тем более с магглами. — А вы сильно её любили? — Больше, чем она того стоила. — Вот и я также, — вздохнул Робби. — Как думаете, легко забыть первую любовь? — Понятия не имею, — сказал Драко, и внезапно его с новой силой захлестнула злость на Асторию. Он помотал головой. Окружающие предметы расплылись, и ему стоило больших трудов вновь сфокусировать взгляд на доме Гринграссов. — Мне сегодня друг целую лекцию прочитал. Требовал впредь прислушиваться к его мнению, на что я заявил, что ни за что в жизни не влюблюсь снова, потому что любовь — глупое чувство. Неподходящие друг другу люди губят и себя, и своего избранника, другие попросту сходят с ума и забывают о не менее важных вещах. А самые разумные предпочитают наплевать на сердечные привязанности, но ведь что в итоге! — Драко пожал плечами и сглотнул подступивший к горлу ком. Его всегда захлёстывали эмоции, стоило ему вспомнить, как закончилась жизнь его отца. — В итоге они уходят из мира с гримасой — недовольные собственными поступками и обозлённые на всё и вся. — Но без этого жить было бы скучнее, — заметил Робби. — Папа рассказывал, что все его самые безумные, но весёлые поступки он совершал, чтобы впечатлить понравившихся ему девушек. — Скучнее — не то слово, — подхватил Драко. — Вся история человечества была бы пуста без любви. Странно, но каких-то полчаса назад я клятвенно заявил, что больше не попадусь в любовную ловушку, но теперь вновь желаю встретить ту, рядом с которой буду чувствовать себя собой, — Драко не удержался и фыркнул, представив, как вытянулось бы лицо Забини, будь он здесь. — Блейз прав: я превратился в сентиментального дурака. — Круто, наверное, иметь такого друга. И столько уверенности в себе. Драко посмотрел на Робби. В порыве сочувствия к товарищу по несчастию он положил руку на плечо мальчишки и торжественно произнёс: — Друг мой, ты снова полюбишь, — и предостерегающе поднял палец, не давая Робби возразить, — потому что время залечит твоё разбитое сердце. Время вообще хорошая штука, подумал Драко. Может унести вперёд так стремительно, что тебе просто некогда будет припоминать промахи прошлого. А однажды оставит резко-резко, и прошлое ледяной лавиной попытается похоронить тебя, и лишь подготовленный выдержит этот натиск и сбросит с плеч лишний груз. Однако здесь и сейчас Драко тяготило вовсе не его противоречивое прошлое, а небольшая вещица в коробке, которая по-прежнему оттягивала карман пиджака. С этим грузом ему всё же придётся расстаться — и время утащит его вперёд к новым испытаниям. Да, время лечит разбитое сердце… — Но не окно этой суки, — сквозь зубы процедил Драко, с меткостью охотника бросая заветный футляр в окно Астории и вкладывая в этот бросок всю свою обиду. Робби резко выдохнул и несколько секунд не мог вымолвить ни слова, и только когда за разбитым окном включился свет, он сдавленно прошептал: — По-моему нам надо сматываться. Драко отрывисто кивнул. — Удачи тебе, — и был таков. Не обратив внимания на мелькнувший в окне силуэт, он спешно направился к концу улицы, а оттуда в ближайший парк, где гулял до самого рассвета, пока мысли об Астории окончательно не выветрились.***
Вечер можно было считать безнадёжно испорченным. Мало того, что Забини так и не успел вернуться, так ещё и Астория, как, впрочем, и предполагалось, пришла вместе с Тео Ноттом. Драко ещё повезло, что ему не было нужды встречать каждого гостя на пороге — этим занялась сама Нарцисса вместе с миссис Ноттинг, а уж количество гостей и вовсе обеспечило Драко надёжное прикрытие. Он не считал себя трусом, когда с каменным лицом предлагал собеседнику уйти в другой конец зала, откуда бы Астория не могла заговорить с ним, однако не мог не признать, что ведёт себя как ребёнок. Как ребёнок, который не хочет устраивать сцену ревности при матери. Полностью же игнорировать Асторию не было возможности. Пару раз она оказывалась поблизости, и Драко нет-нет, да посматривал в её сторону, каждый раз с некой толикой раздражения отмечая, что Астория так и не надела тот злополучный браслет, который Драко в порыве злости забросил в её окно. Хотя если хорошенько подумать, он не представлял, что бы сделал, если бы Астория его надела. Подойти и потребовать вернуть браслет он не смог бы — всё равно случился бы скандал. Жаль только, то придётся объяснять матери, куда делся подарок, который она же и помогала выбирать. — Драко, нам надо поговорить. — Я тебя внимательно слушаю, мама, — сказал Драко, краем глаза продолжая наблюдать за Асторией. — Мне приятно, что ты ведёшь беседы с моими гостями, но смею заметить — то, что ты оставил свою спутницу без внимания, верх неприличия. Я настаиваю… — Маман, о чём вы говорите? — Мальчик мой, я понимаю, что старые предрассудки мешают тебе открыто общаться с ней, но не оставлять же её в одиночестве. Тем более, что я твой выбор одобряю. А теперь соизволь подойти к ней и хотя бы поприветствовать! Преисполненная праведным гневом Нарцисса махнула рукой в сторону входной двери, неподалёку от которой обосновалась довольно странная компания. Там стояли вполне дружелюбно настроенные Невилл Долгопупс, Маркус Флинт и Энтони Голдстейн, но больше всего Драко не ожидал увидеть среди них Гермиону Грейнджер с красующимся на её руке браслетом, который Драко как раз и собирался подарить Астории тремя днями ранее.***
Несмотря на то, что вечер начался скверно, Драко не мог не сказать, что удача на его стороне. Пока он пялился на злополучный браслет, а его мама чуть ли не силком волокла его к “девушке, из-за которой он сон потерял”, Грейнджер решила подышать воздухом и удалилась на балкон, что тут же было использовано Драко для побега от матери. Благо, Нарциссе этого порыва было достаточно, поэтому она проводила сбежавшего сына взглядом и вернулась к гостям. Удостоверившись, что никто больше не собирается выходить, Драко закрыл за собой дверь и повернулся к Грейнджер, которую наконец-то мог внимательнее рассмотреть. Что ни говори, а выглядела она неплохо. Свои непослушные волосы она смогла собрать в аккуратную причёску, да и платье идеально сидело на ней. Драко с досадой отметил, что не может перестать любоваться обновлённой Гермионой Грейнджер, хоть и списывал это на то, что всего лишь хочет повнимательнее рассмотреть браслет на её левой руке. — Вот уж никогда бы не подумал, что ты добровольно придёшь в этот дом, Грейнджер. А ведь Драко не собирался язвить и поддевать её. Наверное, будь здесь ещё и Поттер с Уизли, он бы не ограничился этим замечанием, хотя, похоже, Грейнджер не сильно переживала из-за его грубости. — И тебе привет, Малфой. Как и не переживала от того, что находится в доме, в котором её когда-то пытали. Отдельное спасибо, наверное, стоило адресовать господину Шульте, который несколько месяцев кропотливо менял облик Малфой-мэнора, а также Нарциссе, которая все эти годы в одиночку восстанавливала репутацию семьи. Мало кто теперь припоминал Малфоям жуткие события, что творились здесь во время войны. — Ты пришла с Долгопупсом? Признаюсь, я был удивлён, когда увидел его имя в списке приглашённых. — Да, — кивнула Грейнджер. — Ему достался в наследство большой участок земли, и он решил застроить его теплицами. А здесь собрались все зельевары и аптекари страны. — В том числе Флинт-старший. — Так вот почему Долгопупс с ним беседовал. Да и аптеки Флинта находятся в таком упадке, что новый поставщик растений им не помешает. — Война очень многое меняет, не так ли? Раньше мы все плевались ядом друг на друга, а теперь лебезим и улыбаемся через силу. Грейнджер фыркнула. — Как хорошо, что хотя бы ты нисколько не изменился, Малфой. — Взаимно, — Драко подошёл ближе. Он засунул руки в карманы и чуть приподнял подбородок, как бы свысока рассматривая сильно изменившуюся Грейнджер, которой он ни за что не хотел проигрывать в словесных дуэлях. — Кстати, позволь узнать, неужели нынче министерским стажёрам настолько много платят, что ты смогла себе позволить подобное украшение? — Драко выгнул бровь и посмотрел на тонкий серебряный ободок, усыпанный бриллиантами с крупным сапфиром посередине. — Или я настолько отстал от жизни, что пропустил сплетни о твоём романе с банковским хранилищем? — Ни то, ни другое, — Грейджер задумчиво погладила браслет. — Ты навряд ли сможешь хоть немного приблизиться к отгадке. — Но я бы хотел её услышать. — Малфой, я пришла на этот приём не для того, чтобы развлекать избалованного мальчишку, — она выразительно посмотрела на Драко. — Можешь сколько угодно травить шутки своим дружкам о том, откуда у меня мог появиться этот браслет, — она отвернулась и облокотилась о перила, всем своим видом показывая, что разговор окончен. — Хорошего вечера. — Грейнджер, мне не до шуток. Откуда у тебя этот браслет? — Ты в курсе, что твоя настойчивость — не лучшее качество гостеприимного хозяина? — Это мой браслет, Грейнджер. Вернее сказать, точно такой же я купил на той неделе, а потом… — Драко запнулся, но тут же продолжил: — Он пропал. При довольно странных обстоятельствах. Хочу понять, тот ли это браслет. Грейнджер повернулась к Драко, прищурилась, скрестила руки на груди, и наконец, медленно ответила: — Какой-то идиот бросил его в моё окно. Её слова вогнали Драко в ступор. Все эти дни он несколько раз в подробностях вспоминал свои ночные приключения и был уверен, что разговор с мальчишкой-магглом произошёл под окнами дома Гринграссов, а футляр с браслетом успешно влетел в спальню Астории. — Я гостила у старой подруги, — продолжала тем временем Грейнджер. — Поздно ночью меня разбудил звук разбитого окна, а на полу лежал футляр с этим браслетом. Я не успела увидеть виновного, но на утро к нам с извинениями пришёл соседский мальчишка. Сказал, что какой-то пьяный парень это сделал — якобы моя подруга его бросила. — А мальчишку случайно не Робби звали? Между ними повисло молчание, после чего Грейнджер согнулась пополам от смеха. — Рад, что поднял тебе настроение, — пробурчал Драко. Он приблизился к перилам и облокотился о них, свесив голову вниз. Из его горла вырвался тихий стон. — Наверное, неправильно посчитал улицы от дома Забини. Мерлин, никогда больше не буду столько пить! — Не думаю, что подобные клятвы легко выполнимы. Грейнджер ещё фыркала от смеха и утирала слёзы. Драко невольно залюбовался её улыбкой, дивясь тому, как это его угораздило закинуть предназначенный для Астории подарок в спальню Грейнджер. Чудеса, да и только. — Передай, пожалуйста, подруге: если нужно возместить ущерб, пусть напишет мне — рассчитаемся. — Думаю, будет достаточно самой этой истории, — вновь фыркнула Грейнджер. — Она-то кинулась узнавать у своего парня, чем заслужила такой подарок. — А достался в итоге тебе. — Решила, что на один вечер могу себе его позволить. Особенно, когда приём проходит в таком шикарном месте. Завтра всё равно собиралась по ювелирам, чтобы найти горе-хозяина. Драко кивнул. Поразительно, что, казалось бы, самая правильная гриффиндорка вдруг решила оставить себе — пусть и ненадолго — чужую вещь. — Вот уж точно горе, — тихо сказал он. Улыбка сошла с лица Грейнджер. Она подняла руку, видимо, собираясь положить её на плечо Драко, но так и застыла в воздухе. — Робби нам всё рассказал. Сочувствую, что с тобой так поступили. Драко ей верил и не злился на неё. В конце концов он сам виноват в том, что учинил. Прав был Робби: надо чуть больше думать, прежде чем совершать глупости. — Я уже отошёл. Хоть это было и глупо, но избавление от этого браслета подействовало, как надо. Было бы ещё лучше, если бы Астории сегодня здесь не было, но над этим я не властен, — он поднял голову и улыбнулся Грейнджер. Из него ушло всё раздражение, осталась только приятная грусть. — Приятного вечера, Грейнджер. Прости, что был резок. Он оттолкнулся от перил и пошёл обратно к дверям. Ему предстояло придумть сокращённую версию того, откуда у Грейнджер взялся браслет, предназначенный для другой девушки, и почему эта другая сегодня не рядом с Драко. К сожалению, избежать излишних тревог не было возможности… — Так что с браслетом? Драко обернулся. Пальцы Грейнджер застыли около застёжки браслета и, он был уверен, готовы были моментально расстегнуть его и вернуть настоящему хозяину. — Оставь. Теперь Тео будет обеспечивать Асторию побрякушками, а мне оно, наверное, не подойдёт, согласна? Она прыснула, да и Драко не удержался и улыбнулся, поймав себя на мысли, что рядом с Грейнджер он уже без прежней горечи вспоминает Асторию. Надо будет проконсультироваться с Забини об этом феномене. — Правда можешь оказать мне маленькую услугу? — Подсказать безобидную порчу для Астории? — Не стоит, — и вот он снова не может сдержать улыбки. Парадокс. — В этот раз она может обернуться против меня. Дело в другом. Матушка считает тебя моей девушкой, потому что помогала мне с выбором этого браслета, а про разрыв с Асторией я ей не успел рассказать. — То есть ты просишь стать твоей девушкой на этот вечер? Почему-то Драко ждал того, как может перемениться тон Грейнджер — как дружелюбие сменится неприязнью, но ничего подобного. Грейнджер как будто и не удивилась подобной просьбе. — Я прошу два-три танца, без необходимости разговаривать с матушкой. Не хочется портить ей настроение. Тем более попечители святого Мунго хотят обсудить с ней столько нововведений, на которые они потратят собранные сегодня средства, что ей будет не до знакомства с тобой. Остальные не обратят на нас внимания, а завтра я всё улажу, — Драко вновь подошёл к девушке. — Если тебе мало браслета в уплату за эту услугу, могу помочь Долгопупсу с нужными знакомствами. Мне кажется, переговоры — не лучшая его способность. И зачем он сказал, что браслет — плата за просьбу, а Долгопупс — нерешительный чурбан. Драко уже готовился принять отказ и разбираться с последствиями своей затянувшейся осечки, но Грейнджер в который раз вечер удивила его: — По рукам, — и она протянула Драко ладонь. — Никогда бы не подумал, что ты согласишься мне помочь, — сконфуженно пробормотал Драко. — Назовём это взаимовыгодным сотрудничеством, — Грейнджер взяла Драко под руку и потянула его обратно в зал. — Я всегда мечтала потанцевать на подобном мероприятии, а со времён Святочного бала и выпускного такой возможности не было. — Топор войны зарыт? — Пока только яму выкопали, — улыбнулась Грейнджер. — Всё зависит только от тебя Малфой. И когда они вернулись в зал и тут же устремились на танцпол, под взглядами ошарашенной Астории и готового упасть в обморок Долгопупса Драко пожалел лишь о том, что рядом нет Блейза, а Поттер и Уизли узнают о выходке своей подруги только из газет. А когда он увидел улыбку матери и чуть сильнее сжал ладонь Грейнджер, то подумал, что всё-таки иногда совершать необдуманные глупости не так уж и плохо, ведь никогда не знаешь, сколько выгоды из них можно извлечь.