Ярость

      Кровавые шторы на окнах, черные ковры, украшения из черепов, всевозможное оружие на стенах... Все прямо-таки кричало о том, чьей обителью был этот храм. Габриэль никогда не умела восторгаться жестоким холодом стальных лезвий, но она научилась уважать такую сторону красоты. И вот, стоя здесь, словно под сводами самой войны, она невольно начала понимать те страшные чувства, что будоражили кровь ее подруги каждый раз, когда та брала в руки настоящее оружие. Осознание пугало и радовало одновременно.       Но, к сожалению, сегодня они пришли сюда не ради новых впечатлений, хотя как раз на это у Сказительницы выдалось немало времени. Она чувствовала себя лишней... а, впрочем, так и было: пользы от нее явно не было. Обойдя храм в пятый раз, стараясь хоть как-то убить время, она вдруг подумала: правильно ли они с Зеной поступили, лишив людей их веры? Эта мысль неотвратимо повлекла за собой другую: заслужили ли Боги такой конец? Такую судьбу готовил для них этот Бог Любви, в которого так верил Илай?       "Нам не нужен священный кинжал! Любовь - вот наше оружие!" - таково было учение! Так почему же в результате все решилось оружием и кровью?       Боги... - все они одинаковые. Габриэль так хотелось надеяться, что святая вера Илая не окажется пустой игрой очередного властолюбивого бессмертного, но в последнее время ей приходилось слишком часто разочаровываться в своих идеалах. Однако понимать, что Зена послужила лишь орудием, сделавшим всю грязную работу, а Ева - просто хорошим стимулом, было отвратительно.       Взгляд Сказительницы остановился на статуе. Огромное каменное изваяние стояло возле длинного алтаря, на котором, кроме старой вазы с давно прогнившими фруктами, не было ровный счетом ничего. Каменное лицо застыло в саркастичной жестокости, а взгляд был пустым и почти грустным. Надо отдать скульптору должное: он изобразил Бога Войны довольно правдоподобно, но, правда в том, что настоящий Арес выглядел совершенно иначе. Габриэль даже не могла объяснить в чем ошибся творец, создавая скульптуру. Скорее всего она была слишком... устрашающей, или, возможно, слишком огромной, или улыбка была слишком неправдоподобной, или поза через чур надуманной, или... А, впрочем, пустая затея: искать изъяны там, где все слишком идеально. Переведя задумчивый взгляд на Зену, Барду в голову пришла мысль, что ее подруга сейчас думала о том же. Ее взгляд бесцельно наблюдал за статуей, а с губ не сходила презрительная усмешка, словно говоря: "Вы что, правда видите его таким?"