Ирёку (Сила воли)

Последующие несколько ночей в доме Камия все еще были неспокойны: сказывались последствия прошедших событий. Мэгуми все еще не могла спать спокойно, хотя своими глазами видела, как труп изувеченного Канрю вынесли на носилках и сдали полицейской канцелярии: наркоторговец возможно и выбрался бы из пожара, если бы не переломанные руки и ноги. Сагара злорадно скалился, слушая отчет патологоанатома: по всему выходило, что не возьми огонь свою дань, остаток жизни бандиту пришлось бы провести в инвалидном кресле. Но даже это казалось Санацуки малой платой, особенно когда он вспоминал женщину, испуганно прижимающуюся к нему в беспамятстве. Однако, слишком увлеченный пострадавшей и стремящийся поскорее вернуть ей утраченный покой, Сагара проявил некий эгоизм в отношении рыжеволосого приятеля: Кеншин толком не видел Сано, хотя жить они продолжали в одном доме. Химура эгоизмом это назвать не мог. Наблюдая за поведением друга, он все больше размышлял о привязанности и вытекающей из нее зависимости, понимая, что большинство ошибок, совершаемых людьми, питают свои корни из подобных ситуаций. В душе он ощущал тепло и радость от того, что ставшие ему близкими, его друзья находятся рядом и он все же смог оградить их от бед. Между тем, он также в полной мере ощутил и то, что бескорыстность деяний может быть весьма ощутима - пока Саноцуки окружал заботой Мэгуми, Каору взяла на себя обязательства не оставить без внимания и других членов своей необычной семьи. Оставаться равнодушным было невозможно. - Кеншин, все в порядке? - одной из таких, пока еще неспокойных ночей, девушка заварила травы и чай, - Не хочешь поговорить о том, что произошло? - Почему вы так решили? - он был поражен ее умению увидеть тщательно скрываемое им беспокойство. - Ты выглядишь уставшим, - просто ответила она, - К тому же, Санацуки сейчас слишком занят и вряд ли ты мог обсудить с ним произошедшее. Конечно, я не мужчина, но это не делает меня худшим собеседником. - Ни в коей мере, госпожа,- поспешно согласился рыжик,- Могу ли я желать большего? Она лишь усмехнулась в ответ. Каору могла быть невероятно упрямой, порой - громкой и относительно навязчивой, но слова ее были правдивы: душа этой девушки была чиста и искренна. Мог ли бывший наемник найти кого более подходящего, дабы поделиться волнующими его вопросами? К тому же, речь не шла о делах любовных, а потому обстоятельства не обязывали его к излишней скромности и стеснительности. Впрочем, ему не пришлось слишком углубляться в суть: натура его была подобна раскрытой книге и вопрос уже лежал на поверхности ее страниц. - Меня там не было, и отчета полиция мне также не давала, - наконец начала Каору, - Но слухи гуляют по городу, и хотя они мало отличаются от дешевых сплетен, часть правды все же сокрыта в них. То, насколько искалечили Канрю, с одной стороны похоже на зверство. Но если подумать, сколько он погубил жизней, приложив в этому то, что он угрожал Мэгуми, поступок Саноцуки вполне оправдан. Не знаю, смогла бы ли я удержаться, если бы он попался в мои руки. - Это не он. - Конечно, сплетники наверняка преувеличили. Не мог же он действительно настолько жестоко его избить... Что ты сказал? - Саккабато не может разрубить кость. Он дробит ее на части, - девушка пораженно уставилась на собеседника, - Сагара действительно не мог так искалечить Канрю. Это сделал я. - Значит, слухи не лгут? - она побледнела, вспоминая услышанное, - То есть, сделал ты? - Я нашел его первым, - пояснил парень, - И когда он стал говорить... меня охватила злость. На мгновение я забыл обо всех клятвах и ненависть взяла верх надо мной. И все же, мне не хотелось его убивать. Я думал, что смог измениться, но все стало только хуже. - Кеншин, - она немного помедлила, стараясь не выказывать своего смятения: буря эмоций всколыхнулась в ее сердце. Сложно не назвать монстром, сотворившего такое, и оправдать намерения, но еще сложнее найти ту тонкую грань, что могла бы помочь ему самому оценить свой поступок объективно, - Я спрошу тебя. Когда ты убивал, тебе это нравилось? - Я не оценивал свои действия таким образом. Но если подумать, это не приносило мне удовольствия, это было для меня... - ...работой, да? - Можно и так сказать, - он взглянул на девушку с благодарностью. - Теперь это не было работой, - осторожно подтолкнула она его мысли в верное русло,- И никто не отдавал тебе приказа. - Я хотел этого сам. - Хотел найти Канрю, Кеншин? Чего тебе хотелось? - Я хотел найти доктора Мэгуми, - ответил он, - Я хотел вернуть ее домой. Саноцуки скучал за ней, и Яхико тоже. Вы скучали за ней, так вот. - Кеншин? - Думаю, в какой-то момент, - похоже, ему было осознать это проще, нежели произнести, - Я тоже начал скучать. По тому, каким все было раньше. - И ты был зол на того, кто отобрал у тебя все это, - подытожила Каору, - Разве тебе не хотелось отомстить ему за это? - Хотелось,- он понял, к чему она подталкивает его, - Теперь я понимаю, почему не смог остановиться. И понимаю, почему все же сумел это сделать. Понял, благодаря вам. - Признаюсь, я боялась услышать другое, - она ободряюще улыбнулась, хотя лицо ее все еще оставалось бледным, - И рада, что ты осознал допущенную тобой ошибку. Несмотря ни на что, ты не должен давать волю гневу. Ты смог укротить потребность в жестокости, и все же тебе еще нужно работать над собой. Мы постараемся все исправить, верно? - Мы? - он опешил, и в голосе его была неуверенность, - Госпожа Каору, вы не боитесь меня? Даже после этого? - Я не боялась тебя изначально, - хмыкнула девушка, - И с этой ночи бояться тоже не собираюсь. К тому же, ты забываешь, что я дочь мастера - и мой отец наносил удары не менее жестокие, чем ты. Это не то, что может испугать такого смелого воина, как я! - Смелый воин, чего ты орешь посреди ночи? - Яхико, сонный и помятый, вошел в комнату, где у очага и велся весь разговор, - Что за дом? Невозможно выспаться! Там болтают, тут орут! - Разве Сагара не спит? - удивленно уточнил Кеншин. - Чтоб я так спал,- пробурчал Яхико, - Сумасшедший дом! Уйду жить в "Акабеко", посмотрю, как вы тут без меня справитесь! Продолжая ворчать, мальчик направился совершенно в иную сторону от собственной комнаты, решив, что раз Кеншин не спит, то он вполне может воспользоваться его покоями и все же попытается досмотреть прерванный сон. Самурай проводил его растерянным взглядом, понимая, что ему явно придется довольствоваться полом кухни. В принципе, он не жаловался. *** Мэгуми вернулась в клинику, продолжив прерванную работу: ей обрадовались как коллеги, так и пациенты, успевшие искренне полюбить милую и отзывчивую напарницу доктора Дзэнсая. И даже сплетни, которые никак не поддавались контролю, не опорочили ее имя - разве что поток больных увеличился, а после того, как интерес к персоне доктора спал, снова вошел в норму. Сагара, как и прежде, помогал ей и с большей ответственностью относясь к своим обязанностям. Яхико, не раз грозившийся уйти жить в "Акабеко", похоже начал воплощать свои слова в действия - было ли это связано с тем, что в ресторане появилась очаровательная юная официантка Цубаме, пока оставалось загадкой. Обязанностей у мальчика прибавилось, но он не жаловался на судьбу, принимая все ее испытания со стойкостью настоящего мужчины. Каору продолжила вести занятия, однако с начала месяца она составила новое расписание, выделив вечерние часы на индивидуальную работу - правда, только с одним учеником. Она не могла оставить Кеншина наедине с его демонами, тем более, что он проявил себя как верный и преданный друг. Кроме занятий с мечом (по большей части это Каору обучалась ударам, перестраивая их на свой лад), они разговаривали - и Кеншин понимал, что не ошибся в выборе собеседника. Вопросы его были порой настолько наивны, что вызывали у девушки улыбку и недоумение, впрочем, она быстро брала себя в руки: лишенный детства, он действительно упустил много деталей, имеющих влияние на фактор становления человеком. - Ты слишком напряжен, - она снова и снова перехватывала его руку, - Движение плавное. Представь, что ты - вода. Вода принимает форму сосуда, в который попадает. Вода способна погасить пламя - и величайшая сила воды состоит в ее слабости. Она жизнь, и способна преодолеть любую преграду, она всегда находит выход и орошает землю в час засухи. - Руку выше. Локоть отведите назад, а меч - по направлению к линии спины. Он должен повторять ваши движения. Не так высоко, - он был великолепным учителем, хотя вряд ли осознавал это в полной мере, - Замах быстрый, ножны отвлекают внимание противника, в то время как меч наносит удар. - Выпрями спину и вдохни глубоко. Не открывай глаз, - ее голос опускался до шепота, чтобы не спугнуть то равновесие, которого они так стремились достичь, - Дыши ровно, найди свой собственный ритм. Огради стеной мысли, что мешают сосредоточиться - представь ее, высокую, неподвижную, непробиваемую. Услышь пение ветра за ней и помни, что ты - недосягаем. - Позвольте мне, госпожа, - он бережно вынимает ее ногу из воды, осторожно обтирая ступни полотенцем и слегка массируя. Это было небольшой их тайной - мужчине не пристало видеть обнаженные ноги женщины, но нравы новой эпохи оказывали веяние на те устои, что уже пошатнулись. В их действиях не было предосудительного, и оба они не допускали и мысли о чем-то порочном. Однако, помня о злых языках и завистливых глазах, не позволяли своим секретам выходить за стены додзе, как и мыслям покидать сотворенные для них ограждения. Это была благодарность, не требующая ничего взамен. *** - Ты уверен? - Сайто метко бросил окурок в урну, доставая новую сигарету из пачки, - Тот самый хиттокири? - Уверен. Когда его хозяина взяли, - быстро и слаженно пояснял посыльный, - Многих приспешников Шишио отправили на виселицу. Этому удалось сбежать, но ребята уверены на сто процентов - это он, верный пес Макото. - Он живет в доме Камия не так давно, - офицер задумчиво пролистал папку, не сильно толстую, чтобы дать достаточно данных, - Не был замечен в дурной компании, на него не поступало жалоб... но и мне он показался знакомым. Думаю, стоит проверить этого парня. - Я могу быть полезен? - Ты отправишься в Киото, в дом Онивабан-сю. Если мастер не захочет слушать, скажешь ему, что волк из Мибу зовет его. Ступай. Посыльный скрылся за дверью. Сигарета уже чадила, но Сайто не обращал на нее ни малейшего внимания. Мысли его были заняты совершенно иным. (продолжение следует)