Арранкар

Осознание пришло внезапно, как удар молнии, как обломок скалы из-под воды, как выскочивший из засады адьюкас. - Ты меняешься, - заметила Гарри шедшему рядом Улькиорре. - Как? - тот с любопытством склонил голову. Гарри невольно улыбнулась таким птичьим повадкам. За время их знакомства адьюкас сделался чуточку, самую малость - на песчинку, не более - эмоциональным, но не перестал от этого быть менее интересным и забавным. - У тебя хвост облез. Улькиорра перехватил указанную конечность, осмотрел ее цепким, равнодушным взглядом. Кое-где, в редких местах, по белой кости пошли трещинки, и виднелась черная шерсть, а на кончике образовалось нечто, похожее на кисточку. - Это из-за тебя, - сказал он таким тоном, что Гарри поняла: допрашиваться бесполезно. Некоторые вещи Улькиорра не мог объяснить, он просто чувствовал их. И в этом арранкар видела то же самое знание, какое имела сама. В Уэко Мундо нет дорог. Каждый волен выбирать свой путь, полагаясь только на интуицию и инстинкты. В мире песка и вечной ночи они - лучшие помощники и компас, какой только можно придумать. Пустые являются воплощением инстинктов, чем сильнее Пустой, чем выше он вскарабкался по лестнице эволюции, тем сильнее чувства и инстинкты он осознает. Все начинается с голода, порождаемого обидой, злостью, чувством мести или ярости. Это первая ступень, с которой начинают все молодые и новые обитатели Уэко Мундо. Время не лечит, но оно с шуршанием песка растворяет прошлые обиды. Сложно злиться, если не помнишь, на кого направлена злость. Как мстить тому, кого даже не помнишь? Многие Пустые злятся на весь мир и от этого допускают ошибки. А кто-то ищет другой смысл жизни, учится смотреть по сторонам. У таких гораздо больше шансов, ведь это - вторая ступень эволюции. В Уэко Мундо много дорог. Они невидимы, незримы, мир выбирает для каждого обитателя свою, чтобы в конечном результате привести Пустого туда, где он обязан находиться. Поэтому Гарри никогда не следила за выбранным направлением, она знала, что мир ведет ее, чувствовала нити, прошившие ее натуру, чувствовала, что уже давно ее душа - неотъемлемая часть Уэко Мундо, не самая большая, но необходимая и важная, как и все в этом мире. Знание приходит с шорохом крыльев Улькиорры, с рычанием какого-то мелкого Пустого, с шелестом ветра в голых ветвях упрямо прямых деревьев, с грохотом очередной песчаной бури, набрасывающейся на неосторожных Пустых с жадностью оголодавшего зверя. В Уэко Мундо нет видимых дорог, но есть множество путей. По ним ведет лишь одно колоссальное, глобальное желание - выжить и не стать снова низшим. Страх регрессии знаком всем, кроме Гарри. И, по-видимому, Улькиорры, потому что девушка не помнит, когда в последний раз ел адьюкас. Он даже головы не поворачивал в сторону мелких Пустых, хотя те временами чуть ли не под ноги им стелились. Глупые, слабые, еще слегка безумные. В Уэко Мундо каждый выбирает собственный путь, который приведет его к выживанию, но только глупец считает, что дорогу к цели проложил себе самостоятельно. Новая дорога вывела путешественников на край широкой отвесной скалы, отделяющей глубокий каньон от остальной пустыни. Перед ними, как на ладони, раскрывалась одно из многочисленных сражений Пустых. Удивительной была многочисленность сторон, не сказать, что необычно, но... Как правило, Пустые не ведут войн, они предпочитают либо одиночные поединки, либо расправляться с врагами из засады, чтобы выжить, не дать навредить себе. Гарри не сразу поняла, что привлекло внимание. Словно песчинка, попавшая в глаз, осколок, врезавшийся в ее восприятие. - Еще один забавный адьюкас, - присела девушка на край обрыва, болтая ногами. Улькиорра зашелестел крыльями, усаживаясь рядом. Он не спрашивал, кого еще спутница считала забавным, так как знал ее мнение насчет себя. Его это, как ни странно, не раздражало. Дальнейшие события поразили Гарри. Перед ней развернулась картина маленькой трагедии. Одна из сторон победила, но почти все адьюкасы были ранены, кроме одного, самого мелкого, шустрого, но сильного. Того самого, что заинтересовал ее. Костяная пантера с гибким хвостом. Весь в пятнах крови, он метался от одного товарища к другому, уговаривал их потерпеть, пока не притащит кого-нибудь для еды. Его товарищи решили иначе. Они предложили выжившему съесть свои тела, пока те не рассыпались окончательно. Гарри уже видела, как поднимаются к черным небесам духовные частицы, как осыпается костяная маска мелким крошевом под лапы пантере. Тот содрогался, давился, когда мощные челюсти кромсали кости с хрустом, а клыки впивались в открытую, окровавленную плоть. По каньону разливалась боль, грусть об ушедших, им вторило дикое звериное рычание, в котором Гарри слышала клятву однажды стать королем. Многие Пустые после эволюции мечтали заполучить титул Владыки Уэко Мундо, признание своих заслуг. Мечтали стать сильнейшими, как будто это могло спасти их от регрессии. Нет, страшнее самой обратной эволюции только страх перед ней. Голод может затихнуть после очередного приема пищи, а страх подтачивает вечность. - Мне привести его? - спросил Улькиорра, когда в каньоне остался один только адьюкас. Тот повернул голову в их сторону, помчался к ним с рыком. - Не стоит, он скоро придет к нам, - Гарри поднялась на ноги. - Отойдем от края. У меня ведь нет таких крыльев, - погладила перепонку и короткий мех у основания. Крылья Улькиорры сводили ее с ума, она по-белому завидовала его способности летать. Красивые, мягкие, похожие на цветки ночи, пальцы сами норовили дотронуться, приласкать. Хорошо, что адьюкас не слишком сопротивлялся ее стремлению, воспринимая его как должное. Пантера не стала размениваться на слова, взлетев на уступ, набросилась на пару сразу. Улькиорра сделал шаг назад, а Гарри подставила под клыки руку. Окутав нежную кожу под черной тканью духовными частицами, не позволила крепким белым клыкам прокусить ее до кости. - Меня зовут Гарри, а это Улькиорра. Прости, что помешали твоему прощанию с товарищами. Ты хорошо сражался. - Мы не станем тебя есть, мусор, - брезгливо бросил Улькиорра. Пантера отпустила руку, отскочила на приличное расстояние и зарычала на Шиффера. Тот ответил равнодушным, непробиваемым взглядом. Иногда спокойствие злит сильнее, чем эмоциональность, а игнорирование бьет больнее, ведь это означает, что противник не считает тебя достойным даже мало-мальской реакции, траты крохотного усилия на движение брови. Пантера напротив кипела от ярости, сила внутри нее клокотала и грозила вот-вот выплеснуться наружу. В отличие от Шиффера, чья реяцу была спокойной и пустой, равнодушной, хищница ни минуты не могла провести в состоянии безмятежности. Словно что-то гнало ее вперед, словно она боялась не успеть, позабыть, впиться клыками в открытое горло, когтями в неосторожно подставленную шею - вот единственный вариант общения, который она знала. Напряжение росло. Пантера не спешила бросаться, реяцу ее товарищей еще не усвоилась до конца, она устала и не была готова к поединкам, тем более с угрожающе спокойным Улькиоррой. Гарри как противницу кошка не рассматривала, ведь от арранкара не веяло духовной энергией. - Пойдем, - Гарри взяла Улькиорру за запястье. - Не будем больше мешать. Развернуться и уйти - наилучший выход сейчас. Если повезет, они повстречаются с этим интересным адьюкасом еще раз. Улькиорра беспрекословно подчинился.

***

Очередной их остановкой стала невысокая скала посреди пустыни, практически заметенная песком. Каменный навес острым наклонным клыком поднимался к черным небесам, под ним образовалась небольшая пещерка, похожая на ту, где Гарри скрывалась от песчаной бури в первое знакомство с Улькиоррой. Пока что лезть внутрь не хотелось, укрытие Гарри искала на время сна, но если его не оказывалось, не расстраивалась, сворачивалась клубком на песке и дремала, слушая мерное сопение адьюкаса по соседству. Поэтому девушка просто прислонилась к каменной насыпи, вытянув ноги. Пустые редко ощущали усталость, физические параметры тела напрямую зависели от количества реяцу, пока ее много, можно даже руку приживить. Главное, чтобы после боя отыскать нужную конечность. Улькиорра заворочался, завертелся на месте и неожиданно улегся на колени девушки. Гарри вскинула вопросительно бровь, но ответа от молчаливого адьюкаса так и не дождалась. В последнее время со спутником творилось нечто странное, он старался держаться поближе, а во время отдыха ложился рядом, а не напротив, как делал это всегда. Гарри могла бы подумать, что так он охраняет ее, их отношения перешли на новый уровень, если бы не выглядело это как заявление прав на территорию. Как будто адьюкас пытался показать, кому на самом деле принадлежит место рядом с арранкаром. Не то, чтобы Гарри не понимала, к кому относится предупреждение. Она чувствовала следующую за ними по пятам от самого каньона реяцу. Взрывная, темпераментная, неспокойная, но по-своему терпеливая и жадная. Сила хищника в засаде. - Хочу кое-что попробовать, - предупредила она адьюкаса, чтобы тот не пугался. Воспоминание о первом курсе Хогвартса. Самое потрясающее по мнению той Гарри Поттер колдовство Гермионы - маленькие огоньки в баночке, возле которых они грелись зимой. Большинство обитателей Уэко Мундо не знали других чувств, кроме боли от ран и жуткого голода, терзающего внутренности. Ни холода, ни усталости. Лишь единицы поднявшихся на верхнюю ступень эволюции могли рассказать, что такое страх неуверенность, горячая преданность и верность, желание стать сильнее или помочь кому-то. Арранкары и немногие адьюкасы. Для той Гарри Поттер волшебный огонек стал свидетельством таланта Гермионы, ее одаренности и жажды знаний. А еще он был красивым. Неизвестно, получится ли это у нее сейчас, когда магия, кажется, полностью перешла в реяцу. Уэко Мундо молчал, он затаился, как адьюкас на охоте, терпеливо, с толикой любопытства и насмешки наблюдая за своей подопечной. Огонек всплыл в памяти, как настоящий. Голубое пламя с белыми искорками. Тяжесть Улькиорры пропала с коленей. - Что это? - удивленно спросил он. Гарри открыла глаза и увидела, как в сложенных лодочкой ладонях пляшет то самое пламя. Абсолютно магическое, то есть она не могла вычленить крохи духовных частиц, разделить на составляющие. Получается, она может колдовать? Переводить свою духовную энергию в физическую? Голова шла кругом. Песок под ногами завертелся легкой дымкой, Уэко Мундо был счастлив. Его ожидания оправдались. Знание навалилось с ужасающей неотвратимостью, девятым валом нахлынуло и погребло под собой сознание. То, что раньше вело Гарри, было лишь тонкими ниточками, а за стеной скрывалась правда, все, что таил за своей помощью Уэко Мундо. Мир духов, Мир Пустых, Ад и Мир живых связаны между собой. Человек живет в Мире живых, если очернил душу свою преступлениями, после смерти попадает в Ад, если нет, шинигами могут отправить его в Мир духов. Если же жнецы не успевают, человек становится Пустым и попадает в Уэко Мундо, где тоже может стать частью круговорота. В трех реальностях есть существо... центр мира, плоть от плоти, неотъемлемая часть. Страж в Аду или Король духов в Обществе. В Уэко Мундо это Владыка. У него нет обязанностей, как у товарищей, но одно его наличие стабилизирует пустынную реальность, приносит гармонию. Уже много лет Уэко Мундо не знал Владыки. Последний погиб, а тот, что есть сейчас... он не слышит мир, не чувствует его, не дышит им. Уэко Мундо не признал его. Волшебница не должна была оказаться здесь. Сила магов чужда песчаному миру под вечной луной, поэтому они всегда идут дальше, по своим путям перерождения. Но с первого мига мир ощутил дыхание смерти на душе Пустой. Надежда, скудная, но яростная, которую было забросили за годы тягостного ожидания, вновь всколыхнулась. Уэко Мундо боялся признать ведьму подходящей кандидатурой и не мог уже от нее отказаться. Страшно ошибиться, страшно поверить и ощутить боль от отрыва вросшей частицы, как было с последним Владыкой. Но душа делала все, чтобы в нее поверили. Сквозь боль и кровь врывалась она все глубже, в сердце Уэко Мундо, вшивала его в себя, врастала в него сама. Арранкар открыла душу и сердце, то, что казалось страшным многим Пустым, из-за чего они отступали на своем пути от решения стать Владыкой, эта Пустая делала легко и непринужденно - пропускала мир через себя, как через призму, видела не только плохое, но и хорошее. Забавное. Испытания были проложены на пути ради того, чтобы не дать надежде разрастись. Однако мир уже полюбил свою новую Повелительницу. И начал подкидывать ей верную свиту, которая заменит то, что по недоразумению - оскорбление! - зовут Эспадой. Оставалось последнее условие - осознать собственную исключительность. Владыка не просто арранкар, он нечто большее, нечто шире и непостижимее, нечто... другое. Он - это Уэко Мундо, а Уэко Мундо - это он. Вся сила пустынного мира принадлежит ему, потому что Владыка никогда не воспользуется ею во вред вечным пескам. Владыкой не могут стать Пустые, желающие крови и войны. Владыки стоят за себя, за семью, понимая: никто не становится обитателем этого места по собственной воле. Нет выбора. Не успел шинигами, слишком долго умирал, утащил другой Пустой - причин много, они все разные. Уэко Мундо всегда любит своего Владыку. Он его любимое дитя и в то же время обожаемый Повелитель. Гарри вынырнула из потока резко, когда пропустила его через себя целиком и полностью. Грудь ломило, как будто она в самом деле длительное время находилась под водой, будучи живой, дыру покалывало, тянуло изнутри. Она еще не до конца осознала, где находится и с кем - неважно, мир защитит ее. Пальцы зачерпнули и пересыпали песок. Холодный, колкий - ничего не изменилось. Было так странно понимать чувства мира. Его сомнения, тревоги и дикое, сокрушающее на месте одиночество. Уэко Мундо тосковал без Владыки, ведь это было единственное существо, способное с ним разговаривать. Гарри не знала, как это происходит, просто... есть. Даже сейчас она чувствует Уэко Мундо. Разумное, думающее существо. Мир боялся признавать ее, боялся довериться тому, кто не должен был попадать в его объятия. А после, привыкнув и привязавшись, искренне не понимал, почему будущая Повелительница так низко ценит себя. Хотелось рассмеяться. У Гарри всегда были проблемы с самооценкой. Зато теперь понятно, почему у нее и грудь, и талия... кхм... В общем, Уэко Мундо постарался исправить недостатки, которые могли бы не понравиться будущей Владыке. Уэко Мундо действительно любил ее. Любовь не перешла по наследству вместе с титулом, мир помнил каждого своего Владыку и грустил по ним. Вояка, гонявший подчиненных на тренировках, но ни с кем не воевавший, ленивец, проводивший большую часть времени на кристальных деревьях в состоянии полусна, шустрая малышка, любившая песчаные замки и свою Эспаду - он помнил их всех и бережно хранил воспоминания. Гарри присоединилась к ряду Повелителей. Если ее не станет, Уэко Мундо сохранит ее образ в своих мыслях. От мира пришел недовольный звон хрустальных струн. Уэко Мундо негодовал от мыслей обожаемой больше всех Пустых Повелительницы. Как она может погибнуть, когда он только-только обрел ее? Гарри тихонько засмеялась. На лоб легла прохладная костяная ладонь, а перед глазами мелькнула маска с зелеными огнями в разрезах. Улькиорра. Эспада значит? Негодование мира было неподдельным, когда он думал о нынешнем короле, который назвал свою стражу в честь личной охраны подлинного Владыки. Это страшно - быть частью мира, знать, что он - часть тебя. Никогда не быть в одиночестве, всегда являться частью чего-то большего. Арранкар понимала, почему отказывались многие, уходили с этой тропы. Она не отступится. Потому что ей это нравится. - Все в порядке? - Улькиорра был озабочен и встревожен. Гарри только сейчас поняла, что отлеживает забавному адьюкасу колени. Рядом на песке горел магический огонь. - Да, все хорошо, - поднялась, потянулась. Улькиорра какое-то время смотрел за ней, словно боялся, что девушка вновь свалится без чувств, но Гарри покидать бренный мир не собиралась. Сила бурлила в ней, как и радость понимания: вот ее место, она наконец-то нашла его! - Холодное, но греет, - задумчиво протянул адьюкас, сунув руку в магический огонь. - Не обжигает. Это какой-то непонятный вид серо? - Нет, - Гарри улыбнулась. - Огонь, просто огонь, чтобы греться. Из... моей прошлой жизни. А ты снова облезаешь! - цапнула адьюкаса за хвост и принялась методично счищать кусочки. Уэко Мундо хохотал и предлагал другой, более быстрый, вариант, но Гарри отмахивалась. Ценишь только то, что достается с трудом. Дорога сама ложилась под ноги, невидимая среди песков, но ощутимая Повелительницей.