Я буду рядом

Держась за дочь, Ирина гордо прошла по территории вокзала в сторону конференц-зала, при этом ее лицо выражало только одну эмоцию — ОТВАЛИТЕ ВСЕ. И дабы не злить императрицу, Владимир с кучей чемоданов еще и отгонял фанатов, пока та жаловалась дочери: — Черт, шея затекла, а еще непонятно, сколько тут торчать. Сейчас бы уже лечь и расслабиться. — А ты отчего напрячься-то успела? По-моему, тебе было комфортней всех: музыку слушала и ворковала, как влюблённая девчонка, — фыркнула Лала. — Я сейчас не понимаю твоего возмущения. — А зачем меня понимать? Ты давно перестала это делать. — Ты действительно хочешь поговорить об этом именно сейчас, когда тут полно зевак и журналистов? — Знаешь, ты действительно права. Разговаривать нет смысла. И вообще, мне пора. Все, удачи на конкурсе. Встречу, как и обещала. Целую. Ирина даже не успела и рта раскрыть, как дочь уже скрылась в толпе, и ей ничего не оставалось, как идти одной. Она злилась, у нее жутко болела шея, ее раздражало все, что происходит, а еще бесил тот факт, что ей предстоит ехать в этом маленьком купе и отдельно от Лепса. Побродив еще, она все-таки нашла нужный кабинет и вошла в эту обитель зла, чтобы привести себя в порядок и немного успокоиться. Ситуация, сложившаяся в ее жизни, не поддавалась никакому объяснению: отношения с дочерью стали очень сложными, положение с Гришей не лучше — провести бок о бок почти десять дней и не иметь возможность уединиться не особо радовало. И вот, сидя в этом ужасном помещении, она лениво наблюдала за происходящим, попутно давая советы по декорированию рабочего места: — Девушка, скажи, куда вы ставите эту дурацкую вазу с цветами, да еще и с искусственными?! Вообще, кто тебе сказал ее припереть? У вас тут что, кладбище? — Но, Ирина Александровна, мне сказали, что так положено, чтобы вы сидели за столами с цветами, да и в кадре они буду смотреться весьма эффектно. — Деточка, скажи своему начальнику, что эффектно смотрятся в кадре живые цветы, а не эти атрибуты кладбища! И еще передай ему же, что если он не засунет свое мнение куда подальше, то я его лично закажу для него целую корзину этих цветов. И вообще, куда все делись? — Они еще в пути, вы слишком рано приехали. Ирина резко повернула голову, о чем вскоре пожалела, но желание наорать на администратора, который на протяжении трех дней выносил мозг на тему опоздания, было сильней, и отказывать себе в удовольствии она не хотела. Владимир заметил ее манипуляцию и постарался как-то спасти свою жизнь, но было слишком поздно, вулкан уже взорвался. — Ирина Александровна, я… я… я не хотел! — Володя, сделай мне одолжение — принеси мне кофе и в ближайшие минут 10 не попадайся мне на глаза! Уйди и дай мне успокоиться, а то я начну кидаться на журналистов, как Киркоров. А он может обидеться, так как это его фишка, -улыбнувшись про себя удачной, по ее мнению, шутке, она вышла из комнаты и решила просто пройтись, в надежде, что хоть кто-то из артистов приедет и ей удаться скоротать время, пока ее администратор пытается достать ее любимый кофе. Но далеко уйти она не успела, навстречу ей с аппетитным бургером из ближайшего фастфуда уже бежал Басков: — Ирина Александровна, вы уже тут, и я тоже уже тут! «М-да, из всех представителей шоу-бизнеса мне достался это блондин… И почему это не Гриша? Сейчас бы сидели с ним в кафе, пили кофе… Но, видимо, придётся терпеть Баскова, а он, как назло, будет надоедать… и еще булочка у него очень аппетитная… может, хоть поделится… Да что ж это такое, у меня перестанет ныть шея?!» — Здравствуй, Коленька, ты опять жуешь? Обещал же сесть на диету. — Ой, у меня сейчас столько нервов: новое шоу, новая девушка, — прям не могу удержаться. — Надо как-то сдерживаться, а то будешь как колобок, вон Филипп как похудел. — Ну конечно, все деньги в шоу вгрохал и похудел. Ему уже есть не на что. — И чего ты на него вечно злой? — А почему вы его защищаете? В этот момент ее окликнул ее директор, и ей, вместо того чтобы повернуть голову, пришлось повернуться всем телом, что не осталось незамеченным Басковым. Видя, с каким трудом она это делает, он, хоть и с сожалением, но отдал ей свою булку и пошел за кофе к Владимиру. А Ирина тем временем вернулась в конференц-зал: ей было необходимо сесть. Положив на стол запасы пропитания Баскова, она откинула голову и закрыла глаза. В этот момент к ней подошел Николай: — Ирина, мне кажется у вас что-то болит? Может, я могу помочь? — Да шея затекла, никак не могу прийти в себя. — Ой, это я быстро! Я сейчас вам массаж сделаю, и все будет в норме! Я ж в Тибет ездил, меня там учили. — Коль, а может не надо? Я как-нибудь сама… И потом, у тебя руки в майонезе, а у меня кофта новая. Она, конечно, была бы не против хорошего массажа, но никак не от Баскова и не на вокзале. К тому же, буквально пять минут назад позвонил Лепс и сказал, что скоро будет, и больше всего ей хотелось расслабиться от его рук. Пока Басков бегал и отмывался от своего бургера, она лежала с закрытыми глазами и мечтала, что скоро сможет обнять своего Гришу. — Все, я готов! Желания бороться с Золотым голосом России у нее не было, а шея болела все сильней, и поэтому она отдалась в его руки. Как ни странно, он делал это вполне профессионально, и уже скоро она смогла окончательно расслабиться и почувствовать облегчение. Она поймала себя на мысли, что у него очень чуткие пальцы, и его знания в плане нажатия нужных точек очень удивляло. Он так нежно массировал ее плечи, иногда опускался ниже, но тут же брал себя в руки и возвращался в исходное положение. Николай давно был неравнодушен к Ирине, он действительно ее любил, но не как певицу — она всегда привлекала его как женщина. И вот сейчас, казалось бы, делая ей невинный массаж, он уже несколько раз представил, как бы все прошло, разреши она пойти дальше. Чтобы как-то отвлечься от мыслей об Ирине, он поднял голову и увидел, как к ним приближается Лепс. Коля, конечно, как и весь шоу-бизнес, знал про их роман, но, как и все, молчал. И почему-то именно сейчас он захотел ее поцеловать, именно сейчас, когда Лепс в опасной близости. В этот момент она издала весьма двусмысленный стон, он аккуратно опустил руку на ее грудь и начал приближаться к ее губам. Почувствовав его манипуляции, она открыла глаза и уже была готова врезать ему пощёчину, но, к сожалению, было поздно. В дверях с округлившимися глазами и раздувающимися ноздрями стоял Лепс. От злости он не мог сказать не слова. Женщина, его женщина, которая еще утром извивалась в его руках от ласк, сейчас находилась в объятиях Баскова с наполовину расстёгнутой блузкой на вокзале! В первую секунду Гриша готов был наброситься на Николая и начать рвать его, как Тузик грелку, но он вовремя взял себя в руки. Не говоря ни слова, он швырнул букет ее любимых цветов и вышел из зала.