Я буду рядом

На каждого человека, как и на каждый поступок, следует смотреть с определённого расстояния. Иных можно понять, рассматривая их вблизи, другие же становятся понятными только издали. Ф. де Ларошфуко

***

Лепс сидел в кабинете своего бара c чашкой кофе и ждал новостей от своего знакомого. Он боролся с желанием позвонить Ирине и узнать, как она сейчас, больше всего на свете он хотел быть рядом с ней. Прикрыв глаза, он вспомнил их поездку на «Арго», но его воспоминания прервал стук в дверь. — Кому там жить надоело? Я, кажется, просил меня не беспокоить! — Артист, это я, — пробасили из-за двери. — Бонза, проходи! — сказал Лепс и дождался, пока грузный Бонза зайдет в кабинет. — Какая радость! И почему так долго? — Как смогли. — Он что, еще сопротивлялся?! — разозлился Лепс. — Не успел, — улыбнулся Бонза. — Просто пробки. Ребята там шмон утроили и кое-что прихватили. Ты прикинь, этот говнюк еще и порно снимает. Извращенец. Да и кажется, он у твоей женщины ожерелье спер. Мы и побрякушку прихватили, вдруг пригодится. — Вот падла, ещё и ворует! Хотя это его конек. — Вот падла и есть, — согласился Бонза. — Сначала бьет, потом ворует. Твоей женщине охрану бы, а то этот хрен еще чего замозгует. — Да, охрана бы ей нормальная не помешала, — согласился Лепс. — А ты уверен, что это ожерелье моей женщины, а не его жены? — Уверен. Слон сказал, что этот Крепкий Орешек, когда увидел, что эту фиговину забирают, чуть в кому не впал, аж затрясся весь как в припадке. — Ну, значит, точно рыльце в пушку. — Ну ничё. Теперь он башкой сначала смекнет, надо ль лезть куда или лучше поберечь свою жопу. — А где ребята? Я их поблагодарить хочу! — Не волнуйся, они уже за твой счет в баре принимают благодарность. — Да, оперативно работают, черти. Ну, показывай, что вы там нарыли. Открыв конверт с фотографиями, Лепс изменился в лице: на них были изображены они с Ириной и явно не в самом целомудренном виде. Далее следовали фото с Лалой. — Значит, вот кто прислал эти фото моей жене, вот урод, — Лепсу казалось, что еще чуть-чуть, из его ноздрей повалит пар. Пересмотрев все фото и взяв себе в коллекцию несколько удачных кадров, он начал в пепельнице жечь остальные. — Надеюсь, все флешки и фотоаппарат вы тоже прихватили и больше копий этого говна нет? — решил уточнить Григорий. — Обижаешь, начальник, все в лучшем виде. Бонза передал ему флешку и разбитую камеру. Включив запись, Лепс окончательно изменился в лице: — Эта тварь за нами еще и следила! Нет, ты только посмотри, что творил этот урод! И как Лала согласилась так подставить мать! Бонза уже нагнулся к монитору, но Лепс его резко закрыл, мотивируя тем, что это уже личное. Бонза недовольно фыркнул и вышел из кабинета, так как взгляд и состояние Лепса говорили о том, что аудиенция закончена и ему необходимо остаться одному. Попросив у своего помощника виски с колой, Григорий снова открыл ноутбук еще раз пересмотрел все содержимое флешки. Он никак не мог поверить, что это происходит с ним. Раньше он сам занимался такими делами, а теперь попался на свои же грабли. Но почему именно Ирина? И каким местом тогда думала Лала, идя на такие поступки? Ведь это уже не шутки. От мыслей его отвлек звонок Александра. — Григорий Викторович, тут такое дело… Ира сказала мне, что Артем угрожал ей и обещал выложить всю правду о вас на всеобщее обозрение. Она не знает, что я звоню вам. Но она очень переживает… И я прошу вас о помощи! — Саш, уже все хорошо, — заверил Лепс, — скажи Ирине, что записей больше нет. Пусть успокоится. Она в безопасности. — Спасибо вам за все. Я не знаю, как вас благодарить! — Не стоит, Саш, — заверил Лепс. — Да, и скажи Ире, что ожерелье ей тоже вернут. — Какое ожерелье? — не понял Александр. — Которое украл у нее этот урод. — Хм… у нас ничего не пропало… — То есть? Александр был уверен, что ни одного украшения у них не пропало, а Лала уехала из страны, не взяв с собой шкатулку. Тогда Лепс, попрощавшись с Сашей, все-таки решил открыть этот пакет с украшением. И увиденное привело его в шок. На столе лежало не просто ожерелье! На столе лежало украшение, принадлежавшее его жене! «Этого не может быть! Это, скорее всего, Лалы, ведь у них один ювелир. Или не один? Бл*дь, кого я обманываю?! Это я лично для нее заказывал после рождения Николь, ручная работа, да и камни я сам привозил с Якутии. Но как оно оказалось у этого урода? Неужели он угрожал Ане и моим детям?! А если он пробрался в мой дом? И спер не только это? Скорее всего, он еще и выкрал фото с Лалой! Точно, ведь они пропали из нашего дома. Все сходится! Он хотел шантажировать не только Иру, но и меня. Но тогда зачем он украл украшение? Хотя все просто — если бы Аня не разбрасывала все где попало, то и проблем не было. А почему он не тронул иконы? Там икон только на миллионы! Хотя да, их пропажу я бы заметил. Стоп. А почему Аня ничего мне на сказала про кражу? Хотя, наверно, она еще сама не заметила пропажу. И кто впустил его в дом? Уволю охрану к чертям собачьим, бездари, уроды!» Осушив залпом бокал виски, так и не разбавив его колой, он прихватил ожерелье и направился домой. Надо вернуть ожерелье жене и выяснить, не угрожал ли он ей и детям. «Если это так, я его на кол посажу!» — подумал Лепс. Пока Григорий ехал в машине, он никак не мог взять в толк, как случилось так, что он упустил то, что творилось у него прямо под носом! Этот идиот, скорее всего, запугивал Аню и угрожал его детям, а Лепс ничего не знал. Он почувствовал вину перед ними. Он так был занят проблемами, связанными с Ирой, что почти не думал о своей семье. Как же так… Вдруг перед его глазами всплыл образ Ани. Она всегда была такая красивая, такая милая, она всегда была его верной спутницей. Иногда он даже жалел, что составил брачный договор, ведь он знал, что мог быть уверен в Ане, как ни в ком. И вчера он снова убедился, как она мудра, когда он признался ей, что любит Ирину. Оказалось, что она знала об этом давно, но поняла его, смирилась и даже не подала на развод, хотя по договору она могла бы, доказав факт измены, развестись и отобрать у него половину имущества. И дети остались бы с ней. «Но она не гналась за деньгами, она просто любила меня…» — он вздохнул. Неожиданно перед ним всплыл компромат на него и Ирину, который собрал Артем. С таким кладом можно было бы открыть выставку. Артем и Лала хотели денег, но почему Лала, как сказал Саша, уехала? Почему она оставила Артема одного? У Лепса путались мысли. Зачем Артем ударил Ирину? С какой целью? Она же не каратистка и не могла ему ответить. Неужели она чем-то настолько вывела его из себя? Но он спортсмен, должен обладать выдержкой. Хотя да, судя по драке в больнице, у Артема, скорее, было недержание, чем выдержка. Но зачем бить Иру? Тем более, что она всегда хорошо относилась к мужу дочери! Это было похоже на какое-то сведение счетов. Более того, Лепс был готов поклясться, что даже если бы Артем получил кучу денег за фотографии, он все равно бы их обнародовал. Но что бы он выиграл от этого? Ничего. Зато… выиграла бы Аня. Лепс помотал головой. Да, видимо, его там выбил из колеи вчерашний разговор с женой, что он уже думает невесть что. И все-таки… Как она вела себя в последнее время? Странно. Да, по вечерам он постоянно заставал ее дома. Но что она делала днем? Нередко, возвращаясь домой, Лепс заставал ее собиравшейся куда-то. И она всегда выглядела так, словно собирается на какую-то очень важную встречу, а не в магазин. И уж при таком параде в салоне красоты точно делать нечего. «А она говорила, что ходит в салон красоты… Но на фиг туда идти, если она и так как конфетка была в те дни…» — подумал он. Лепс вспомнил про фото. А ведь правда, Аня совсем не выглядела удивленной или обиженной., а потом фото пропали из дома и оказались у Артема. А что, если Артем не крал их? Что, если ему их отдали? Затем Лепсу вспомнилась больница. Он помнил, что Аня приходила к нему после драки. И даже сквозь сон слышал, как она говорила ему что-то. Но что-то? Лепс силился вспомнить, но подсознание подводило его. Он должен вспомнить, ведь хороший сон перед кошмаром пришел к нему не сразу, сначала он преодолел болезненную дрему от лекарств. Что же сказала Аня? «Какой же ты дурак, Гриша. Если бы ты жил иначе и вел себя иначе, ты бы не лежал сейчас здесь. Тебя избили за то, что ты делаешь со мной». Григорий в ужасе подскочил на сиденье и ударился о крышу. — Все в порядке? — спросил водитель. — Гони быстрее! Что ты как пенсионер на дороге! — Слушаюсь, — и водитель, вынырнув из пробки на тротуар, помчался, огибая разбегавшихся в стороны переходов. Лепс летел домой, как разъяренный бык. Пометавшись по гостиной, он заорал: — Аня!!! Аня!!! — Что ты так орешь? — она вышла из соседней комнаты и посмотрела на него. Лепс достал из кармана ожерелье и увидел, как она побледнела. — Объясни мне, какого хрена это дерьмо делало у долбанного зятя Аллегровой? — А почему, собственно, я должна отвечать за какую-то бижутерию? Да еще которую ты спер у зятя Аллегровой?! И чего, кстати, у зятя? У нее вещи получше, мог бы и притащить мне. Вот у нее колечко, помнится, было, ты ей на один из дней рождений дарил. — Ты сейчас издеваешься, что ли? — заорал Лепс. — Ты чего так орешь? Я абсолютно не издеваюсь, Гриш, я давно перестала издеваться, верить, чего-то ждать. Ты понимаешь, что превратил меня просто в какой-то инкубатор по рождению детей? — Ты сама этого хотела! — Хотела чего? Рожать до тех пор, пока ты успокоишься? По-моему, это были твои слова «мне нужен сын». — Я все для тебя делал, я деньги зарабатывал, чтоб ты жила, как королева! — А мне муж нужен, а не деньги. Я хочу просыпаться от поцелуя мужчины, а не от воплей фанатов под окнами. — Но это моя жизнь… — А моя жизнь тогда где? На кухне среди кастрюль и памперсов? Лепс хотел сказать Ане, что все совсем не так, но тут вспомнил об ожерелье, которое все еще находилось у него в руке. — Давай ты мне ответишь на вопрос? Откуда в квартире этого урода украшение, которое я тебе подарил в честь рождения нашей второй дочери? Скажи он угрожал тебя? Он его украл? — Лепс, ты понимаешь как ты смешон? — улыбнулась Анна. — Ты себя слышишь? — Я тебя очень прошу: не заговаривай мне зубы и не выводи из себя! Ответь мне на вопрос! — Почему это чертово ожерелье было в квартире у Артема? — Да! Анна подошла к нему, положила руки на плечи и тихонько прошептала на ухо: — А сам еще не понял? После чего покинула гостиную и ушла в спальню. Лепс взвыл от безысходности и швырнул это украшение куда подальше. Он заметался по кухне, как раненый зверь, не зная, что ему делать. «Нет, нет, нет, этого не может быть! Нет!» — говорил он себе под нос. Ноги не слушались его, он еле добрел до кухни и достал из шкафа бутылку виски. Ему необходимо было выпить. По хрен, что врачи обещали ему путешествие на тот свет, если он притронется к алкоголю. Лепс даже не удосужился налить спиртное в стакан, а хлебнул из горла. Много выпить он не успел — он опьянел так быстро, что даже не ожидал этого. Кухня завертелась перед глазами и Лепс грохнулся на пол, впав в забытье. Утром Григорий сначала услышал какие-то звуки, потом только разодрал глаза. Кухню освещало солнце. Кто-то потрогал его за плечо. Николь. — Папа, ну когда ты уже проснешься? — спросила она. — Мы хотим есть. — А няня где? — прохрипел Лепс. — Не пришла. — А мама? — Ушла. — Что? — Лепс вскочил с пола и бросился в спальню. Ани не было нигде. Он открыл шкаф и увидел, что исчезли все ее наряды. Он попытался позвонить ей, но телефон был недоступен. Он сел на кровать и схватился за голову: что делать дальше, он совершенно не знал. То, что Аня ушла насовсем, сомнений не было. Да и смысла ее возвращать — тоже. Он только сейчас осознал, что все это время она изменяла ему. Нет, в нем не было чувства ревности. Скорее, он даже был рад, что все это время, пока он был с Ирой, его жена была не одна. Но тот факт, что это был Артем, уж очень его раздражал. Однако сейчас проблема состояла в том, что он остался один с тремя детьми и рядом не было Ани, которая всегда так легко управлялась с ними., а главное — рядом нет Ирины, которая могла его сейчас успокоить просто только тем, что была бы рядом. Вот он, час расплаты. Внезапно ворвавшиеся в комнату дети заставили собраться мыслями и переключить внимание на них. — Папочка, а сегодня ты с нами останешься? — спросила средняя дочь, взобравшись на колени отцу. — Видимо, да. Хотя я так и не понял, куда делась ваша няня. Надеюсь, она не сбежала тоже к Артёму. — Кто такой Артем? — Один очень нехороший человек. Ладно, дети, вас надо покормить. Николь, Ева идите на кухню, а я сейчас приду. Да, а где Вано? — Он еще спит. Вчера до полуночи в свои танки играл! — М-да, это увлечение компьютерами начинает раздражать. Хотя, может, оно и к лучшему: сразу с тремя детьми я не справлюсь, — он усмехнулся своим выводам и направился вслед за дочерьми на кухню, попутно набирая телефон няни. Григорий был расстроен, да и голова жутко болела после вчерашнего. Все-таки нельзя было так срываться и снова прикасаться к алкоголю — отвык организм от таких стрессов. Выйдя на крыльцо, чтобы перекурить и немного подышать свежим воздухом, он споткнулся о корзину. «Вашу ж мать! Куда охрана-то смотрит?! Просил же эти корзины под дверь не пихать! Чуть не угробили!» — разозлился Лепс и со всей силы пнул корзину. В принципе, корзины с цветами были обычным явлением для господина Лепсверидзе и он даже не обращал внимания на них, а просто заносил в дом и передавал либо жене, либо домработнице. Но сейчас она его разозлила. А несколько секунд спустя — заинтересовала. Не сама корзина и не цветы, а конверт, который лежал в ней. Именно в таком конверте он тогда нашел те самые фотографии, на которых были запечатлены он и Лала в отеле. Забрав корзину с цветами, Григорий передал ее Еве, а сам поднялся наверх, чтобы вскрыть конверт. Он был уверен, что это очередной компромат от Артема, и уже продумывал в голове план мести. «По ходу этому уроду действительно мало дали, раз хватает сил организовывать такого рода махинации. Интересно, что там на этот раз? Фотомонтаж постельных сцен с Меладзе? Ну и скудная же фантазия у этих самбистов. А с другой стороны, что я хочу от человека, которого бьют по голове чаще, чем я дома бываю?» — подумал Лепс. Добравшись до своего кабинета, Лепс наконец-то вскрыл конверт. Ни фотографий, ни угроз в его адрес там не оказалось. Все, что там было, — несколько исписанных листов. Он сразу узнал почерк своей жены. Прикурив очередную сигарету, Лепс приступил к чтению: «Я давно хотела поговорить с тобой, но у нас как-то не получалось. Ты слишком отдалился от меня, я перестала быть частью тебя. Я часто думала, с чего все это началось. Я никогда не ревновала тебя к фанатам, коллегам, хотя, наверное, стоило. Видишь, как все получилось? Но дело не в этом. Тебя нет со мной, ты стал другим, и я даже не знаю, какой ты теперь. А может, ты настоящий сейчас, рядом с ней? Я уже не знаю. Я сейчас смотрю на тебя и понимаю, что между нами все давно кончено. Еще семь лет назад, когда я подарила тебе долгожданного сына. Ты получил, что хотел, и, видимо, на этом моя миссия была выполнена. А я всего лишь женщина, которая должна была подарить тебе сына. Она же — императрица. О, как я ее ненавижу! Как мне было противно видеть ее на всех мероприятиях! И ты, совершенно не стесняясь, бежал к ней, а я была вынуждена напоминать тебе о своем присутствии! Я тебе не говорила, но на одном из мероприятий она даже подошла ко мне, мы мило пообщались, и я просила ее уйти. Я хотела, чтобы у нас с тобой все было, как прежде. Но нет. Она тогда одарила меня своим холодным взглядом и произнесла: „Если я захочу, то и его угоню“. У меня до сих пор в ушах стоит ее мерзкий прокуренный смех. И тогда я поняла, что должна мстить, но не просто мстить: я должна сделать все осторожно, ведь ты, сволочь, продумал все. Меня держал наш брачный контракт. А уйти ни с чем от человека, который украл лучшие годы моей жизни и лишил карьеры, я не могла. Я долго вынашивала план, но сделать это одной очень сложно. Но, видимо, чем-то мне судьба мне все-таки обязана. Она подарила мне Артема. Долгое время мы просто встречались, и мы были счастливы, пока я не узнала, кто он на самом деле. Как же я была рада! Теперь у меня был союзник. Он также ненавидел Ирину и ее дочь. Эти курицы совершенно не понимают, что нельзя унижать мужчин. Они настолько глупы, что убедили себя, что это их характер. Идиотки. А потом уже было дело техники. Артем помог мне довести мой план до идеала. Он очень хорошо манипулировал Лалой. Ты знаешь, эта дура даже не догадалась спросить, откуда у него фото тебя и Ирины! А их дала ему я для того, чтобы шантаж на тему обнародованных отношений был реален. А ведь это те самые фото, что всегда лежали у тебя в портмоне, — наши с тобой фото: помнишь, ты увлекался одно время фотографией? Несколько минут — и монтаж готов. Все было настолько натурально, что она легко согласилась воровать деньги у матери, чтобы заткнуть Артема. А потом судьба словно сделала нам подарок: нам несколько раз удалось установить камеры там, где вы встречались с Аллегровой, и ваше эротическое кино было готово. Одно я знаю совершенно точно: даже если бы Артем обокрал Аллегрову до последней копейки, мы бы все равно обнародовали наш компромат, потому что удовлетворение от вашего падения дороже любых денег. Все у нас шло прекрасно, пока не вмешался ты со своим героизмом. И мне опять пришлось придумывать, как быть. Признаюсь, убрать тебя было самым сложным, но тут опять на помощь пришла Лала. Артем выслушал мою идею и даже обрадовался тому, что можно подложить Лалу к тебе в постель. Но она оказалась слишком целомудренной и спать с тобой отказалась. И, представляешь, эта идиотка даже не догадалась, что ее снимают на камеру! А эта мнимая беременность. Я видела, как ты страдал от мысли, что станешь папашей ребенка дочери своей старой стервы. Мне было так смешно, что я с трудом сдерживала смех, когда играла роль тихой и обидчивой жены. А спектакль с твоей избитой физиономией был просто великолепен. Я не просила Артема об этом, но он был настолько зол из-за того, как ты поступаешь со мной, что не удержался. К тому же, у него был прекрасный повод: якобы ты сделал беременной его якобы любимую жену. Но ты не промах. Быстро понял, что к чему, и даже мнимая беременность этой дуры Лалы тебя не убедила. Правда, у нас не получилось провернуть еще одно дельце. Твоя благоверная впала в кому, а мы так хотели, чтобы она спела в сауне. Артем даже клиентов нашел. Но увы… Я не разводилась с тобой все это время по одной простой причине: мне нужны были деньги. Ты был настолько занят своей Аллегровой, что упустил из виду, как постепенно со счетов, которые ты открыл на детей, утекают деньги. Как раз сегодня ночью весь процесс был завершен, и теперь ты этих денег днем с огнем не сыщешь. Кстати, твой швейцарский счет, на котором у тебя лежала самая крупная сумма и к которому у меня был доступ, тоже сильно пострадал. Я оставила тебе там немного денег — на жвачку. Вот только одного я не учла. Что ты решишь поиграть в рыцаря и начнешь избивать Артема. И причем не сам, а позвонишь своим амбалам. Гриша, Гриша…, а ведь ты когда-то за женщину своими руками убить мог. Стареешь, мой хороший. Да, кстати, на дне корзины лежит папка с документами на детей. Я на них не претендую. Ты не подумай, я их люблю, но с тобой им лучше будет. Во имя нашей прошедшей любви не ищи меня и постарайся простить».