Каменные драконы

Девочка подкрадывалась долго. Её ноги уже оцарапали камни, а на руках появились отметины от крапивы. Огромная башка высовывалась уже из-за угла, но до неё ещё было ползти и ползти. Девочка поудобнее перевесила лук за спиной и двинулась дальше. Луч солнца, вырвавшись из-за её правого плеча, озарил пылающим зайчиком стену за чудищем. Сумерки затопили крепость, но отчаянные лучи солнца огненными пальцами цеплялись за контуры бойниц, не желая отступать в черноту. Именно в это время драконы хуже видели. Поэтому она была здесь. Ей оставалось пара метров до огромного хвоста, когда на противоположной стороне показалась тоненькая фигурка в белой рубашке. Чёрт, мысленно выругалась девочка. Она же была так близко! Мальчишка сделал какое-то движение рукой, непонятное издалека, и начал проворно сползать по стене, цепляясь за лиану. Девочка подкралась ещё на шаг и ещё, стремясь успеть прежде мальчика, когда под его ногой ухнул в бездну камень. Дракон лениво повернул лобастую башку к ней и открыл правый глаз. Это был золотистый глаз с вертикальным зрачком. Девочка вздрогнула. Дракон зевнул, обернув морду в сторону замершего на стене мальчика, гулко поднялся, по-собачьи встряхнулся и подставил крыло незадачливому скалолазу. Мальчишка хихикнул, оттолкнулся от стены, расцепляя руки, и съехал по крылу, словно по желобу, вниз. Когда он поднялся на ноги, девочка уже натягивала лук. С такого расстояния она не могла промахнуться. — Привет! — махнул ей мальчишка. — Сегодня я снова не хочу умирать. — Ты мне не нужен, только стрелы тратить, — возмущённо ответила девочка, однако лицо её озарила улыбка. — К тому же ты совсем не белка. — Мир детям долгой зимы, — закончили они хором и рассмеялись. Девочка спрятала драгоценную стрелу в колчан и подошла ближе. Это был их ритуал. Однажды они встретились, обменялись фразами, и теперь играли в них, словно в весёлую игру. Впрочем, дети долгой зимы не очень-то умели играть. Разумеется, никто никого убивать не собирался. Вблизи волосы мальчишки отливали золотом даже сильнее, чем издалека. Солнечные зайчики запутывались в шевелюре и, беспомощно свесив лапы, выглядывали из неё. Пару зверьков поймал его медальон — овал тусклого жёлтого металла на цепочке. — Ты опоздал, — заговорила девочка. — Вхагар устала, — улыбнулся мальчик. — Ой, да брось, — засмеялась она. — Драконы не устают, это всем известно. — Она большая и явно старая, — сказал он в ответ, — старые люди устают раньше, почему не уставать драконам? — Откуда ты знаешь, что она старая? — девочка с любопытством заглянула в его глаза. Солнце опускалось за стену, золотя верхушки башен, окружая ореолом его волосы. Цвет глаз был уже почти неразличим, но она и так их помнила. Змеиный зелёный. — Мама рассказывала, и я сам видел, — запальчиво начал он. — Драконы моих брата и сестры меньше! — Надо же, столько драконов в одной семье. Вы что, королевских кровей, сир? — язвительно бросила она. Ей нравилось его дразнить. А больше всего нравилось, как он свысока говорил с ней. Никто и никогда так делать не смел. Поэтому она приходила в эту крепость. — Мы же договорились, разве нет? — хмуро покачал головой мальчик. — Имена, гербы, замки… Тебе так важно это знать? Разве для дружбы это важно? Он разбежался по камням двора и вбежал по хвосту дракона как по лестнице на его загривок. — Давай сюда, солнце почти село, — позвал он с высоты. Девочка повторила его забег, слушая глухое ворчание дракона под своими ногами. Когда она наклонилась погладить её за ухом, кожа на ощупь была как остывающие камни в очаге. — Мне нравится, что ты не врёшь. Ну, мне кажется, что не врёшь. Девушка сняла с плеча сумку и передала мальчику хлеб. Они сидели на крепостной стене, болтая ногами, и смотрели, как солнце прячет лучи за дальние деревья. Поле вокруг крепости было сплошь пронизано золотыми нитями. — Я не вру. Мама говорит, что должен бы научиться, но не получается. — Это как раз хорошо. С врунами всё сложно, — вздохнула девочка, запивая кусок хлеба из фляжки. — Мама считает, что способность соврать однажды спасёт мне жизнь. — Моя мама точно не говорит подобной ерунды, — ответила девочка и немедленно вспомнила утренний разговор. Её лицо сморщилось в гримасе, словно у неё заболел зуб. Не хочу об этом думать. — Ты опять улетишь утром? — Да, когда Вхагар выспится. В последнее время ей всё сложнее далеко летать… — Мне её так жалко. Но, — сказала девочка, обнимая свои колени, — по правде сказать, я рада. Ты стал чаще прилетать. Я ужасно скучаю, Всадник. Ты мой единственный друг здесь. — Я тоже рад тебя видеть, Лучница, — улыбнулся он, сжимая её ладонь. — Ты так просто всё объясняешь… У тебя лёгкая жизнь. От неожиданности девочка чуть не свалилась со стены: — Лёгкая? Хо, ничего себе! Какая же тогда тяжёлая? Они уже спорили об этом, и не раз. Но что-то было по-другому. И молчалось по-другому, и говорилось. Наверное, потому что утром девочка узнала про своё будущее. Нет, не сейчас, она не будет думать об этом сейчас. — Я знаю, в это сложно поверить, но бегать с луком по лесу, добывать еду и собирать ягоды гораздо легче, чем присутствовать на балах и слушать болтовню взрослых. — Он посмотрел на неё, подняв указательный палец. — Бесконечную болтовню. — Рано или поздно мы тоже повзрослеем. И будем такими же странными. Не хочу взрослеть, — просто выпалила девочка, уставившись на закат. Она чувствовала на себе изучающий взгляд, но не хотела оборачиваться к нему. Он помедлил, словно хотел сказать что-то важное, а потом обнял её за плечи и произнес тихо куда-то в её волосы: — Мы изменимся, но будем помнить всё.