Каменные драконы

— Леди Таргариен, — королева Шипов улыбалась так радушно, что, казалось, в ее счастье можно было купать лошадей. Однако глаза ее под узорной маской были холодны. — Разделите с нами трапезу. Дейенерис была радушна. Ей, в отличие от мужа, нравилось в Хайгардене. Она наслаждалась спелыми фруктами этого изобильного края, ей казалось, что каждый, вплоть до слуг, ее здесь любит. У Тириона не поворачивался язык раскрыть ей глаза на правду.       Дени потянулась к груше, потом, вдруг передумав, потянулась к яблоку. Наконец, взяв тоненькую вилку, она наколола кусочек персика, отправила его в рот, сделала странное выражение лица и больше к персику не притронулась. Потом ее внимание привлек соленый арбуз, и она набросилась на него, словно гончая на добычу. Подозрение Тириона окрепло. — Муж мой, — улыбнулась Дейенерис и, заливисто хохоча, потянулась к блюду с целыми фруктами. — Что-то ты суров нынче утром. Лови.       Она бросила в него персиком. Он поймал его с трудом, улыбнулся в ответ и надкусил, забрызгав лицо сладким соком. Дейенерис смеялась как ребенок. Придворные вежливо улыбались, но часть лиц была откровенно шокирована. — Глупо отказываться от даров, правда же? — Дени вернулась к своему арбузу. — Как же вкусно, почему я раньше это не пробовала? — Не знаю, ваше величество, — улыбнулась ей та, которую уже много лет никто не звал Маргери Тирелл. Она была одной из тех вдов, о которых много и часто говорил он Королеве. Множество знатных родов возглавили женщины, а Дейенерис это поощряла. В отдельных случаях Тириону такая политика казалась разумной, однако не каждая из леди обладала стержнем, необходимым правителю. Разум не гарантировал правительницам отсутствие женской придури, зато почти всегда вылезало наружу отсутствие логики, порывистость суждений… Леди готовы были начать войну из-за косого взгляда или одинакового с соперницей платья. Он любил свою Королеву, но был убежден, что править должен мужчина. Хотя неохотно он соглашался и на правление уравновешенной леди в летах. При Маргери Хайгарден процветал, но количество стычек с лордами Марок с одной стороны и на границах Дорна с другой превышало всякое здравое разумение. — Ваш стол настолько обилен, леди Тирелл, что и года не хватит опробовать все яства, — заметил Тирион, спеша отвести внимание проницательной женщины от Королевы. Если его догадка верна, Тиреллы должны узнать последними. Вдова Шипов церемонно ему поклонилась.       Тирион доедал персик, мысленно улыбаясь. Он не Станнис Баратеон, он всегда берет то, что ему предлагают. Это уже потом он Таргариен, но вначале Ланнистер. Тайвин хорошо воспитал своего сына, пусть и приемного. Он был жесток, этого Тирион ему так и не простил, но в его действиях всегда была логика — кровавая и бесчеловечная, но безупречная. — Да, если бы я ела так каждый день, я бы непоправимо растолстела, — улыбнулась Дейенерис. — Как это все утомительно. Хранительница, проводите меня в сад, мы так давно не слушали музыки ваших певцов. — Наши певцы лучшие в Семи Королевствах — и по праву, — гордо произнесла Хранительница Юга. Она встала, подавая руку Королеве, и дамы скрылись в саду. Маргери была выше и гибче, по сравению с ней Дейенерис выглядела невысокой пышечкой. Богатства Хайгардена на фигуре Хранительницы Юга не отразились никак: она по-прежнему была прекрасна, а маска на ее лице добавляла ее очарованию флер сплетен и легенд. Поговаривали, что ее лицо обезображено, но чаще в балладах звучала совсем другая версия, поэтический вымысел, который вряд ли мог быть правдой. Она была так прекрасна, что один взгляд на ее лицо убивал мужчин. Про женщин в песнях речь не шла, однако он знал, что у нее было множество любовников, которым она не открывала лица. Даже ее слуги никогда его не видели. Тирион помнил ее миловидное личико и огромные трогательные глаза по Королевской Гавани. В ту пору у будущей королевы не было причин его прятать, она благоухала свежестью своей юности. И была подобна розе в ее гербе. Они все изменились с тех пор, и не в лучшую сторону.       В саду под ногами лежали спелые яблоки, алыми боками выглядывая из травы. Воздух пах плодами, бегали дети, дюжина ярких бабочек стайкой летела перед ними, спасаясь. Увидит ли он однажды своих детей? Какими они будут, неужели печальной пародией на своего отца? Задумавшись, он замер и чуть не пал жертвой этого раздумья. Мальчишка чуть постарше Киры выбежал из-за яблони резво, едва не сбив Хранителя Запада с ног. Своей каштановой шевелюрой и карими глазами он напомнил ему испуганного олененка. Над его губой смешно выпирала крупная родинка, а в приоткрытом от неожиданности рту Тирион заметил отсутствие нескольких передних зубов. — Извините, — пролепетал тот и со всех ног принялся догонять стайку товарищей, едва видимую за деревьями, но зато хорошо слышимую.       Тирион никогда не рассматривал вблизи бастардов Маргери. Ей наследовал Уиллас, брат-калека, состояние которого не позволило ему обрести как ноги, так и наследников. Ему же наследовали дети Гарлана, большей частью девочки, и собственные бастарды Маргери. Она не отрицала и не подтверждала, что они были. По-видимому, мальчик был ее сыном, подумал Тирион. Их глаза были похожи, да и кожа отливала тем же цветом. Впрочем, он вполне мог ошибиться. В бывшем замке Гарденеров дети играли вместе, не разбирая сословий своих родителей. Как и в Водных садах. У Дорна и Простора было больше общего, чем хотели показать оба королевства. Да и история конфликтов между ними исчислялась веками. Когда-то в самом начале своего царствования Дейенерис хотела помирить дома двумя династическими браками, желая выдать Арианну Мартелл за Уилласа Тирелла, а Тристана женив на одной из кузин леди Маргери. Тирион отговаривал ее как мог, но Королева тогда проявила упрямство. Оба дома воспротивились ее воле и, нехотя уступив его убеждениям, она в конце концов согласилась. Тирион обрел одну из своих самых верных сторонниц в Арианне Мартелл. Девушку возвысил брак с Эйегоном, к которому она отнеслась философски. Эйегон не чувствовал себя уместным в Дорне, Арианна не рвалась на Драконий камень, но это не мешало их супружеской чете производить на свет детей. Тирион искренне соболезновал потере двух дочек Арианны, а она скорбила о том, что у Королевы нет наследников, хоть и претендовала однаждв занять престол.       Его брак с Сансой Старк был огромной ошибкой, заключенный против воли обоих политический союз прервал их начинающуюся дружбу, привел к непоправимым последствиям. Прочувствовав на своей шкуре всю тяжесть брака между детьми враждующих родов, он во всех случаях старался избегать подобной практики для других людей. Единственным известным ему исключением из правила были Эдмар и Рослин Талли. Еще в прошлом году Тирион обещал Королеве показать Утес. Он и сам скучал по его громаде, гулким залам и дыханию моря под собой, соленым брызгам на теле и свежему бризу. Он давно не был в своих владениях, но кастелян замка исправно слал свои отчеты, а целая сеть независимых осведомителей перепроверяла все факты и доносила настроения народа до Тириона. Как ни странно, Ланниспорт процветал. Как обычно, его там не любили, потому он не задерживался в Утесе надолго.       Однако, уловив направление мыслей Королевы, а также терзаемый предчувствием, он предложил ей полететь в Риверран, сделав остановку по пути. Он обещал ей сюрприз, если она подождет около недели. Дейенерис, в последнее время менявшая свои желания ежеминутно, неожиданно согласилась.       Они пролетали над Горьким мостом, когда Дейенерис почувствовала себя нехорошо и резко снизилась. Не мешкая, Тирион остановил своего дракона, соскочил и побежал через поле к ней. Королева была бледна, ее подташнивало. — Не надо было столько есть в Хайгардене, — сказала она сама себе назидательно, едва только краски вернулись к ее щекам. — Мы ночуем здесь, — решительно заявил Тирион. — Место ничем не хуже прочих. К тому же примечательное.       Два дракона закрыли от них обзор с двух сторон, костер полыхал, замыкая контур их жилища. Это время года еще было тепло, они вполне могли и не разводить костра, но так Тириону было спокойнее. Дейенерис лежала на походном одеяле, положив голову на колено Тириона, а тот рассказывал историю с интонацией сказочника. Дени обожала слушать историю Семи Королевств в его исполнении. — Немногим менее двадцати лет назад, после смерти короля Роберта на этом месте его брат Ренли провел турнир, который потом назвали турниром у Горького моста. — Ты был там? — переспросила его Дени. Тирион покачал головой: — Нет, я был в Речных Землях тогда, а может, уже на пути к Королевской Гавани, — он ласково положил ладонь на ее щеку, и она потерлась о нее носом. — Я рассказываю по летописям и свидетельствам очевидцев. Король Ренли собрал свое войско здесь и двигался на Королевскую Гавань. Ему присягнули лорды Штормовых земель — Морригены и Селми, Стедмоны и Эрролы, Эстермонты, большинство лордов Простора… и, конечно же, лорд Тирелл. Его дочь Маргери вышла замуж за Ренли Баратеона, и все сходятся на том, что не было пары красивее них на этом турнире. Лорд Ренли учредил турнир, чтобы потешить своих знаменосцев и посмотреть на них в деле. Он также ждал, что к нему примкнет низложенный рыцарь Белой Гвардии Барристан Отважный, но тот не спешил на зов. Лорд Ренли готовил для него место в своей собственной гвардии. Ренли назвал ее Радужной. Однако его мечтам не суждено было сбыться. Турнир выиграл не тот, кого бы он хотел видеть победителем… — Лорас Тирелл? — с улыбкой произнесла Королева. — Да, брат леди Маргери был юн, великолепно сидел на коне и был прекрасным воином. Его я много раз видел сам на турнирах. Джейме говорил мне однажды, что он был очень хорош, хотя скрестить с ним меч он уже не успел. Он был фаворитом турнира и фаворитом короля, но в последней ожесточенной схватке другой воин, будучи обезоруженным им, вырвал собственный меч из руки Лораса Тирелла, спешил его и, открыв забрало кинжалом, потребовал сдаться. — Слава об этом рыцаре должна была дожить до наших дней, но я не припомню песен на эту тему. Отчего? — королева нахмурилась. — Потому лишь, что это была девушка. Она преклонила колено перед королем, и он обещал ей исполнить любую его просьбу. Девушка попросила место в Радужной гвардии. И он накинул на ее плечи синий плащ. — Она была влюблена в короля? — уточнила Дейнерис с интересом. — Никогда не спрашивал ее об этом, но почему нет? Лорд Ренли был похож на лорда Роберта в молодости, был синеглаз и темноволос. К тому же он был обходителен и не позволял оскорблять эту девушку, когда мог это предотвратить. — Мне так ее жаль, — Дени была расстроена. — Эта история просто должна была кончиться плохо. — Так и вышло, — Тирион провел по ее волосам. — Король Ренли был убит в собственном шатре меньше, чем через неделю после того, как возложил синий плащ на плечи девушки. Он умер на ее руках. Ее обвинили в его гибели. Она бежала. Знала правду, но ей никто не верил. Войско умершего короля частично присягнуло Станнису Баратеону, его брату, а несколько позже леди Маргери стала королевой Джоффри Баратеона, первого его имени… — Что стало с девушкой? Куда она сбежала? — спросила Королева с интересом. — Она присягнула на верность Кейтлин Старк и охраняла Джейме Ланнистера по дороге в Гавань. Ты знаешь окончание этой истории… Дени была удивлена: — Я не знала, что у Бриенны была такая история. И она правда убила короля Ренли? — Нет, насколько мне известно. Станнис перед смертью признался, что убил его сам с помощью магии Рглора и красной жрицы. — Что стало с его возлюбленным? — произнесла наконец Дени. Ее веки трепетали, борясь со сном. — Он стал Королевским Гвардейцем и доблестно служил при королях Джоффри и Томмене Баратеонах, — со вздохом произнес тот, вытягиваясь рядом. — Но это уже совсем другая история. Спи, за завтра мы должны добраться до Риверрана.       Однако и назавтра Тириона ожидал вечер, полный историй. Да и ночь в замке должна была стать более теплой. К тому же он начал переживать за Дени так, словно она принадлежала ему. Это тревожило и требовало что-то решать.       Лорд и леди Риверрана приветствовали королеву тепло. Рослин еще пыталась подарить Тириону хоть каплю тепла, но каждый раз натыкалась на ледяной взгляд Эдмара. Его ненависть к Ланнистерам была едва ли сильнее ненависти к Фреям. Их наследник — мальчик лет шестнадцати по имени Хостер — также взирал на Тириона беспощадно, остальные дети были слишком заняты болтовней. Рослин Талли, в девичестве Фрей, подарила мужу множество детей, а наследник уже был помолвлен с Милой Уэйнвуд. Свадьба совпадала по срокам с турниром, и ее собирались сдвинуть. — За что они так тебя не любят? — спросила Дейенерис, гладя его спутанные волосы. Он еще тяжело дышал, приходя в себя. Королева выпивала из него все соки ночь за ночью, но он не мог ей отказать. — Я рожден Ланнистером, — наконец произнес он. — А Ланнистеры отняли все у них, прежде чем Таргариены это вернули. — Я помню историю о Красной свадьбе, — сказала Дейнерис чуть погодя. — Они узнали, что организовал все Тайвин? Потом была осада Риверрана, Джейме Ланнистер ее снял, освобождая войско для сражения с моим. И отправил Эдмара с женой в Утес. Что в этом ужасного? — Дьявол в деталях, Дени. Джейме дал нерушимую клятву Кейтлин Старк, что не обнажит оружия против Старков и Талли. А другой обет, клятва Королевского Гвардейца, уже не говоря о чести семьи, требовали от него взять Риверран и передать Фреям. Он, как всегда, оказался заложником своих клятв. — Не стану я его жалеть, думать надо было, — фыркнула она. — Как он выкрутился? — Чтобы не запятнать честь, которая у него, хоть ты и не веришь, есть, он прибег к хитрости. Пользуясь тем, что каждый встречный и поперечный называл его человеком без чести, он заявил Эдмару, что если он не сдаст Риверран, он выстрелит из требушета его ребенком. Дени обрушила на него водопад слез, когда он ожидал криков и ругани. Он сам был виноват, что вдался в детали. Отчего-то ему хотелось, чтобы она восприняла его боль как свою. Он переживал за брата и не знал, как бы он поступил сам, оказавшись перед таким выбором. Он успокаивал Дени, гладя по спине и волосам, заглядывал в глаза и утешал, пока сквозь ее неподдельное горе не забрезжил огонек понимания. — Тирион, — прошептала она срывающимся голосом. — Ты лучше. Ты никогда бы так не сделал.       Он проваливался в сон, чувствуя себя круглым идиотом, да к тому же наивным, как сельский пастух. От гордости его распирало, хотя в глубине души он понимал, что мог бы сделать вещи гораздо более худшие. И делал. Он отдал свою жену на поругание, думая, что она шлюха. Он убил своего отца, не зная, что он не его отец. Он доверился шлюхе и задушил ее, узнав о предательстве. Джейме на его месте был чист и свят как септон, но если лучшая в мире женщина заявляет, что он лучше — как он мог отказываться?