Каменные драконы

      Глаза Дейенерис были широко распахнуты, словно только что ее дракон на глазах изумленной публики превратился в лютоволка, спел «Медведя и прекрасную деву», трижды чихнул и обратился обратно как ни в чем не бывало. — Ты уверен? — наконец выговорила она. — Я давно подозревал, а мейстер только подтвердил, — его рука накрыла ее крепко сжатую кисть. — Этого не может быть… — протянула Дени, по-прежнему глядя вникуда. Известие о ее положении ввело королеву в ступор. Раз за разом она задавала ему вопрос, он отвечал, она отрицала, молчала и начинала заново, не в силах осознать. Тирион был немного удивлен.       Он предполагал, что будет бурная радость, истерики, пляски на столе, но не это холодное мертвенное отчуждение. Много позже, к вечеру того же дня он забрел в комнату мейстера. Аллерас собирал вещи и усмехнулся, глядя на входящего, немного злорадно. — Королева была здесь? — довольно глупо уточнил Тирион, прикрывая дверь. — Трижды, Хранитель, — глаза мейстера смеялись. — Королева отказывается верить в очевидное, напирая на текст пророчества. — Она потрясена, видимо, — ответит Тирион. — И что мы ей скажем? — То же, что и раньше. Пророчество утратило силу, — Аллерас смотрел на него пронзительным взглядом, по которому он и вычислил однажды его родителей. — Вам не приходило в голову, что Королева может и не хотеть этого ребенка? — Не приходило, — отрезал Тирион. — Это всего лишь удивление. Она осознает и обрадуется. — Нет ничего более связывающего женщину, чем маленький ребенок, — наставительно произнес мейстер, расставляя какие-то баночки по одному ему понятной схеме. — Маленький принц или принцесса изменит всю ее жизнь, никогда больше она не будет ни беспечной, как сейчас, ни свободной. Она хотела ребенка всегда, это отрицать бесполезно, но иногда люди потом пугаются осуществления своих желаний. Неужели вы никогда не раскаивались в содеянном? Тириона передернуло. — Я всегда хотел этого ребенка, — произнес он угрюмо. — Я просто обязан стать ему хорошим отцом несмотря ни на что. — Одной рукой воспитывать дитя, а второй управлять государством, — Аллерас стоял спиной, продолжая наводить порядок в своей комнате, но Тириону мерещился сарказм в его словах. Он был уверен, что на лице мейстера сейчас ехиднейшая из гримас. — Это будет нелегким фокусом, Хранитель Запада. Королева беспечна, как стрекоза, уж простите мне эти слова, коль скоро они правда. Она ребенок, хоть у нее и есть драконы, мужья, королевства. Ей хочется вечного праздника и лимонных пирожных. Она не оценит ваш подарок сейчас, а может, не оценит никогда.       Мейстер гибко обернулся к опешившему лорду и закончил, глядя на него с сожалением: — Мне жаль вас, лорд Тирион. Возможно, этот ящик Пандоры не стоило открывать никому и никогда. ***       Паника Дейенерис набирала обороты. Она суетилась, меняла мнения, планы, наряды и ела все подряд. — Мы поедем верхом, — вдруг объявила она за ужином. — Я не должна больше летать на Дрогоне, это опасно. — Дени, — Тирион смотрел на жену с нескрываемой нежностью. — Нет ничего в Вестеросе безопаснее полета на Дрогоне. Он чувствует твое состояние и несет тебя как пушинку. Если тебе тревожно, полетели на Рейгале, я буду рядом. — Нет… Не знаю… А если я упаду? — Дени надкусила яблоко, скривилась и запила из кубка. А потом гневно произнесла: — Даже вина теперь нельзя, а мне так тошно… — Я готов не пить вина вместе с тобой, если тебе будет так легче, — заверил ее Тирион. — Что же касается полетов — дорогая, ты летаешь на этом драконе два десятка лет, откуда страх? Да ты засыпаешь на его спине в дальних перелетах… — Но ведь теперь я ношу ребенка! — воскликнула она в сердцах. — Ох, или не ношу… Нужно мнение другого мейстера. Давай полетим через Винтерфелл. — Предлагаю не пороть горячку, — решительно заявил Тирион. — Пройдет совсем мало времени, и ты твердо уверишься сама, что ребенок — правда. Без всякого мейстера. Оставь себе свободу маневра. — В смысле? — все мысли Королевы были поглощены ребенком. Руки ее непрестанно возвращались к животу, а на лице была блаженное выражение. — Эйгон не должен узнать обо всем слишком рано, — растолковывал лорд. — Скрывай как можно дольше. Мальчик унаследует твой трон, девочка — будет желанным призом для любого мужчины этого королевства. — Это будут близнецы, — вдруг уверенно заявила Королева. — Почему? — Ты будешь смеяться надо мной, — Дейенерис смутилась, ковыряя вилкой по блюду — Обещаю не смеяться, — немедленно ответил Тирион. Королева помялась и сообщила шепотом: — Я видела их во сне. Похожие на меня, серебряные волосы, лиловые глаза. Прекрасные младенцы… — Давно тебе снился сон? — стараясь не выказать волнения или недоверия, сказал Тирион. — Нет. Ты показывал мне богорощу, помнишь?       Кольцо белых пней, венчающее холм. Они остановились там перекусить, а Тирион принялся рассказывать Дени про Старых богов Севера, когда осознал, что жена лежит, вся свернувшись калачиком, на одном из самых широких пней и спит. Он не стал ей мешать, тем паче что сон был недолог… — Это место называлось Высокое Сердце, — произнес Тирион. Дени кивнула. — Мальчики? — переспросил Тирион с интересом. — Мальчик и, кажется, девочка. Было непонятно, — ответила Дейенерис. — Малыши очень похожие, пухленькие… Во сне я так хотела, чтобы они у меня были…       Тирион ободряюще улыбнулся ей, но не стал рассказывать, насколько вещими бывают сны в таких местах. ***       Харренхолл ему никогда не нравился, и даже самые лучшие покои в нем взывали к старым временам. Дейенерис мучала бессонница. Позабыв о своем страхе полета, она ночами летала над башнями, пытаясь заснуть. Первое время Тирион пытался приглядывать за ней с зубцов, пока не задумался, насколько по-идиотски выглядит маленький карлик, бегающий вдоль стен огромного, сожженного Таргариенами замка, следуя за своей любимой и госпожой, грозной драконьей Королевой. Он был жалок и он не знал, куда деваться от беспокойства за Дени. Вино теперь было под запретом, а кружить на Рейгале вслед за Королевой казалось верхом идиотизма. Поэтому он ложился, усилием воли вгоняя себя в сон, а когда не выходило, брался за особо нудные трактаты мейстеров древности. Он знал, что под утро его Королева снова придет поделиться с ним страхами, и он к тому времени должен был хоть сколько-то проспать, чтобы сохранить рассудок. *** — Я говорила, как я потеряла своего первенца? — Дейенерис сидит рядом с ним, белое колено блестит в лучах восходящего солнца, под глазами мешки, прекрасные губы поджаты. Тысячу раз, Дени, но я послушаю в тысячу первый. Если бы ты знала, насколько я твой. — Расскажи, — просит Тирион, и Дени снова говорит. В ее устах это горе звучит всегда по-разному и всегда одинаково. Она виновата, она принесла его в жертву. Трое людей погибло в огне, чтобы три дракона родились. Дени считает, что умерла тогда, а он не спорит. Сейчас не время для споров. Он твердит как молитву, на все лады, надеясь, что однажды его женщина поверит: — Я защищу тебя. Он обязан это сделать. Защитить от всего, чего угодно, чего б ему это ни стоило. Пока он без устали обороняет ее ночами от худших кошмаров, а днями — от людей Бейлиша, Хранителей и организации турнира. С мстительной радостью Тирион подкидывает Дени идею назначить Бейлиша главным по организации турнира, но под командованием его самого. Королева с восторгом соглашается, и следующую неделю он гоняет Хранителя Востока как сидорову козу по всем полям, складам и гостевым покоям. Он страшно устал от недосыпа и идиотии всех присутствующих. Только Клиган соображал в турнирах, а собравшиеся Хранители разве что неимоверно бесили его своими познаниями. Тирион ждал брата с женой, чтобы хоть как-то облегчить свою участь, но много раньше прибыли южные лорды, и Тирион с наслаждением спихнул всю работу в поле на Лораса Тирелла. Уже далеко не юный, рыцарь и сам собирался участвовать в турнире, но Тирион решил, что беды он наделать не сможет, хоть и разузнает все слишком подробно, изучив каждую пядь поля. Зато и убедится, что нет никаких подстав.