Каменные драконы

      Память всплывала фрагментами. Остальное кружилось в голове как осенние листья, стремительно, неутомимо, беспощадно. Она пробиралась сквозь опавшую листву, кочки местами еще торчали из-под снега, но в ложбинах он лежал уже плотно. Человек на белой лошади экипировал ее всерьез, словно ей предстояло спать в сугробах. Он шел рядом сейчас, золотой и прекрасный. Могла она в той прежней жизни влюбиться в такого? Что-то подсказывало, что да, но другая часть ее яростно отрицала это. Что-то было в ее памяти, связанное с ним, что-то плохое. Он был враг, это знали даже волки. Тогда почему он ей помогал? Она чуяла всем своим нутром — это не ловушка, он верит в то, что делает.       Они шли всю ночь, и до полудня по едва заметным ориентирам ее спутник находил дорогу. Девушка пыталась спрашивать его, но он отвечал неохотно. Он вел ее в Братство, удалось ее выжать из попутчика. И он сказал ей ее имя. Теперь оно было частью ее, прорастало. Девушка боялась спрашивать, как зовут его. Боялась узнать что-то невыносимое, что не даст ей добраться до матери. До цели. Цель прежде всего. Для кого эта истина? Для Арьи Старк, или же это Никто поднимает свою безжалостную голову? Девушка не знала.       Еще он твердо сказал, что она выросла, и это должно ее спасти от преследования. Арья Старк была маленькой северной девчушкой, похожей на пацана. Теперь же перед ним расцветшая девушка. Что это означало, девушка не знала, но надеялась выяснить, когда на ее попутчика снова нападет словоохотливость. С каждым шагом он становился все более угрюм. Значит ли это, что они приближаются к цели? Она почти уже погасила в себе навязчивый рефрен: «Убей! Беги! Враг!». Волки следовали за ней как приклеенные. Никогда она не видела такой безупречной молчаливой волны воинов. Нимерия, видимо, была прекрасной предводительницей.       Наконец, лицо провожатого прояснилось. Ноздри Арьи втянули запахи костра, человечьих тел, мяса и почему-то приглушенный запах тины. Вслед за своим спутником она проследовала под своды какой-то огромной сырой пещеры вроде полого холма. Волки остались снаружи, но она чувствовала расстояние до них каким-то внутренним органом, словно касание ее тела, только внутри головы. Самым жарким было касание Нимерии. Волчица волновалась. Арья собралась с духом, призвав к себе на помощь всю стойкость Никто.       Извилистый ход вдруг вывел их в большой зал. Взрослые, дети, топчаны, запах дыма, странно знакомый силуэт в углу. — Леди Бессердечная, — начал без предисловий ее провожатый. — Я привел вашу дочь. Он обернулся к ней с сожалением в глазах. — Не бойся, девочка. Если у тебя выйдет… — сказал он дрогнувшим голосом. — Твоей сестре это плохо удалось. — Как звали мою сестру? — спросила Арья вполголоса. — Санса, — так же тихо ответил мужчина, и ее голову снова расколола волна воспоминаний. Выброшенный в реку меч, труп Мики, обезглавленная Леди, улыбка рыжеволосой красотки, адресованная золотоволосому принцу, смутно похожему на ее спутника. Тем временем к ним приблизилась фигура в капюшоне, резко откинула клобук, и на девушку воззрился почти не прикрытый плотью череп.       Она не помнила мать, ее не пугали ходячие трупы, она почти ничего не помнила. В отчаянии глянув на спутника, она схватила его за руку, как за последнюю надежду, и спросила: — Как ее звали?       Он посмотрел на нее с жалостью, словно понимал всю бездну, сквозь которую девушка пытается продраться. Нет, никогда ему не понять, как много жизней надо прожить как собственные, надевая вместе с чужими лицами, чтобы перестать помнить своих родителей, братьев, сестер. Даже врагов. Их было несколько, она помнит. Но кто? Женщина в золотом, огромный мужчина, обожженный человек… Видения сменялись, не принося облегчения. — Я скажу как звали твою маму, девочка, — сказал он ей наконец, садясь рядом на корточки. — Я готов назвать тебе всю твою семью, если тебе так легче. У меня лишь одна просьба. Не спрашивай мое имя до самого конца, хорошо? Иначе у нас ничего не выйдет. — Как в сказках? Когда нельзя оглядываться? — откуда-то всплыло воспоминание. — Чтобы спасти кого-то, нельзя оглядываться, нельзя проверить, идет ли он за тобой. Надо просто верить. — Именно так. Все так, — ободряюще произнес золотой человек. — Только не спрашивай о моем имени, хорошо? — Да, я поняла, — кивнула девушка. Труп, возвышаясь над ними, что-то прошипел, держась за шею. — Твою маму звали Кейтилин Старк, — сказал золотой. — Она перед тобой, девочка. То, что от нее осталось.       Снова вихрь образов словно всасывает через дырки в голове новые видения. Она сбегает от вышивки, ее просят одеваться в платья. Мама сидит над ее кроватью в слезах. Девочка вспомнила и обняла мать. Труп что-то прокаркал на своем непонятном языке. Девочка была Арьей Старк, да, видно, слишком много места в ней занял Никто. Это труп, говорили ей глаза, чутье, все органы разом. Это не твоя мать и даже не ее оболочка. — Она отпускает меня, — сказал ей золотой человек. — Плохо ли, хорошо ли, но я исполнил обет и привел к ней обеих дочерей, пусть и не сам. Теперь я уйду, девушка, а ты останешься.       Прежде чем ее сердце заколотилась испуганно, девушка выбросила руку и удержала его за правую. Ногти скользнули по жесткому металлу. Он однорукий? Воспоминание попыталось пробиться в ее сознание, но было жестоко раздавлено другими такими же страдальцами. Она и так знала, что он был ей знаком раньше. — Подожди, — наконец сказала она. — Я здесь быстро закончу. Девушка подошла к трупу и сказала: — Мама, ты не хочешь этого. Никто не захочет быть живым трупом, откликающимся на команды, живущим только местью.       Она обнажила длинный узкий клинок, который много лет считала просто оружием. Теперь, когда к ней вернулось имя, у клинка тоже всплыло называние. Игла. Игла отделила голову от тела зомби. На миг девушке показалось, что перед смертью череп расплылся в улыбке. Золотой человек смотрел на нее потрясенно. — Что? — удивилась она, на глазах обретая живость. — Тебе незнакомо слово милосердие? Золотого человека передернуло. — Слишком хорошо знакомо, — он обвел рукой собирающихся вокруг людей. — Посмотри, эти люди много лет занимались только местью. Их семьи и близкие пострадали от разбойников, они вешали их без устали. Что ты будешь делать с ними? — Всех разбойников не перевешаешь, — неожиданно для себя очень мудро высказалась девушка. — Почему ты считаешь, что я за них в ответе? Я младше любого из них. — У тебя глаза убийцы, девушка, — покачал головой золотой. — Я не хочу знать, сколько трупов на твоей совести. Я вдвое старше, но никогда не перебью твой счет, хоть и не стремлюсь. Ты должна дать им новую цель или разогнать.       Она оглядела толпу разношерстных бродяг. Лучники, дровосеки, нищие… Тяга убивать в глазах, заплывшие от гнева лица, желтые от недоедания, с выпадающими зубами. Братство без знамен того и гляди станет Братством без людей, зло подумала она. И вдруг из коридора, примыкающего к зале, влетел высокий парень с пылающими глазами. Девушка, не в силах унять сердцебиение, вышагнула вперед и сказала, протянув к нему руку: — Я знала тебя, но не помню. — Джендри, миледи. Меня зовут Джендри.       Золотоволосый едва слышно произнес за ее спиной что-то о бастардах короля, но воспоминания уже затопили девушку. Она медленно подошла к парню, положила обе руки на его грудь. Потрясенный, он не сопротивлялся. — Я помню твой шлем. И дорогу в Дозор. Помню Ломми и Пирожка. Ты…ты… — девушка вдруг прервалась и отшатнулась от парня, который смотрел на нее уже практически нежно. — Я тебя вспомнила. — Да, миледи, — насупившись, сказал он, напомнив ей и прозвище. Мы звали его Бык. — Что ты здесь делал, Джендри? — спросила она в поисках ответа на свои вопросы. — Что ты будешь делать теперь? Парень замялся, но потом сказал уверенно: — Я кузнец, и это все, что я умею делать. Но я последую за вами, миледи, — его глаза полыхнули пламенем, и все ее чувства, включая волчьи инстинкты отозвались в ответ. — Мы были на ты, кузнец, — сурово произнесла она. — Называй меня по-прежнему. — Да, ва… Арья, — ответил тот. Золотоволосый подавил смешок, наблюдая за этой сценой. Он слишком многое подмечает, этот человек, подумалось ей. Жаль, что он враг.       Арья Старк провела в Братстве еще две ночи. На закате второй она выяснила, что люди не хотят никаких перемен. Им безразлично — вешать Фреев под чьим-то началом или самим. Тогда Арья в отчаянии обратилась снова к золотому человеку. — Я вижу, с этими болванами каши не сварить. Вы дадите мне людей, чтобы отправиться к сестре? — Винтерфелл далеко, девушка, — ответил ей золотой и, переждав приступ возвращения к ней памяти, продолжил. — Чертовски неудобно разговаривать, когда от каждого названия ты чуть не падаешь в обморок.       И все-таки он дал ей отряд, напоследок попросив Джендри сказать девушке свое имя, когда они проедут Ров Кейлин. Она рвала и метала, когда поняла, кто ей помогал. Никто практически взял верх над Арьей и был готов немедленно вернуться, чтобы найти и уничтожить врага.       Джендри удерживал ее силой, прижимая к груди так яростно, что вся сила гнева переплавилась в какой-то момент в страсть. Девушка поцеловала его без предупреждения и так же неистово, не интересуясь его мнением, свалила в траву. Лагерь спал, лишь они боролись в среди колких зеленых стеблей под полной луной. Девушке хотелось выть, в ее крови бурлила вечно весенняя песня волков. Она подозревала, что состояние Нимерии влияет на нее, но не думала, что настолько. Порыва в ее действиях было много больше, чем умения, но он неожиданно для нее захватил и парня. Он был силен и красив, к тому же девушка четко понимала, что хочет его.       Когда он вжал ее в землю, а море трав заколебалось над их телами, она прижалась к нему вся, давясь восторгом. Мой! — хотелось кричать ей. Даже острая боль вначале совсем не остановила ее движений и стонов. Девушка чувствовала себя слишком дикой для осторожности или стеснения. Джендри стал связующей ниточкой между Арьей Старк в ней и внешним миром. Ночь за ночью она убеждала упрямого парня, что он ее пара, и выбора у него нет. Ее смешила как его честность, так и попытки благородства, в том числе благородного бегства. Джендри пришел в ужас, когда осознал, что лишил ее девственности. Арья сказала ему, хохоча, что в любом случае считает его мужем, но если он настаивает — готова прогуляться ним в септу, богорощу, да хоть к Утонувшему богу, лишь бы они продолжали каждую ночь исследовать исступленно тела друг друга.       Они были такими разными, а их связь такой пламенной, что у Арьи не было сомнений в их принадлежности друг другу. Бастард, умеющий в жизни только ковать, пытался вести себя с ней как рыцарь. Она же, благородная леди, не умеющая ничего из своих непосредственных обязанностей, кроме разнообразных убийств, мечтала больше всего о самой простой жизни. Девушка остро скучала по волкам. Нимерия со стаей провожали их до последнего, и даже со Рва Кейлин она слышала их тягучий вой. Арья мечтала снова увидеть свою волчицу.       Люди сопровождали их до самого Винтерфелла. Богороща Винтерфелла слышала их свадебные клятвы, хоть и совершали они их глубокой ночью, а единственными свидетелями были чардрева. К тому моменту Арья давно знала о своей беременности и неожиданно робко сообщила Джендри. Тот же бурно радовался и на этот раз настоял на свадьбе со всем своим печально известным упрямством. Она бы непременно позвала сестру в свидетели, если бы знала, как все обернется.       Санса возвратилась в Винтерфелл из путешествия к ближайшим союзникам — в замок Сервин. Они с сестрой разминулись по дороге, и это роковым образом сказалось на их встрече. Санса окинула ее гиблым взглядом, остановившись чуть дольше на животе, и потребовала разговора с ней в комнате. Там она долго на все лады отчитывала младшую, непокорную, глупую сестру. Говорила, что не признает никаких ее браков с бастардами, хоть они и бастарды короля Роберта, что ей была уготована другая доля и другой брак. К тому же, пока Арья брела на Север, развлекаясь по дороге, у нас случился новый король, и даже королева, которая ненавидит Баратеонов. — Санса, мне наплевать, — наконец не выдержала младшая. — Я слушала тебя, как терпеливый дятел, засунув клюв в задницу, вот теперь ты получишь сполна. Это мой мужчина, ты поняла меня, рыжая стерва? Я никому его не отдам, и мне до звездочки? Баратеон он или Хайтауэр. Да хоть Ланнистер, мне дела нет. Это мой муж и отец моего ребенка! И я знаю наверняка, что мои дети будут на него похожи. — Это еще не факт! — вскричала Санса. — Да пошла ты! — парировала Арья грубо. — Все те факты, которые сидят на престоле, — Ланнистеры, сделанные Ланнистерами. Баратеоны все с темными волосами и синими глазами. Да не важно. Еще раз для тупых. Я своего мужа никому не отдам. Он мой, и точка. Я люблю его и хочу родить ему кучу детей. Маленьких очаровательных баратеончиков. — Арья, ты смешна, — Санса скривилась. — Мы могли выдать тебя замуж за северного лорда. Взяла бы ко двору своего Джендри и развлекалась с ним на кузнице хоть всю ночь. — Санса, он хороший парень, — свирепея, начала Арья, — ты мне что хочешь говори, но он на твои слова молча из кочерги сделает за минуту такое слово, в которое тебе надо засунуть твои предложения. Он позвал меня замуж уже кучу раз, я согласилась, только почувствовав, как ребенок пинается. Нужен тебе брак — валяй, выходи. У тебя, говорят, как раз все мужья закончились. — Какая же ты дура, Семеро, спасите! — Санса гневно посмотрела на потолок. — Я не хочу замуж! Никогда, ни за кого! К тому же Тирион, оказывается, жив, здоров и прибыл при королеве Дейенерис. — О, поздравляю, так твой муж развлекается ночь напролет с какой-то там Королевой на трех драконах, — ехидно отбрила Арья. — И как ощущения? — Арья, ты все время все смешиваешь в одну кучу, — скривившись, произнесла Санса. — А что, если тебе изменяют, это не так круто, как когда ты? Это хочешь сказать? — Арья сплюнула прямо на чистейший пол. — Хреново тебя учили септа Мордейн и папа с мамой, вот что. — А тебя! Тебя выдавали трижды замуж за уродов?! — Санса взвизгнула пронзительно, словно ее резали. — Что, молчишь? Просидела где-то под кустом все самое жуткое, и теперь обвиняешь! Арья промолчала, даже не пытаясь объяснить этой курице, через что прошла она. — Нет, Санса. Под тем кустом мне приходилось много убивать. Ты бы не выдержала, — ответила она наконец. — Так ты мне поможешь? — Я не стану укрывать ни тебя, ни твоего сомнительного мужа, к тому же Баратеона, — Санса фыркнула. — Я Старк, сестра, напоминаю в последний раз, — прошипела Арья, растопыривая пальцы. — Ага, ты Старк. Так вот слушай сюда, — голос Сансы стал холодным и металлическим. — Через неделю, а то и две, сюда прибудет королева Дейенерис на драконах, с Тирионом и Джоном. Мой муж закономерно потребует меня, а Дени — головы твоего мужа. И как Старку я тебе сообщаю — беги куда угодно, пока Королева не перестанет гоняться за всеми Баратеонами, до которых может дотянуться. Я тебя не видела, ты меня не видела. И мужа твоего соответственно. — Ты злобная лживая сука! — выразила свое мнение Арья. — Я спасаю жизнь твоему бастарду, рискуя своей, неблагодарная ты дрянь, — ответил Санса и захлопнула дверь комнаты. Заканчивать разговор она умела прекрасно. Уже отходя от двери, Арья крикнула сестре последнее: — Если ты не скажешь Джону, что я жива — я убью тебя, так и знай! — Скажу, — донеслось из-за двери. — Ты должна мне теперь, Арья.       Арья шла молча, впечатывая босые пятки в плиты Винтерфелла. Она с ужасом осознавала, что действительно должна этой стерве жизнь ее Джендри. Ее мужа, которого она и правда любила всем сердцем.