Каменные драконы

— Простите, что тревожу вас, лорд Тирион, но этот ворон. Ворон из Винтерфелла. И письмо запечатано лютоволком дважды. Вы предупреждали, что такие надо отдавать срочно. — Да, вы правы. Несите его сюда, — Тирион сидел на полу, а рядом полулежала его жена. Подушки и младенцы в беспорядке разложенные вокруг, игрушки и котята… Мир его перевернулся с ног на голову засчитанные недели, он забросил государственные дела, но был абсолютно счастлив. Эймон оказался настоящим исследователем — он мог часами рассматривать свое отражение в бронзовом зеркале, а Нимерия проявляла потрясающие чудеса раздевания, раскутываясь из любых пеленок, и умудрялась оцарапать не только себя, но и всех окружающих. Наблюдения и игры с малышами поглощали прорву времени, но это того стоило. Волосы младенцев отрастали быстро и уже начали сворачиваться за ушами в аккуратные серебристые спиральки. Наверное, так он мог выглядеть в детстве, если бы не был большеголовым карликом. Детям повезло — они были пропорциональными и ловкими. Аллерас, которому Тирион доверял более всех иных мейстеров, как-то предположил, что карликовость Тириона почти наверняка не передастся по наследству. И даже приводил какие-то доводы в пользу своей концепции, да король уже не слышал, осчастливленный даже тенью радости. Ворон от Сансы… Хм, она перестала быть его супругой, но, похоже, вечно теперь будет под его ответственностью. Он метнул взгляд на Дени, разворачивая письмо: « Ваше величество! Мой венценосный супруг, пишу тебе я, недостойная милости. Я прошу тебя. Я никогда тебя ни о чем не просила. А теперь прошу. Прилетай срочно. Прости, что отрываю от детей, но сердце мое сжимается от предчувствия чего-то ужасного. И до того, как мой рассудок погребет его темная тень, я прошу тебя на коленях — прилетай. До Винтерфелла трое суток, и даже их я не могу себе позволить. Поторопись, Тирион, заклинаю тебя Старыми богами и Новыми. Ты мне нужен. Санса Старк, Хранительница Севера.» — Дело плохо, дорогая, — Тирион протянул письмо Дени. — Прочитаешь? — Нет, это между вами. Считаешь, надо ехать, бросая наследников — поезжай. — Ради всех богов, Дейенерис! — Тирион воззрился на жену с мольбой. — Ты окружена слугами, у тебя есть все, и я весь твой. А она лишилась любимого человека, а потом стала вдовой. Пожалуйста, прояви милосердие. — Не из милосердия к ней, — лениво произнесла Дени, — а из милосердия к тебе я отпущу. Вернись раньше, чем дети забудут, как ты выглядишь. — Дени! — он смотрел с упреком. — Это намек? — Не намек. Я ж тебя не на Стену провожаю, как в вашей семье принято… —Дени поняла, что задела за живое, и резко сменила тон: — Прости, это было лишнее. Просто вернись скорее. — Ты зря ревнуешь к Сансе, вот что я скажу, — он был расстроен реакцией Королевы. — С тех пор, как ты только мой муж, я не ревную, — отмела она его подозрения. — Может, возьмешь с собой Аллераса сразу? Мало ли… — О чем ты? — этот намек остался непонятен Тириону. Королева знала что-то, о чем умолчала Санса, либо догадалась. Либо ее сны снова несли слишком много смыслов… Предвидела же она близнецов. — Нет, так нет… — загадочно произнесла Дени, целуя его крепко. *** Санса встретила его в богороще. Опиравшаяся на ствол фигурка в сером плаще показалась ему странно раздавшейся в ширину. Когда ж от движения плащ леди распахнулся, ее положение уже никак невозможно было скрыть. Санса Старк глубоко в тягости, понял с ужасом Тирион. Незамужняя Хранительница Севера. — В других обстоятельствах я поздравил бы тебя, — сказал Тирион, от бешенства сминая перчатки. — Но теперь… — Мы будем разговаривать здесь? — уточнила у него Санса. Она была умиротворена и вдруг осела под чардревом, протянув руки к нему. — Ты должен узаконить ребенка Тирион. Ты король, ты столько лет был моим мужем. — Санса, — садясь рядом, произносит король, — чей это ребенок? И лучше правду. — Это сын Сандора, — она поднимает на него глаза в гневе. — Ужели ты думаешь, что я могла спать с кем-то, кроме него? Он мой единственный мужчина последние годы. Он должен был быть моим мужем. Умиротворение сменил гнев, а гнев — слезы. — Признай этого ребенка, Тирион, чьим угодно — своим, бастардом, как угодно. Только признай…. — Санса, ты не в себе. Что говорит мейстер? Как близко срок? — Он не знает. У меня не самый лучший мейстер, но я рожу и сама. Старые боги помогут мне. За слезами пришли надежды. Тирион начал терять терпение, развернулся и пошел обратно к дракону. — Я лечу за Аллерасом! — крикнул он ей, поднимая в воздух Рейгаля. — Держись, я скоро буду. *** Аллерас смеялся, узнав, что он снова принимает роды. — Эта добрая традиция сделает мне славу похлеще драконьей по всему Вестеросу… — Мне не понравилось ее лицо. Я так за Дени не боялся, как сейчас боюсь за Сансу. С ней что-то не так, — неожиданно произнес Тирион, заглядывая в глаза мейстера. — Мы должны торопиться. Следующей ночью они уже приземлялись в Винтерфелле. Крики роженицы он услышал еще из богорощи — казалось, их слышал весь замок — и они гулким эхом отражались от башен. — Мы опаздываем! — нервно швырнув перчатки, крикнул Аллерас, сползая по боку дракона. — Догоняйте, мой лорд! — Догонишь тут, как же, — бросил ему в спину Тирион. Когда ты карлик, нелепее всего тратить жизнь на перемещения. Жаль, драконы не летают по коридорам замков. Когда он прибыл к спальне, в коридоре, взметая руки, Аллерас орал на Роиха, употребляя такие словесные конструкции, что у Тириона отвисла челюсть. — Первые роды, возраст, крупный плод, и что вы делали? Что?! — вычленил из ругательств вперемешку с непонятными терминами Тирион, и ему стало не по себе. Кажется, он понял, в чем причина проблем… — Я иду к ней, и только посмейте меня остановить! — рявкнул Аллерас на Роиха. — Цитадель лишит вас цепи, вот что я скажу! Дверь бухнула за ним, а Роих, скривившись, обратился к Тириону: — Боюсь, уже ничего нельзя сделать… — И что это означает?! — теряя терпение, закричал Тирион. — Они умрут к рассвету, — покачал головой мейстер. — Ей не следовало рожать так поздно. Телосложение хрупкое, а ребенок велик. — Вы же мейстер, сделайте что-то! — взревел король. — Неужели это первая роженица с хрупким телосложением? — Не первая, ваше величество, но именно такие и умирают родами. Тирион в бешенстве заходил из стороны в сторону по коридору. Что еще он мог сделать? Наконец из-за двери показался Аллерас. — Вы согласны с мнением Роиха? — напустился на него Тирион. — Мы приехали поздно, — медленно выделяя слова, произнес Аллерас, — и это будет фатально, но мы еще можем спасти кого-то одного. Ребенок застрял в родовых путях. Если мы сделаем надрез и вскроем брюшную полость, пока он не задохнулся там — мы спасем ребенка. Второй вариант — избавить от плода роженицу, спасая ей жизнь. — Я не возьму это на себя, — произнес Тирион потрясенно. — Я узнаю у женщины. Санса была не похожа на себя. Разметавшееся по постели тело, кровь, алые всполохи волос, мокрые простыни, пятна на лице. — Что? Тирион! Что?! Они не говорят мне, они все молчат. Он умрет? Мой малыш умрет?! — она была невменяема, но у него выбора не осталось. — Санса, мужайся. Ты должна выбрать. Можем спасти ребенка или тебя. Она заплакала, раздирая ногтями сорочку, едва прикрывающую живот. — За что? — плакала она и причитала, пока Тирион не понял, что ее рыданиям конца не будет. — Ты должна решить, — он взял ее за руку. — Обязательно сейчас. Только ты в ответе за этого ребенка. От его хватки лицо роженицы на мгновение прояснилось. Словно под напором разума разошлись путы безумия, сковывающие бедную девочку. — Ребенок. Должен выжить ребенок. И Тирион… — она наклонила губы к его уху, склоненному над кроватью. Горячо и долго зашептала, удерживаясь в разуме из последних сил. Тирион кивнул. Поражаясь, как внезапно она начала мыслить трезво. Он вышел из комнаты, прощаясь с хрупкой северной леди, которую когда-то был способен полюбить. Женой, которую не уберег. И в ушах его, словно кузнечным молотом по наковальне, звенели, повторяясь ее последние слова. — Обещай мне! Обещай мне, Тирион.