Уроды-2: Hassliebe

В немецком языке есть слово " hassliebe." Если по словарю, то оно переводится как "чувство, колеблющееся между любовью и ненавистью". Вот такое чувство я испытываю к каждому своему "сегодня". Эльчин Сафарли «Если бы ты знал»

- Максим! – проорал с порога запыхавшийся Женя, влетев в квартиру. – Макс! Ответа не последовало, но Женька уже заметил свет, льющийся из гостиной, и терпкий аромат кофе вперемешку с сигаретным дымом. Разувшись, швырнув сумку прямо на пол, юноша вбежал в комнату. Максим лежал с ноутбуком на диване, закинув ноги на подушки, сложенные горкой. Вокруг него валялись вороха бумаг разной степени измятости, на столе исходила паром кружка кофе. Сам хозяин квартиры был полностью погружен в процесс работы и, как предположил Женька, занимался в данную минуту своим проектом по расширению сферы деятельности автосалона. В любое другое время юноша оставил бы Максима в покое и удалился наверх, но радость бурлила в нем, требуя немедленного выхода. - Макс! – Женька, все еще тяжело дыша, упал на диван рядом с Глонским, положив ладони ему на запястья. Максим оторвался от монитора и вопросительно посмотрел на своего любовника. Тот счастливо сверкнул глазами и затараторил: - Максим, мне стипендию предложили! Классно, правда? Сегодня секретарь в деканате обрадовала! Только ее выплачивают на дневном обучении, а не на заочке. Меня заверили, что если я решусь перевестись, проблем не будет. Меня даже в курсе не понизят! Боже, я так давно мечтал об этом! Ты представить себе не можешь! Макс хмуро подтвердил: - Действительно, не могу. Женька, все еще улыбаясь, переспросил: - Что? Максим захлопнул крышку ноутбука, отставил его в сторону. Он сцепил руки на животе и поинтересовался: - На фига козе баян, когда и так весело? Улыбка Жени медленно угасла. Он отстранился от Глонского и зажал ладони между коленями. - Не понимаю тебя. Ты не рад? Макс криво улыбнулся: - По мне не видно? – его лицо приобрело серьезное выражение. - Не рад, конечно. Я был против университета, но ты так загорелся этой белибердой, что пришлось пойти тебе навстречу, - Максим взъерошил волосы и сел, опуская босые ступни на пол. – Мне казалось, что спустя какое-то время ты поймешь абсурдность своего обучения, ведь у тебя есть работа, стаж идет, знание языка позволяет без проблем сделать карьеру. Ради чего корпеть над учебниками? Ты мог бы наслаждаться жизнью и сосредоточиться на чем-то более существенном, – Глонский потянулся к Женьке, коснулся его подбородка пальцами. - У тебя все есть. Чего не хватает? Женя качнул головой, и Максим убрал руку от его лица. Юноша долго смотрел на мужчину, а потом с горечью произнес: - Максим, мы же обсуждали это. Они действительно обсуждали его учебу, и Женьке думалось, что все спорные моменты удалось преодолеть. Видимо, он был не прав. Макс кивнул, отвечая на Женину реплику: - Обсуждали, - он взял чашку с кофе, повертел ее в руках и поставил на место. - Только тогда ты не рвался учиться на очном отделении. Мы договорились, что твоя учеба не будет мешать работе в моей фирме, - Глонский выразительно повел бровью. Максим имел отвратительный характер, и все тяжелые разговоры дома начинались именно с такого вот выражения лица. Радость от хороших новостей постепенно гасла, и Женька непроизвольно сжал покалеченную некогда руку в кулак, приготовившись к спору. - Она не будет мешать, - сдержанно возразил он. - Я и сейчас могу… Глонский порывисто поднялся: - Что ты можешь? – спросил Максим, и в его голосе послышались нотки человека, привыкшего командовать. - Ты мне срочно понадобишься по работе, и я побегу искать тебя по всему университету? Как ты себе это представляешь? Женя стоически выдержал тяжелый взгляд Макса. Ругаться до одури не хотелось, но он совсем не был уверен в мирном исходе разговора. - Можно же распланировать все заранее. Я дам тебе расписание моих занятий – составим новый рабочий график, и я всегда буду на связи, - примирительным тоном сказал Женя. - Максим, пойми, для меня это очень важно. Я хочу нормальной жизни. Глонский вытащил сигареты из кармана халата, в который был одет, и покачал головой: - А у тебя жизнь ненормальная? Вот спасибо, - он закурил и отошел к окну, повернувшись к Женьке спиной. - Ты понял, о чем я, - произнес юноша, подавляя внезапное желание подойти и прижаться к спине любовника. - Правда? - спросил Глонский, глядя куда-то за окно. - Очень интересно. Ты, оказывается, знаешь меня лучше, чем я сам. - Макс… - Женя все-таки приблизился к нему и тронул за плечо. - Что?– раздраженно отозвался тот. – На хрена тебе сдалась стипендия? – Максим развернулся, чтобы в упор уставиться в глаза Жени. Сигарета, зажатая между его губ, слабо подрагивала. - У меня должно быть что-то свое, - слабо улыбнулся юноша. Он уговаривал. И все еще надеялся, что Глонский с ним согласится. Потому что если нет – это будет большой проблемой: для себя Женька уже все решил. - У тебя есть много своего, - не сдавался Максим. Сигарета перекочевала из одного уголка рта в другой, и мужчина, обхватив Женю за талию, привлек его к себе. - Нет, - пробормотал Женька. - Максим, мне всегда хотелось окончить университет, получить полноценные знания, стать самостоятельным и ни от кого не зависеть, - юноша ткнулся лбом в плечо Макса, но тот, негромко хмыкнув, отстранил его от себя. - Угу, - единственная реакция, которую Женя дождался на свои слова. Глонский обошел его и вернулся к дивану. Отодвинув стопку бумаг, он выбрал пару нижних листков и сел. Женька вздохнул, начиная заводиться: - Мне просто хотелось, чтобы ты порадовался вместе со мной, - произнес он, стараясь держать себя в руках. Юноша пытался выглядеть спокойным, но все внутри него буквально кипело и переворачивалось только от одной мысли, что то, о чем он так мечтал, может не сбыться. Казалось невероятным, что самый близкий для него человек не хотел понять и даже на секунду не задумывался о том, что своими словами причиняет Женьке боль. - Неужели так сложно хоть немного отвлечься от себя? – проговорил Женя, молясь, чтобы его голос не сорвался. Макс пыхнул сигаретой. – Не сложно, но только я по-прежнему не вижу ни одного повода для радости, - он немного помолчал и добавил совсем другим тоном: - Жень, я же могу дать тебе все, что захочешь. Мне не жалко. У тебя есть личное пространство, деньги, которые ты зарабатываешь в моей фирме… Женя тряхнул головой и не дал Глонскому закончить: - Вот именно, Максим, - чуть громче и жестче сказал он. - В твоей фирме, - юноша неприятно усмехнулся. - Я не чувствую себя свободным. Смятые листы полетели в сторону, когда Макс безжалостно отшвырнул их от себя. - Замечательно, - ядовито произнес он. - Что еще интересного я узнаю от тебя сегодня? - Почему ты не хочешь меня понять?! - почти выкрикнул Женька. Он прошелся перед Максимом и, в попытке чем-то отвлечь себя, опустился на корточки, начиная собирать документы Глонского, однако сдерживаемое негодование все же взяло верх. Женя, так же как и Макс, бросил только что подобранное себе под ноги и сказал: - Я не прошу тебя встать на мое место, но хотя бы попытайся… - он выдохнул. – Почему ты такой упертый? - Потому что ты говоришь глупости, - Максим ударил по столу ладонью. - Мне не нужен твой диплом - я принял тебя не из-за бумажки, а из-за знаний. Это и есть главное. - А если я когда-нибудь захочу работать в другом месте? – озвучил свои мысли Женя, поднимаясь. В гостиной повисло тягостное молчание. Юноша даже подумал, что в фильмах в такие моменты слышно, как тикают часы или бьется чье-то сердце. В реальности тишина не прерывалась ничем. Глонский хмуро смотрел на любовника, вытащив сигарету изо рта и медленно изничтожая ее, вертя в пальцах. - Ты не хочешь обсуждать эту тему, - обманчиво спокойным тоном изрек он. – Хватит, - сигарета смятым бычком полетела в пепельницу. - Ты мне сообщил новость, посоветовался, мой ответ – нет. Макс придвинул к себе ноутбук, показывая, что разговор закончен. Женька вздернул подбородок вверх и, тщательно проговаривая слова, произнес: - Я не советовался с тобой - я сообщил тебе о своем решении. Макс не удостоил его даже взглядом. Зато в рот была засунута очередная сигарета и брошены еще более обидные слова: - Ответ по-прежнему отрицательный. Тема закрыта. - Нет, не закрыта! - упрямо возразил Женя, понимая, что играет с огнем. Откинувшись на спинку дивана, Максим посмотрел на него и вкрадчиво поинтересовался: - Хочешь поспорить со мной? - Максим,– юноша сел на краешек стола, - я имею право на собственные желания. Не все должно идти так, как хочешь ты. Мои знания не идеальны и, между прочим, если придется перевести что-то эдакое, а я не смогу или сделаю это не так, ты всю вину возложишь на меня! Не говори потом, что я не предупреждал, - Женька потер лоб рукой. - Ну что такого? У меня были заняты вечера, теперь будет занято утро. Я… Глонский вытащил сигарету изо рта, выпустил струйку дыма и закончил за Женю: - Ты погрязнешь в выполнении тупых заданий, подготовке к семинарам и прочем барахле. Опершись рукой о стол, Женька наклонился вперед: - Но я и сейчас делаю то же самое! - Ты на заочном. Месяц сессии я как-нибудь переживу. Мы обсуждаем принципиально другой вопрос, при котором твоя учеба и работа в офисе просто несовместимы. Хочешь уволиться? Тон вопроса не допускал положительного ответа, но Жене было до того обидно, что он сложил руки на груди, словно закрываясь ото всего мира, и проговорил: - Не хочу, но если ты так ставишь вопрос… Ты даже не хочешь сделать вид, что пытаешься понять меня! Заладил одно и то же! - Тут нечего понимать, - Макс ткнул в сторону Женьки пальцами с зажатой между ними сигаретой. - У тебя слишком поздно случился подростковый период. Я старше, и мне лучше знать. Могу дать ценный совет: не страдай фигней. Немногие в твои годы могут похвастаться тем, что есть у тебя. Женя встал. - Знаешь что? Мне плевать, - он нервно прошелся по гостиной и остановился около лестницы на второй этаж: - Я все равно переведусь на очку. С дивана послышался скептический смешок: - Отлично. Хотя у меня есть другое предложение. Не ожидая ничего хорошего, Женька замер и Макс продолжил: - Выпей чаю, подыши и успокойся. А когда снова обретешь способность мыслить рационально, мы можем еще раз все спокойно обсудить. - Я спокоен, Максим, – Женя посмотрел в потолок. – Это тебе нужно подышать и начать мыслить рационально. Я всегда глядел с завистью на ребят, которые имеют возможность учиться, получать стипендию, финансово ни от кого не зависеть. Мне казалось, что если я когда-нибудь смогу так же, то буду самым счастливым человеком на свете. Мне не хочется постоянно думать о том, что всем, что у меня есть, я обязан тебе, - юноша положил руку на перила лестницы, и его пальцы судорожно сжались. - Хоть что-то должно быть моим! Хоть что-то, что позволит мне уважать себя как личность и быть с тобой на равных. Я не говорю о количестве денег – в этом мне точно никогда не догнать тебя. Но я тоже могу зарабатывать – независимо от кого-либо – своим умом и трудом. Мне нужно это. Я нуждаюсь в этом! Женька закрыл глаза, мысленно умоляя, чтобы до Глонского наконец-то дошло. «Он не сможет мне отказать! – думал юноша, чувствуя себя вывернутым наизнанку, обнаженным после произнесенного признания. – Только не сейчас». Диван скрипнул, за спиной Жени послышались шаги. Максим остановился в полуметре от него, и Женька с отчаянием почувствовал каждый сантиметр, который разделял их. Он повернулся и с надеждой посмотрел любовнику в глаза. - Чем тебя не устраивают деньги, которые ты зарабатываешь в автосалоне? – спокойным голосом поинтересовался Максим. - Они твои, - сил спорить уже не было. - Фактически, не мои, - серьезно возразил мужчина. - Фирмы. - Не придирайся к словам. Ты – владелец. Это твой бизнес. - И? Мне что, продать все, чтобы тебе легче было смириться с тем, что за работу деньги платят? – ноздри Глонского гневно дрогнули. Женя покачал головой: - Я уже сказал. - Можешь работать бесплатно, если тебя так раздражает… - Максим! – воскликнул Женька, повышая голос. - Я хочу учиться на очном! И я буду, - теперь он ставил точку в разговоре. - Мне придется нанять на твое место другого человека, - безразлично отозвался Макс. - Как хочешь, - бросил юноша и стал подниматься по лестнице. - Отлично. Пожалуй, так и сделаю, - голос Глонского звучал насмешливо, и это еще больше задевало разозлившегося Женю. - Завтра же дам распоряжение в отдел кадров. Женька чувствовал взгляд Максима. Чувствовал, что мужчина ждет от него подобающей реакции. Словно это был тот самый гребаный момент, когда следовало начать сожалеть и просить Макса передумать. - Хозяин – барин, - упрямо процедил юноша, остановившись. - Не могу вам запретить это сделать, господин Глонский, - Женя внезапно развернулся и легко сбежал вниз, задев при этом Максима, который стоял у лестницы, наблюдая за ним. - Извините, но я, пожалуй, пойду, прогуляюсь. Мне надо побыть одному. Или это тоже против ваших убеждений? - О нет, - донесся ему вслед голос, с проступающими в нем нотками иронии. – Теперь ты уходишь. Что такое, эта квартира тебе так же противна, как и мои деньги? – Глонский вышел в прихожую, где Женя пытался дрожащими от злости руками натянуть на ноги кроссовки. – Куда дальше занесет тебя внезапный пубертатный бунт - cбежишь из дома? Несчастные шнурки, которые Женя нещадно терзал, не выдержали накала страстей и порвались. Юноша швырнул их на пол и выпрямился, встречая цепкий взгляд черных глаз хозяина квартиры. - Может и так. Брови Максима поползли вверх в притворном удивлении: - Вау, ни-че-го себе! Ну, давай. Вперед, навстречу к самостоятельности и всему своему. Ни в чем не хочу тебе мешать. Глонский улыбался так, что становилось понятно: он не верил в серьезность Жени. Его забавляло все происходящее. Именно это послужило последней каплей, перевесившей в Женьке разумное. Скопировав улыбку любовника, юноша холодно поинтересовался: - Вот как? Тогда, может быть, мне лучше отсюда съехать? – он чувствовал каждой клеточкой своего тела, что говорит совершенно не то, но не мог остановиться. – Ну, знаешь, чтобы совсем ни в чем себе не отказывать. - Да без проблем. Вали, куда хочешь, - предсказуемо согласился Глонский. - Вот и отлично, - Женя отпихнул ногой многострадальные кроссовки и протиснулся мимо Макса. - Тем более, мне еще и комнату в общежитии обещали, если я переведусь. Так что раз меня здесь ничего не держит, то пойду, пожалуй, собирать вещи. Женька взбежал по лестнице на второй этаж и направился к дверям своей комнаты. Как в дешевой мелодраме, юноша метался из угла в угол, открывая двери шкафа, вытаскивая ящики прикроватной тумбочки, сгребая мелочь с небольшого столика перед дверью и кидая все в одну кучу на кровать. Максим, последовавший за Женькой, стоял в дверях, подперев стенку плечом, и просто смотрел, как любовник собирает свои нехитрые пожитки. Сколько бы это продолжалось, неизвестно, однако терпеливость никогда не была сильной стороной Глонского. - Может, прекратишь ломать комедию? – произнес он недовольно. - Не нравится – не смотри, - пробурчал Женя, закончив с вещами и начав поиски большой походной сумки. - Ты же это несерьезно. Это идиотизм. Ты не можешь не понимать этого. Юноша усмехнулся: - О, я понимаю, - он все еще был слишком зол. - Ладно, черт с тобой, - Максим зарылся пятерней в и без того растрепанные волосы. - Но ты можешь подождать до утра? Скоро вечер… - он запнулся и нехотя добавил: - Куда ты пойдешь? - Не волнуйся, - отозвался Женя, подтаскивая сумку к кровати и начиная укладывать в нее вещи. - Я найду, где переночевать. Глонский прошел вглубь комнаты, немного постоял около демонстративно не глядящего на него Женьки. - А если серьезно? – спросил он, прерывая затянувшуюся паузу. - Если серьезно, то я пойду в упомянутое общежитие, - юноша бросил на Макса быстрый взгляд и тут же отвернулся. - Если ты, конечно, меня слушал. Глонский чертыхнулся и снова отошел к двери. - Я слушал тебя чересчур внимательно, - он потоптался на пороге, вышел в коридор, снова вернулся в комнату. - Жень, брось заниматься ерундой, - Макс тяжело вздохнул, словно показывая, как он устал препираться. - Ты действительно надумал уйти? - А что такого? – Женя с преувеличенной тщательностью укладывал рубашки в сумку. Максим пнул дверь. - Да ничего! Подождал бы, пока бзик пройдет, а потом… - Это не бзик! – Женьку достало оправдываться, он сердито посмотрел на ничего не желающего понимать Глонского: - И именно поэтому я сейчас собираю свои вещи. - То есть остаться в одном со мной доме ты не хочешь, - Максим рассматривал стопы своих ног с таким вниманием, что, казалось, нет ничего интереснее этого занятия. - Не могу, - выплюнул Женя, возвращаясь к сумке: теперь он пихал вещи кое-как. Максим поднял голову. - Разницы никакой, - жестко припечатал он, - но если тебе надо перебеситься, давай я сниму квартиру. У меня есть знакомые в агентстве недвижимости, и, думаю, им не составит большого труда подобрать что-нибудь приличное. От покровительственного тона по спине Женьки пробежала стайка шустрых мурашек. - Не нужно, - выдавил он из себя. - Ты совсем не слушал, о чем я тебе говорил. Глонский усмехнулся: - Ты молол какую-то чушь. - Не только, - Женя со злостью застегнул молнию сумки. Он осмотрелся, и его взгляд упал на книги и конспекты, которые высокой стопкой лежали на столе около окна. Женька попытался дотащить до кровати все сразу, но гора в руках получилась слишком внушительной и несколько тетрадей и книг с грохотом упали на пол. Юноша с досадой вздохнул. Ему пришлось поднимать все это, снова складывать, под молчаливым и неодобрительным взглядом Глонского. Собрав все, Женя отыскал в недрах шкафа пару вместительных пакетов и затолкал учебный материал туда. Затем он закинул ремень уже упакованной сумки на плечо, невольно охнув под ее тяжестью; захватил пакеты и направился к выходу из комнаты. Где все еще стоял Максим, загораживая половину дверного проема. Женька остановился и посмотрел на мужчину. Кроме хмурого темного взгляда, ничего в Глонском не выдавало той ярости, которую тот сейчас наверняка испытывал. Женя знал это без лишних слов, потому что за время, проведенное рядом с Максимом, успел хорошо изучить его. От подобного понимания было грустно и немножечко больно. Юноша постарался избавиться от несвоевременных мыслей и произнес: - Не мешай мне, - он имел в виду дверь. Максим не сдвинулся ни на сантиметр. Вместо этого он сложил руки на груди, застывая в своей излюбленной позе, и поинтересовался: - Почему я должен уговаривать тебя? – встретив упрямый Женькин взгляд, шумно выдохнул: - Включи мозги. Ты же взрослый человек. Женя покачал головой: - Макс, не усугубляй. Ты сказал «вали куда хочешь», вот я и валю. Дай пройти. Женька сделал шаг, но Максим никак не отреагировал. Только вытащил из кармана смятую пачку и взял оттуда последнюю сигарету: - К кучке нищебродов, живущих в одной комнате, - утвердительно произнес Макс, и пачка бесформенным комком полетела на пол. - Променяешь меня и все, что у нас есть, на крысятник и мизерную стипендию. Это и есть твоя самостоятельная жизнь? - Именно так, - процедил Женя, с трудом протискиваясь мимо Глонского. Когда это ему удалось, юноша поспешил к лестнице, словно ожидая, что Максим схватит его, не дав совершить нелепый побег. Но Макс остался стоять на прежнем месте. Даже головы не повернул - глубоко затянулся, выпустил белесую струйку дыма и бросил, глядя в пустую развороченную комнату: - Великолепно. Что ж, давай, - Женьке на секунду показалось, что в голосе Максима проскользнула горечь. Он не позволил себе остановиться. Жалость и рассудительность, слабо шевельнувшиеся в его душе, сейчас ничего не значили. Совершенно ничего. Женя решительно сбежал вниз, всунул ноги в кроссовки, наплевав на порванные шнурки, и, швырнув ключи на столик, вылетел из квартиры, громко хлопнув дверью. Гнев и обида толкали его вперед, заставляли сердце колотиться, а зубы сжиматься. Женька нетерпеливо жал кнопку вызова лифта, хоть и знал, что это не заставит неторопливое устройство приехать быстрее. По напряженной до боли спине бегали мурашки. Юноша почти ждал, что вот-вот голос Максима позовет его обратно или широкая теплая рука опустится на плечо, но этого не произошло. И, как только двери прибывшего лифта открылись, Женька сердито закинул внутрь свою сумку и пакеты и порывисто вошел следом. Он привалился к стене спиной, бросил последний сердитый взгляд на закрытую дверь квартиры Глонского. Однако стоило этой двери скрыться за сомкнувшимися створками лифта, Женя опустился на корточки и уткнулся лицом в холодные ладони.