Уроды-2: Hassliebe

Максим, проклиная всех на свете, спускался со второго этажа. В дверь уже минут пять как трезвонили без перерыва. Сначала Глонский надеялся, что незваному гостю надоест осаждать его квартиру, но надежды пошли прахом: кто-то очень настырный никак не желал уходить. Тогда Макс пересилил себя и выбрался из кровати, отложив ноутбук в сторону. «Если это Олег, - думал мужчина, прокручивая в голове сцены жестокой расправы над любовником, - ему не жить». Полный решимости, Максим отпер замок и рванул дверь на себя: - Какого лешего так тре… - он запнулся на середине фразы, - …звонить. - Макс уставился на женщину, стоящую на пороге. - Очень невежливо с твоей стороны заставлять меня ждать, - произнесла Елена Васильевна и, подвинув сына, прошествовала в квартиру. К ее визиту Макс был совсем не готов. - Если бы я знал, что это ты… - пробубнил он, буравя взглядом спину матери. Елена Васильевна грациозно развернулась и, мило улыбнувшись, поинтересовалась: - Вообще бы не открыл? – она сцепила руки в ожидании ответа. Глонский тяжко вздохнул: - Нет, - решив принять неизбежную участь, произнес он полным смирения голосом, - всего лишь уехал бы в другую страну. Женщина покачала головой: - Ты не меняешься. Что ж, - Елена Васильевна раскрыла объятья, - здравствуй, сын. - Привет, мам, - Максим шагнул к ней и позволил себя обнять. От нее пахло чем-то тонким и родным. Макс зарылся носом в кашемировый шарф и засопел в него, наслаждаясь моментом. Потом, конечно, он поругается с матерью по какому-нибудь поводу, будет сквернословить и бурчать, но сейчас – хотелось просто стоять и ни о чем не думать. Елена Васильевна поцеловала сына в висок и похлопала ладошкой по спине. - Я уж подумала, что ты по мне не скучаешь. - Скучаю, - неразборчиво проговорил Максим. – И предпочитаю это хорошо скрывать. - Иногда слишком хорошо, - по-доброму усмехнулась Елена Васильевна. – Ладно, отклеивайся от меня, у нас будет еще время как следует пообщаться. Макс отстранился и с подозрением уставился на нее: - Ты надолго? - Навсегда. От выражения, которое приобрело лицо Глонского – можно было бы сказать: его перекосило, - Елена Васильевна рассмеялась. Она стащила с рук кремовые перчатки, сняла пальто и проговорила: - Все не настолько плохо. Я пошутила, - она повесила верхнюю одежду на вешалку. - Теперь перестань на меня так смотреть и, будь добр, занеси сумки с лестничной клетки. Я привезла вам с Женечкой подарки к Новому году. Максим нахмурился, напрасно стараясь игнорировать мамино «вам с Женечкой», и выполнил ее пожелание, перетащив несколько достаточно тяжелых сумок в коридор квартиры. Рассматривая поклажу, Глонский невольно задался вопросом: как одна хрупкая женщина смогла дотащить вот это вот до его двери? Конечно, в доме был лифт, но все равно транспортировать до него такого веса вещи надо было еще суметь. Впрочем, размышлял Макс недолго, придя к убийственно простому выводу - это же мама. А раз так, то возможно все. Что делать с вещами, указаний не поступало, поэтому Максим просто оставил их в коридоре и прошел вслед за матерью, которая, разувшись, удалилась в гостиную. Глонский застал Елену Васильевну около окна, откуда, несомненно, открывался наиболее шикарный вид на последствия его военно-ремонтных действий. Женщина перевела взгляд с порядком запылившегося хлама на сына. - Будет ли бестактно с моей стороны, если я спрошу, что здесь произошло? Максим пожал плечами: - Ремонт. - Больше похоже на взрыв, - возразила Елена Васильевна. - Называй, как хочется, - не стал противиться правдивой оценке Глонский. Ведь взрыв – это было очень точно подмечено. Взрыв. Только эпицентром его была не комната, не разбросанные вещи - нечто другое, внутри. Гора барахла являлась лишь отзвуком, откатом гигантской и разрушительной волны. Елена Васильевна аккуратно обошла мебельный Эверест и оказалась перед стеной, неровно измазанной краской. Женщина внимательно изучила мазки, брошенную кисть, перепачканные полы и покачала головой: - Маляр из тебя так себе. Евгений слишком много тебе позволяет. Макс с трудом удержался от тяжкого вздоха. - А ты полностью уверена, что это не его рук дело? - с вызовом произнес он. То, что все, не разбираясь, начинают обвинять, Глонского порядком достало. Он с трудом сдерживался. Слова мамы могли стать последней каплей в чаше его терпения. Елена Васильевна проигнорировала тон сына: - Естественно, - она обернулась к нему: - И ты сам только что подтвердил мои умозаключения. Макс скрестил руки, встав в свою излюбленную позу. - Каким же образом? Женщина улыбнулась: - Когда ты говорил об этом безобразии, - Елена Васильевна указала на сваленную в кучу мебель, - ты не задал вопроса. Максим выругался и прорычал: - Да провались оно… Мама не дала ему закончить. Она быстро пересекла комнату и положила тонкий палец на губы сына: - Что ты сделал? – жестко спросила она. - Где Женя? Почему Глонский надеялся, что этой темы удастся избежать? Конечно же, нет. - Наверное, в общежитии, - Максим хотел направиться к бару, предчувствуя, что без коньяка подобный разговор ему не вынести, но мать остановила его, крепко сжав запястье. - Ты не сбежишь, - ее взгляд не сулил ничего хорошего. Упрямство вкупе с упорством было семейной чертой. Глонский вздохнул: - Сбегу - как ты могла подумать? Я бы никогда… - Глонский умолк, перестав паясничать, и сменил тон: - Ладно, прекратил. Выпить мне будет позволено? Потому что иначе… Елена Васильевна перебила его: - Ты совсем распустился - у тебя гость. Где твои манеры? Макс поиграл желваками и ядовито заговорил: - Не соблаговолите ли присесть? Что вам предложить: чай, кофе, водку? Возможно, легкий аперитив и ненавязчивая музыка помогут под… Его мать хлопнула ладонью по столешнице: - Перестань! – приказала она. - Сядь! Глонский послушно опустился на барный стул. Елена Васильевна устроилась напротив. - Итак, я слушаю. Максим почти сдался под ее тяжелым взглядом. И все же он попытался увильнуть от неприятного разговора: - Это неинтересно, поверь. - Позволь мне самой решить. - Мам, правда, меня так задолбало… - Глонский умоляюще посмотрел на Елену Васильевну. Но та была непреклонна. - Выбирай выражения, это во-первых. Во-вторых, то, что я вижу вокруг – меня пугает. Мне надо знать, что ты тут устроил и почему квартира превратилась в руины. Максим попытался успокоить рвущееся наружу негодование, но у него не получилось. Он соскочил со стула, отошел и тут же вернулся. - Не могу я больше выбирать выражения! – рассерженно прошипел он. - Вы меня все достали! Почему всегда и во всем виноват я один?! Что, нет другой стороны медали, я один – мудак? Все должно быть по-другому! - Женя… - Съехал твой Женя! Забрал свои вещи и свалил в общагу к развеселой студенческой жизни и новоприобретенным дружкам! – Максим все-таки подошел к бару и вытащил коньяк. – Он счастлив на своем месте. Когда Глонский обернулся, то наткнулся на внимательный взгляд матери: - Это не могло случиться просто так. Что произошло между вами? Мужчина вернулся к столу. - Ничего не произошло. Я тут ни при чем, - он жестом предложил Елене Васильевне составить ему компанию, но та отрицательно качнула головой. Она смотрела, как сын наливает спиртное, как пьет его, и хмурилась. - Очень сильно сомневаюсь, - наконец сказала она, заставив Максима замереть. - Женя серьезный молодой человек. Он не склонен к импульсивным поступкам. Глонский громко фыркнул. Елена Васильевна проигнорировала очередной всплеск эмоций и продолжила: - Я не настаиваю, но мне было бы легче во всем разобраться, если бы ты посвятил меня в суть проблемы. Она не настаивала. Макс не спеша допил коньяк и отставил стакан. - А проблемы нет, - сдержанно проговорил он. - Евгений ушел и не желает возвращаться, а я не желаю это обсуждать. Сделай одолжение. - Ладно, - подозрительно легко согласилась Елена Васильевна. Она огляделась по сторонам и поморщилась: - Что ты сотворил с гостиной, тоже не объяснишь? - Я же сказал – ремонт. - Понятно, - Елена Васильевна постучала пальцами по столу. – Ох уж эти запретные темы. Что ж, по крайней мере, бардак возможно исправить, - она достала телефон и углубилась в список сохраненных номеров. – Когда я жила в этом ужасном городе, - пояснила женщина, - то сохранила контакт службы по уборке квартир. Очень кстати. Глонский встрепенулся: - Не смей. Меня все устраивает. Мать бросила на него быстрый взгляд: - А меня нет. Это не обсуждается. - Отдохнула бы с дороги, прежде чем совать всюду свой нос. - Отдохну, - заверила его Елена Васильевна, - как только договорюсь об уборке. Поверь, она здесь не помешает – не хочу сломать ночью ногу, пробираясь сквозь эти руины. С этими словами она отвернулась от сына и набрала нужный номер. Максим буравил тяжелым взглядом спину матери, но молчал. С ней никогда не было легко. Даже то, что она отступила от темы его отношений, было всего лишь временной отсрочкой. Макс даже не сомневался. Разговор Елены Васильевны с клининговой фирмой оказался недолгим – уже через пять минут, довольная услышанным, женщина убрала телефон в карман светлых брюк. - Вот и все, - довольно улыбнулась она. - Завтра приедет бригада и вычистит твои авгиевы конюшни. Не благодари. На Максима было больно смотреть. - И в мыслях не было, - пробубнил он, раздумывая над еще одной порцией коньяка. Черт возьми, теперь даже на работе нельзя будет сосредоточиться! Текущий день испорчен, а завтрашний – наполнен ненужной суетой и посторонними людьми. А ведь он хотел поработать в спокойной обстановке, сосредоточиться на обновлении салона… Елена Васильевна словно прочитала его невеселые мысли: - Не надо так хмуриться. Я приехала не усложнять тебе жизнь. - Разве? - Максим, - она подошла к сыну, - давай ты сначала поможешь перенести мои вещи в гостевую комнату, а потом… - Елена Васильевна неопределенно махнула рукой. - Потом? – настороженно переспросил Макс. - Потом посмотрим, - ответила женщина. Глонскому не оставалось ничего другого, как смириться. Максим с удовольствием просидел бы в своей комнате до второго пришествия, но обстоятельства были против него. Его маму распирало. Иначе он и выразиться не мог. Жажда деятельности Елены Васильевны поражала – ей мало было того, что она влезла туда, куда ее не просили, так надо было еще привлечь сына к разбору своих чемоданов и глупым разговорам. Глонский с трудом сдерживался. Он, скрипя зубами, помогал распаковывать и укладывать многочисленные предметы гардероба матери, и теперь ее шутка насчет «навсегда» не казалась ему такой уж шуткой – создавалось впечатление, что Елена Васильевна прихватила с собой все, что только смогла. Словно она собиралась вести светскую жизнь или устраивать рауты, а не ходить целыми днями по магазинам в поисках чего-нибудь интересного. Еще ей захотелось немного передвинуть мебель в комнате, чтобы «освежить обстановку». А потом приспичило выпить чаю. В компании сына. - Мам, мне надо работать, - вяло отпирался Макс, понимая, что его уже ничто не спасет. - Потом поработаешь, - отвечала Елена Васильевна, спускаясь на первый этаж. – Я не так часто к тебе приезжаю. Чай приготовлю сама, так и быть. С тебя только приятная компания. - А-а-а, - простонал Глонский, пряча лицо в ладони, мечтая свернуть себе шею вот прямо сейчас, на этой лестнице. – Я не люблю чай. - Ты любишь коньяк, я в курсе. Но сейчас, - Елена Васильевна открыла дверцы навесного шкафчика, - ты выпьешь со мной то, что не причинит вред твоему здоровью. О, - она потянулась к невзрачному бумажному пакету, - Сережа оставил у тебя связанный чай. - Чего? – переспросил Максим, но потом замахал руками. – Нет, нет, молчи, я ничего не хочу слышать. И пить ваше варево не собираюсь! Тем более вязанное – это попахивает извращениями. Сергей меня и без тебя достал нотациями о правильном образе жизни. Елена Васильевна вытащила из пакетика темно-зеленый шарик: - И он прав. - О, да, я тебя умоляю! - Переживешь, - сказала как отрезала Елена Васильевна. – Где-то я видела прозрачный чайник. Заваривать такую красоту в обыкновенном – просто преступление. - Преступление его пить. Это бесчеловечно. - Не выдумывай. Женщина нашла, что искала, и заварила чай. Оставив напиток настаиваться, она достала пару чашек из своего любимого сервиза. Максим скривился, словно от зубной боли. - Терпи, - улыбнулась Елена Васильевна. Она опустилась рядом с сыном, разлила чай и придвинула одну из кружек к Максу. Так они просидели несколько минут – в полной тишине. В гостиной не был включен свет, лишь над плитой ненавязчиво горела лампа вытяжки. Приятный полумрак действовал успокаивающе. Елена Васильевна грела руки о бока кружки, время от времени делая маленькие глотки. Максим с трудом осилил половину своей порции. Он просто сидел и поворачивал кружку то влево, то вправо, рассматривая изображенные на ней розы. Безумно хотелось уйти в свою комнату, но Глонский не мог. Он, конечно, ворчал и препирался, но маму любил. Они и правда виделись слишком редко, чтобы он позволил себе поступить так по-свински. Молчание затягивалось, однако нарушать его Макс не собирался: о чем можно было бы поговорить, не начав в очередной раз ссориться, он не представлял. - Хорошо… - наконец сказала Елена Васильевна. – Как давно мы не сидели вот так? - Очень давно. - Да. Очень, - она сделала еще один глоток. – Знаешь, я собиралась на Новый год пригласить вас с Женей к нам. И даже отец согласился с моей идеей, но теперь, - Елена Васильевна посмотрела на сына, - я так понимаю, это не вариант? Максим отодвинул кружку и некоторое время молча глядел на нее. - Не вариант, что я в принципе поехал бы при таком раскладе. - Вот как, - мать поджала губы. Она допила чай, прежде чем произнести: - Я вот сейчас подумала, что будет очень странно, если Женя примет мое предложение, тогда как ты – нет. Макс сцепил пальцы рук до белых костяшек. - Я очень тебя люблю, - сдержанно проговорил он, - но не смей манипулировать мной при помощи Жени. - Я не манипулирую. - Нет, манипулируешь! Мы с ним разошлись. Все. Забудь, что он вообще был. Что ответила Елена Васильевна, так и осталось тайной, потому что именно в этот момент в прихожей раздался звук открывающейся двери и крик: - Привет, сова! Медведь пришел! Максим опустил голову, уткнувшись лбом в кисти рук. - Где ж я так нагрешил в прошлой жизни? – простонал он. - Ау! – в гостиную ввалился Олег. В его руках матово поблескивала бутылка с каким-то спиртным напитком. - Ох ты, какой интим, - проговорил Кельт, пробираясь к единственному источнику света на кухне. – Ма-акс, ты что тут… - взгляд Минаева встретился с взглядом Елены Васильевны. – Ой, пардон, к нам мама приехала? Елена Васи-ильевна, добрый вечер! Какой приятный сюрприз. Максим выпрямился и повернулся к своему любовнику: - Олег, не усугубляй. - Что он здесь делает? – возмущению Елены Васильевны не было предела. Глонский сохранил скорбное молчание, тогда как Минаев посмотрел на бутылку в своей руке и задумчиво произнес: - Так просто и не объяснишь. - Вы снова вместе? – игнорируя Олега, поинтересовалась у сына Елена Васильевна. - Мам… - простонал Макс. - Это причина? Взгляд Максима стал рассерженным: - О, господи, нет! Мам, перестань, - он схватился за пустой стакан, но тут же с грохотом поставил его обратно на столешницу, - мне и Сергея хватает! Елена Васильевна вскинула подбородок. - Сережа умный мальчик, с каждым разом все больше в этом убеждаюсь. Минаев сделал шаг к своему любовнику и прислонился к нему. - Ну, капец. Я тоже умный. - Ты пьяный, - дернул плечом Максим. Довольная улыбка расцвела на лице Олега: - Одно другому не мешает, - проговорил он и покачал бутылкой перед носом Глонского. Любимый вермут Кельта* оказался сильно уполовиненным. Макс укоризненно посмотрел на любовника. Тот рассмеялся и попытался ткнуться Глонскому в шею, но мужчина мягко отстранил его. Олег пожал плечами и посмотрел на мать своего любовника. Она выглядела очень недовольной: - Молодой человек, вы считаете, что все это смешно? Оскалившись еще шире, Минаев энергично кивнул: - Да. - Дверь вон там, - приказным тоном проговорила Елена Васильевна, указывая незваному гостю направление. Олег покачал головой: - При всем своем уважении, дражайшая Елена Васильевна… - начал было он, но его перебил Максим. - Олег, прошу тебя, давай встретимся в другой раз. Кельт поджал губы и некоторое время смотрел с осуждением. - Ладно, - наконец сказал он. - Хорошо. Только ради тебя. - Олег. - Уже ухожу, - махнул рукой Минаев. – И вермут заберу с собой! Максим поднялся, чтобы проводить любовника. Елена Васильевна пошла за ними, словно не доверяла сыну, полагая, что тот мог спрятать Олега куда-нибудь под кровать или тумбочку. Они прошли в прихожую. - Всем пока! – по-шутовски поклонился Кельт, собираясь открыть дверь. - Всего хорошего, - отозвалась Елена Васильевна. – И не забудьте свои ключи, чтобы не возникло повода для возвращения. Олег непонимающе обернулся, и женщина указала ему на столик около зеркала. На нем действительно лежала связка ключей. - Это не мои, - проговорил Минаев. Максим взял ключи и щелкнул пальцами, будто бы только что вспомнив про них: - Сергей забыл, когда заходил сегодня утром. Не было печали, - он вздохнул, - придется завезти ему домой. На самом деле Глонский был только рад тому, что сможет улизнуть из дома, но Олег неожиданно выхватил ключи из его рук. - Ничего, не беспокойся - я отвезу. Все равно ж собирался в ту сторону. Макс вопросительно посмотрел на него, и Кельт театрально махнул рукой: - Пойду искать утешения в других людях! – ключи громко звякнули, и Минаев, присмотревшись к ним, спросил: - Что это за хрень? Что-то кельтское? – довольный каламбуром, он весело фыркнул, но тут же постарался принять серьезный вид под хмурым взглядом Елены Васильевны. Он имел в виду черный брелок, украшающий связку. Видя, что атмосфера накаляется до предела, Максим, подвинув любовника, открыл дверь: - Герб Орды из Варкрафта, - две пары глаз уставились на него. – Я ненавижу себя за то, что знаю это, – сказал Глонский с легким раздражением. – Хотя нет, я ненавижу Сергея, за то, что знаю это. Максим кивком показал Олегу, чтобы тот выметался. Тот послушался, но, едва переступив порог, поинтересовался: - Он играет? - Уже много лет, - Макс попытался закрыть дверь. Олег не дал ему это сделать, всунув между нею и косяком ногу. - Правда? - Не понимаю, что тебя так заинтересовало! – Максим начал терять терпение, чувствуя спиной недовольство матери. – Да, он играет уже много лет. Говорит, это помогает снимать стресс. - Да ладно, ладно, успокойся. Я просто так. Ну, все, пошел. Пока! С этими словами Олег направился к лифту. Прикрыв дверь, Максим повернулся к Елене Васильевне: она смотрела на него с осуждением. - Что? - Ничего. Мне все понятно. - Все не так, - Глонский вернулся в гостиную, протиснувшись мимо матери. Он сел на свое место и все-таки налил себе еще порцию коньяка. - Мы с Женей разные, - сказал он негромко. – Странно, что наши отношения продлились так долго. - Ты пытался хоть что-нибудь исправить? Максим чувствовал запах маминых духов – она стояла очень близко. - Пытался, - ответил он севшим голосом. – Не один раз, но у меня ничего не вышло: он не захотел вернуться. Елена Васильевна положила на плечо сына руку и ободряюще сжала ее. - Наверное, у него есть повод злиться на тебя. - Нет, - мужчина отрицательно покачал головой. - Ладно. Уже достаточно поздно, а я действительно устала. Пойду отдыхать, - она убрала руку, и Максим невольно поежился. – Ты тоже иди. - Угу, - прогудел Глонский и добавил шепотом, после того как мать отошла на значительное расстояние, чтобы не услышать его слова: – Как только напьюсь. *Просто для справки: любимый вермут Олега – белый. У напитка горьковатый вкус и едва заметный аромат пряностей. Когда Олег выхватил ключи у Глонского, он не думал о том, что творит. Как-то само получилось. Идея показалась ему очень правильной, и вряд ли виной тому был алкоголь, который горячил кровь Кельта. Он взял такси и отправился к дому Белянского. Из-за пробок на дорогах пришлось потратить уйму времени, которое не пропало даром – Олег допил свой вермут прямо в салоне автомобиля, невзирая на неодобрительные взгляды водителя. Бутылку, кстати сказать, он забыл там же. Долго стоял перед подъездом, вспоминая номер квартиры Сергея, а когда вспомнил, дверь распахнулась сама, выпуская жильца этого дома. Олег воспользовался подвернувшейся возможностью войти и поднялся на этаж, где жил Белянский. Мужчина звонил в дверь так долго, что, казалось, прошла целая вечность. До него не сразу дошло, что дома никого нет. Самым верным решением было бы развернуться и уйти, но Кельт почему-то подумал иначе: он посмотрел на связку ключей в своих руках и безошибочно определил, который из них от квартиры Сергея. Открыть замок было делом пяти секунд. Олег проскользнул в темную прихожую. Вдыхая запах чужого дома, он остановился. - Эй, - на всякий случай позвал Минаев, - эй, есть кто дома? Ответом ему была лишь тишина и мерное тиканье часов. Олег улыбнулся. Он разулся, чуть не рухнув при этом, аккуратно поставил туфли в обувницу и прошел вглубь квартиры. Комнату Сергея он нашел очень быстро. Здесь был идеальный порядок: ни пылинки, аккуратно застеленная кровать, кактусы на окне в разноцветных керамических горшках. На спинке стула висел ужасный вельветовый пиджак, в котором Кельт видел «господина хирурга» не раз. Как можно было приобрести подобную старперскую вещь, Олег не представлял. Минаев прошелся по комнате, осматриваясь и подмечая различные детали. Например, стены, увешанные всевозможными постерами и наклейками, словно здешний обитатель подросток, а не хирург первой клинической больницы города. Хотя, возможно, плакаты были лишь данью той сентиментальности, которую испытывал к прошедшему времени Белянский. Особое внимание Минаева привлек шкаф со стеклянными дверцами. Он стоял в углу и был до верха забит дисками с компьютерными играми. Сверху шкафа высились горкой всевозможные приставки и что-то, мало опознаваемое на дилетантский взгляд Олега, – какие-то мудреные приспособления с проводами. - Ничего себе, - присвистнул мужчина, касаясь рукой деревянной панели. – Я и не знал, что все настолько плохо. Казалось, если шкаф неосторожно задеть, то вся груда компьютерных примочек сверзится вниз и погребет в своих недрах неуклюжего посетителя. - Копи царя Соломона, - не удержался от смешка Олег. И как это Белянский умудрялся в обычной жизни обходить тему игр? Судя по залежам дисков и прочего геймерского барахла, он должен был говорить об этом постоянно. Минаев присмотрелся к названиям, напечатанным на коробках, но они ему ни о чем не говорили. Он достал телефон и, поставив его в режим записи изображения, заснял на всякий случай содержимое шкафа. Олег еще немного потусовался в комнате Сергея и вышел. Часть разума, еще не окончательно затуманенная алкоголем, понимала, что если Белянский вернется и застанет его в собственной комнате, будет плохо. То ли дело гостиная - здесь вон даже телевизор есть. Кельт упал на диван и блаженно вытянул ноги. Ему было удобно и хорошо. В полумраке затухающего дня мужчина смотрел на плюшевую обивку дивана, на плед в изножье и размышлял над тем, могло ли это место быть любимым местом Сергея? Накрывался ли он вон тем зеленым пледом, когда сидел тут? И что делал, отдыхая – просто смотрел телевизор или, может, пил свой мудреный чай, или болтал с домочадцами, или, притащив тарелку с едой, увлеченно следил за развитием сюжета какого-нибудь медицинского сериала? Почему-то Олегу казалось, что Сергей мог смотреть что-то исключительно медицинское. Хотя компьютерные игрушки и говорили об обратном, но это же были диски, а не телевизор. Через некоторое время ленивых размышлений Кельт так согрелся на мягком и теплом диване, что его стало клонить в сон. Мужчина с силой растер лицо ладонями, надеясь привести себя в порядок, но выпитая бутылка давала о себе знать. Олег зевнул и подумал, что неплохо было бы чем-нибудь перекусить, порывшись в чужом холодильнике, например, но вставать очень не хотелось. Тогда Минаев просто включил телевизор в надежде найти канал повеселее – тогда он точно не заснет и не опозорится перед Белянским, когда тот соблаговолит вернуться домой. Однако переключение многочисленных каналов вскоре ему надоело. Олег глянул на часы, а потом за окно – там совсем стемнело. - Где же его носит? – раздраженно поинтересовался у люстры Кельт и снова зевнул. Он вытащил из кармана сотовый телефон, повертел его в руках и стал набирать сообщение Сергею. Это оказалось не таким-то и простым делом – раз за разом Олег вытирал написанное. Когда он совсем отчаялся придумать что-то удобоваримое, то услышал какую-то возню в прихожей. Осторожно выйдя в коридор, Кельт понял, что звук идет не отсюда, а из-за закрытой входной двери. Кто-то ожесточенно шуршал на лестничной площадке, и Олегу даже показалось, что он услышал стон с той стороны. Приникнув к светящемуся стеклышку дверного глазка, Минаев увидел топчущегося Сергея. Тот разговаривал по телефону и, насколько услышал мужчина, говорил он с Глонским. Олег отошел вглубь прихожей, раздумывая, не стоит ли ему открыть дверь хозяину квартиры? Трезвая его часть говорила, что это было бы плохой идеей – так и по морде получить недолго. Тогда что же оставалось? Тут в голову Минаева пришла замечательная мысль – он ведь не закрывал дверь, а Сергей, видимо, не догадался проверить, заперта ли она. Еле сдерживая веселье, Олег вернулся в гостиную и устроился на диване. Теперь текст смски полностью устроил его: «Красная шапочка, дерни за веревочку, дверь и откроется», - написал Кельт и нажал «отправить». Когда пришел отчет о переданном сообщении, Олег стал ждать. Он думал, что Сергей ему ответит, ну или позвонит, на худой конец, но ничего не происходило. - Может, телефон сел? – Кельт прихватил нижнюю губу, размышляя, что ему делать дальше. Выходить к Белянскому и портить сюрприз – пусть и сомнительный – жуть как не хотелось. Олег мучился сомнениями, когда все разрешилось само собой: дверная ручка в прихожей слабо скрипнула. Выходной Сергея прошел бестолково – великий крестовый поход по магазинам утомил его. Дело в том, что еще утром он заметил - все брюки пришли в негодность. Нет, кое-что, конечно, можно было еще носить, но в приличное место надеть их уже никак бы не получилось. А еще в холодильнике закончилась вся еда. Внезапно. Вот еще вчера, после смены, Сергей заглядывал сюда, и было все в порядке, но с наступлением нового дня… Главное огорчение состояло в том, что Белянский совершенно не помнил, когда умял остатки колбасы, сыра и литр молока. Целый литр молока! Мужчина сокрушенно потер лоб: компьютерные игры – все-таки зло. Когда Сергей садился за компьютер, время словно переставало существовать. Выпадали целые куски бытия вкупе с продуктами из холодильника. Так что редкий выходной, когда его прямо с утра не выдернули в больницу, Белянский провел, как обычный человек – буднично и продуктивно. Отоспавшись часов до десяти, Сергей поднялся и самым бессовестным образом напросился к своему другу на завтрак - ведь у Глонского всегда можно было чем-нибудь поживиться. На крайний случай Максим никогда не гнушался заказать еду в каком-нибудь ресторане. Сергей завидовал другу, потому что сам вечно экономил и подобные решения считал признаком буржуйства. Да одна лишь пицца стоила рублей семьсот! На эти средства можно было протянуть неделю, если очень постараться. И хотя скрягой Сергей не был, денег все же было жалко. А Макс не принимал отказов и денег тоже не принимал, так что совесть Белянского была чиста и непорочна. Позавтракав с Максимом и прочтя ему еще одну лекцию насчет горы мусора в гостиной, получив в свою очередь подробную инструкцию по поводу того, куда бы ему следовало свалить, Сергей удалился. Он наивно полагал, что быстренько купит брюки и еду, и отправится праздно валяться на диване и гамать в гордом одиночестве: сестры с родителями отбыли на несколько дней к знакомым. Они, конечно, без меры терзали Белянского восторженными смсками и звонками, но с этим можно было смириться. Но быстренько решить проблемы не получилось, и Сергей успел испытать на себе все девять кругов шопингового ада. «Больше никогда», - клятвенно обещал он самому себе, кочуя из магазина в магазин, где ему не только не помогали, но еще больше запутывали, смущали и злили продавцы, предлагая абсолютную хрень. Стыдно признаться, но за вещами Белянский ходил крайне редко. Из-за работы не было достаточно времени, чтобы выбраться и походить, скажем, по рынку в неспешных поисках приемлемого - все вещи покупала мама. На глаз. И выходило это у нее замечательно. Стоило только попросить о помощи, и можно было не волноваться – вкусы сына женщина знала превосходно. Однако в этот раз по какой-то причине Сергей подумал, что справится самостоятельно. И вот теперь пожинал плоды, потея и раздражаясь после очередного «не то». По закону подлости купить нужную вещь, которая полностью его устроила, Белянскому удалось в неприметном магазинчике прямо напротив его дома. Это было форменное свинство. Еле живой, Сергей посмотрел на темнеющее небо и еле сдержал разочарованный стон – день пролетел так быстро, что было обидно. Благо, покупать еду мужчине случалось намного чаще, чем брюки, так что поход в ближайший «Магнит» не был для него карой небесной. Спустя пятнадцать минут, с двумя тяжеленными сумками продуктов и пакетом из магазина одежды, Сергей, пыхтя и чертыхаясь, взобрался на пятый этаж, где располагалась его квартира, и стал рыться в карманах в поисках ключей. Ключи почему-то никак не находились. - Да что ж за день-то сегодня такой?! – раздосадованно проговорил Белянский, пытаясь вспомнить, куда он засунул связку. Догадка озарила его внезапно. Так внезапно, что мужчина в изнеможении прислонился лбом к холодной стене подъезда и горестно вздохнул: - Черт. Аккуратно поставив сумки на подоконник, Сергей достал сотовый и набрал Глонского: - Максим, я, кажется, забыл у тебя ключи. - Да не кажется, а точно забыл. - Блин, ты не мог бы… - Белянский осекся: просить друга привезти забытые ключи было неудобно. - Или нет, ладно, я сейчас вызову такси и заеду за ними. - Погоди, не надо, - остановил его Максим. - Тебе их завезет Олег. По крайней мере, он горел таким желанием полтора часа назад. Сергей не сразу нашелся, что ответить - Олег?! Какого черта? Максиму пришлось окликнуть друга, чтобы убедиться, что связь не прервалась. - Да, да, я тебя слышу, просто… - Сергей прочистил горло: - Почему мои ключи у Олега? - Так получилось, - таинственно ответил Макс. Где-то около Глонского приглушенно прозвучал голос: - Это Сережа? - Да, - отозвался Максим. – Мама передает тебе привет. - Ага, - отозвался Сергей, впрочем, через секунду все же поправился: - Елене Васильевне тоже привет и наилучшие пожелания. Ладно. Я, наверное, пойду… - и тут же спохватился: - А у тебя есть номер Минаева? Хочу спросить, сколько мне куковать под собственной дверью. - Записывай, - сказал Макс и продиктовал номер Кельта. Сергей вежливо поблагодарил и попрощался с другом, завершив звонок. Он уставился на свой телефон, мучимый сомнениями – звонить или нет? На самом деле выбор у него был небольшой. Да и перспектива провести неизвестно сколько времени на лестничной клетке совсем не прельщала. Оставалось только набрать проклятые восемь цифр и поговорить с Олегом. Казалось бы, решение было принято, но Сергей все медлил. Когда он, наконец, отбросил последние сомнения и собрал волю в кулак, его телефон коротко пискнул, возвещая, что пришло смс. Белянский открыл сообщение, ожидая, что это будет очередной отчет мамы или сестер о том, как здорово им на даче у Петровых, но оказалось, что смс пришло с неизвестного номера. И текст был каким-то странным: «Красная шапочка, дерни за веревочку, дверь и откроется». Сергей нахмурился, соображая, что это может быть. Догадался он достаточно быстро, но догадка ему не понравилась. Мужчина медленно приблизился к двери в свою квартиру и осторожно коснулся ручки, словно боялся, что она могла обжечь. Дверь приоткрылась, стоило лишь потянуть ее на себя. Белянский ступил в темный коридор, спохватился и вернулся за сумками. Затащив их в квартиру, не зажигая света, он прошел прямо в обуви в гостиную и увидел чудесную картину. Олег комфортно развалился на диване и смотрел телевизор, переключая пультом каналы. Заметив застывшего в дверном проеме Сергея, он улыбнулся и помахал рукой: - Здравствуй, внученька. Принесла ли ты пирожки или, может, мне следует послать гонца за пиццей? Белянский проигнорировал дурацкий вопрос и встал перед Олегом: - Что ты здесь делаешь? - Ты не поверишь, - отозвался Минаев. - Говори. - Проверяю, есть ли у тебя канал для взрослых. Сергей на секунду прикрыл глаза: все, что сейчас происходило в его собственной квартире, казалось ему дурным сном. Он абсолютно не хотел видеть здесь Кельта! Белянскому и коротких перепалок у Глонского хватало. А теперь этот сумасшедший еще и адрес его знает! Да мало того, что знает, он еще и ключами воспользовался! - Окей, - Белянский натянуто улыбнулся незваному гостю. – Извини меня, на секундочку отойду – позвоню в полицию и сразу вернусь. - Да без проблем! – оскалился Олег. – Всегда был не против тусы. Скажи мальчикам по вызову - пусть пиццу привезут. Иначе… - он опустил ноги на пол и наклонился чуть вперед, словно хотел поведать какую-то страшную тайну. - Иначе? На какое-то мгновение Сергею показалось, что Минаеву плохо. Он даже подошел ближе, чтобы… да черт его знает, почему, просто подошел, чтобы помочь в случае чего. Однако Олег потянулся к нему и, ухватившись за полу пальто, подтянул опешившего Белянского к себе. - Иначе, по закону жанра, мне придется съесть тебя, - произнес мужчина хриплым низким голосом, пародируя голос злого серого волка. Сергей попытался отцепить чужие руки от своей одежды: - Тебе повезло, что моих родных дома нет, а то была бы тебе и пицца, и жанр. Олег был хуже, чем репей – отодрать его оказалось чем-то невыполнимым. Кроме того, нос Сергея уловил легкий запах алкоголя. Это все объясняло. Ну, почти все. Так или иначе, проведя несколько минут в бесполезной и молчаливой борьбе за свое пальто, Белянский, опустив руки, сказал: - Ненавижу тебя. Откуда ты взялся? - Откуда? – Олег весело рассмеялся. – Меня тридцать два года назад мама родила, прикинь? Или тебе нужен более конкретный ответ? Ну там пестики, тычинки. Пче-олки… Потерев внезапно зачесавшуюся переносицу, Сергей спросил: - Ответь честно, ты пил? - Вау, это что, забота о моем здоровье? - Кельт ослабил хватку и поскреб пальцем маленькое пятнышко на ткани пальто. - Я тебе небезразличен? Сергей воспользовался моментом и выдернул полу из рук Олега, тут же отойдя за пределы его досягаемости. Минаев криво улыбнулся, однако ничего предпринимать не стал. - Очень сложно не испытывать никаких чувств к тому, кто вломился в твою квартиру, - произнес Белянский, внимательно следя за мужчиной. – Ты просто взломщик! Олег склонил голову набок: - Но ты же не против? Сергею стало жарко. Он снял пальто, размотал шарф и с тоской посмотрел на туфли, которыми уже успел натоптать в комнате: - Кто тебе сказал? Я очень даже против, - он кинул верхнюю одежду в кресло. - Слезай с моего дивана, отдавай ключи, и да: спасибо, что занес, до свидания. Намек был абсолютно прозрачен, и Олег явно его понял, но не спешил расставаться с собственностью Белянского. - Такой нетерпеливый, - лениво проговорил Кельт, раскручивая связку на пальце. - А как же вознаграждение? – вращение набирало обороты. Ключи в какой-то момент не удержались и соскользнули, упав на пол. Сергей, к великому своему сожалению, и пошевелиться не успел: Олег бросился вперед змеей, подхватил упущенное и, довольный тем, что не потерял свой козырь, посмотрел на Белянского снизу вверх: - Я, между прочим, тащился через весь город, чтобы привезти их, - мужчина перевел дыхание и провел рукой по волосам, приглаживая их. - Я тебя не просил, - сдержанно возразил Сергей. Олег встал на одно колено, и ситуация окончательно разонравилась Белянскому. Его гость, казалось, не замечал недовольства смотрящего на него человека и продолжал балагурить: - А если бы просил, то я бы согласился. Двусмысленность причиняла Сергею чувство крайней неловкости. - Олег, давай не будем ломать комедию, - с раздражением произнес он. - Я не переношу тебя и думаю, что это взаимно. Олег со вздохом поднялся: - Кто знает. Он сделал шаг вперед, заставив Белянского отступить к стене. Похоже, что ему нравилось издеваться над Сергеем, который начинал сердиться: - Я знаю, так что, будь добр, свали. - Ответ отрицательный, - покачал головой Кельт. Он приблизился к мужчине, буквально зажав его между своим телом и стеной. В темноте было нелегко разглядеть выражение глаз Белянского, хотя Олегу очень хотелось этого. Он наклонился вперед, но наткнулся на руку, выставленную Сергеем. - Мне все же придется вызывать полицию? – тихо спросил мужчина. – Или, может, позвонить Максиму? Олег опустил голову, рассматривая кисть Сергея: - Да хоть Бэтмена, - проговорил он и провел пальцем по тыльной стороне ладони своего собеседника. Белянский вздрогнул, разрывая контакт. Он хотел вывернуться, уйти из ловушки, но Минаев не дал ему этого сделать. Сергей более явно почувствовал исходящий от него запах алкоголя и каких-то трав, и ему стало нехорошо: Олег пугал его. Вел себя, как последний придурок. Нельзя, конечно, сказать, что в любое другое время Минаев выставлял себя как-то иначе, но все равно не так вызывающе. Белянский тяжело вздохнул: - Ладно. Чего ты хочешь? Лицо Кельта из откровенно шутливого стало серьезным. - Приятной компании? Вкусно поесть? Посмотреть порно? – он даже не улыбнулся. Все это напрягало. Сергей устал и был раздосадован, и вот такое завершение дня – тупые препирательства с Кельтом – его абсолютно не устраивало. Он тряхнул головой, отбрасывая с лица упавшую на глаза прядь: - Три раза нет. Олег поднял руку и потянулся к волосам Белянского. Тот отвел его руку и оттолкнул. Минаев поддался, отступив назад, чем вызвал у Сергея чувство острого облегчения. Кельт стоял лицом к стене, очевидно, о чем-то размышляя и не спеша поворачиваться. Сергей не задевал его, воспользовавшись паузой, чтобы, наконец-то, разуться. Он бросил ботинки в прихожую, думая, что потом наведет порядок – не оставлять же этого сумасшедшего одного в комнате? Олег медленно качнулся, поворачиваясь. Его взгляд скользнул по Сергею. Он осмотрел его сверху вниз, залипнув под конец на простых белых носках. - Почему? – произнес Минаев, слегка нахмурившись. - Мы могли бы подружиться, узнать друг друга получше. Зарыть топор войны? Белянский не сразу понял, что Кельт продолжает прерванный ранее разговор, отвечая на его «три раза нет». - Я знаю тебя достаточно хорошо и не первый день, - проговорил он. - Ты что, допился до чертиков? С чего такой порыв? Послышался смешок, и Олег снова стал прежним Олегом: - Я непредсказуем, детка. Сергею надоело: он решил, что если сейчас не добьется возврата своего имущества, то просто даст Минаеву в морду лица. Наплевав на то, что является пацифистом, хирургом и глубоко порядочным человеком. «Нельзя же так над людьми издеваться!» - в отчаянии подумал мужчина, произнеся, впрочем, совсем другое: - Отдай ключи, - он попытался придать своему голосу максимальную жесткость. Наверное, у него это не получилось. - Нет, - последовал обалденный по своей простоте ответ. Олег определенно издевался и прекращать не собирался. Что ж, Сергею оставалось только стоять на своем, обдумывая, куда лучше стукнуть этого отвратительного человека. - Отдай, - повторил он, решив, что в левую скулу вполне подойдет. - Не-ет, - противным голосом пропел Олег. - Ты просто невозможен, - признав свое полное поражение, проговорил Сергей. Он сделал шаг к Минаеву, но тот увернулся. Мужчина попытался еще раз. Олег снова ушел в сторону. - Мне с тобой в догонялки сыграть? Прекращай! - Хрен вам, - ответил Кельт, прищурившись. Белянский остановился: - Детский сад, - вздох вырвался из его груди. Надо было что-то решать. Видимо, эта мысль отразилась на лице Сергея, вкупе с противоречивыми чувствами, которые он сейчас испытывал, потому что Олег вдруг махнул рукой. - Ладно, не буду доводить тебя до слез, - он посмотрел на ключи в своей ладони, погладил большим пальцем гладкий пластик брелка и кинул связку Сергею: - Забирай пропажу. - Ты слишком высокого о себе мнения, Минаев, - чуть не выронив ключи, ответил Белянский. Он постарался сразу спрятать связку, сунув ее во внутренний карман пиджака, чтобы у Олега не возникло искушения передумать. Тот проследил за поспешными действиями Сергея и усмехнулся: - Тем и живем. А потом замолчал. Так как и Сергей не знал, что теперь говорить, в комнате повисла гнетущая тишина. Как ни странно, первым не выдержал Олег. Он кашлянул и негромко проговорил: - Ух, стремно-то как. Ладно, наверное, мне пора. Он посмотрел на Белянского и, когда тот кивнул, направился в сторону прихожей. На пороге комнаты мужчина замер. Сергей наблюдал за ним, не рискуя открыть рот, боясь вспугнуть удачу – уходит, так пусть валит поскорее. У него столько еще дел! Олег повернулся: - Не хотел доставить неудобства. Извини, - покаянно сказал он. - Ничего, - сдержанно ответил Сергей. - Да, - Минаев несколько раз кивнул самому себе. – Да. - Пока-пока? – «подтолкнул» его в нужном направлении Белянский. - Пока, - повторил Кельт и вышел в коридор. Он обулся, накинул на плечи куртку и снова замер. - Сергей. - Слушаю, - раздалось из гостиной, и за дверьми появился силуэт мужчины. - Может… - голос Олега внезапно сел. – Гхм. Я хотел сказать, может быть, как-нибудь сходим, ну… - он явно испытывал трудности в объяснении своих желаний, - куда-нибудь. Сергей нахмурился: - Я не понимаю, что за игру ты затеял, но предупреждаю: на твои провокации попадаться не желаю. - Это не провокации. - С трудом верится. Прости, но весь этот спектакль кажется мне очень странным. Ты мог оставить ключи у Глонского и не устраивать тут… - он махнул рукой, - неизвестно что. - Мне просто захотелось, - Олег выглядел виноватым. Белянский вышел из темной гостиной. - Это и пугает, Минаев. Обычно твои порывы ничем хорошим не заканчиваются. Так что давай, - он указал на дверь, - спасибо и прощай. Было бы удивительно, если бы Кельт послушался его с первого раза. - Но насчет сходим – я серьезно. «Эта музыка будет вечной», - с тоской подумал Сергей. - Не хочу, - жестко ответил мужчина. - У нас с тобой нет ничего общего. Казалось, Олег задумался. - А если бы было? – спросил он, и Сергей, к своему ужасу, уловил в его голосе нотки надежды. - Если бы да кабы, знаешь что? – поинтересовался он, сбитый с толку. - Что? – тупо переспросил Кельт. Не понимая, что ему еще сделать или сказать, чтобы незваный гость наконец-то ушел, Белянский прошествовал мимо Олега и открыл дверь: - Ничего. До свидания, говорю. - Нет, а правда? Если предположить, что у нас есть темы для разговоров, ты… Громко застонав, Сергей прижался лбом к торцу двери: - Ты никогда не уйдешь, да? - Пока не ответишь. Мужчина вздохнул: - Возможно, - он выставил руку в предупреждающем жесте: - Но у нас тем таких нет, кроме того, существует обстоятельство, из-за которого я зол на тебя. - Какое? – Олег, правда, не понимал. Сергей скривился – это было не то, о чем ему хотелось говорить, но он понимал, что виноват сам, заговорив про это. - Догадайся, - произнес он. - Иди уже. Олег упрямо вздернул подбородок: - Нет. - Боже ты мой! – вышел из себя Белянский. - Твои отношения с Глонским! Ты сам не живешь и людям все портишь! Если бы ты не влез между Женей и Максимом, то все могло быть сейчас иначе. - Я не… - Кельт казался растерянным. Однако Сергею было уже все равно – он просто устал. - Не хочу ничего слышать. Уходи. Наш разговор затянулся. У меня дел много. Он так обнаглел, что, дотянувшись до Олега, подтолкнул того в сторону выхода. Кельт сделал шаг и как-то сник: - Хорошо. Пока. Белянскому даже стало жаль его: - Пока, - виновато проговорил он, но тут же спохватился и с облегчением закрыл за Олегом дверь. – Я схожу с ума, - произнес мужчина, глядя в зеркало на свое отражение, - и это ни фига не смешно. *Я знаю, что это никому не интересно, но не могу не поделиться музыкой под которую я писала данную часть. )) Внезапно это Righteous Brothers – Unchained Melody. Хотела бы я знать, что и по какой причине творится в моей голове. Ну и в каком это месте идея вломиться к Сергею была хорошей? В каком месте было правильным тащиться к нему с ключами? Выслушал кучу всего… - Сам виноват. Олег сидел на ступеньках первого этажа в подъезде Белянского. Тем нет, видишь ли. Не переносит он его. Все портит. Короткий вздох вырвался из груди Минаева. Вошедшая в этот момент в подъезд грузная тетка поинтересовалась: - Молодой человек, вам плохо? - Очень, - честно ответил Олег. - Вызвать скорую? Мужчина посмотрел на нее и криво улыбнулся: - Спасибо, не надо. Я уже был у врача. - Ну, как знаете, - сказала тетка и стала подниматься по ступенькам. Олег встал с насиженного места и вышел на улицу. В преддверии ночи ощутимо похолодало. Минаев плотнее запахнул куртку. Алкоголь все еще горячил его кровь. Хотелось что-то делать. Поехать к Максиму был не вариант – там Елена Васильевна. Да и просто не хотелось видеть сейчас Глонского. Идти домой тоже не представлялось хорошей идеей: в просторной квартире со смелыми дизайнерскими решениями и евроремонтом было слишком пусто. Ходить без цели по городу – глупо. Клуб – нет. Друзья – выпивки на сегодня и так более чем достаточно. Олег потер начинающие замерзать руки и огляделся. Недалеко была детская площадка. К ней-то мужчина и направился. Он уселся на скрипучие качели и посмотрел на яркие пятна окон. За одним из них был Сергей. Наверное, прибирался сейчас в квартире, ставил горячий чай, включал комп или телевизор. Минаеву стало грустно. Он спрятал руки в карманы куртки и стал потихоньку раскачиваться. Так Олег провел больше получаса, закоченев окончательно под некстати поднявшимся ветром. Смотрел на дом, скрипел качелями. Из задумчивости его вывел звонок телефона. Мужчина бросил взгляд на яркий экран и сбросил вызов. После повторного звонка он вообще отключил сотовый. Говорить сейчас ни с кем не хотелось. - Да пошли вы все! – прошептал Олег и откинулся на спинку качелей, запрокинув голову вверх. Прямо над ним рваные облака моргали звездами. - Нам могло бы быть клево, - с горечью заметил мужчина. – Разве этого недостаточно? Его заело. Сильно заело. Он должен был выиграть. Сессия надвигалась медленно и неотвратимо. То есть до нее было еще достаточно времени, но Женя все равно нервничал. Все свое свободное время он проводил за учебниками и в библиотеке. - Старик, так нельзя, - говорил Гордей. – Ты паршиво выглядишь. Женьке становилось смешно: - Да сам-то на панду похож. Это было правдой. Не сказать, что Гордею нужны были такие интенсивные занятия, но, будучи перфекционистом, парень подходил к предмету учебы самым серьезным образом. Юноша не слишком отличался от друга рвением к знаниям, но его переживания были связаны с тем, что он хотел закрепиться в университете и зарекомендовать себя наилучшим образом. Если Женя хотел в будущем получить достойную работу, надо было вкалывать. Он не хотел больше протекции – верил, что сам сможет устроиться в каком-нибудь достаточно теплом местечке. Благо, английский язык давался ему легко. Чего не скажешь об остальных предметах – их надо было еще понять, а некоторые – просто вызубрить. Так что учебный процесс кипел вовсю. Даже на работе, в магазине, Женя сновал с книжкой в руках. За что получил несколько замечаний от Арсения Викторовича, став более осторожным. Как шутила Щепкина: занятие фигней на работе развивает слух, боковое зрение, реакцию и бдительность в целом – это все было о нем. Голова пухла от обилия информации, преподаватели продолжали подкидывать дополнительные списки литературы, не жалея студентов. Единственным отступлением от правил для юноши был Тимофей. Они так и не встретились в какой-нибудь кафешке, не сходили прогуляться в парк или кино, но достаточно часто парня можно было видеть около Жениной работы. Азаров встречал юношу после смены и провожал до общежития. Сначала такое поведение настораживало Женьку, но потом он стал с удивлением понимать, что привыкает к Тиму. Если того не оказывалось на улице, Женя чувствовал нечто схожее с разочарованием. Но когда он приходил, они медленно шли и разговаривали. Ничего не значащий треп, да и говорил преимущественно один Тимофей, но все равно было здорово. Приятные мелочи, которые делали жизнь юноши ощутимо светлее. Тим помогал не думать о Максиме. Не забыть – всего лишь не думать. Хотя эти два человека были в чем-то похожи. Не внешне, конечно. Азаров был таким же уверенным в себе – это было видно невооруженным взглядом, заражало. Свободный стиль общения, легкость. Парень казался надежным и внимательным к деталям, ловил все на лету. Он не акцентировал несовершенство Женьки, видел в нем что-то свое и был поглощен только им во время коротких и спонтанных встреч: никаких телефонных звонков или внезапных нерешенных дел. С ним было комфортно и странно. Если Максим любил разглядывать, смотреть долго и жарко, то Тимофей предпочитал зрительному тактильный контакт. Юноша замечал все якобы «случайные» прикосновения. Он раньше никогда не подумал бы, что такая малость сможет вызвать в его теле не совсем невинный отклик. Женька стыдился и ругал себя, но, наверное, ему просто не хватало кого-то рядом. Он слишком привык жить с другим – близким - человеком, чтобы теперь не мучиться от чувства утраты. Тяга к Тимофею виделась Женьке изменой. Пусть даже такая – на уровне простых столкновений плечами, касаний рук. Но юноша тут же напоминал себе, что, возможно, в эту самую минуту Глонский находится в постели с Олегом и уж точно ни о чем не переживает. И вроде должно было становиться легче, но не становилось. Так Женю тянуло в две разные стороны. Он злился, впадал в отчаяние, а потом решал принять все как есть и просто плыть по течению, не торопиться. Ему хотелось быть с Тимом – разговаривать и дружить, возможно, держаться за руки, и, признаться, к более серьезным отношениям Женя был не готов. - Я свободен. Свободен, - повторял он, чтобы успокоить колотящееся после очередной встречи сердце, но до конца убедить себя так и не смог. «Все сложно», - теперь он слишком хорошо понимал значение популярного интернетного статуса. Он хотел, чтобы все, наконец, стало просто, а так не получалось. Да еще и эта сессия. Не вовремя. Как всегда. Женькин телефон зазвонил в середине пары. Юноша вздрогнул и, извинившись, постарался как можно быстрее выйти из аудитории. Номер был ему не знаком. - Да? – осторожно ответил он. - Женечка, здравствуйте. Это Елена Васильевна. - О, здравствуйте, - обрадовался Женя, но тут же его сердце сильно забилось: - Что случилось? Что, если что-нибудь произошло с Максимом? Юноша заметался по коридору, с кем-то столкнулся, прижался мгновенно взмокшей спиной к стене. - Не беспокойтесь, - успокоила его Елена Васильевна. - Все в порядке, - Женька издал странный звук, облегченно прикрывая лицо рукой; женщина на секунду замолчала и осторожно поинтересовалась: - Я не помешала? Вы можете говорить? - Да, - пробубнил Женя, - конечно. С Глонским ничего не произошло. Боже… Юноша бросил взгляд в окно коридора, где с неба срывались первые в этом году хлопья снега. Ему стало холодно, и он поежился. Елена Васильевна тем временем продолжила: - Я хотела бы встретиться с вами. - Хорошо. Когда вам будет удобно? - Когда у вас заканчиваются лекции? – вопросом на вопрос ответила женщина. - Через пару часов – в четыре. - Отлично. Я перезвоню, и мы где-нибудь выпьем по чашечке горячего шоколада – погода располагает, вам не кажется? Женька отчетливо слышал сквозь ее слова улыбку и сам улыбнулся: - Да, было бы просто замечательно, - немного тепла внутри ему определенно не помешало бы. Остаток лекций юноша провел в рассеянном состоянии. Его мучило столько вопросов, главным из которых был: что хотела от него мама Максима? Не было бы странным, если бы они сходили куда-то, будь он все еще с ее сыном, но сейчас… Елена Васильевна не уточнила, где он и как добраться к университету, и Женя делал вывод, что женщина была в курсе всех событий. Наверное, это пугало. Юноше не хотелось разговоров на скользкую тему расставания с Максимом. Он не представлял, как посмотрит в глаза Елене Васильевне, что скажет в свое оправдание. Он, конечно, ни в чем не виноват, но, памятуя характер женщины, можно было ожидать любой неожиданности. Женьку снова пробрал озноб. Ожидание всегда выматывало. Поэтому, как только последняя лекция закончилась, юноша пулей вылетел из аудитории. Он успел добежать до ворот университета, одеваясь на ходу, оскальзываясь на замерзших лужах, когда его телефон ожил в кармане куртки. - Да? – почти выкрикнул Женя в динамик. Женщина рассмеялась: - Пожалуйста, не надо так нервничать. Обернитесь. Женя повернулся и увидел Елену Васильевну, которая стояла около черного бока такси и махала ему затянутой в перчатку рукой. При виде ее Женьку снова одолели сомнения насчет Глонского. Однако он прикусил язык и смиренно подошел. - Здравствуйте. - Здравствуйте, - улыбнулась Елена Васильевна. – Как вы похудели и вытянулись. Вы хорошо питаетесь? - Да, все в порядке. Вы просто давно меня не видели. Женщина кивнула: - Возможно. Что ж, садитесь в машину, я отвезу вас в чудесное место – там самый лучший горячий шоколад в городе. Женя послушался, учтиво пропуская маму Максима вперед, а потом аккуратно садясь рядом с ней. Некоторое время они ехали молча, и юноша был этому откровенно рад: разговаривать при водителе ему не хотелось, а в том, что они будут обсуждать Макса, он практически не сомневался. Елена Васильевна не выдержала первой, но заговорила о чем-то отвлеченном. Она больше делилась своими впечатлениями: радовалась первому снегу, хотя и пожаловалась, что ужасно не любит холод; подметила, что город изменяется все больше с каждым ее приездом, а когда такси подъехало к небольшому уютному ресторанчику, она с воодушевлением стала рассказывать историю этого места. Оказывается, хозяин заведения был ее старым знакомым. И именно здесь Елена Васильевна когда-то познакомилась со своим будущим мужем. Приветливый официант разместил их у большого окна, принес горячий шоколад и выпечку. Женя рассеянно смотрел на праздничное убранство ресторанчика, и у него возникло острое ощущение близящегося праздника. Новый год никогда особо не радовал юношу, но в этот раз все было как-то по-другому - он ощущал все более тонко и чисто, словно с глаз спала пелена, а с него самого какое-то сонное оцепенение. Женька думал, что живет в тихом озере, если не в болоте, где вокруг ничего не происходит, кроме привычного течения событий. Оказалось же, что его место - это лишь заводь огромного и неспокойного океана. За столиком разговор с мамой Максима продолжился, и женщина сумела растормошить юношу: он с удовольствием поделился впечатлениями о студенческих буднях, надвигающейся сессии, не забыл упомянуть и про работу в супермаркете. Елена Васильевна была немного обеспокоена: - Женя, я знаю, что вы очень целеустремленный мальчик, но не много ли вы на себя взвалили? Помнится, учеба – это не самое легкое занятие, а вы еще и работаете. Юноша улыбнулся – ему была приятна забота этой женщины. - Все в порядке. Поначалу было, и правда, немного сложно, но сейчас я привык. И я же не весь день работаю – всего несколько часов вечером. - Рада, если это действительно так. Женя кивнул, отпивая вкуснейший шоколад. Несмотря на приятную беседу, он все еще ждал подвоха. Елена Васильевна так старательно избегала тем, которые могли бы коснуться ее сына, что это становилось подозрительным. Юноша не выдержал: - Елена Васильевна, - начал он, - вы ничего не говорите о Максиме, - он посмотрел в глаза женщины, стараясь угадать, о чем она думает. Та не стала отпираться: - Да, верно, - она отломила кусочек булочки с корицей. – Попробуйте, - Елена Васильевна указала на выпечку, - очень вкусно. - Я охотно верю, но… Максим, он… - Женька вздохнул и выпалил: - С ним все в порядке? - Абсолютно. - Правда? – Женя не мог понять самого себя: он чувствовал легкое разочарование таким однозначным ответом. - Правда, - ответила Елена Васильевна и вдруг рассмеялась. – Женечка, вы совершенно не умеете скрывать свои эмоции. - Извините, - юноша слабо улыбнулся, - просто, когда вы позвонили, я испугался, что что-то могло случиться. - Нет, ничего с этим оболтусом не случилось. Разве что его характер окончательно испортился. Впрочем, я говорю это каждый раз – сын не становится лучше и терпимее. Женя кивнул, не зная, что тут можно добавить. - Женечка, - Елена Васильевна тронула его руку, - я знаю, что вы расстались. Сын не делал из этого тайны. И вы, наверное, ждете, когда я начну разговор про это. - Вы правы, - повинился Женька. - Не беспокойтесь, я не буду ничего говорить: ваши отношения - это ваше личное дело. Однако мне хотелось бы заверить, что я поддержу любой ваш выбор. И мое мнение не зависит от того, что творит мой глупый сын. Мне просто хотелось вас увидеть, поговорить и передать подарок на Новый год. Елена Васильевна подвинула к Жене большой бумажный пакет с ручками-шнурками – юноша помогал донести его от такси до ресторана. Женька растерянно уставился на подарок, хотя внутрь заглянуть не решился – уж очень солидно выглядел пакет снаружи. - Ну, что вы, - проговорил юноша, - не стоило. - Мне было приятно подбирать для вас подарок. Не отказывайтесь – возьмите. - Я даже не знаю… - юноша перевел взгляд на Елену Васильевну, немного помолчал и спросил: - Вы оставите мне свой адрес? Женщина выглядела немного удивленной: - Конечно, но зачем? – она достала из своей сумочки маленький блокнот и ручку. - Я тоже хочу вам что-нибудь подарить. Елена Васильевна перестала писать: - Вы не обязаны. Мой подарок – от души. - Я все понимаю, но мне, правда, хочется. Мама Максима улыбнулась. Она вырвала листок с адресом и протянула Женьке. - Держите. Они просидели в ресторане еще некоторое время. На улице успело стемнеть, а витрины близлежащих магазинчиков зажглись веселым мерцанием огней. Было очень красиво. Снег усилился, делая картину за окном совсем сказочной. Казалось, что вот-вот послышится звон бубенчиков и прямо по улице промчатся сани с Дедом Морозом. Как бы ни хотелось продлить встречу, но Елене Васильевне было пора. Да и Женя понимал, что засиделся, злоупотребляя вниманием женщины. Его оправдывало только то, что маме Максима, похоже, нравилась его компания. Когда они вышли на улицу, юноше не хотелось уходить. Женька с тоской подумал про свой прежний дом и вздохнул – он снова вспомнил про Глонского. Елена Васильевна уловила перемену его настроения. Она поправила шарф юноши, дружески похлопала по плечу: - Все будет хорошо. Не беспокойтесь. - Да я и не… Женщина его не дослушала: - Мне что-нибудь передать сыну? Наверное, если бы Женя был готов к подобному вопросу, он сказал бы что-то умное, а еще лучше – ответил «нет». Однако вопрос застал его врасплох, и юноша ляпнул невесть что: - Я… э-э-э… Скажите, что кипарис с террасы лучше убрать в дом, иначе растение погибнет с наступлением более сильных морозов. Женя чувствовал себя дураком. Елена Васильевна не стала комментировать послание: она просто улыбнулась, кивнула и вскинула руку, останавливая проезжающее мимо такси. Олег после посещения дома Белянского не мог найти себе места. Прямо на рабочем месте, в разгар трудовой недели, он занимался не пойми чем, а именно гуглил названия тех компьютерных игр, которые стояли в шкафу у Сергея. Кельт нарыл кучу бесполезной информации, но остановиться не смог, пока не нашел все, что только было. Теперь дело оставалось за малым – осилить обилие открытых вкладок и сохраненных ссылок. Осилить и не сойти с ума. Голова шла кругом. Если честно, то после нескольких часов поиска и чтива окологеймерских сайтов, чатов, форумов, Олег люто возненавидел все, что связано с всевозможными стрелялками, бродилками и тому подобным. Однако он стоически терпел, периодически матерясь, даже выкурил три сигареты. За все это время Минаев отходил от компьютера только попить и в туалет. Послал секретаршу Максима. Заперся в кабинете, чтобы ему никто не мешал. От обилия информации тошнило, но с какого-то энного часа Олега озарило - он стал улавливать некую логику. Чтобы не вспугнуть робкую догадку, Кельт сделал небольшой перерыв, сходив к Глонскому и поругавшись с ним по какому-то пустяковому поводу. На душе прояснело, и, когда он вернулся к себе, его внезапная тяга к просвещению уже не казалась столь идиотской, как в начале. Олег даже отрыл какую-то онлайновую бродилку и попробовал поиграть. Было забавно, хотя его довольно быстро убили другие, более удачливые и опытные игроки. Проверив еще с десяток сайтов, мужчина вдруг наткнулся на знакомое название – эта игра в разных вариантах имелась у Сергея, - в электронной статье говорилось, что грядет самое ожидаемое событие года: выход обновления. На форуме, приуроченном к статье, фанаты устроили настоящую истерию по этому поводу. Презентация должна была состояться в Глобал Сити только через неделю, в преддверии Нового года. Лимит серии, промо, толпа именитого народа. Олег закусил губу. В Глобал Сити работал очень хороший его друг, собутыльник и бывший любовник. Один из тех, кто всегда был рад Минаеву и его кошельку. С кем не должно было возникнуть особых проблем – их общение было предельно ясно и не замутнено никому не нужными отношениями. Звонок не занял много времени – услужливый Ефим с удовольствием согласился встретиться на нейтральной территории. Олег потер руки, предвкушая. Однако на деле все оказалось не так легко, как думал Кельт - явно надо было с кем-то переспать. Достойная плата за то, что хотел Минаев. Проблема состояла в том, что мужчина был не в настроении. Вернее, он бы с удовольствием, но не сейчас, когда все мысли были заняты чертовым Белянским. Минаев даже испугался за себя: - Старею, что ли? – он и не помнил, когда так легко отказывался от халявного секса. Весьма хорошего, надо сказать, секса. И только благодаря своей упертости, пройдя несколько ступеней отчаяния и гнева, встретившись с Ефимом пару не запланированных раз, Олегу удалось уломать любовника. Тот, всем своим видом выражая недовольство, вручил Минаеву заветный номерок. Позвонив по нему, Кельт оказался счастливым обладателем еще не вышедшей лицензионки. Первым порывом мужчины было бежать к Сергею, теряя тапки, но потом он передумал. Дрязги с Ефимом навели его на мысль, что Белянский может его неправильно понять. Рисковать Кельт не собирался. Только не в таком деликатном деле. Он хорошенько подумал и решил сплести небольшую интригу. Это ведь всегда подогревает интерес у потенциальных партнеров? По крайней мере, в фильмах и книгах все обстояло именно так. Потому Олег направился в ближайший магазин, где ему красиво упаковали коробочку с диском – просто, но со вкусом. В матовую оберточную бумагу томно-бордового цвета, без всяких там бантиков и слащавых записок с признаниями. А потом поехал к Белянскому на работу. Ведь благодаря своей шпионской деятельности, в которой Минаев преуспел в последнее время, он знал, что сегодня смена «господина хирурга». Сергей вошел в ординаторскую на чистом усилии воли. Он не позволил себе рухнуть на кажущийся сейчас таким шикарным и притягательно мягким диван и опустился за свой рабочий стол с грудой медкарт. Тамара Викторовна посмотрела на коллегу поверх очков: - Выглядите великолепно. Белянский слабо улыбнулся, но не повелся на незлое подначивание. Он без зеркала знал, что выглядит отвратительно – в последние дни отдохнуть практически не удавалось. На работе – понятно, дел никогда не убавлялось, а дома… Родные вернулись из гостей, и Сергей страдал от излишнего энтузиазма всех. Прятался, запирался в комнате, но все равно его доставали и заставляли быть «активной ячейкой общества». Выматывало неимоверно. - Все шутите, - констатировал очевидное Сергей, стягивая с головы шапочку с веселым геометрическим рисунком. - Шучу, - согласилась Тамара Викторовна. – И профессия, знаете ли, обязывает. - О, да, - усмехнулся Белянский: - Хирургия – очень веселое времяпрепровождение. - И престижное, надо сказать, - как-то уж слишком многозначительно произнесла женщина. - Что такое? – поинтересовался Сергей. На самом деле, ему было не очень интересно, но Тамара Викторовна редко говорила что-то просто так. Имело смысл уточнить. - Да вот, - сказала женщина. - Что? – Белянский не понимал ее. - Вот, вот, - хирургиня указала на стол мужчины. – Плоды вашей несомненной популярности у женского населения нашей больницы. Сергей обернулся, ища глазами, что имела в виду коллега. Прямо на одной из папок лежала аккуратно упакованная коробочка. Она была небольшой, плоской и в темно-красной упаковке. Белянский склонил голову, рассматривая ее. - Не распечатаете? – спросила Тамара Викторовна. Насколько Сергей знал женщину – ей было безумно интересно узнать, что это. Впрочем, не только ей. - И кто принес коробку? - Медсестра, - охотно поделилась информацией Тамара Викторовна. - Даже так, - Сергей осторожно тронул подарок, разворачивая его к себе другим боком. – И как зовут медсестру? - Галина, - женщина отложила в сторону газету, которую читала до прихода Белянского. – Вы не хотите посмотреть, что внутри? – наконец не выдержала она. Мужчина слегка улыбнулся: - Да вот, думаю - вдруг там штамм бубонной чумы? - О, да, ради бога! – воскликнула Тамара Викторовна, потеряв терпение: - Вскрывайте пациента, или я за себя не ручаюсь. Белянский рассмеялся: - Хорошо, хорошо, не буду вас мучить, - он взял коробку и осторожно, чтобы не повредить упаковочную бумагу, стал разворачивать ее. Когда в руках оказался диск с компьютерной игрой, Сергей замер. Возможно потому, что у него не было слов, чтобы описать весь спектр испытываемых им сейчас эмоций. - Что? Что это такое? – Тамара Викторовна, словно девочка, вытянула шею, стараясь рассмотреть, что же так поразило коллегу. – Какой-то диск? Музыка, видео? – у нее был несколько разочарованный вид. Как будто в такой маленькой коробке могло оказаться нечто иное, а не просто диск. - Это… - Сергей сглотнул и стал вертеть подарок в руках, - это… я вам даже передать не могу что это! – казалось, что вся его недавняя усталость и вялость исчезли без следа: он оживился, глаза заблестели. – Это… впрочем, название вам ничего не скажет, но эта вещь – последнее обновление одной очень популярной компьютерной игры. И я могу сказать точно – оно еще не вышло. По крайней мере, официально. А если бы вышло, то таким тиражом, что он враз разошелся бы среди «своих». Но как такое возможно? До презентации еще… Стоп! Я должен поговорить с Галиной! – Белянский вскочил. Тамара Викторовна театрально-драматическим жестом положила руку себе на грудь: - Сережа, вы из этих? – она выглядела потрясенной. Мужчина остановился у двери: - А? Из каких? - Вы играете в подобные штуки? Щеки Белянского слегка порозовели. - Ну, я… Да. А что такого? – он совершенно по-детски вздернул вверх подбородок. – У каждого свои методы расслабления. - Никогда бы не подумала, что вы… Нет. - Зато я не курю! – выпалил Белянский и буквально вывалился из ординаторской, оставив Тамару Викторовну переваривать услышанное и увиденное. Сергею не терпелось поскорее узнать интригующие подробности. Галины, как назло, нигде не было. Мужчина носился по коридору туда-сюда, сжимая в руках диск. Он, наверное, не пережил бы, если бы девушка уже ушла домой, оставив его в неведении. Такого и врагу не пожелаешь! Но Белянскому повезло: после десяти минут бесцельных поисков «жертва» сама нашла своего «охотника». Что-то весело обсуждая, таща на стерилизацию металлический чемоданчик с инструментами, Галя шагала по коридору навстречу Сергею. - Галина! – окликнул ее мужчина. – Можно вас на минутку? Удивленно посмотрев на молодого хирурга, Галина растерянно кивнула, но, увидев лукавый взгляд своей спутницы, хихикнула. Сергей отвел девушку поближе к окну, где никого не было. - Галина, скажите, вы сегодня приносили в ординаторскую небольшую плоскую коробочку? - Да, я положила ее на ваш стол. А что, она пропала? – глаза девушки округлились. Сергей поспешил ее успокоить: - Нет, все в порядке, - он махнул диском, показывая, что получил презент. – Я только хотел узнать, кто принес ее. Вы помните? - Конечно, помню, - Галя вдруг мечтательно улыбнулась. - И? – нетерпеливо уточнил Белянский. - Это был высокий, хорошо одетый молодой человек. Такой серьезный и представительный… Сергей потер лоб, пытаясь вспомнить, кто из его знакомых подходил под подобное описание. - У него были черные волосы? – спросил он, имея в виду Глонского, хотя за каким чертом тому дарить такие подарки – не день рождения же, да и до Нового года пока еще далековато. - Нет. Он, скорее, шатен. - Шатен?! – на этом слове предположения Сергея закончились. У него просто не было таких друзей. Почему друзей? Да потому что принесенный подарок мог подарить только близкий друг или тот, кто очень хорошо знал пристрастия Белянского. Знали немногие, а уж подарить лимитку, которой только предстоит выйти – он терялся в догадках. - Ладно, хорошо, шатен, - задумчиво повторил Сергей. – А что просил передать? – это существенно помогло бы пролить свет на персону таинственного незнакомца. Галя пожала плечами: - Ничего. - Совсем?! – такого просто не могло быть. - Совсем. Он встретил меня в приемном отделении, спросил: не знаю ли я вас. Я ответила, что знаю. Тогда он попросил передать вам коробку. Я сказала, что вы скоро освободитесь, но он ответил, что не может ждать. Так что я просто взяла и отнесла коробку в ординаторскую. - Он не представился? - Нет. Белянский, не веря, покачал головой. - Я понял. Спасибо вам. Он собирался уйти, но Галина окликнула его: - Сергей Игоревич, а почему вы спросили? Сергей выдавил из себя вежливую улыбку: - Да не обращайте внимания. Просто хотел уточнить. Еще раз спасибо. - Пожалуйста, - немного обиженно отозвалась медсестра. Разглядывая полученный диск с игрой, Белянский медленно направился в сторону ординаторской. Ему повезло - Тамары Викторовны там уже не было. Сергей уселся на диван и задумался. Ни одной дельной мысли по поводу случившегося в голову не приходило. Ну не было у него таких друзей-знакомых, которые могли совершить такой шикарно-расточительный жест. Хотя Глонский, пожалуй, мог бы, но он делал что-то с ног сшибающее только по большим праздникам. Да и по описанию не было похоже, что это Макс. Но ведь он мог передать диск с курьером. Хм, «хорошо одетый представительный» курьер? Не вяжется как-то. И Максим наверняка приложил бы записку к своему подарку или позвонил, предупреждая, что стоит ожидать чуда. Нет, это был точно не Глонский – его сейчас вообще мало что волновало, кроме приехавшей мамы. - Не понимаю, - тихо произнес Сергей. Он поднес диск к носу и понюхал пластик. Никаких особых запахов не было. - Не Шерлок я, - с тоской проговорил мужчина и снова задумался. На сей раз его мысли приняли иное направление – Дарий. Сергей нахмурился. Нет, этого тоже не могло быть, хотя шикарные букеты роз когда-то имели место быть. Как и еще несколько подарков, которые Белянский гордо спустил в унитаз после расставания с этим страшным человеком. Мужчина тряхнул головой: - Хватит придумывать глупости! Он поднялся с дивана, подошел к шкафчику со своими вещами и сунул диск в сумку. Вздохнув, он погладил ее кожаный бок: до конца смены оставалось еще несколько часов, и Сергей понимал, что прожить их будет очень нелегко. - Почему у тебя отключен сотовый? – недовольно поинтересовался Глонский, как только Елена Васильевна переступила порог его квартиры. - О, разве отключен? – взгляд женщины был невинен, словно она и предположить не могла, как такое произошло. – Наверное, разрядился. - И ты ждешь, что я поверю? Мама, я знаю тебя не первый день, - Максим скрестил руки. Елена Васильевна иронично посмотрела на сына и наклонилась, чтобы расстегнуть сапоги: - Правда? Мне иногда так не кажется, - она надела домашнюю обувь. – Что произошло? - Я тебе звонил! – обвиняюще заявил Макс, как будто это должно было все прояснить. - Не дозвонился. Дальше что? – Елена Васильевна повернулась к сыну спиной, и тот помог ей снять пальто. - Стемнело уже, - уточнил Глонский. Мать поправила прическу перед зеркалом и снова посмотрела на Максима: - Если ты хочешь, чтобы тебя понимали, говори прямо. Мне не нравится, когда ходят вокруг да около. - Я волновался, - надулся мужчина. – Пришел, а тебя нет, за окном темно, на звонки ты не отвечаешь. Что я должен был думать? Елена Васильевна весело рассмеялась. Она похлопала Макса по плечу, когда прошла мимо него в гостиную. - О, боже, я дожила до момента, когда мой сын требует отчета, где я была. Забавно. - Мне вот только так не кажется. Отец звонил, а я не знал, что ему сказать! Нес какую-то ерунду. - Я с ним позже обязательно поговорю, - Елена Васильевна поддернула рукава джемпера вверх: – Ты ел? Я могу что-нибудь приготовить, - она заглянула в холодильник. - Ел. А ты так и не ответила. - Чай будешь? – словно не слыша его, спросила женщина. - Кофе, - машинально поправил ее Глонский. – Мам, ты намеренно игнорируешь меня? - Почему ты так решил? – удивилась Елена Васильевна, доставая чайник и пакетик со сдобным печеньем, которое она купила утром в пекарне. – Мы мило общаемся. - И при этом ты отвечаешь только на то, что хочешь. - Привилегия родителя, - женщина очаровательно улыбнулась. – Где твой кофе? - В кофеварке. Макс уселся на стул и насупленно посмотрел на мать. Он сердился, но у Елены Васильевны давно имелся иммунитет на подобные перепады настроения сына. - Тогда, будь любезен, ткни вон ту кнопочку, - она указала на кофемашину. Предсказуемо Максим рассердился еще больше: - Я знаю, как варить кофе, - раздельно проговорил он, впрочем, ткнув «ту кнопочку». - Замечательно! – Елена Васильевна чмокнула сына во взъерошенную макушку. Судя по всему, ей нравилось доводить его. Максим некоторое время бесился, наблюдая за матерью, а потом неожиданно успокоился: запах свежезаваренного кофе, сдобы и фруктовый аромат чая настроили его на добродушный лад. В конце концов, ничего же не случилось. Ну, не ответила на вопрос, не пожелала обсуждать свои личные дела – имела на это полное право. Глонский верил, что если бы что-то требовало его вмешательства, мама сказала бы ему об этом. «Не маленькая», - окончательно отбросил все лишние мысли Максим. Через несколько секунд он понял, что поступил опрометчиво. - Кипарис с террасы лучше убрать в дом, иначе растение погибнет с наступлением более сильных морозов. Глонский замер и медленно поднял голову, непонимающе глядя на мать: - Что? - Ты не расслышал? – спросила Елена Васильевна, усаживаясь напротив сына и выбирая одно из наиболее симпатичных, на ее взгляд, печений. - Расслышал, - через силу выдавил Максим, - но не понял, к чему ты про кипарис вспомнила. Над этим кипарисом вечно трясся Женя. Макс иногда даже жалел, что купил такое капризное растение: оно требовало достаточно трудоемкого ухода и все время норовило засохнуть. Только благодаря усилиям Евгения кипарис не отправился в свое время на помойку. Сейчас дерево – или куст? - конечно, представляло собой жалкое зрелище, и Максим не хотел что-либо предпринимать для его спасения – все равно у него ничего бы не получилось. Он даже ремонт был сделать не в состоянии, а уж в зеленых метелках не разбирался и подавно. Даже начинать не стоило. Елена Васильевна покачала кусочком печенья: - Я и не вспоминала. Просто передаю тебе слова Жени. Краска отлила от лица Глонского. Мама произнесла имя его бывшего любовника так обыденно и спокойно, словно… словно это было совершенно нормально! Говорить о Женьке здесь и сейчас. - Ты видела его? Как? Где? Что он сказал? – зачастил было Максим, но резко осекся и нахмурился: - Дурацкая шутка. Лучше бы это действительно было шуткой. Глонский смотрел на мать и просил про себя: «Скажи, что ты пошутила, скажи!» - он сам не понимал, почему так страстно хотел этого. Наверное, потому что Женя был рад встретиться со всеми – Сергеем, его мамой, - но только не с ним самим. Его он ни выслушать, ни понять не хотел! Елена Васильевна тщательно прожевала кусочек печенья, прежде чем ответить: - Это не шутка. Максим знал. Черт! Он же знал. Мужчина поднялся со своего места, выудил из кармана домашних брюк пачку сигарет. Его руки ощутимо подрагивали, и он ненавидел себя за это. - Рассказывай, - процедил он. - Где вы встретились? Как назло, зажигалка не работала, сигареты норовили раскрошиться в руках, тихо выбешивая. - Около университета, - ответила Елена Васильевна, примериваясь к еще одной печеньке. Когда стало понятно, что никотин не поможет ему избавиться от противного, тянущего под ложечкой чувства, Макс отбросил пачку в сторону. - Случайно? – поинтересовался он с угрозой в голосе. Мама изогнула бровь: - Конечно же нет. Максим вздохнул. - Мам, зачем ты поехала к нему? Зачем надо было влезать во все это и позориться? Неужели он должен все разжевывать?! Это неприятно. И больно. «Она была с ним», - Глонский так остро ощутил чувство тоски по Женьке, что скулы свело. Он отвернулся, уткнувшись взглядом в кофеварку и зачем-то включив ее еще раз. За спиной мужчины тихо звякнула чашка. - Мне хотелось увидеть этого мальчика, передать ему подарок и просто поговорить. - Выспросить про наши отношения? – с вызовом поинтересовался Максим. - Насколько я тебя поняла, никаких ваших отношений нет, - достаточно жестко отозвалась Елена Васильевна. - Мы просто поговорили, - добавила она через пару секунд. Глонский все еще стоял к ней спиной. И простоял бы так целую вечность, только чтобы мать не видела выражение его лица. - О чем? – спросил он, проклиная себя. - О разном. О погоде. Спокойный тон и кажущаяся безучастность злили его. - Мама! – воскликнул Макс, разворачиваясь, сметая со стола свою кружку. Это вышло случайно, но придало моменту некую драматичность. Мужчина нервно улыбнулся. Елена Васильевна смотрела на него, скрестив на столе кисти рук. - Я не обманываю тебя. - Хорошо, пусть так, - Максим попытался успокоиться, присаживаясь на стул. - Что еще? Он говорил про меня? Он сердится? Вообще… как он? Тебе не показалось, что у него проблемы? Вопросы лились из горла помимо воли. Какое ему было дело до того, кто так глупо ушел, наплевав на все? «Тебе не показалось, что у него проблемы?» - мог ли Глонский пасть еще ниже? Наверное, ему следовало купить розовый чепец с кружевом и какое-нибудь ванильное платье: «Самое то. Идиот». Он сжал руку в кулак, ожидая ответа. - Не показалось. Елена Васильевна словно гипнотизировала его - она так внимательно всматривалась в лицо сына, что тот засомневался: не написано ли у него что-нибудь на лбу? Например, кретин. Или что-то в таком роде. Любое бы бранное слово подошло. - О тебе не упоминал, - продолжила женщина, - и я не заметила, чтобы он сердился. - Ага, - отозвался Максим и замолчал. Он прикусил язык, чтобы не задать еще какой-нибудь тупой вопрос. В идеале надо было встать и уйти – куда угодно, хоть на улицу воздухом подышать, - но он почему-то продолжал сидеть и смотреть, как Елена Васильевна допивает свой чай. - Вот тебе и ага, - проговорила его мама, отставив чашку. - Сын, не знаю всех подробностей, но… - она помолчала, обдумывая, как поступить: - Могу я дать совет? - Попробуй. Сказать по-честному, Максиму было все равно. Зачем трепыхаться? Она все равно сделает, что хочет. Вот и с Женей она встретилась, не поинтересовавшись его мнением. Глонский шумно выдохнул через нос. Елена Васильевна поднялась и обошла стол. Она взяла лицо сына в ладони и приподняла, заставив посмотреть ей в глаза: - Засунь куда подальше свою гордость и верни его. - Ты с ума сошла, - полным предупреждения голосом произнес Максим. - Не я все начал. Он хотел сбросить руки матери, но та только крепче сжала пальцы. - Не ты, - сказала она, заметно повысив голос, - но ты можешь все закончить! – так разговаривают с детьми, чтобы пресечь их истерику; Максим скривился, мать ослабила хватку и нежно погладила его по щекам: - Успокойся, подумай, подойди к вопросу примирения рационально. Ты же можешь укрощать свой ужасный характер, я знаю. Знаю, потому что иначе ты не стал бы таким успешным бизнесменом. Оцени ситуацию и найди чертово решение! – закончила она, отпуская Макса. - Я пытался. Он не хочет, - Глонский коснулся своей щеки и потер место, где только что была рука матери. - Сколько раз мне повторить, что не я виноват в нашем разрыве. Елена Васильевна улыбнулась: - Вот и отлично. Значит, помириться будет намного проще, - она взяла свою чашку и подошла к раковине. - Верни все на свои места, сын. Мне нравится Женя - я ему доверяю. Максим простонал: - А от Олега у тебя несварение, - он оперся спиной о барную стойку и посмотрел в потолок. - Выбирай слова, - мать поставила кружку на стол и вытерла руки небольшим зеленым полотенцем. - Хотя, признаться, ты прав – Олег несерьезный и абсолютно ненадежный человек. От него будет все что угодно, включая несварение, язву, или даже… Глонский вздохнул и встал. Он посмотрел на маму и проговорил, перебив ее: - Он не сейф, чтобы быть надежным. «У него много других полезных качеств», - хотелось возразить Елене Васильевне, но Максим боялся, что и на это у нее найдется какая-нибудь острота. Он не понимал, почему она заняла такую жесткую позицию по отношению к Минаеву – они практически не общались, а пара колкостей, которыми успевали обменяться эти двое – были не в счет. Если уж на то пошло, то Максим сказал бы, что он намного хуже Олега. Вон Женька - и тот сбежал от него. От Кельта, наверное, так не уходили. Не обращая внимания на заступничество сына, Елена Васильевна сказала: - С ним нельзя построить нормальных прочных отношений. - Кто тебе сказал, что они нужны – эти прочные отношения? Чтобы мне вот так мозги полоскали каждый раз? – разговор надоел Глонскому. Он оглянулся в поисках спасения – срочно нужно было придумать какую-нибудь причину и свалить отсюда, пока он в очередной раз не поругался с матерью. Елена Васильевна фыркнула: - А что, лучше заразу какую-нибудь подцепить? - Ты перегибаешь, - не выдержал Максим. Причина не придумывалась, потому он просто развернулся и пошел в сторону лестницы. «Пусть спишет мой уход на недостаток воспитания», - едко подумал мужчина. - Не уверена, - донеслось вслед, едва Макс стал подниматься на второй этаж. - В общем, дело, конечно, барское, но ты будешь идиотом, если упустишь Женю. Я все сказала. Максим только отмахнулся. Он хотел сразу же пойти к себе, чтобы запереться и притвориться глухим и немым на несколько часов, но потом передумал. Мужчина направился к террасе. Едва он открыл стеклянную дверь, как в лицо ему ударил холодный ветер, полный колких снежинок. Волоски на коже мгновенно встали дыбом, и Глонский передернул плечами, стараясь выгнать мороз из мышц. Остановившись на пороге, он огляделся. Кипарис стоял недалеко от стола, за которым летом любили сидеть и Женя, и Сергей, да и он сам тоже. Максим гипнотизировал бедное растение, решая, что с ним делать: убрать в дом или ну его к чертовой матери? Женька просил убрать. Но Женьки тут не было, так что никто не мог запретить ему распорядиться по-своему. Глонский стал замерзать. - Да какого же рожна?! – воскликнул он в конце концов и решительно направился к кипарису. Зараза оказался довольно тяжелым, но Максим все же перетащил куст – или дерево? – в дом, с наслаждением закрыв дверь, отрезая холод от тепла квартиры. Кипарис стоял с гордо встопорщенными ветками, подернутыми рыжиной, и от него приятно пахло то ли елью, то ли еще чем-то травянисто-зеленым. - Он думает о тебе больше, чем обо мне, ты в курсе? – поинтересовался Глонский у растения, и когда оно не ответило, покачал головой: - Скотина. Тут, можно сказать, мир рушится, а ты стоишь! Пахнешь… - он с горечью посмотрел на кипарис и тронул одну из веточек. - Если ты засохнешь, то я тебя на удобрение пущу, - пригрозил мужчина. - Так что только попробуй… Максим подвинул кипарис к свету и пошел в свою комнату. Женя смотрел на Тимофея и не знал, как ему реагировать: парень снова ждал его после смены, прохаживаясь по заднему двору супермаркета, держа в руках, сцепленных за спиной, длинную желто-красную розу. - Привет. - Привет, - ответил Женька, косясь на цветок. Тим очаровательно улыбнулся и протянул розу юноше: - Тебе. - Я… - Женя аккуратно взял розу, словно та была змеей. – Спасибо. С интересом наблюдающий за ним Тимофей рассмеялся. - Можешь выкинуть ее, если хочешь. Купил просто так - она понравилась мне, не смог пройти мимо. - И решил подарить мне. - Точно. - Апельсин был лучше, - губы Жени тронула улыбка. Розу выкидывать он не стал. Хотя и чувствовал, что ему придется потрудиться, чтобы объяснить ее появление по возвращении в общежитие. - Хочу тебя украсть, - Тим медленно приблизился к юноше. - Как? – переспросил тот, но парень уже прикоснулся к нему и ненавязчиво развернул лицом к черной машине, припаркованной в паре десятков шагов от них. - Вот так. Нельзя столько работать и учиться. Да, я знаю, что сессия, но если не отдыхать… Ты когда-нибудь слышал про мозги и яичницу? Женька фыркнул: - Слышал, - он раздумывал несколько секунд, взвешивая все за и против, но потом решился: - Хорошо, я согласен. - На что? – Тимофей склонил голову к плечу. - На то, чтобы ты меня украл, - завтрашний день был выходным, и Женя мог позволить себе немного погулять. Тим одобрительно хлопнул его по спине: - Вот это по-нашему. Есть хочешь? Женя прислушался к себе и понял, что и правда очень голоден. - Пожалуй, - ответил он, думая, что его отвезут в какое-нибудь кафе. Тимофей поступил по-своему. Когда они сели в машину, он проехал почти через весь город перед тем, как остановиться около какой-то закусочной: - Выходить? – удивленно спросил Женя, пытаясь рассмотреть в темноте незнакомое место. - Нет. Посиди здесь, я быстро, - с этими словами Тим выскользнул из машины. Он вернулся минут через десять с большим бумажным пакетом, из которого просто потрясающе пахло. - Что это? – Женька вытянул шею, желая посмотреть, что принес парень, но тот поставил пакет на заднее сидение. Подальше от любопытных глаз и носа своего попутчика. - Это еда. - Я понял, но что там? Пахнет очень вкусно. - Когда приедем на место, ты все узнаешь, - Тимофей загадочно улыбнулся и снова завел мотор машины. На этот раз они ехали несколько дольше. Женя с удивлением заметил, что дома поредели, а потом и вовсе исчезли, уступая место пустынной трассе и деревьям по бокам. - Где мы? – с подозрением произнес он, ощущая смутное волнение. Машина явно ехала по какой-то проселочной дороге. Вокруг не было ни души. Даже освещения не было – совершенно глухое место. И ночь. Тимофей не спешил отвечать. Еще пару минут ничто не прерывало шуршание шин по гравию, а потом парень свернул с дороги и поставил машину на обочине, заглушив мотор. - Все, теперь можно выходить, - сказал Тим и первым вышел наружу. – Застегивай плотнее куртку, здесь прохладно, - крикнул он Жене, прохаживаясь вдоль бока машины. Женя послушал его, подняв язычок молнии до самого верха, и выбрался на свежий воздух. Здесь – где бы они ни находились – стояла потрясающая тишина. Казалось, что она звенит. Женька задрал голову и увидел, что прямо над ним раскинулся звездный купол неба. Звезды были какими-то особенно яркими и словно живыми – они дрожали в морозном воздухе, подмигивая юноше. - Как красиво, - выдохнул он облачко пара. - То ли еще будет, - отозвался Тим. Женька опустил голову и посмотрел на своего спутника. Тот успел достать из машины пакет с загадочно-вкусным содержимым и стоял совсем рядом. - Идем? – предложил парень, показывая Жене кивком головы направление. - Идем, - Женька побрел вслед за Тимофеем. Он видел перед собой его спину в кожаной куртке, думал, что здесь совсем нет фонарей, но и без этого почему-то достаточно светло. Словно сам воздух излучал какой-то невидимый свет, помогая различать предметы. Тропка, по которой они шли, круто забрала вверх, и Тимофей с Женькой выбрались на вершину холма. - Пришли, - с какой-то гордостью в голосе возвестил Азаров. Женя приблизился к нему, обошел Тимофея и замер на месте. От открывшейся панорамы у Женьки захватило дух. - Оу, - только и смог проговорить юноша, глядя на простирающийся перед ним город. Сотни, тысячи разноцветных огней. Звездное небо над далекими домами. Флер теплого света, словно вуаль, повисшая в воздухе. Это было потрясающе. - Нравится? – голос Тимофея звучал так, словно все, что видел сейчас юноша, было делом его рук. Что ж, в какой-то мере это было правдой – без Азарова Женя тут никогда бы не оказался, не узнал, что существует такое место. - Очень нравится, - юноша посмотрел на Тима: – У меня просто слов нет. - И это намного лучше розы. Женька не удержался и рассмеялся. - Скажу больше – это намного лучше апельсина. Тимофей широко улыбнулся, вдохнул полной грудью чистый загородный воздух и посмотрел на многочисленные огни. - Давай встречаться. До Жени не сразу дошел смысл сказанной Тимом фразы. Он еще некоторое время глядел, не отрываясь, в сверкающую даль, а потом повернулся к своему спутнику. - Что ты сказал? - Предложил встречаться, – Тимофей посмотрел в глаза юноши. - Ты против? Его взгляд был спокоен и тверд. Он ни капли не колебался, предлагая начать отношения. Женька моргнул. Он не знал, как выразиться, чтобы не обидеть Тима. - Я… понимаешь… - юноше не нравилось мямлить, поэтому он решил, что надо сказать прямо, как есть: - Я не готов к серьезным отношениям. Может быть, как-нибудь потом. Не сейчас. Извини. - Неудачный опыт? – Тимофей не шутил и не издевался, он просто хотел знать. Женя кивнул и отвернулся, вновь устремляя свой взгляд на огни города. Он ждал. Чего угодно. Наверное, того, что Тим рассердится, скажет что-то колкое или поспешит уехать, но тот поступил иначе. - Знаешь, а я просто рад, что мы здесь. Женьке с трудом удалось сдержать удивление. Тимофей протянул ему пакет: - Ты хотел посмотреть, что тут. Время пришло. Он улыбался и совсем не выглядел расстроенным из-за отказа. Юноша заглянул в пакет и увидел, что там два больших стакана с горячим кофе и кулечки с едой. Он вытащил свою порцию. - Понимаю, что кофе на ночь не лучшая идея, но я не признаю других напитков. Ты ведь любишь с сахаром и молоком? - Люблю, - Женя ухватил губами трубочку и сделал глоток. - Отлично. Надеюсь, что кальцоне тебе тоже понравится. - Что это? – Женька пытался одной рукой открыть пакет, чтобы посмотреть на то, что называлось таким чудным словом. Тимофей, ловко перехватив свой пакет, помог и пояснил: - Закрытая пицца с курицей и сыром. Ты как, за? - Двумя руками, - Женя вгрызся в мягкое тесто. Вкус действительно был восхитительный. - Вкусно, - пробубнил он с набитым ртом. Тимофей довольно кивнул: - Обожаю ее. Дальше они ели молча. Женька расслабился и согрелся. Его желудок больше не сжимался от голода, и слова Тимофея, сказанные ранее, теперь казались далекими и нереальными. Когда с пищей и кофе было покончено, юноша потянулся: - Так хорошо, что даже уезжать не хочется. Интересно, сколько сейчас времени? - Поздно, наверное. Тимофей сложил пустые стаканы и обертки от пиццы в пакет. Он опустил ладонь на Женино плечо и привлек юношу к себе, обхватив руками. Тот напрягся, спиной чувствуя тело другого человека, но вырываться не спешил – Тим не тискал, не ограничивал его. Объятие было почти невесомо. Парень молчал, прижавшись щекой к волосам Жени. Так легко было потеряться в этом уюте. И все же… «Я же сказал ему!» Тимофей тихо вздохнул: - Мне нравится проводить вместе время, - он потерся носом об ухо юноши. – А твои чувства… Я уверен, что они изменятся, когда ты позволишь мне заботиться о тебе. Женя не ответил. Он почему-то вспомнил о розе, оставшейся в машине. О ее красно-желтых лепестках и стебле со срезанными шипами. Покалеченная щека отозвалась слабой болью, чего не было уже давно. Наверное, не следовало быть таким категоричным. Может быть, Женя действительно сам все портил? Очень хотелось ответить Тимофею согласием, и в то же время он не мог. Потому что в сердце все еще жил Максим Глонский, который никогда – никогда-никогда – не дарил ему цветов. *Кусочек писался под Portugal. The Man – So Young . И если кому вдруг нужен перевод: https://www.amalgama-lab.com/songs/p/portugal_the_man/so_young.html Последние дни перед отъездом Елены Васильевны Глонский проживал на пределе своих возможностей: мама так выматывала его морально, что не спасала даже любимая работа. Ничего не спасало, хоть с моста прыгай. Макс попытался в один из вечеров напиться, но мать устроила такой разнос, что он запрятал всю выпивку куда подальше. Во избежание битья. Из допинга ему были доступны лишь сигареты, и мужчина курил их одну за другой. Что не могло не сказаться на его внешнем виде: кожа приобрела болезненный желтоватый оттенок, а глаза стали напоминать глаза раненого тигра. Вообще-то, Максим не знал, как выглядят раненые тигры, и не хотел выяснять, но ассоциации у него были именно такие. А довела его до такого состояния Елена Васильевна, о чем он и поведал ей, когда она решила сообщить ему о том, что перед своим отбытием в родные пенаты желает видеть сына и Белянского на прощальном обеде в «Панораме». И отпираться уже бессмысленно – дата назначена, столик оплачен. - Ты в могилу меня сведешь, - простонал Глонский. – Я и так уже на ладан дышу. - Не надо накуриваться каждый день. - Очень лестно, что ты обо мне такого хорошего мнения. - Максим не хотел никуда идти: - Может, ты одна с Серегой встретишься? Вон с Женей ты прекрасно поговорила и без меня. - Нет, - Елена Васильевна уступать не собиралась. – На этот раз мы пойдем вместе. Ничего не желаю слышать. Макс поскрипел зубами: - Отлично, ну, раз мы пойдем все вместе, то Олег пойдет с нами. Было приятно сделать такую гадость. Кроме того, присутствие Минаева должно было обезопасить Максима от неприятных разговоров о Жене. Если Елена Васильевна заведет полюбившуюся песенку, они с Белянским заклюют его до потери сознания. Его это совершенно не устраивало. Пусть лучше ссорится и обменивается остротами с Кельтом. - Нет! – женщина была возмущена. - Да, и я тоже ничего не желаю слышать. Если ты хочешь видеть меня на своем глупом «семейном», - Глонский изобразил кавычки пальцами, - ужине, то будь добра считаться с чужими желаниями. Вот так он и ввязался в авантюру под названием «Семья Глонских приглашает». Уговорить Олега, впрочем, удалось не сразу. Тот уперся рогом и ни в какую не хотел идти. - Нет, нет, нет. Вечер с твоей мамой… Я похож на самоубийцу? Чего ради ты меня приглашаешь? - Ты - мой парень? – голос Максима был полон сарказма. - О, вспомнил. Спасибо, но вынужден отказаться. - Ну Олежек, - Глонский изобразил глупую просящую морду. Кельта аж передернуло: - Еще раз назовешь так и получишь в табло. Я не шучу. Мерзость какая! – он был возмущен. - Я прошу тебя. - Нет. - Прошу. - Нет! – Олег не хотел уступать. – Я лучше под поезд пойду лягу. - Ты слишком себя любишь для этого, - Максим был полон разочарования. – Значит, ты бросишь меня погибать в обществе двух самых занудных существ на свете? Я буду вести неравный бой, пока ты наслаждаешься жизнью? Это вот так ты понимаешь наши отношения. Кельт махнул рукой: - У нас с тобой прекрасная дружеская договоренность: ты ебешь, я получаю удовольствие, - он вдруг замолчал, а потом развернулся к Глонскому: - Двух? Ты сказал, двух? А кто еще будет, кроме тебя и дражайшей Елены Васильевны? Максим вздохнул: - Серега. Хана мне. - Да нет, - медленно проговорил Олег. Глонский мгновенно встрепенулся: - Что? - Я пойду, - Минаев кивнул самому себе. Макс смотрел на него и буквально видел, как за спиной любовника развевается плащ супергероя. Время пролетело стремительно. Так, что Максим оглянуться не успел: настал день Х. С Сергеем Глонский договорился встретиться в ресторане. Олега он, как и маму, прихватил с собой. Поездка до «Панорамы» в одной машине обошлась без поножовщины и ненужных разговоров. «Все идет по плану», - пропел про себя Макс строки из известной песни.** - Нам всем нужно помолиться, - прошипел на ухо Максиму Кельт, когда Елена Васильевна прошла в стеклянные двери ресторана. - О чем? – так же шепотом поинтересовался мужчина. - О мире во всем мире, - уже нормальным голосом отозвался Минаев и лучезарно улыбнулся. Макс только покачал головой. Первая часть ужина прошла достаточно успешно и, что немаловажно, тихо. Все были заняты поглощением еды. Но вот когда принесли десерт, Елена Васильевна завела разного рода светские разговоры. - Сережа, а что у вас на работе? Белянский оторвался от своей тарелки: - Рутина и ничего, кроме рутины. - Ну, конечно, - проговорил в сторону Кельт. Сергей бросил на него нечитаемый взгляд и снова посмотрел на Елену Васильевну: - Сейчас сезон жестянщика, отделение переполнено. Мне иногда кажется, что я живу в операционной. - Вы делаете очень нужное дело. Правда, Максим? - Угу, - согласился Глонский. Сергей состроил ему большие глаза, и тот поправился: - Да, мама. Сергей – наш герой. - Совершенно не обязательно иронизировать. Я говорила серьезно. - Так и я… - Сын. - Сергей, ты – молодец,*** - сказал Максим, растягивая последнее слово. Белянский не удержался от смешка. Елена Васильевна неодобрительно посмотрела на обоих. - Вы бываете серьезными? - Да. - Конечно, - одновременно заговорили Сергей и Максим. Елена Васильевна тяжело вздохнула: - Детский сад. - Я им постоянно говорю о том же, - подал голос Минаев. - С вами я не разговариваю, - отрезала женщина. - А почему? – удивленно спросил Кельт. – Я умею вести себя в приличном обществе. Не то что эти двое, - он кивнул в сторону Сергея и Максима. - Да, только понятие «приличного общества» у вас странное. - Отнюдь, - ответил Олег и взял бокал, отставив мизинец в сторону. Белянский, молча наблюдающий за обменом любезностями мамы своего друга и Минаевым, опустил голову и улыбнулся. Олег скользнул по нему взглядом и выпрямил спину. - Я вообще приятный собеседник, - сказал он, чуть повышая голос. Сергей с удивлением посмотрел на него, и Кельт чуть вздернул левую бровь. - Симпатичен, безобиден. - Ну да, - тихо прокомментировал Белянский, снова утыкаясь в свою тарелку. - Конечно. Мухи не обижу. - Мухи, может, и нет, а вот остальные от тебя частенько страдают, - сказал Сергей, не отрываясь от разделывания кусочка пирога. - Я, по крайней мере, не кусаюсь. В отличие от некоторых. Сергей, успевший сунуть десерт в рот, закашлялся, и Елена Васильевна похлопала его по спине. - Извините, - вытирая губы салфеткой, проговорил мужчина. Мама Максима улыбнулась, но через секунду ее взгляд снова стал серьезен. Она посмотрела на Олега, перевела глаза на Сергея и, наконец, обратилась к своему сыну: - Почему бы тебе не рассказать нам что-нибудь интересное? Макс, затихший в своем «углу», скривился: - Мам, вряд ли наши представления об интересном совпадают. Ты не захочешь слушать про мой бизнес, а остальным будет скучно. - Ну почему же, - возразил Олег, - я с удовольствием послушаю. - Ты и так все знаешь, - искусственно улыбаясь, сквозь зубы, произнес Глонский. - Я могу слушать тебя бесконечно, - Кельт похлопал ресницами и вновь взглянул в сторону Сергея. Елена Васильевна отпила из бокала и проговорила: - Максим, не порть приятный вечер. - В каком месте он… - Максим! – Сергей отрицательно качнул головой. – Расскажи Елене Васильевне о немцах, которые приезжали к тебе пару недель назад. Это было забавно. - Хорошо, - смирился со своей участью Глонский. Он начал рассказ. Через минуту Сергей, тихо извинившись, встал из-за стола и направился в сторону уборной. Его проводил долгим взглядом Олег. Когда Белянский скрылся, выйдя из зала, мужчина хотел повернуться к Максиму, но увидел, что Елена Васильевна смотрит на него. - Ой, - сказал он. – Мне тоже надо туда, - Минаев указал направление, поднялся и поспешил прочь. Елена Васильевна положила приборы на стол и поинтересовалась: - Сын, что происходит? – в ее голосе слышалась тревога. - О чем ты? - Я о Сергее и твоем любовнике, - на последнем слове Елена Васильевна скривилась. - А что с ними? – пожал плечами Максим. - Все как обычно. - Нет, между ними явно не все в порядке. - Мам, между ними давно не все в порядке, - отмахнулся мужчина. - Не обращай внимания – они как сходятся, так начинается цирковое представление и чем больше зрителей, тем лучше. - Хм, я сомневаюсь, что дело только в этом. - Не сомневайся, - Глонский был рад, что мать отвлеклась, и он теперь не являлся главной темой, - они терпеть друг друга не могут. Елена Васильевна только покачала головой. *А этот, предыдущий и следующий кусочки писались под Portugal. The Man – Keep On ** «Все идет по плану» - Гражданская оборона. *** Переиначенная фраза из фильма «День радио»: короткая версия https://youtu.be/LiQNoPKPrkM и длинная https://www.youtube.com/watch?v=kk2DfKmf6pw Сергей мыл руки, когда в туалетную комнату вошел Олег. Мужчина решил на него не реагировать, так как, если сказать честно, все еще злился по поводу ключей – проникновение без взлома и сование носа везде и всюду. Белянский заметил, что в его комнате кто-то был. Ему это сильно не понравилось. Кельт встал рядом и открыл кран. - Умный ход. - Не понимаю, - Сергей взял бумажное полотенце. - И как ты живешь, Сережа, ничего не понимая? – Олег закончил мыть руки и отобрал полотенце у Белянского. Сергей испепеляюще посмотрел на него: - Оставь меня в покое. - Я к тебе и не пристаю, - Кельт швырнул комок мокрой бумаги в мусорное ведро. – Пока что, - уточнил он и сделал шаг вперед. Сергей отступил. Минаев снова шагнул, вынуждая мужчину упереться спиной в стену. - Я голову себе сломал. - Заметно. - Серьезно. Что в тебе? Как ты это делаешь? Белянский смотрел на Олега, словно на умалишенного. - Олег, сколько ты выпил? - Недостаточно. - Что тебе надо? Кельт наклонился к Сергею и зарылся носом в волосы около уха мужчины: - Тебя. - Перестань, - Белянский оттолкнул Олега, тот отступил, но сразу же вернулся обратно, не желая сдавать позиции. - Нет. Ты укусил меня, - он замер в напряжении. - О, господи, - Сергей выдохнул и посмотрел в глаза Кельта: - Приношу искренние извинения. Теперь дай мне пройти. - Это так не работает. - А как это работает? – мужчина начинал терять терпение. - Я хочу вернуться за стол. - А я хочу тебя поцеловать, - Олег наклонился, но Белянский увернулся, и губы мужчины мазнули по его щеке. Глаза Сергея расширились от удивления. Он не знал, как среагировать, но первой реакцией было все-таки неприятие происходящего: - Ты мне противен. Пусти. - Неправда, - возразил Кельт и, похоже, был готов объяснить, почему он так думает. Но Белянскому совсем не хотелось терять здесь время: - Я лучше знаю, - отрезал он. - Пусти или я ударю тебя. Минаев погрустнел, но послушался и отошел в сторону. Сергей, нервно пригладив волосы, направился к двери. Он успел выйти в небольшой коридорчик, который вел от зала ресторана к туалетным комнатам, когда Олег догнал его. - Понравился мой подарок? – бросил мужчина, заставив Сергея обернуться. - Подарок? – переспросил тот. - Ага, - натянуто улыбаясь, согласился Кельт. Он стоял, вытянувшись, подняв голову с вызовом, и смотрел на Белянского. - Какой по… - внезапно Сергея осенило. – Так это был ты? Диск – твоих рук дело? - Технически – не моих, но прислал я, - уголок рта мужчины слегка дернулся. - Молодой, представительный и хорошо одетый, - Сергей прижал ладонь ко лбу. – Как я сразу не догадался? - Мне очень лестно, что ты обо мне так думаешь, - произнес Олег. - Я о тебе вообще не думаю, - машинально ответил Белянский. - Это слова медсестры. Я и подумать не мог… Но зачем? – он не понимал. - Как ты узнал, я не спрашиваю – влез в мою комнату, и догадаться, от чего я фанатею, было несложно. Но, серьезно, к чему такой подарок? - Захотелось. - Ты в курсе, что это очень редкая вещь – то, что ты подарил. Это лимитка. Да она даже не вышла еще! – Сергей, забывшись, приблизился к Минаеву, и тот с шумом втянул носом воздух. - В курсе. Тебе понравилось? - Понравилось, - согласился Белянский, - но я не понимаю. Знаешь, - вдруг его взгляд стал злым, - я верну тебе диск. Спасибо, но мне от тебя ничего не нужно. Олег качнул головой: - Я не приму. - Я его выкину. Кельт скептически посмотрел на Сергея. И тот сдался: - Черт! – ругнулся он, зарываясь пальцами в волосы. – Черт бы тебя побрал, Минаев! Ты специально это сделал! – он опустил руку. - Хорошо, диск я оставлю за причинение морального ущерба своему здоровью, но ты… - он погрозил Олегу пальцем, не зная, что ему еще сказать. Он был разгромлен: игры были его слабостью, и Сергей просто не мог выкинуть то, что уже опробовал и оценил по достоинству. Подарок Кельта был шикарен. - Спасибо, - в результате пробурчал Белянский, смирившись со своей участью. - Пожалуйста, - отозвался Олег. - Не делай так больше. - Только если ты дашь мне повод. - Не дам, - Сергей серьезно посмотрел на Минаева. – Странный ты, - с этими словами он повернулся и вышел в ярко освещенный зал, оставив Олега стоять в одиночестве. Кельт прислонился спиной к стене коридора, гипнотизируя плафон бра под самым потолком. Так он провел несколько минут, словно бы впав в состояние анабиоза, прежде чем прийти в себя, выпрямиться и, изобразив свое самое человеколюбивое выражение лица, выйти вслед за Сергеем.