Уроды-2: Hassliebe

Женька вернулся в общежитие, пережил допрос с пристрастием - где-то соврал, где-то промолчал. Собрал универскую сумку и отправился на лекции. День прошел длинно и бестолково, будто в тумане или во сне. Похмелье, чудесным образом исчезнувшее при расставании с Глонским, таким же чудесным образом вернулось, доставив немало неприятных минут. Женя зарекся, что пить больше не будет. По крайней мере, так необузданно. Вечером была смена в супермаркете, и если честно, Женька не понимал, как сможет отработать положенные часы. Очень хотелось спать, тело сковывала похмельная усталость, тошнило. Таблетки аспирина, торжественно врученные Гордеем, совсем не помогали. Юноша выпил уже две и раздумывал – не закинуть ли в рот третью? Но разве могли таблетки решить его проблему? Разве могли сделать легче? Женя сомневался. Он вспоминал утро во всех подробностях. Вспоминал чувства, испытанные в доме, с которым было так много связано. Вспоминал запах крепкого кофе и сигарет. Разгром. Максима. И еще шейный платок, валяющийся на полу в гостиной. Почему-то именно эта деталь не давала юноше покоя – треклятый платок. Мали ли откуда он мог взяться? Может быть, это был платок Сергея. Ведь могло случиться такое? Наверняка, если подумать, то нашлось бы какое-то разумное обоснование в пользу подобной версии. Только Белянский не носил таких дорогих вещей и уж тем более не стал бы разбрасываться ими вот так небрежно, посередине гостиной. Нет, эта вещь не принадлежала Сергею. Тогда, может быть, платок забыл один из партнеров по бизнесу? Ага, и Глонский пригласил человека, от которого зависела важная сделка, в такой бардак. Да туда даже свинью стыдно было пригласить! Нет, этот вариант тоже отпадал. Тогда что же? Женя раскладывал товар по полкам, поправлял ценники, общался с коллегами. Делал все на автомате – механически кивал, перетаскивал коробки, подсказывал покупателям, что-где-почем. И все время думал о платке. Он усиленно избегал самой правдоподобной версии, которая озарила его еще утром по дороге в общежитие. Вещь, лежащая не на своем месте. Вещь, являющаяся предметом гардероба. Дорогая и не нужная владельцу, ведь тот даже не заметил ее потери. Потери при обстоятельствах, которые не подразумевали, что на подобную мелочь обратят внимание. Вывод напрашивался только один - у Максима кто-то был. Был не в гостях. И именно он оставил шейный платок. Тут опять возникала догадка, о которой Женя старался даже не думать - было просто больно. Ведь если допустить вероятность правоты его умозаключений, то это… это было предательство. Олег. Олег рядом с Максимом в клубе. Рядом с ним на работе. Рядом с ним по жизни. И рядом с ним в постели? Женька уперся лбом в полки со стиральным порошком. Здесь пахло химией, и от едкого запаха немного слезились глаза. Несмотря на это, хотелось немного постоять, мечтая, чтобы долгий день поскорее закончился, а все мысли в голове оказались лишь последствием дурного сна. Всего лишь сна. - Отпросился бы, если так хреново, - сочувствующе проговорила подошедшая Щепкина. - Нет, все нормально, - ответил Женя, возвращаясь к своим обязанностям. Усиленно делая вид, что его ничего не беспокоит. - Ну, как знаешь, - девушка дернула плечом, но не ушла. - Могу кофе приготовить. Женьке очень не хотелось общаться сейчас с кем бы то ни было, но обидеть просто так человека он не мог: сменщица ведь не виновата, что все в его жизни идет через одно место. Во всех смыслах этой фразы. Женя вздохнул, заставил себя бледно улыбнуться и ответил: - Спасибо. Не надо. - Ладно, - девушка выглядела немного разочарованной, но больше приставать не стала. Оставшись в одиночестве, Женька подумал, что кофе стал бы для него последней каплей - пить то же самое, что и Максим. Встало бы поперек горла. В кармане брюк завибрировал сотовый. После некоторых колебаний юноша вытащил его. Это был не Глонский. Какая-то часть Жениного разума испытала огромное облегчение, но ненадолго, потому что звонившим был Сергей. - Здравствуйте, - произнес Женя, принимая звонок и не позволяя себе смалодушничать. Он нормально общался с Белянским в последнее время, но внезапное желание последнего поговорить сразу после посещения квартиры Максима несколько настораживало. - Здравствуйте, - отозвался на приветствие Сергей. - Вот решил справиться о вашем самочувствии. Женя перешел к полке с чистящими средствами, катя перед собой тележку с «Пемолюксами», «Чистинами» и прочей химией. - Все нормально, спасибо. - Повезло, что нормально, - проговорил Белянский. – Я после вчерашнего опасался, что вам будет нехорошо. Юноше очень захотелось сбросить звонок и выключить телефон. Он не стал так поступать, сделав над собой волевое усилие. - Я везучий, - сказал Женя, выставляя в ряд бутылки с «Белизной». Наверное, на этом он и закончил бы разговор, но память услужливо – в который раз за день – подкинула напоминание о шейном платке. Женя заколебался: ему хотелось узнать, расставить все точки над «и». Он был больше чем уверен, что Белянский в курсе всего, что происходит в жизни Максима. Однако часть его души не хотела знать правды. Кому от этого стало бы лучше? К тому же, если не спросить, то можно продолжать испытывать столь необходимую надежду. Пребывать в счастливом неведении, все еще верить человеку и в человека. Или же разрешить сомнения, спросив о том, что его так пугало. Юноша задумался и чуть не выпустил бутылку с чистящим средством из рук. Впрочем, колебания были недолгими. Поставив «Чистин» рядом с «Мистером Пропером», Женька произнес: - Сергей. Он замолчал, но Белянский сразу же заполнил эту паузу: - Да? И Женя развернулся, опираясь спиной о колонну между стеллажами. - Сергей, Максим сказал, что вы вчера забирали нас от клуба. - Да, все верно, - согласился Белянский. - Макс позвонил мне и попросил приехать. - Ясно, - Женька ковырнул носком ботинка маленькую выбоину на напольном покрытии. - А Олег? - Олег увязался за нами. - Он… - юноша запнулся, но тут же возненавидел себя за эту запинку; он тряхнул головой и спросил прямо: - Олег тоже ночевал у Максима? - Понятия не имею, - произнес Сергей. - Гхм, я уехал раньше. «Раньше, чем что?» - захотелось поинтересоваться Жене. Он испытал жжение в груди, и ему пришлось побороть желание расчесать это место, избавившись от неприятных ощущений. - Я… - Женя отлепился от стены, увидев, что в зал зашел Арсений Викторович; юноша продолжил заниматься своей работой, краем глаза следя за передвижением начальства. - Сергей, а Максим и Олег – они снова вместе? – молчание в трубке затянулось, и юноша даже решил, что связь прервалась, но нет, соединение все еще не было сброшено, и то, что Сергей так медлил с ответом, совсем не понравилось Женьке: - Почему вы молчите? – Белянский кашлянул, и Женя проговорил, стараясь звучать как можно нейтральнее: - О, можете сказать все, как есть. Я не расстроюсь и не сделаю ничего страшного. В конце концов, мы же взрослые люди, - добавил он для пущей убедительности весьма заезженную фразу. Если бы Сергей видел его в этот момент, то наверняка заметил бы, как он напряжен, как подрагивают его руки. Но Белянский не видел и, после нескольких секунд колебания, спросил: - Это вам Макс рассказал? Вопросом на вопрос. Женя снова встал между стеллажами. - Это правда? – он не сдавался, и в его голосе появились настойчивые нотки. Теперь отступать было уже некуда. Женя услышал вздох мужчины в динамике сотового, а потом все его страхи подтвердились: - Да, - нехотя ответил Сергей. - Мне жаль, - даже на расстоянии чувствовалось, как Белянский расстроился и, наверное, он решил немного сгладить свой ответ, так как почти сразу добавил: - Но я уверен, что это ничего не значит. Женя опустил голову: - Они спят вместе – это ничего не значит? Он думал, что хуже стать не может – догадывался же, что Максим не будет тосковать в одиночестве. Однако услышать подобное было все равно очень больно. Как и предполагалось. Сергей пытался оправдать своего друга, со страстью твердя в трубку: - Это никогда ничего не значило для Максима. У них такая дружба. Понимаете? Юноша отрицательно покачал головой: - Я уже ничего не понимаю. - Глонский всегда был большим ребенком. На работе он царь и бог, но вне бизнеса… - Сергей сделал паузу. – Он любит только вас. Просто ему непонятно, как с этим жить. - Мне от этого не легче. Глонский не понимает, как с этим жить - со своей любовью к Женьке - и поэтому кидается во все тяжкие. Юноше хотелось рассмеяться, потому что это был бред. Так не бывает. Так не должно было получиться. Максим не мог... Но так случилось, и вчера Глонский появился в клубе с Олегом. Они сидели рядом, обжимались, а Женя просто подвернулся под руку, и у Макса собственничество взыграло. - Жень… Женя потер абсолютно сухие глаза тыльной стороной ладони: - Простите, - произнес он, замечая, что Арсений Викторович, пообщавшись на кассе с администратором зала, двинулся в его сторону. - Сергей, мне нужно идти работать. До свидания. Он просто сбросил звонок, не дожидаясь ответа. Прекрасное завершение разговора. Зачем только он спросил? Сейчас Женя очень сожалел о своем желании все знать. Он предпочел бы обманываться и дальше. *Часть писалась под Clifford Eric Haywood – Human Emotion Глонский сидел в своем любимом кафе, которое располагалось недалеко от автосалона, и поглощал только что принесенную официантом еду. Как говорится, ничего не предвещало. Однако когда Сергей занял место напротив Максима, тот понял, что пообедать спокойно ему не дадут. Прекрасно зная своего друга, Глонский повременил с приветствием, давая Белянскому возможность высказаться первым. - Ты – редкостный мудак! – не разочаровал его Сергей. Макс промокнул рот салфеткой и потянулся за стаканом апельсинового сока: - И тебе здравствуй. Белянский скрестил руки на груди: - Я не хочу с тобой здороваться. - О как, - Максим сделал несколько глотков и отставил стакан. - Ну, ладно. Тогда начинай объяснять, потому что я прямо-таки горю желанием узнать, почему это я мудак. Сергей шумно вздохнул и взял небольшую паузу. Макс не стал ему мешать – он просто продолжил обедать как ни в чем не бывало. Белянский покачал головой: - Мог бы навести порядок в своем сраче и не демонстрировать Жене, в каких ты теплых отношениях с Минаевым. Чего и следовало ожидать: конечно же, Сергей пришел не о ромашках разговаривать. Мягко говоря, его тотальное заступничество начинало подбешивать. - Я ничего никому не демонстрировал, - пока еще спокойно отозвался Глонский. Тем более что это действительно было так, и обвинения Сергея были ему непонятны. Где он увидел демонстрацию? Скорее, все было наоборот, если учесть, каким образом Евгений покинул «Рай». «И при чем тут срач?» - понять логику Сергея было как-то сложновато. Белянский тем временем облокотился на стол, чуть подаваясь вперед. - Конечно, - с изрядной долей скепсиса проговорил он. - Именно поэтому Женя задает вопросы, на которые я предпочел бы не отвечать, - видя вопросительно изогнутую бровь друга, он пояснил. - Противно. Макс фыркнул, аккуратно собрал кусочком хлеба, наколотого на вилку, остатки соуса с тарелки и отправил себе в рот. - Не хотел – так и не отвечал бы, - сказал он, прожевав кусок. - Ко мне какие претензии? Сергей откинулся на спинку стула и долго смотрел на Максима. Тот успел допить сок и заказать чашечку кофе с десертом. - С тебя все как с гуся вода, - констатировал Белянский, когда официант удалился выполнять заказ. - Совсем безразлично, что Женя узнал про вас с Олегом? - А что он узнал? – Максим склонил голову к плечу и с интересом воззрился на друга. Внутри как кошка когтями по душе прошлась – заныло, заболело и скрутилось в тугой узел. Узнал. Но все равно, это не было поводом для прилюдных разборок. Это вообще касалось только его и Женьки. Почему Серега все время влезал третьим лишним? Наверное, потому что хотел мира во всем мире. Не иначе. - Глонский, времени почти два часа дня. Ты еще не проснулся? Хотелось бы ответить прямо, но Макс не желал ссориться. - Я в печали, - проговорил он, состроив скорбное выражение лица. - Есть с чего, - вздохнул Сергей, приняв ответ за чистую монету. Глонскому даже стыдно стало. Он дождался, пока подошедший официант поставит перед ним кофе и сладкие булочки, и серьезно ответил: - Серег, с Олегом или без, но он не хочет меня видеть. Я предложил остаться - он ушел. Женя мог бы вернуться к нему. Максим же видел, что юноше хочется этого. Видел, как тело любовника откликается на прикосновения. Как Женька сам – весь, полностью, без остатка – тянется к нему. Почему было не уступить себе? Кому нужно детское упрямство? Все дело в Олеге? Да черт возьми! Разве Олег мог стать причиной раздора?! Это смешно. Неужели Женя так плохо знал Максима? Ну да, возможно, тот позволил себе немного расслабиться, только это ничего не значило. Мог бы и сам спросить у него о положении дел! Нет, обязательно нужно было соваться с таким «прекрасным» разговором к Сергею. Знал же, как тот отреагирует. Хотя… может, именно поэтому и сунулся? Максим поднял глаза от своего заказа и наткнулся на взгляд Белянского. - Булочку хочешь? – невинно поинтересовался Глонский. Сергей негромко рассмеялся и потер ладонями лицо. - Ты просто неподражаем, - сказал он, убирая руки от лица. - Я бы на месте Жени не только ушел, но и в морду тебе дал. Максим. Макси-и-им, неужели ты не понимаешь? - Не понимаю, - согласился Глонский. – И ты не на его месте. Слава богу. Макса аж перекосило, стоило только представить Серегу вместо Женьки. - Да, - протянул Белянский, взглянув на свои часы и поднимаясь из-за стола. - Тебе повезло, - он аккуратно задвинул стул, чтобы тот не мешал другим людям, и, уже сделав шаг по направлению к выходу, обернулся: - Но ты все равно мудак. Сергей пошел прочь, а Максим обиженно воззрился ему в спину: - Хватит меня обзывать. Не он один был виноват. Точно. Нет, святым Максима назвать было сложно, но вешать на него всех собак, не желая разобраться в ситуации?.. Что это такое?! Он сделал для возвращения Женьки все, что смог. Не его вина, что не получилось. Желания одного человека порою слишком мало. Максим разломил булочку. Посмотрел на ее аппетитно подрумяненные бока, вкусно пахнущую мякоть, и отложил, так и не откусив ни кусочка. *Писалось под Morning Mist (Lee Baker) – Morning Mist (Lee Baker) - Привет. Женька вздрогнул от неожиданности – голос прозвучал совсем близко, практически около уха, так, что волоски на шее встали дыбом – и поднял голову от конспектов, которые изучал на ходу. Рядом с ним, подстроившись под быстрый шаг, шел высокий темноволосый парень. Он улыбнулся, когда их взгляды пересеклись, приподнял бровь. До боли знакомо – обычно такое выражение лица было у Максима, когда он молчаливо вопрошал: «Ну и?..» - Привет, - выдавил из себя Женя и снова уткнулся в конспекты. Сделал вид, что уткнулся, надеясь, что незнакомый парень отстанет. Тот не отстал. - Как дела, как самочувствие? Женька закрыл тетрадку с записями лекций и повернулся к парню, останавливаясь: - Мы знакомы? Незнакомец еще раз улыбнулся, отвел глаза, быстро облизал нижнюю губу и снова посмотрел на Женю: - Можно сказать, что да. Пересекались. При этом лицо у него было такое, что юноша интуитивно напрягся. - Простите, но я не помню, - парень действительно не вызывал у него даже смутного узнавания. Это пугало. Ведь он мог оказаться… Женю бросило в пот. Он внимательно всмотрелся в лицо навязчивого собеседника, заставляя разум работать – это мог быть кто угодно. Просто прохожий, спросивший, который час, или бывший клиент. Женька очень надеялся, что не второй вариант. Так как не представлял, что делать в таком случае. Парень не выглядел опасным. Он стоял перед юношей, сунув руки в карманы узких брюк со стрелками. Женя достаточно долго прожил с Глонским, чтобы определить, что эти брюки были пошиты на заказ. Они выглядели так же дорого, как тот злосчастный платок. Женя сглотнул и отвел глаза, начиная рассматривать пол, словно провинившийся школьник. Все эти мысли пронеслись в голове в считанные секунды, хотя Женьке показалось, что между его словами и ответом парня прошла целая вечность. - День назад, - уточнил незнакомец. - В «Раю». Последнее слово обожгло. Женя вскинул голову: - Где? Некоторые посетители называли так заведение, где он работал - рай. Темноволосый парень не стал делать театральной паузы: - В клубе, - тут же отозвался он. Оу. Пожалуй, это был самый неожиданный ответ, но он принес Женьке несказанное облегчение. Не клиент. Юноша даже смог растянуть губы в вежливой улыбке. - Извините, я не помню. Вопросов было много, - главным из которых был «что я успел натворить?» - но Женя не стал их задавать. Ситуация выходила несколько неловкой. Однако, судя по всему, неловко было только ему: парень напротив чувствовал себя достаточно комфортно. - Это неважно, - ответил он. - Просто увидел тебя и… Можно ж на ты? - Да, - машинально кивнул Женя, удивляясь самому себе, почему до сих пор просто не развернулся и не ушел. Если бы тут был Белянский, наверное, такое поведение ему бы понравилось – он сказал бы, что Женька социализируется и это очень хорошо. - Увидел и решил поздороваться, - произнес тем временем парень. – Меня зовут Тимофей. Можно просто Тим. Он протянул руку, и Женька уставился на раскрытую ладонь. Он замешкался, раздумывая, принимать рукопожатие или нет, а представиться в ответ ему и в голову не пришло. Тимофей рассмеялся: - Не бойся, я не кусаюсь. Если, конечно, меня об этом не попросят. Конечно, это была шутка. Наверное, Женя покраснел, но предпочел не привлекать к этому внимания, потому быстро пожал протянутую руку, тут же разорвав контакт. Юноша молчал. Он не представлял, о чем еще можно говорить: Женя тяготился человеком, стоящим около него. Вся эта ситуация с клубом – удручала. Хотя, скорее, даже не с самим клубом, а последствиями бесславного похода в него Женьки. Вчерашнее утро, наполненное муторной тошнотой похмелья, потрясло юношу. Он уже отвык – почти отвык – от дома Глонского и теперь, стоило вспомнить, его сердце тягостно ныло. Тимофей, казалось бы, не обращал внимания на внезапную отстраненность своего собеседника. Он беззастенчиво разглядывал Женьку пару минут, склонив голову набок, а потом изрек: - Ты здорово поешь. - Что? – Женя моргнул, не поняв. - Караоке, - напомнил Тим. Юноша кашлянул: - Я в этом не так уверен, - он обернулся, ища пути отступления или кого-нибудь из своих знакомых. - Ну, со стороны-то виднее, - Тимофей шагнул к Жене. Тот среагировал мгновенно, посчитав это поводом к действию: - Простите, мне нужно идти. До свидания, - после этих слов Женька сбежал. Даже не обернулся. Ему вслед не донеслось ни слова. Этот кусочек писался под Metisse – Take A Left Следующий тоже. Узнать про парня со шрамами оказалось на удивление легко – для этого даже не пришлось обращаться за помощью к па-п-пе. И произошло это по-киношному – волшебно случайно. Друг позвонил и попросил завезти ему в универ забытые на квартире Тима конспекты, которые он притащил с собой на случай, если придется заночевать. Заночевать пришлось – вечеринка удалась на славу. А о конспектах друг вспомнил только перед зачетом, потому Азарову пришлось в спешном порядке катить в иняз. Он даже не предполагал, что встретит здесь предмет своего интереса. Юноша шел по коридору, ничего вокруг не замечая, шурша исписанными страницами общей тетради. Вопрос о том – подходить или нет – даже не стоял. Стояло кое-что другое. Да так, что Тиму пришлось больно ущипнуть себя, чтобы хоть как-то снизить градус напряжения. Помогло. И он пошел за юношей. Разговор с вчерашним певцом вышел бестолковым, но принес удовлетворение. Юноша был явно не в своей тарелке, а в начале беседы в его глазах вообще читался холодный страх. Это интриговало и заводило. И руки, руки, руки! Как же хотелось их взять в свои ладони! Сейчас, при свете дня, Тимофей видел, что на правой кисти юноши действительно была татуировка. Кажется, корни какого-то дерева, чей ствол уходил под манжету рубашки. Шрамы гармонично дополняли тату, и когда парень шевелил рукой, вся композиция оживала, создавая впечатление когтистой лапы, впившейся в белую кожу. Тиму не терпелось сделать что-нибудь непристойное, но он держался. Стойко, постоянно терзая свою ногу – не зря он сунул руки в карманы. Азаров одергивал себя и только в конце не утерпел, сократив расстояние. Это напугало юношу - он тут же сбежал, не дав возможности нормально попрощаться или узнать, скажем, имя или номер телефона. А после - уж Тимофей нашел бы предлог для продолжения банкета. Но случилось то, что случилось, и Тим был, в целом, доволен: он знал, где учится предмет его воздыханий, а собрать побольше информации теперь не составит никакого труда. - Беги, зайчик, беги, - прошептал Тимофей, вынимая руки из карманов. Юноша как раз исчез за дверьми трехсотой аудитории. Мимо пробежала какая-то девчонка. Она хотела войти в ту же самую дверь, куда только что вошел вчерашний певец, но Тим тормознул ее: - Эй, красавица! Девушка обернулась: - Ты мне? - Правильно понимаешь, - Азаров приблизился к ней. – В вашей группе есть парень со шрамами, верно? - Да. Тимофей пустил в ход все свое обаяние, лучезарно улыбнувшись: - Не подскажешь, как его зовут? - А зачем тебе? – девушка подозрительно покосилась на него. - Надо, - исчерпывающе ответил Тим, строя ну очень жалобную гримасу. Девчонка вздохнула и сдалась: - Пономарев. - А имя у Пономарева есть? - Женька. - Евгений, значит. Ж-Женя, - Тимофей выключил приветливое выражение лица. Не поблагодарив, он развернулся и пошел прочь. Так, имя он узнал, а секрет шрамов… Ну, спрашивать про это не имело смысла: вряд ли какая-то пигалица знала - Женя не показался ему разговорчивым парнем. - Значит, будем работать, - произнес Тим, начиная спускаться по лестнице универа. Олег вошел в кабинет Максима, прикрыл за собой дверь и упал на гостевой диван. Упал и разлегся там, как у себя дома, закинув ноги в до блеска начищенных туфлях на спинку. Глонский, не отрываясь от деловых документов, проговорил: - Мебель мне не порть. Минаев переплел пальцы и сложил руки на животе: - И как же я ее порчу, Максим Геннадьевич? - Ноги убрал. Я там сижу иногда, между прочим, - ответил Макс, откладывая в сторону несколько страниц. - Туфли чистые. - Убери, я сказал, - чуть повысил голос Глонский и посмотрел на своего любовника. Его взгляд тут же вычленил из общей картины раздолбайства, коей являлся Кельт, ссадину на губе. - Что с тобой? Олег приподнял брови: - А что со мной? – ноги, кстати, он так и не опустил. Наверное, документы были не настолько важными, потому что Макс отодвинул их и обратил теперь все свое внимание на Минаева. - Твоя губа, - пояснил он. Кельт слегка коснулся все еще саднящей ранки. - М-м, губа, - протянул он. - Да, представь, губа. И я тебе даже больше скажу – у меня их две. Клево, правда? Максим вздохнул: - Олег, не надо вот только этого, - он поднялся и обошел стол, чтобы опереться о его внешнюю сторону. - Что произошло? Только не говори, что прикусил. Вот уж чего-чего, а этого Кельт точно не собирался говорить. Скорее уж, прикусили. Воспоминание вызвало слабую улыбку на лице Олега. Она не укрылась от Макса – тот прищурился. Его хищный взгляд порадовал Минаева. - Не буду, - произнес Кельт; ноздри Максима дрогнули, и Олег рассмеялся: - Ладно, не смотри на меня так. Инцидент с Серожей. Шутливый тон всегда помогал ему пренебрежительно говорить о том, что на самом деле пустяком не было. Черт его знает почему, но происшествие с Белянским не выходило из головы. Олегу даже снилась эта сцена. Как навязчивый мотив, от которого так сложно избавиться. Хотя он и не пытался: Кельт позволял себе увязнуть в коротком тревожащем воспоминании. Сергей всегда являлся для него чем-то вроде раздражающего фактора, и это было более чем взаимно. Красная тряпка для быка – при виде господина хирурга хотелось зубоскалить и отпускать колкости. Доводить до белого каления, и наслаждаться, когда Белянский начинал беситься. Олегу нравились их перепалки – это если положить руку на сердце. Сергей никогда не мямлил и, в общем-то, за словом в карман не лез. Было прикольно. До последнего момента. Потому что это было как-то не так. Кельта заклинило. Он понимал тяжесть ситуации и не мог ничем объяснить свою реакцию. Максим смотрел на него, изучая. Или пытаясь понять – Олег не мог разобрать. Он вообще в последнее время стал намного хуже понимать своего любовника. - Господи… - наконец произнес Глонский. - Ты все-таки достал его. - Что-то типа того, - уклончиво ответил Кельт. А что он еще должен был сказать? «Твой Сережа съехал с катушек и укусил меня»? Вот уж во что Макс не поверил бы ни в жизнь. Но ведь так и было. Этот взгляд и распущенные волосы… Олег коротко мотнул головой, стараясь избавиться от появившейся перед глазами картинки. - Как у тебя получилось? – спросил Глонский. - Его не так-то просто вывести. «Он просто накинулся на меня», - нет, такое тоже не следовало говорить. - У меня талант, у него - темперамент, - флегматично сказал Олег. Он все-таки соизволил опустить ноги и теперь восседал на диване, раскинув руки в стороны, положив их на ребро спинки. Максим отлепился от стола, прошествовал к Минаеву и опустился рядом. - А просто рассказать, в чем дело, не судьба? Олег запрокинул голову и уставился в потолок: - Макс, да нечего рассказывать. Действительно. Совершенно нечего. Глонский достал сигареты: - Оно и видно, - он некоторое время курил молча. - Одно ясно – давно пора было тебе вмазать. Внезапно Олега обидела эта фраза. Он посмотрел на упоенно затягивающегося любовника и почти возненавидел Макса. Однако голос его даже не дрогнул: - «Вмазать». Из твоих уст звучит как-то пошло. - И все же… - Максим, - Минаев улыбнулся Глонскому своей самой милой улыбкой, - спроси у Сережи. Пусть он тебе расскажет, а по мне, так твой интерес выеденного яйца не стоит. Усек? - Усек, - согласился Макс и потянулся за пепельницей. Он убил там остатки сигареты и взглянул на Олега еще один раз. - На совещание останешься? - Когда? – Минаев принял серьезный вид. - Через десять минут, - взглянул на часы Глонский. - Останусь. - Тогда бери документы, изучай, а мне отлучиться нужно. Скоро вернусь. С этими словами Максим встал и покинул кабинет. Олег некоторое время сидел, не двигаясь, потом поднялся и подошел к столу. Он взял оставленную Глонским документацию, и его взгляд упал на пухлый органайзер. Медленно отложив распечатки, Кельт открыл его. Мысли в голове оживились, подобно растревоженным пчелам в улье. Олег обернулся на дверь, потом стал быстро листать, ища нужную страницу. - Бэ-бэ-бэ, - тихо бубнил он, пока не нашел то, что искал. – Белянский. Адрес, телефон, место работы. - Замечательно, - Олег вытащил из кармана телефон и сфотографировал страницу с координатами Сергея. Он пока что до конца не понимал, что будет делать со всем этим «богатством», но шестое чувство упрямо подсказывало – пригодится. - Сегодня у нас день открытых дверей! – объявил с порога Гордей. – А вы проходите, вон он разлегся. Котаны, живем! Я раздобыл конспекты Земцовой! Земцова читала общий курс фонетики и лексики английского языка и была не самым легким преподавателем. Договориться с ней было никак нельзя, а пропустить лекции - смерти подобно. И так получилось, что трое из обитателей этой комнаты умудрились это сделать. Гордей, Степан и Женя. Юношу вызвали на работу: Арсений Викторович не хотел ничего слышать – ему срочно нужен был работник в зале. Пришлось ехать. Причины пропуска остальных Женя не знал. Гордей сказал, что у него «внезапно появилась веская причина, которую нельзя было проигнорировать», но лицо стало таким хитрым, что юноша усомнился в этом. Степан что-то пробубнил, да так неразборчиво, что Женька не расслышал, а переспрашивать не стал. По большому счету, причины были не так важны, как сам факт пропуска. Грядущий семинар сделал сокурсников не слишком сговорчивыми – делиться записями лекций никто не хотел, и потому можно было понять радость Гордея, когда тот наконец-то завладел вожделенными конспектами. Женя лежал на кровати, подперев голову рукой. Он оторвался от книги, которую усиленно изучал последние полтора часа, и посмотрел на Гордея. Однако стоило ему бросить взгляд в сторону друга, как в дверях комнаты он заметил Белянского. Тот помахал юноше рукой и улыбнулся. - Пытался дозвониться до вас, но, увы, не смог, - Сергей с любопытством оглядел пристанище своего бывшего пациента. Женька быстро сел, испытывая чувство неловкости. Он потянулся за сотовым и взглянул на него: темный экран телефона дал понять, что аппарат, не дождавшись тепла и заботы в виде подзарядки, не издав ни звука, гордо отключился. - Вырубился, извините, - пробормотал Женя, поднимаясь навстречу Белянскому. Ему не хотелось разговаривать с Сергеем при посторонних. Конечно, Белянский не стал бы говорить ничего лишнего – просто было неудобно, и все. Вот даже Гордей с интересом взирал на вошедшего мужчину. Женька вздохнул, предчувствуя, что соврать после визита мужчины ему все же придется. Сергей же не замечал ничего и не испытывал никакого стеснения. - Милое место, - заметил он, протягивая Жене какую-то книгу; когда юноша взял ее, Белянский пояснил: - Вы когда-то упоминали, что хотели почитать что-нибудь по глоттогенезу.* Вот, нашел у матушки и решил завезти, пока не забыл. Причина появления Сергея была притянута за уши – Женька очень хорошо понял это. Разговор про языки был черт знает когда, и не было никакого основания вспоминать про него сегодня. То, что Сергею что-то нужно, не оставляло сомнений. Женя кашлянул, прочищая горло. Белянскому было достаточно еще раз на него взглянуть, чтобы понять, что юноша догадался о хитрости с книгой. Мужчина обезоруживающе улыбнулся и пожал плечами: - Не удержался. Последний разговор насто… - Все в порядке, - быстро перебил его Женя. – Спасибо. Книга могла быть действительно интересной и полезной. Он аккуратно положил ее на кровать и постарался вежливо оттеснить Белянского к двери. Видимо, это получилось у него из рук вон плохо: Сергей стоял, не замечая или делая вид, что не замечает Женькиных манипуляций. Юноша не желал сдаваться: - Может, нам будет удобнее поговорить снаружи? – намекнул он. Мужчина посмотрел на него: - Что? А. Простите, отвлекся. Сто лет не был в студенческом общежитии. Чувствую себя древним ископаемым. - А на вид так и не скажешь, - подал голос Гордей, поглядывающий на незваного гостя с явно возрастающим интересом. Сергей рассмеялся: - Но это так. И я рад, что со времен моей учебы общаги изменились в лучшую сторону. - Ну, наверное, - пожал плечами Гордей. – Мне не с чем сравнить, - он кинул добытые конспекты к себе на тумбочку и обратился к Степану, который все это время, не отрываясь от экрана монитора, рубился в компьютерную игрушку: - Степ, ты хоть бы поднял свои светлы очи от компа. У нас тут гость. Эй, Хьюстон! - Не лезь, - просипел «Хьюстон», полностью поглощенный битвой. – У меня тут засада. Ах, ты ж! Сергей вытянул шею, стараясь рассмотреть игру. Жене захотелось провалиться сквозь землю: теперь просто так выйти за дверь и поговорить явно не удастся. А ведь через день семинар. Надо готовиться. Надо выучить еще столько всего… Он потер лоб: обманывать себя получалось еще хуже, чем выпроваживать Белянского из комнаты. Дело-то было не в учебе. Сергей словно частичка Максима, разговор с которым все еще терзал Женьку. Как и подтвердившаяся новость о связи с Минаевым. «Как он не понимает?» Гордей повернулся к Белянскому, который успел встать за спиной Бобренкова и теперь с интересом наблюдал за нешуточной борьбой, разворачивающейся на Степкином мониторе. - Простите, он у нас дурачок. - Гор, завали. Ай! Блин! Ну, все из-за тебя! – Степан прервал игру, громко клацнув кнопкой на клавиатуре. Проиграла музыка, отдаленно схожая с похоронным маршем. – Меня убили, - возвестил парень, с осуждением оглядываясь на Базанова. - Так тебе и надо, - довольно улыбнулся Гордей, подтягивая к себе конспекты и скрываясь за ними. – Я в домике. - Придурок, - пробубнил Бобренков. Затем он, наконец-то, поднял глаза на Сергея и запоздало поздоровался: - Здрасьте. - Привет, - легко отозвался тот. Мужчина наклонился к экрану, рассматривая застывшую картинку. Степа прищурился. Женька хотел предпринять еще одну попытку вытащить Сергея из комнаты, но тот вдруг выпрямился и щелкнул пальцами: - Конечно, как я мог не узнать сразу! Это ведь последнее обновление, да? Ограниченный выпуск. Лицо Степана посветлело: - Ага! На сайте еще рекламировали. Еле достал – очередь была километровой. Сергей прикусил нижнюю губу и покачал головой: - А я не успел. - Вы… геймер? – спросил Женя, оглядывая Белянского с ног до головы, словно бы впервые его видел. - Да, - подтвердил мужчина. Женькины брови против его воли поползли вверх. - Это как-то… - По-идиотски? - Нет. Неожиданно. Сергей рассмеялся: - Если я хирург, то это еще не значит, что мне чужды простые человеческие радости. - Вы хирург? – теперь настал черед Гордея выглядеть удивленным. - Да, - Сергей снова уставился в монитор Степкиного компьютера. – М-м-м, прямо не верится, что я смотрю на… Степан, а вы не могли бы… - он неловко замолчал. Но Бобренкову, похоже, окончание фразы слышать было не обязательно: - Да не вопрос, - ответил он. - Только не сегодня, лады? – парень забавно поморщился: - Как только пройду заразу, отдам Жеке, а он – вам, - Степа погладил кнопку компьютерной мышки. - Вы же понимаете – спать не смогу спокойно, пока не добью квест до конца. Белянский широко улыбнулся: - Понимаю. Женя воспользовался образовавшейся паузой и тронул мужчину за рукав: - Вы хотели поговорить. Давайте выйдем, - он приглашающе махнул рукой в сторону двери. - Да, - согласился Сергей, с трудом отвлекаясь от игры. – Пойдемте. Приятно было познакомиться, - улыбнулся он Степе и Гордею перед тем, как выйти. В коридоре общежития никого не было. Женька сделал несколько шагов от двери, инстинктивно желая увести мужчину подальше от своего пристанища. Сергей пошел за ним. Около выхода на лестничный пролет Женя остановился. - Сергей, спасибо за книгу, но было не обязательно… Белянский прикоснулся к плечу юноши: - Извините. Я все понимаю и, поверьте, ругаю себя за излишнюю надоедливость, но я, правда, переживал за вас. Максим, он… Женька покачал головой: - Не надо. Прошу вас. Не хочу о нем говорить, - юноша поправил волосы. Взгляд Белянского скользнул по его руке, и глаза мужчины расширились от удивления. - Можно? – спросил он, протягивая к Жене руку. Тот не сразу понял, чего от него хотят, но потом, когда проследил, куда смотрит Сергей, до него дошло. Он повернул кисть татуированной руки так, чтобы Белянскому было лучше видно, что изображено на рисунке, покрывающем кожу. Коснуться татушки Сергей не решился, но внимательно рассматривал ее так долго, что Женьке пришлось слегка кашлянуть – только тогда мужчина спохватился, отстраняясь. - Красиво, - заторможенно произнес он. Женя кивнул, опуская руку. Сергей все еще не мог оторвать от нее взгляда: - Вы это сделали, потому что… - Потому что захотел, - твердо произнес Женька, не желая развивать тему. Он сжал руку в кулак и завел ее за спину. - Значит, все в порядке, - Белянский не спрашивал. - В полном. Мужчина выглядел слегка растерянным, и Жене почему-то стало его немного жаль. Сергей коротко улыбнулся уголком рта и кивнул, скорее каким-то своим мыслям. - Хорошо. Тогда… Я, пожалуй, пойду. Женя отступил от двери, пропуская Белянского: - Конечно. - До свидания, - проговорил мужчина и вышел на лестничную клетку. - До свидания, - донеслось ему вслед. Женя сделал татуировку, и это казалось Сергею чем-то невероятным. Впрочем… Белянский оглянулся на закрывшуюся за его спиной дверь. Наверное, так и должно было быть. *Глоттогенез – происхождение языка. Олегу было не смешно. С самого начала. Могло показаться, что ситуация была забавной, но что-то царапало. - Да ну на фиг, - говорил он самому себе. Помогало ровно на десять секунд, а потом все снова скатывалось в черт знает что. - Зашибись, - шептал Кельт, проснувшись часа эдак в три ночи. Он пытался брать пример с Глонского – то есть работать. Продержался недолго: чтобы поступать, как трудоголик, нужно быть трудоголиком. А Олег им не был. Надоело, да и желаемого результата все равно не достиг, а вот ошибок наделал. За что получил от Максима, и пришлось все переделывать. Ему было интересно: Сергей вспоминал про то, что натворил? - Что ж за хрень-то?! Неизвестно, что там вспоминал Белянский, но по Минаеву проехалось знатно. Он попробовал заглушить ощущения хорошим сексом. Порвал Глонскому простыню и расцарапал спину. Снова получил. Да еще и Макс что-то заподозрил: - Что с тобой творится? - М? – косить под дурачка выходило блестяще. Максим покачал головой: - Придурок. - Само собой. Больше Глонский к этой теме не возвращался. Прекрасно зная любовника, Олег понимал, что тому было все равно - это ведь не касалось ни фирмы, ни всеми обожаемого Женечки. В голову Кельта пришла светлая мысль, что у него завышенные ожидания и все именно из-за этого. Он вышел утром из квартиры Макса, сел в машину и отправился домой, чтобы принять душ перед началом рабочего дня. Опоздал в офис минимум на два часа. - Старею, что ли? – спрашивал Олег, рассматривая свое отражение в зеркале туалета. Кто его знает. Может, и так. А может быть, во всем был виноват Максим. Точно. Это он что-то сдвинул в мозгах Олега. Это его хотелось приручить и заставить ластиться, беспокоиться и ждать. Точно так же, как Глонский проделывал все эти штуки с Пономаревым. Нашел же этот невозможный человек домашнего зверька, который принял его, разделил, привязал. Чем Кельт был хуже? Нет, конечно, свободные отношения имели свои прелести, но вот поди ж ты. А теперь было обидно. Стоять около чужой машины, смотреть на чужие окна, на чужого друга, ищущего резинку от волос. Чего-то не хватало в жизни. Чего-то совершенно особенного. Изюминки, что ли, вишенки на торте. - А-а-а, - Олег взъерошил волосы. В очередной раз разглядывая в три часа ночи табло электронных часов. Хотелось говорить. Глонский отпадал. Приятели по синьке – тоже. Минаев потерзал зубами губу, растревожив уже затянувшуюся ранку. Во рту появился слабый привкус крови. Он взял сотовый телефон, отыскал фото страницы органайзера с координатами Белянского. И прежде, чем сумел что-то понять, набрал номер. На третьем гудке Олег одумался. Он нажал красную кнопку отбоя и откинул от себя телефон так, как если бы тот был ядовитой змеей. Кельт накрыл лицо подушкой. Очень быстро стало душно, но он и не подумал ее убрать. Так мыслей было гораздо меньше – организм пытался выжить, добыть больше кислорода. Слабое головокружение известило о том, что Олег немного перестарался в стремлении привести мозги в порядок, но ослиное упрямство заставляло его прижимать подушку еще теснее. Теперь тело ощущалось расслабленным и вялым. Минаев, наверное, так и задохнулся бы, но мир под его веками превратился в сверкающую карусель, а в паху потяжелело. Подушка безжалостно полетела в сторону. В голове было пусто. Если не считать какой-то тупой фразы, возникновение которой Олег не смог бы объяснить и под угрозой электрического стула: паучок, паучок, дай мне сеточки клочок, я хотел бы, паучок, смастерить себе сачок. Какая-то детская считалочка? - Alles,* - констатировал Кельт. Его сердце билось так быстро. *В переводе с немецкого – всё. Как же приятно было выйти из магазина, ярко освещенного лампами. Жене никогда не нравился искусственный свет. Он предпочитал сидеть в темноте, если не было необходимости в дополнительном освещении. На работе, естественно, так не получалось. Женька вдохнул свежий воздух, потянулся, разминая руки и шею. Вроде бы сегодня был не самый тяжелый рабочий день, но юноша устал. Ему хотелось поскорее оказаться в общежитии, выпить что-нибудь теплое и лечь в кровать. Мечты, мечты. Там его ждала целая кипа книг, взятых днем в библиотеке, и лекции, которые нужно было хотя бы прочитать. - Жопа быть мной, - сказал Женя, повторяя чьи-то слова. - Все так плохо? – раздалось совсем близко. Женька отпрянул от неожиданности в сторону, вцепившись пальцами в ремень сумки. - Опять напугал тебя, - Тимофей широко улыбнулся. - Есть немного, - проговорил Женя, стараясь унять сердцебиение: парень из «Рая» действительно напугал его. - Прости, - Тим посмотрел на двери магазина. – Не поздновато ли для покупок? Женя пожал плечами: - Для покупок – наверное. Для окончания рабочего дня – в самый раз. - Ты тут работаешь? – казалось, Тимофей был удивлен. Юноша кивнул: - Да. А ты, - он с подозрением посмотрел на человека, который так часто ему попадался в последнее время, - что тут делаешь? Только остатки приличия не позволили спросить напрямую: ты следишь за мной? Это был абсурд, но уж как-то слишком подозрительно выглядела случайная встреча. Тимофея вопрос ничуть не смутил. Он поднял руку, в которой оказался пакет с логотипом Женькиного магазина. - Двадцать минут назад выяснилось, что в моем холодильнике повесилась мышь. Женя не стал шутить насчет недавно произнесенной фразы про позднее время для похода за покупками. - Понятно, - он оглянулся по сторонам. – Ну, мне пора. - Погоди, - Тимофей потянулся к Женьке, не давая ему уйти. – Стой. Юноша вопросительно посмотрел на него. Тот как-то замялся, явно не зная, с чего начать. - Я хотел спросить, - он бросил на Женьку быстрый взгляд, а после несколько нервно рассмеялся. – Черт, совсем разучился общаться. - Знакомо, - улыбнулся юноша. - Окей, у нас уже есть кое-что общее, - кивнул Тимофей. Женя промолчал. Тим вдруг растерял всю свою нерешительность и шагнул к Женьке: - Не буду ходить вокруг да около – у меня это плохо получается, - он протянул свободную руку и провел пальцем по тату на запястье юноши. – Ты мне нравишься. - Ты меня видишь второй раз, - возразил Женя. - Третий, - поправил его парень. - Это не слишком меняет дело. Женька наблюдал за тем, как Тимофей аккуратно подбирает слова для ответа. Было почти смешно – никто почти никогда не церемонился с ним, а теперь этот незнакомый ему человек стоит и раздумывает, как бы не сказать чего лишнего. «Он клеится ко мне?» - в новой жизни, на новом витке своего существования, этот факт уже не вызывал привычного ужаса, что Женя испытал бы раньше. Сейчас симпатия Тимофея была даже на руку: Женька мог кому-то понравиться. Просто так. Не из-за того, что он несчастный урод, нуждающийся во всесторонней опеке, а просто потому, что он есть он. Вся эта история с Максимом, ссорой, подкосила Женю. Предательство – просто убило. Жене надо было чем-то заполнить ширившуюся в его сердце пустоту. Он устал делать вид, что все в порядке. Нет, не в порядке, и ему выть хотелось. Но Женька не мог, не позволял себе такой роскоши. Стоящий напротив него парень был симпатичен и выглядел обычным. Пусть в дорогой одежде, но он все же был обычным. Сверстником. Таким же. Женя чувствовал это. Если Максиму можно было втаптывать в грязь все, что соединяло их несколько лет, то почему бы и Женьке не отплатить ему той же монетой? Назло. Назло… Он хотел бы ударить, но поднять руку на Макса – нет, он не сумел бы. Потому что знал, как от подобного бывает больно. Да и не в той он весовой категории: Глонского лишь развеселило бы такое решение. Потому Женька ободряюще улыбнулся своему собеседнику, и тот просиял. - Дела не меняет - тут я полностью с тобой согласен, но ты понравился мне еще в клубе. Случайная встреча в универе, здесь… - Тимофей многозначительно замолчал. Юноша усмехнулся: - Только не надо про судьбу, - это был бы еще тот перебор. Тима, похоже, это тоже развеселило: - Нет, что ты. Просто… - он обхватил запястье Жени теплой рукой. - Давай не будем ломать вселенную и просто куда-нибудь сходим? - Сегодня не могу, - ответил Женька, раздумывая, неприятно ли ему чужое прикосновение? Было странно, да, но не неприятно. Тим погладил его кожу большим пальцем. - В любое время. Юноша не мог не заметить, что голос Тимофея стал немного ниже. Женя предпочел мягко освободиться, и его не стали удерживать. - Я подумаю, - сказал он, невольно подумав, что Максим сжал бы его руку сильнее, не дав вырваться. Он всегда притягивал к себе. Так или иначе. Тимофей склонил голову набок: - Недолго? – он полушутил, он улыбался. И Женька подумал, что, скорее всего, согласится. - Как получится, - внутри становилось тепло. С ним флиртовали, и он сам флиртовал. Когда такое было? Он вздохнул, восстанавливая сбившееся на мгновенье дыхание. Тимофея все устраивало – он не навязывал свои решения, не давил. Он просто возвышался над Женей, загораживая его от холодного осеннего ветра, и казался правильным. - Ты до сих пор не сказал, как тебя зовут, - тихим голосом произнес Тим. Юношу пробрало до мурашек. - Женя. Его потребность в близком человеке была так велика, что Женька готов был броситься к первому встречному? Нет, не правда. Все не так. - Женя, - повторил Тимофей. - Отлично. Тогда до встречи? Он отпускал юношу. - Да, - согласился тот. - Пока. Женька повернулся и пошел по направлению к автобусной остановке. В голове не было ни одной мысли. Совсем. Внутри звенящая пустота и такое странное чувство – словно выпил. «Еще скажи, что это похоже на бабочек, и тогда точно надо будет звонить людям в белых халатах». - Жень! Женька развернулся на оклик и машинально поймал нечто, летящее в него. Даже испугаться не успел. Раскрывая ладони, он увидел большой оранжевый апельсин, на боку которого маркером был написан номер сотового. Женя поднял глаза. - Я подумал, что не стоит испытывать удачу, - проговорил Тимофей. Юноша кивнул, сжимая пальцы, ощущая легкий цитрусовый запах.