Уроды-2: Hassliebe

- У меня не встал, – гоготнул Олег. Максим странно посмотрел на него. - Это, конечно же, повод для веселья. Может, тебе к какому специалисту обратиться? Кельт бросил на Глонского удивленный взгляд и вдруг рассмеялся в голос. - Что? – не понял Максим. - Ничего, ничего, - отмахнулся Олег. – Забавно просто. - Очень. Ты – импотент. Минаев вытер выступившие от смеха слезы. - Я не импотент, просто в последнее время… гхм… - он почесал кончик носа. - В последнее время? - Не ты первый предлагаешь мне к специалисту обратиться. Максим тяжело вздохнул: - И мы трахаемся без резинки. Сегодня же куплю. - Придурок, - Олег ткнул любовника кулаком в плечо. – К другому специалисту! - То есть у тебя проблемы не только с потенцией? Вот сейчас я ни капли не жалею, что мы стали реже общаться. Олег отмахнулся. Он встал с постели Глонского и потянулся. Факт состояния нестояния его не расстроил абсолютно: он знал, в чем дело. И это было удивительно. Забавно. Ново. - Курить есть? Максим нахмурился, но не сказал ни слова. Просто потянулся к своим брюкам и запустил в Олега сигаретной пачкой. - Спасибо, - Кельт прикурил от одной из зажигалок, которые в изобилии были разбросаны по комнате Макса. – Хорошо. - Наверное, я что-то упускаю, - серьезно проговорил Глонский. – Посвятишь? Улыбаясь, словно идиот, Олег повернулся к любовнику. Он склонил голову набок и коротко ответил: - Нет. - Хочу тебя, - Тимофей заправил выбившуюся прядку Женьке за ухо. Он выжидающе посмотрел на юношу, кусая губы. Женя шмыгнул покрасневшим от холода носом, и Тим придвинулся ближе: - Очень. Сейчас. Давай? Пойдем куда-нибудь, м? Куда ты хочешь, где тебе удобно? - Тимофей, - Женька слабо улыбнулся. Он не знал, как ответить. Разговор был не первым. Тимофей знал все его ответы и доводы и почти каждый день начинал просить снова. - Мне нравится, когда ты произносишь мое имя, - Азаров наклонился и чмокнул юношу в холодный нос. – Морщишься, как маленький ежик, - нежно сказал он не к месту, проводя рукой по щеке Жени. Теперь Женька улыбнулся искренне. Тимофей поцеловал его, буквально обволакивая собой, увлекая, заставляя терять контроль. - Тим, Тимош… - Что же ты… - Азаров, коротко рыкнув, отошел от юноши. Он наклонился, уперев ладони в коленки. Женя видел, что парень сдерживается из последних сил. Он подул на замерзшие ладошки, почти спрятав в них свое лицо. Тим, выпрямившись, сделал два круга вокруг Женьки. - Пойдешь ко мне на Новый год? – спросил он, встав рядом. На Женю Тимофей не смотрел. Юноше стало совсем стыдно: не далее как сегодняшним утром он говорил с Гордеем о праздновании Нового года. Женька почему-то ни капли не сомневался в том, что Тимофей будет занят своей семьей. Поэтому сразу согласился отмечать в общежитии вместе с другими ребятами, которые оставались в сочельник в городе. Обсуждение праздника переросло в какое-то стихийное веселье и дурачество – Женя чуть не опоздал на пары. И вот теперь… - Ты не собираешься праздновать дома? – спросил он, оттягивая неприятный момент, когда придется произнести очередное «нет». - Хочу с тобой. - Разве это не семейный праздник? Тимофей развернулся к Жене, взял в ладони его озябшее лицо: - Мне будет невыносимо вдали от тебя, - прошептал Азаров, выдыхая облачко пара в Женькины губы. – Давай встретим Новый год вместе. У меня. Юноша прислонился лбом ко лбу Тима. Их глаза были совсем близко. Женя видел, как дрожат ресницы парня, как превращаются в крошечные капельки снежинки, лежащие на них. - Я… я обещал Гордею, - тихо проговорил он. - Гордей поймет, - возразил Тим. - Вряд ли. Тимофей переместил свои руки на плечи юноши, обнял: - Они не знают? На секунду Женя подумал не о том: вспомнилась та, другая, жизнь. Потом понял и вздохнул. - Нет, - проговорил он, поднимая руки и обнимая Азарова в ответ. Женя был не совсем честен – Гордей знал. Однако юноша не хотел лишний раз «светиться». Ему слишком была дорога та жизнь, которую он получил, переведясь на дневное обучение. Так что проще было согласиться с предположениями Азарова. Он обманывал его, а ведь они еще даже… Женька тихонечко простонал, ощущая близость Тимофея. От парня даже сквозь ткань пальто веяло теплом, и в это тепло хотелось окунуться. «Что со мной, что?» - подумал Женя, прикрывая веки. Перед глазами встал мысленный образ Максима. Скрещенные на груди руки, сигарета, зажатая между губами. И осуждающий взгляд. Женя заморгал и потерся о Тимофея лицом. - Соври что-нибудь, - продолжал упрашивать тот. - Тим, я не могу, - голос Женьки звучал тихо. – Я уже обещал, - пока на сердце беспокойно, пока его преследует память о Глонском, переступать последнюю черту с Азаровым не стоило: это просто было бы нечестно. – Гордей с ребятами придумали много всего, и я тоже участвую. Удивительно даже – я сам этого захотел. - Жень, - Тимофей отстранился, - я прошу. - Извини, - слова отказа давались Женьке с трудом. – Но если хочешь, я могу спросить насчет тебя. Думаю, никто не будет против. Тим покачал головой: - Нет. Мне хочется быть только с тобой. - Прости, может быть как-нибудь потом… - Ты не понимаешь! – неожиданно сорвался Тимофей. – Ты же мой парень – это нормально быть вместе, - он сжал плечи Жени. – Почему ты не подпускаешь меня? Вот он все и испортил. Женя попытался исправить ситуацию: - Это не так. - А как? – воскликнул Азаров. – Я противен тебе? - Нет, что ты, - тут же отозвался Женька. – Конечно, нет. Но Тимофей, видимо, в этот раз завелся не на шутку. - Жень, скажи им – своему этому Гордею и компании, - что передумал, - голос Тима был требовательным. - Тимош, я… Женька чувствовал, что от того, что он сейчас ответит, зависит будущее их отношений, которого может и не быть. Он не мог ничего придумать. Тим продолжал сжимать его плечи, и хватка парня постепенно становилась все сильнее. - Скажи! – с нажимом проговорил Азаров. Его пальцы так стиснули Женины руки, что тот невольно сосредоточился на этом ощущении. И что-то ухнуло внутри – как бывает, когда спускаешься на санках с высокой горки. - Тим, - Женя попытался освободиться. – Мне больно. - Сделай, как я говорю. Понял? – Тимофей тряхнул юношу, и тот вскинул на него взгляд. Лицо Азарова вдруг стало таким далеким и чужим. - Да… да, я… - пролепетал Женька, словно завороженный, не смея отвести глаз от человека напротив него. - Ты понял меня? Женя вздрогнул. Несколько раз сморгнул, сбрасывая неприятное видение. Тимофей ждал его ответа. - Я скажу. Он произнес это и рефлекторно сжался, когда хватка Азарова исчезла. Руки пекло, тупая боль постепенно расплывалась по освобожденным мышцам. - Женя. Юноша зажмурился и наклонил голову. Его тут же поймали в кольцо объятий: - Жень, Женя… - Тимофей целовал его макушку, висок, ухо, ероша и спутывая волосы. – Прости меня, прости, не знаю, что на меня нашло, - в голосе парня слышалось искреннее раскаяние. – Я теряю голову, когда нахожусь рядом с тобой. Ты творишь со мной что-то невероятное. Мне хочется… - он не договорил и прерывисто вздохнул, осторожно прижимая Женьку к себе. – Ты дрожишь… Дрожишь? – Тим попытался заглянуть в лицо юноши. – Это я тебя напугал? Зай, ну, зай, прости. Прости, прости, прости. Женя вяло покачал головой, избегая смотреть на Тимофея. - Не надо. Тимош, я… - что он мог сказать? Ему было стыдно за свою реакцию. Грубые, требовательные интонации всколыхнули в нем ненужные ассоциации, и Женька готов был провалиться сквозь землю – он только что невольно сравнил Тима, своего Тима с людьми, которые… Он вздохнул, и Азаров засуетился вокруг него с удвоенной силой. Взглянуть на Тимофея все же пришлось. Бледное лицо парня выглядело очень взволнованно. - Прости, я болван. Дурак! – Тим взял кисти рук Жени и стал покрывать их поцелуями. Он растирал озябшую кожу юноши, дышал на нее и прижимался, вжимался в ладони Женьки губами. Тот не мог смотреть на это: - Не обзывай себя, - Женя высвободил свои руки. – Я не подумал, что ты захочешь быть со мной, что это так важно для тебя. Тимофей беспомощно смотрел на него. Его плечи казались поникшими, а вид – полным отчаяния. - Как могло быть иначе? – он потер лицо. – Спасибо, что согласился, - Женька лишь кивнул. – Хочешь, скажем твоим друзьям об этом вместе? - Нет, не надо, - отказался Женя. – Я сам. Гордей и, правда, поймет его. Тимофей робко улыбнулся: - Хорошо. Женя кивнул еще раз. Он явно не стоил этого человека. Все его сомнения и растягивание времени, в ожидании невесть чего, сейчас представлялись глупыми и надуманными. Тимофей хотел быть рядом с ним. Разве Женя не должен был чувствовать себя счастливым? Должен. И он очень хотел этого. Но почему-то не чувствовал. И в памяти, словно издевательство, всплывали когда-то прочитанные строчки: от других мне хвала — что зола, от тебя и хула — похвала.* Нет, не-ет, решил же не думать о Глонском! Решил же, отпустил, смирился. Тим робко дотронулся до него. Женька перехватил руку Азарова и ответил легким пожатием. - Прости. Они произнесли это слово одновременно. И, наверное, обоим было за что извиняться. * Двустишие Анны Ахматовой. День не заладился с самого начала – Сергей проспал. Он метался по квартире, собираясь на работу, и понимал, что опаздывает. Хотя на работу вполне мог успеть, если бы не пообещал вчера, что заедет к Жене в общежитие и отдаст Степану приставку, которую забрал еще в начале месяца и все забывал вернуть. Дотянул до того, что Бобренков передал через Женьку, что она ему нужна. Белянскому было стыдно. Не надо было откладывать вещь, надо было сразу отдать, а он… он вообще забыл про приставку после подарка Минаева. Вот кто во всем виноват! Не было бы подарка, Сергей не забил бы себе голову новой игрой и все отдал без напоминаний. А сейчас было поздно, и он опаздывал и, черт возьми, не успевал поесть, и его кошелек куда-то запропастился! И машина уже месяц бесполезным балластом стояла в гараже, потому что он никак не находил времени отогнать, вернее, отбуксировать ее в техцентр. Взглянув на часы, мужчина понял, что если не поторопится, не успеет везде. - Сереж, завтракать будешь? – окликнула с порога кухни мама. Сергей отрицательно покачал головой, нажимая на сотовом кнопку вызова. - Такси «Довезем, не подведем», здравствуйте. - Здравствуйте. Хотел заказать машину. - Время прибытия через тридцать-сорок минут. Будете ожидать? - Нет. День не заладился. - Хотя бы бутерброд… - мама протянула Белянскому черный хлеб с ветчиной, листом салата и чем-то там еще. - Мне надо бежать. - Я тебе с собой дам. Сергей не ответил, вывалившись в коридор. Кошелек нашелся под вешалкой. Наверное, выпал из кармана. Но теперь Белянский не мог найти ключи. - Мам, где мои ключи? - Не знаю, - женщина вышла к нему с шуршащим пакетом. Она сунула его в сумку сына, пока тот рылся в тумбе. - Что такое не везет, - бурчал Сергей, раздражаясь. - Давай свои отдам, я сегодня дома. - Ага, спасибо. Сергей положил ключи в карман и сунул ногу в ботинок. - Ой, - воскликнул он, вытаскивая стопу обратно. В ботинке тускло поблескивала связка с ключами. Белянский простонал, вернул мамины ключи, обулся, чмокнул женщину в щеку и вылетел из квартиры. Лифт не работал. На улице шел сильный снег. Ну, а почему бы и да? День-то начался «замечательно». - Долбаная метель! – в сердцах высказался Сергей, стараясь поглубже вжаться в крупной вязки шарф. Он сделал пару шагов, поскользнулся. Чуть не упал. Посмотрел на часы, нервно одернул рукав куртки. На противоположной стороне двора за пеленой снега стояла до боли знакомая машина. Сергей остановился и впился в автомобиль внимательным взглядом. Раздумывал он недолго – всего лишь несколько секунд. А потом Белянский направился к машине решительным шагом, отрыл дверцу и упал на сидение рядом с водительским. Встретившись глазами с Минаевым, он проговорил: - Ну и чего стоим? Поехали! *Кусочек – этот и следующий – писался под Ofenbach – Be Mine. Перевод можно почитать тут: https://www.amalgama-lab.com/songs/o/ofenbach/be_mine.html Не самая подходящая песня, но я слушаю музыку, настроение и ритм. - Ну и чего стоим? Поехали! Олег уставился на Белянского. Он приехал сюда, простоял полчаса в бесполезном ожидании и раздумьях о том, что, как всегда, сможет полюбоваться лишь удаляющейся спиной Сергея, но не тут-то было. Сергей повернулся к нему: - Я опаздываю. Минаев проглотил все слова, которые вертелись у него на языке, и молча завел машину. Перед выездом на трассу он поинтересовался: - Направо или налево? - Знаешь, где общежитие иняза? – вопросом на вопрос ответил Сергей. - Допустим. - Туда. Олег вырулил на нужную полосу и прибавил газу: - Любое желание за ваши деньги. - Что? - Ничего, господин хирург. Сергей насупился и сложил руки на своей сумке. Не думал он, что когда-нибудь сядет в эту машину добровольно. Минаев всю дорогу молчал. Даже не пытался заговорить, за что ловил на себе настороженные взгляды Белянского. Однако стоило Олегу встретиться глазами с господином хирургом, тот поспешно отворачивался. Когда они доехали до общаги и Кельт припарковал машину, Сергей был вынужден обратиться к нему: - Вот мы и на месте, - констатировал он очевидное. – Спасибо, что подвез, - мужчина потянулся, чтобы открыть дверцу. - Так не пойдет, - спокойно отозвался Олег. - То есть? - Поматросил и бросил – не пойдет так, говорю. Сергей скрипнул зубами: ему некогда было пререкаться – всего через час начиналась смена в больнице. И он прикинул, что если сейчас наговорит Минаеву гадостей, то добираться придется на оленях. - Что ты хочешь, денег? – немного раздраженно поинтересовался он. Олег покачал головой: - Не в деньгах счастье. - Черт, мне сейчас некогда, но если ты подождешь, а потом подкинешь меня до работы, то сможешь объяснить, в чем же твое счастье, - Белянский вылез из машины. Он думал, что пойдет один. Наивный – Кельт последовал за ним, поставив автомобиль на сигнализацию. - Ты куда? – спросил Сергей. - Воздухом дышу, - ответил Олег. - Дыши около машины, - Белянский еще на что-то надеялся. Возможно, на благоразумие своего невольного водителя. Это было бесполезно, и он должен был понять сразу, но… - Вот еще, - Олег галантно распахнул двери общаги перед Сергеем. Только поклона не хватало – ну, такого, какой делают дормены, пропуская внутрь здания посетителей. Язык чесался сказать об этом, но Сергей удержался. Произнес он другое: - Мне кажется, что твое появление там, куда я иду, будет не вполне уместным. Может, подождешь все-таки в машине? Минаев отрицательно покачал головой: - Да ни в жизнь. Тут интереснее, - он действительно вертелся, рассматривая окружающую обстановку, будто никогда не был в подобных местах. «А, может, и правда не был», - подумал Сергей, оглядывал щегольской – с иголочки – вид Олега. - Чувство неловкости тебе неизвестно? – спросил мужчина, когда они стали подниматься по лестнице. - Совершенно верно. Я очень вежливый и тоже хочу с Женечкой поздороваться. - Тебя не приглашали. - А тебя? – Кельт подмигнул своему попутчику: - Куда ты, туда и я. Сергей подозрительно взглянул на него: - Это еще зачем? - Повторяю, я невъебенно вежливый. - И совершенно обсценный, - вздохнул Белянский. – Я не к Жене иду. Сергей первым выбрался на площадку нужного этажа и пошел по коридору уверенным шагом. Словно был тут не один раз. Кельт догнал его спустя несколько шагов. Почему-то он молчал. Белянский остановился около одной из дверей и повернулся к Минаеву: - Выкинешь что-нибудь отвратительное… - Отшлепаешь? – как-то натянуто поинтересовался Олег. Его лицо не понравилось мужчине, но не устраивать же сцену под чужими дверьми. - Нет, - ответил Сергей скрепя сердце. – Покусаю. Он отвернулся прежде, чем успел увидеть, как Кельт пораженно взглянул на него. - Привет, - проговорил Сергей открывшему дверь Женьке. – Прости, что так рано, но Степа сказал – срочно, а у меня ближайшие сутки – смена. - Привет, - отозвался Женя, - ничего страшного. Все равно мы на пары собираемся. Проходите… - сказал юноша и увидел последовавшего за Белянским мужчину: – Олег? Внутри все перевернулось: захотелось вытолкать Минаева и захлопнуть дверь. Женя сдержался. - Он самый, - ответил ему Кельт, бесцеремонно проходя в комнату. – Здрассьти. - Здрассьти, - машинально повторил Женя. Олег криво ухмыльнулся. Он осмотрелся: в комнате никого не было. - Где все? Я надеялся увидеть тут пару-тройку горячих парней. Юноша посмотрел на Сергея. Тот улыбнулся: - Жень, прости, он подвез меня и увязался следом. Я убью его потом. Олег только фыркнул. Женька неопределенно пожал плечами и промолчал, не сводя взгляда с Кельта, который совал свой нос в каждую щель в комнате. Белянский полез в сумку, висящую на его плече, и вытащил приставку: - Вот, раз Степана нет, отдам вам, - он протянул вещь Жене. - Степа сейчас подойдет, он… - юноша не успел договорить. Входная дверь открылась, и в комнату вошел Бобренков с полотенцем на плечах. - О, привет, Серега! – весело сказал он, протягивая руку и здороваясь с Белянским; на хмурого Олега Степа тоже бросил взгляд, перехватил полотенце и вытер капельки, стекающие с его волос: - Здравствуйте. - Здравствуйте, - змеей прошипел Минаев. - Я приставку завез, - Сергей указал на Женю, который ее держал. – Спасибо, что одолжил. - Ага. Извини, что так дернул, но… - Степа наклонился к Белянскому: - …рубилово намечается. - О, - глаза мужчины загорелись, - друзей друзей берете? Бобренков рассмеялся и тряхнул головой, отчего брызги с его волос упали на пол, заставив Олега брезгливо отойти в сторону. - Если тебя, – сказал Степан Сергею, - не вопрос. - А меня? – с вызовом поинтересовался Олег. Сергей удивленно посмотрел на него: - Ты умеешь играть? - Разберусь. - Извини, - проговорил Степа, краем глаза взглянув на Женьку, который как раз пнул ножку кровати, - но у нас уже достаточно игроков. - А его вы берете, - Минаев кивнул сторону Сергея. - А его я знаю, - в тон ему ответил Бобренков и выпрямился, слегка подаваясь грудью вперед. - Та-ак! Давайте сейчас не будем обсуждать это, – сказал Белянский, делая страшные глаза Олегу. – Степ, я сегодня на сутках, но после – мой номер у тебя есть. - Есть, чувак, - Степа кивнул и еще раз посмотрел на Кельта. Тот шагнул вперед, но Сергей перехватил свою сумку и попятился к двери, увлекая его за рукав: - Ладно, простите, но мне уже пора. Жень, еще увидимся. Пока! Они поспешно вышли, и мужчина отпустил Олега. - Господи, я все-таки опоздаю! – он посмотрел на часы и обернулся к Олегу: – Побежали? - Что это только что было? – Минаев, казалось, никуда не спешил, застыв соляным столбом. Чувствовал он себя преотвратительно: будто только что выставил себя дураком. Собственно, так и было. - Что было? – не понял Белянский. - Степан этот. - Что я должен тебе ответить? Степан и Степан. Олег приблизился к Сергею и заглянул ему в глаза. - Вы так хорошо общаетесь? - Слушай, - мужчина нахмурился, и его настроение медленно поползло вниз: - Я не обязан перед тобой отчитываться. Подвезешь или мне ловить попутку? - Подвезу, - буркнул Олег и ледяным голосом добавил, - господин хирург. Он хранил молчание вплоть до своей машины. Да и в машине не проронил ни слова. Даже радио не включил, отчего разлившаяся между мужчинами неловкая тишина была буквально осязаема. К больнице они успели как раз минут за десять до начала смены. Это была полностью заслуга Кельта, который, не смотря на явно не радужное расположение духа, с лихим мастерством обогнул несколько пробок и проскочил пару красных сигналов светофора.* - Тебе пора, - констатировал Олег, останавливаясь, но не заглушая мотор. Сергей немного помедлил. Он явно хотел что-то сказать, но, поерзав, так и не сказал, оставшись сидеть в теплом салоне машины. Олег повернулся к нему: - Что надо сделать, чтобы попасть в твой клуб? – точнее сформулировать он не смог. Белянский опустил голову, рассматривая ремешок своей сумки. - Ну? – поторопил его Минаев. Сергей вскинул на него глаза и произнес: - Не быть тобой, - после этого он выбрался из машины. И еле успел отойти, потому что автомобиль, взвизгнув шинами, сорвался с места, поднимая вокруг себя волны снега. *Автор не считает такую езду хорошим поступком: соблюдайте правила дорожного движения! ** Кусочек писался под Ofenbach – Shape of my Heart Как только за Сергеем и Олегом закрылась дверь, Женя вернулся к собиранию своей сумки. Его движения были резкими и порывистыми. Он буквально швырял книги и конспекты. - Эй, - окликнул его в какой-то момент Степан, - полегче. Женька остановился и перевел дух: - Да, извини. Приход Олега нарушил его душевное равновесие. Юноша только привел себя в относительный порядок, завел новые отношения, и все это полетело ко всем чертям так легко. Самодовольный вид Минаева, манера его поведения – словно он пуп земли и все должны ему подчиняться – бесили Женю неимоверно. Даже сейчас, когда Олега уже не было в комнате, в воздухе витал запах его парфюма. Тошнотворное напоминание, от него хотелось открыть окно, но Бобренков его бы не понял. И так Степа, одеваясь, как-то подозрительно поглядывал на Женьку. - Все в порядке, - наконец не выдержал юноша. - Что-то не очень заметно, - усомнился Степан. Тут в комнату зашел Гордей: - Вот бли-ин, какие все жадные! – он кинул добытые методички к себе на постель. – Чуть ли не на коленях пришлось умолять. Хм, - Базанов, прищурившись, посмотрел на своих друзей, - что я пропустил? - Да ничего особенного, - отозвался Степа, подмигнув Женьке: - Правда, Жек? - Ага, - согласился юноша. - Почему я вам не верю? – задал риторический вопрос Гордей. - Потому что ты – параноик, - щелкнул друга по носу Бобренков и тут же отскочил, уворачиваясь от пинка, которым хотел наградить его Базанов. Женя улыбнулся, наблюдая за шуточной баталией своих соседей, но потом вернулся к своим делам. Переодеваясь, он мысленно вернулся к Олегу. «Что он здесь забыл? Почему пришел с Сергеем?» - задавался этими и многими другими вопросами Женька. Ответов он не знал и мог только предполагать, причем не самое приятное: например, что Олег за ним шпионит. Бог весть, зачем ему это понадобилось – не Максим же подослал: «Да, тому уж точно все равно». Минаева тяжело было разгадать: он не переваривал Сергея, но, тем не менее, довез его и даже явился вместе с ним. - Наверное, конец света близок, - пробормотал сам себе юноша. - Чего говоришь? Женя повернулся к Гордею и увидел картину, которую можно было бы смело назвать яркой пародией на памятник Самсону, раздирающему пасть льву. В роли Самсона был Базанов, льва – бедный Степан. - Говорю, конец света близок и только что увидел тому подтверждение. - О да, - дурным голосом завопил Бобренков, и они с Гордеем снова завозились на кровати Александра. Женька мог только представить, что скажет им Саша, когда вернется из своего очередного загула. Он посмотрел на свою татуировку и неожиданно испытал чувство острого одиночества. Новый год настал внезапно. Казалось, еще вчера была середина декабря, куча времени, чтобы накупить подарков, и вот – уже тридцать первое. Снег, мороз, уличные гирлянды, толпы веселого народа в красных шапочках Деда Мороза. Сергей всегда любил Новый год – праздник был для него особенным, волшебным, уютным, пахнущим мандаринами. Домашним. Если конечно не выпадал на дежурство. В этом году Белянскому повезло – он отработал свою смену двадцать девятого и до третьего января был совершенно свободен. Подарки домашним он купил давно, учтя все намеки и «тайные» пожелания сестер. Теперь вся верхняя антресольная полка в его шкафу бликовала яркой упаковкой, стоило приоткрыть дверцы. Все было замечательно, и только одно омрачало светлое настроение Сергея: празднование Нового года в квартире Минаева. Ох, если бы он мог отказаться! В принципе, наверное, мог, но Глонский словно с ума сошел, напоминая другу о его обещании придти на вечеринку чуть ли не каждый день. Сергей чувствовал подозрительную заинтересованность Максима, но не мог понять, в чем дело, а тот молчал, как рыба об лед. Проще было расслабиться и получить удовольствие. В конце концов, он обещал придти, а на сколько – не оговаривалось. Оставаться у Минаева до утра он точно не собирался. «Думаю, что полчаса должно хватить», - утешал себя Сергей, готовясь к неизбежному. Вечеринка должна была начаться в девять вечера. В восемь Белянский вышел из дома: судя по адресу, Олег жил у черта на куличках – самый отдаленный спальный район – и добираться туда было немалой морокой. Сергей по привычке ожидал увидеть знакомую машину, понадеявшись на доставку с комфортом, но место, где Минаев обычно ставил свой автомобиль, пустовало. Мужчина вздохнул и побрел к автобусной остановке. Его машину так и не вернули из ремонта, и надо было позвонить, поругаться на нерасторопность механиков, но портить себе праздник склокой не хотелось. Хотя эти люди вполне заслуживали пару крепких слов в свой адрес. Снег хрустел под ногами. Щеки щипал легкий морозец. Уличная иллюминация переливалась всеми цветами радуги под звуки новогодних песен, звучащих, казалось, отовсюду. Сергей успел выйти из своего двора на шумную улицу, как напротив него, преградив путь, остановился черный джип. Передняя дверца открылась, и совершенно не знакомый Белянскому человек прокричал: - Это вы Сергей Игоревич? Сергей осторожно приблизился к машине: - Да. А в чем дело? Мужчина улыбнулся: - Залезайте, мне велено привезти вас к Олегу Вениаминовичу. - К кому?! – опешил Сергей. - К Минаеву Олегу Вениаминовичу. - Господи, - впору было хвататься за сердце или бежать со всех ног в какую-нибудь противоположную от джипа сторону. Но Белянский так не поступил: он забрался в автомобиль, который внутри казался поистине огромным, и постарался удобно устроиться. Водитель еще раз улыбнулся мужчине, и они тронулись с места. - Простите, как вас зовут? – полюбопытствовал через некоторое время Сергей. - Андрей, - последовал скупой ответ. - Очень приятно, - Белянский потеребил край своей сумки. – Андрей, а как вы узнали, что я это я? Андрей бросил на него быстрый взгляд, вытащил откуда-то сверху фотографию и протянул ее Сергею: - Вот так и узнал. Мужчина взял фото в руки и уставился на свое изображение. Его сфотографировали явно ранним утром, когда он выходил из подъезда своего дома, спеша на работу. Внутри заскребло. - Оставлю себе, - сказал Белянский и, не дожидаясь ответа, убирал карточку в карман пальто. - Оставляйте, - милостиво разрешил Андрей таким тоном, словно у него есть еще с десяток таких фото. «Может, и есть», - Сергей уставился в окно, пытаясь сосредоточиться на дороге. Водитель тоже был не расположен к разговорам и включил радио. Остаток пути они проехали молча. Полный дом гостей немного нервировал Олега: конечно, он не прочь был развлечься и делал это часто и самозабвенно, но не на своей территории. Пусть его квартира и была похожа на нежилую, тем не менее Кельт не слишком охотно впускал сюда кого-либо. Не горел желанием впускать. Так бы и продолжалось, если бы ему не попала вожжа под хвост. Сложность поставленной задачи раззадоривала. И приводила в отчаяние одновременно. Впрочем, сейчас было не время думать про несбыточность своих надежд. Он – Минаев. Человек-заноза. Человек-море-по-колено. Должен справиться. Это не китайская принцесса – всего лишь Белянский. Скучный, обычный и простой. Только… почему же с ним так сложно?! Олег пил вермут, лениво перемещаясь от одной группы людей к другой, играя роль радушного хозяина. И все время поглядывал на часы, когда думал, что этого никто не видит. - Перестань дергаться, - глядя куда-то в сторону, с фальшивой улыбкой проговорил Глонский. - Я не дергаюсь, - возразил Минаев, за что тут же был удостоен красноречивого взгляда любовника; он вздохнул: - Так заметно? - Мне – да. - Черт, - Олег снова пригубил вермут. – Все эти люди… Веришь, приглашенных было в два раза меньше. - Верю, но «плюс один» никто не отменял. - Суки. Максим почти ласково посмотрел на него: - Ты помнишь, что обещал мне? - Забудешь тут, - Кельт повернулся в ту сторону, где стоял предмет его обещания: Кучеревский разговаривал с какой-то девушкой, явно надеясь на приятное продолжение вечера. – У меня все под контролем. Глонский проследил взглядом, куда смотрел Олег, и в этот момент девушка сказала что-то смешное, потому что Кучеревский искренне рассмеялся. Он на секунду отвернулся к проходившему мимо официанту, а его дама взглянула на Максима, приветливо кивнув, и перевела взгляд на Кельта. Глонский мог бы поклясться, что на какую-то секунду ее глаза стали совершенно лисьими. Он не успел поинтересоваться у Олега, в чем причина, потому что в дверном проеме появилась фигура нового сотрудника его фирмы – Андрея, за которым маячил Сергей Белянский. Минаев молча сунул Максу в руки свой стакан и направился встречать вновь прибывших. *Кусочек писался под Meg Myers – Lemon Eyes Перевод можно почитать тут: https://www.amalgama-lab.com/songs/m/meg_myers/lemon_eyes.html - Привет, - Олег был само дружелюбие. - Здравствуйте, - ответил Андрей. – Доставил в лучшем виде. Сергей понял, что говорят про него. Он высунулся из-за широкой спины своего нечаянного водителя. - Вообще-то… - Рад, что ты пришел, - улыбнулся Кельт, и Белянский осекся. Выражение лица Олега не располагало к издевательствам – он действительно был рад. - Ага, - только и смог пробурчать Сергей, оглядываясь по сторонам. Он был удивлен размерами комнаты-холла и размахом происходящего в ней. Настолько удивлен, что не заметил, как Минаев очень тихо, практически одними губами, прошептал в сторону Андрея: - С меня премия, - и махнул рукой, приглашая мужчину присоединиться к празднующим. Что тот и сделал, коротко кивнув. «Понятливый», - удовлетворенно подумал Олег и переключил все свое внимание на Белянского. - Что-нибудь выпьешь? Сергей оторвался от созерцания вечеринки и уставился на Кельта: - Что? А… Да, наверное. Он не знал, как ему реагировать на «нового» Олега. Тот не острил, не стремился ужалить или сказать гадость. Впрочем, все могло быть еще впереди и следовало держать ухо востро. - Могу предложить тебе клюквенно-апельсиновый пунш, - когда Сергей чуть прищурился, Кельт уточнил: - Или ты предпочтешь что-то покрепче? Коньяк, вино, виски, вермут. Может быть, шампанское? – видя, что мужчину слегка перекосило, Олег понимающе усмехнулся: - Водка? - Нет, - Сергей пытался выглядеть предельно вежливым, - спасибо. Меня вполне устраивает пунш. Безалкогольный? – с некоторой долей тревоги переспросил он. Напиться совершенно не входило в его планы. Только не здесь. Улыбка Кельта приобрела чеширские черты: - Полностью и безоговорочно безалкогольный. Они прошли к столу со стоящими на нем напитками и закусками. От обилия пестрых канапе рябило в глазах. По истине, здесь можно было найти лакомство на любой вкус. Сергей не удержался и взял шпажку с ломтиком сыра, половинкой черри и сухариком. Он сунул канапе в рот и смутился, поймав на себе темный взгляд Олега. С трудом прожевав, мужчина проговорил: - Странный вкус у сыра. - Он маринованный, - ответил Кельт и протянул господину хирургу бокал с пуншем. Сергей вцепился в него, словно в спасательный круг. - Спасибо, - сказал он, спрятавшись за краем бокала. - Не за что. Сергей ждал, что Олег уйдет – ведь роль радушного хозяина можно было считать исполненной, но тот никуда не спешил. Минаев, сунув руки в карманы брюк, смотрел, как Белянский пьет свой напиток. - Вкусно, - прокомментировал Сергей, не зная, что ему еще сказать. Тем более что действительно было вкусно. Пунш приятно согревал и освежал. Настраивал на расслабленный лад, хотя мужчина все время напоминал себе, что находится в логове змея. Змей стоял прямо напротив. Весь в свете новогодней мишуры и вспыхивающей иллюминации. Красивый – надо признать этот факт, - странный и чересчур обходительный. Вокруг было столько народа, но Олег почему-то не спешил к другим гостям. Сергей не знал, куда себя деть от внимательного, пытливого взгляда Минаева. Он отчаянно искал пути бегства, когда заметил Максима – это было бы прекрасным поводом. Глонский тоже заметил его и приветственно помахал рукой. - Пойду, наверное, пообщаюсь с Максом, - попытался улизнуть Сергей. Он даже сделал несколько шагов, но Олег быстро преградил ему дорогу: - Я бы не стал этого делать. - Почему? - Видишь ли, - Минаев доверительно склонился к мужчине, - это не просто вечеринка: здесь завязываются нужные знакомства и устанавливаются полезные связи. Если ты будешь крутиться рядом с Глонским, он не сможет поговорить с кем надо. Понимаешь? То, что Олег не стал сыпать какими-нибудь остроумными шутками, а вполне доходчиво объяснил смысл своих слов, поразило Белянского. Неужели стал нормальным человеком? - Не может быть, - вырвалось у него. Кельт склонил голову: - Что именно? - Да так, ничего, - Сергей допил пунш и поставил пустой бокал на стол. Бокал тут же подхватил один из официантов и предложил вина. Белянский вежливо отказался, хотя очень хотелось согласиться. Из невидимых динамиков слышалась музыка. Она окутывала помещение, создавала особенный фон и вместе с тем не мешала общению – громкость была подобрана идеально. Сергей не понимал, зачем он здесь. Пригласивший его Глонский был занят – даже не подошел, чтобы лично поприветствовать друга, - остальных людей Белянский не знал. Если все они деловые партнеры, то… Смысл собственного присутствия ускользал от него. И еще Олег. Тот так и стоял рядом, весь из себя. В черной шелковой рубашке, расстегнутой на две верхних пуговицы, щегольских брюках и начищенных до блеска туфлях. Сергею стало немного неловко из-за собственного вида. Нет, конечно, он был одет прилично, но сравнения с Кельтом не выдерживал категорически. Мужчина посмотрел в толпу народа и увидел Андрея, усиленно обхаживающего даму средних лет. Похоже, что кто-то уйдет сегодня не один. - Хотел поинтересоваться, - Белянский повернулся к Кельту, - почему у человека, который привез меня сюда, была моя фотография? Олег пожал плечами: - Я дал. - Вот как, - Сергей не сразу нашелся, что ответить. – Зачем? Олег хмыкнул и подхватил с огромного белого блюда шпажку с мясной нарезкой: - Я не мог сам привезти тебя, и пришлось просить другого человека. Чтобы он тебя опознал, я дал фотку. Очевидно же. Белянский некоторое время молчал, глядя, как Кельт аккуратно снимает со шпажки кусочки мяса. Потом он потер переносицу: - Ты меня фотографировал? – он знал, как глупо это прозвучало, но не спросить не мог. - Потрясающее умозаключение, - не удержался Олег. – Да, я тебя фотографировал. - Когда? Почему? - Захотелось. Дальнейший разговор на эту тему, видимо, не имел смысла. Сергей снова повернулся к гостям Минаева. Свет в зале, где они находились, немного приглушили, музыка стала громче и активнее. Часть гостей переместилась на импровизированный танцпол. Среди них был и Максим. Он пластично двигался, чувствуя себя, словно рыба в воде, и вокруг него быстро собралась пестрая стайка девушек. Впрочем, мужчины там тоже были. - Хочешь потанцевать? – голос Олега прозвучал так близко, что Сергей невольно вздрогнул, отшатываясь в противоположную сторону. - Н-нет, - слегка запнувшись, ответил он. – Не подкрадывайся ко мне так близко. - Я не подкрадывался, - сказал Кельт. Он сегодня точно был какой-то не такой. С таким Олегом Сергей не знал, как себя вести. Если бы он, как обычно, хохмил, было бы намного проще. Белянский никогда бы не подумал, что ему будет не хватать острот Минаева. Сергей взглянул на часы: он был тут уже пятьдесят минут. Время пролетело так быстро, что он не заметил, как прошел почти час. - Мне подарили чай, - произнес Олег. - Хорошо, - кивнул Белянский, - это разнообразит твою алкогольную диету. Кельт пропустил шутку мимо ушей. - Пойдем на кухню? – предложил он. Сергей насторожился: - Зачем? - Пить чай, - Олег улыбнулся, и выглядело это так, будто он думал, что его предложение могли не принять. Белянский кинул взгляд на набирающее обороты новогоднее празднование и неожиданно для самого себя согласился. Он помнил, что собирался только отметиться для приличия, что не планировал задерживаться здесь. Но уходить почему-то расхотелось. - Веди, - вернул он улыбку хозяину квартиры и пошел за ним, лавируя между людьми. *Кусочек писался под Meg Myers – Heart Heart Head Перевод можно почитать тут: https://www.amalgama-lab.com/songs/m/meg_myers/heart_heart_head.html Квартира Тимофея оказалось совсем не такой, какой представлял ее Женя. Он думал, что здесь должно быть нечто в стиле хайтек, и никак не ожидал увидеть огромный мягкий диван с накидкой в мексиканском стиле и несколькими маленькими подушечками ей под стать. Глядя на его лицо, Тим видел замешательство и посмеивался, не комментируя. Женька старался озираться не так явно, но это у него получалось не очень – было интересно. Ведь квартира – это в какой-то мере отражение души человека. Здесь было по-своему уютно. Множество вещей для создания особенного настроения – низкий столик, объемные кресла-мешки, уйма статуэток обнаженных женщин в стиле этно, непонятные абстракционистские картины на стенах. Кальян в углу. Гитара. Растения с огромными пестрыми листьями в белых напольных горшках. Странно, но вся эта мешанина из вещей создавала благоприятное и спокойное впечатление. Однако освещения, по мнению Жени, все же не хватало. Здесь было темно. Этому способствовал и цвет драпировки дивана, и тяжелые шторы на окнах, через которые в помещение проникало крайне мало света. Возникало ощущение замкнутого, глухого пространства. Женька повернулся к Тиму. Тот стоял рядом и с интересом наблюдал за реакцией любимого человека на свою берлогу. - Нравится? – поинтересовался он. Судя по лицу, Тимофей ни сколько не сомневался в положительном ответе. Женя улыбнулся: - Да. Тут уютно. Тим придвинулся, наклонился, вдыхая воздух около Женькиного уха. - Так вкусно пахнешь. Женя положил ладони на плечи парня: - Шампунь сменил. - М-м, - неопределенно промычал Тимофей, проводя губами по обнаженной полоске кожи на шее юноши. - Тимош, - позвал Женька, мягко отстраняя Азарова, - мы же только вошли. Тим отодвинулся. - Да, прости. Не смог удержаться, - он провел рукой по волосам и огляделся. – Я заказал ужин. Скоро его должны доставить. Присядешь? – он указал на диван. Женя кивнул. Он прошел вглубь комнаты, но остановился: - Подожди. Я забыл твой подарок в коридоре. Он метнулся обратно и не видел, как по лицу Тимофея расползлась довольная улыбка: - Ты позаботился о подарке для меня? - Конечно, - сказал Женька, возвращаясь в комнату. – Вот, - в руках он нес небольшой пакетик с новогодней символикой. - Ты думал обо мне, - тепло прошептал Тим, кладя руку на щеку Жени. – Думал, выбирал. - Да, - смутился юноша, - только… извини, получилось не очень романтично. Женя долго раздумывал, что подарить, и ничего путного в голову не приходило. Для чего-то личного было еще рано, а подарок для отмазки покупать не хотелось. После тяжких раздумий он остановился на десятигигабитной флешке в виде веточки и кожаном органайзере. Юноша надеялся, что если это не порадует Тима, то хотя бы пригодится. - Неважно. Романтика – это бред, - Тимофей привлек Женьку к себе и крепко обнял. – Я так рад. Он стискивал Женины плечи, случайно сжимая его там, где еще не сошли синяки от прошлых объятий, когда Азаров слишком сильно сдавил его руки, пытаясь уговорить провести Новый год вместе. Женя не сказал ни слова, молчаливо терпя неприятную боль: Тимофей искренне пытался показать ему свою привязанность и любовь, а он… он только все портил. Выставлять себя, ко всему прочему, еще и неженкой не хотелось. - У меня тоже есть для тебя подарок, - сказал Азаров. – Только я подарю тебе его немного позже. В дверь позвонили, и Тимофей пошел открывать. Женька перевел дыхание и подошел к окну. Он отодвинул краешек шторы, выглядывая наружу. На улице все еще шел снег. Пушистый и скрипучий от мороза, он шелестел по заснувшим до весны веткам деревьев. - Ты чего там стоишь? – окликнул Тим, вернувшийся в комнату с пакетами, из которых шел дуряющее вкусный запах. - Просто смотрел. Люблю снег. - Если хочешь, после Нового года можем пройтись. Женя приблизился: - Было бы неплохо. Тебе помочь? – спросил он, глядя, как Тимофей ставит на стол один бумажный контейнер за другим. - Помоги, хозяюшка. Тим не имел в виду ничего плохого. То, как он назвал Женю, было скорее всего просто ласковым словом, но оно резануло слух и неприятно отозвалось где-то внутри живота. Женька выдавил из себя улыбку и принялся распаковывать еду. *Этот кусочек и тот, что будет дальше по паре Тим/Женя, писался под Meg Myers – Monster Перевод можно почитать тут: https://www.amalgama-lab.com/songs/m/meg_myers/monster.html Женька поглощал праздничный ужин маленькими порциями, смакуя каждый кусочек. Приглушенно работал телевизор, показывая какой-то музыкальный канал. Тимофей медленно потягивал темное сладкое вино, бросал долгие взгляды в сторону юноши. Их разговор как-то не клеился. О чем бы ни начинал говорить Женя, все сводилось к долгому молчанию. Не на такой Новый год он надеялся, чувствуя себя в высшей степени неловко. И ему постоянно казалось, что виноват в этом именно он – Тим-то сидел со спокойным выражением человека, которого все устраивало. Стрелки часов медленно ползли к полуночи и, когда достигли заветной цифры двенадцать, Женька вздохнул, чуть ли не с облегчением. - С Новым годом, - произнес Азаров, протянув юноше бокал вина. - С Новым годом, - отозвался Женя и отпил щедрый глоток. Алкоголь обжег горло сладостью. Захотелось сразу запить его чем-нибудь, чтобы перебить приторный вкус. Женя не успел ничего сделать: Тим обхватил его лицо ладонями, притянул к себе и приник губами к его рту. Сладость вина смешалась с чужой слюной. Язык Тимофея требовательно толкнулся, заставляя приоткрыть рот шире. Бокал, который Женька попытался поставить вслепую, тихо звякнул об тарелку и опрокинулся. Тим навалился на юношу, садясь на него сверху, вжимая в диван. Женя вскинул руки: - Бокал… Тимош… все испачкается… - попытался он проговорить невнятно. Краем глаза Женька видел, что по белой скатерти расплывается красное пятно, и капли полными зернами граната падают на пол. - Черт с вином. Пусть… - Тимофей подался вперед бедрами. Женя ощутил его эрекцию и долгий дрожащий вздох. Мысли заметались в голове. Было хорошо и плохо одновременно. Он был не готов. Еще нет. Но он пришел сюда и не мог не догадаться, чем обычно заканчивается празднование Нового года. Но Тимофей обещал не торопиться. Обещал подождать. Он понимал. Понимал же? Азаров, тяжело дыша, отстранился от раскрасневшихся Женькиных губ. - Мой подарок, - хрипло прошептал он. – Мой подарок. Женя сморгнул – Тимофей завел руку куда-то за спину и достал несколько герметично упакованных презервативов. - Мой подарок тебе – это я. Хочу, чтобы ты получил все то, что я чувствую. Я хочу тебя, - он обхватил свободной рукой Женину татуированную кисть и прижался к ней в поцелуе. Его язык горячим углем скользнул по линиям шрама, повторяя изгиб выведенных на коже веток. Пальцы юноши задрожали. - Тимош, не надо. - Не будет больно, - словно ребенка, уговаривал Тимофей. – Я умею. Я знаю,как сделать хорошо. - Я верю… я… Тим, пожалуйста, - Азаров внезапно показался Жене очень тяжелым. Юноша понимал, что Тимофей не как люди из его прошлого, но мозг, будто компьютер со сбившимися настройками, стал посылать по телу волны неконтролируемой дрожи. Женю накрыла паника – привычные ласки Максима никогда не вызывали подобного. Макс был родным, а Тим… он был просто другим. И вот это почему-то пугало. Пугала собственная реакция. Он забился под Азаровым, пытаясь столкнуть его с себя. - Женечка, мальчик, ты же хороший, ты же мой, не нужно, будет не больно, - шептал Тимофей, удерживая юношу под собой. Он старался его успокоить, внушить, что в происходящем нет ничего страшного. Женя не понимал: если все нормально, то отчего он испытывает такой ужас? - Пусти, пусти, пусти… - повторял он, уже не вслушиваясь в слова Азарова. Дышать становилось тяжело. Темнота комнаты превратилась в какое-то живое существо. Оно нависло над Тимофеем дополнительным грузом. Женька почти различал темные глаза, пристально взирающие на него сверху. Наверное, это было вино. Слишком крепкое и слишком сладкое – бог весть, что еще. Он не знал. Новый приступ паники добавил ему сил, и, изогнувшись, Женя заорал: - Да пусти же меня! – и с силой толкнул Тимофея ногой. Азаров кубарем слетел с дивана. Он пытался ухватиться за что-нибудь, чтобы смягчить падение. Хвататься за скатерть было не лучшей идеей. Посуда, недоеденный ужин, бутылка вина – все посыпалось вниз. Женя скатился с дивана, отпрыгнул в сторону двери. Он тяжело дышал и чувствовал, как по спине стекает капельками пот. Перед ним был полнейший разгром. Тимофей сидел на полу и все еще сжимал в кулаке край скатерти. Женька видел, как рука парня напрягается все сильнее, четко очерчивая под кожей бугорки костяшек. Понимая, что он натворил нечто страшное, юноша позвал: - Тимош… Тим медленно повернул голову в его сторону. Ноздри парня подрагивали, губы были сжаты в бледную линию. Женя отшатнулся от взгляда Азарова – было видно, что тот очень зол. Он молчал, не решаясь произнести что-либо. Закрыв глаза, несколько раз глубоко вздохнув, Тимофей снова посмотрел на Женьку: - Тебе лучше уйти, - проговорил он сдержанно, но его голос буквально звенел от напряжения. – Прямо сейчас, - верхняя губа парня дернулась, как у оскалившейся собаки. Нащупывая за своей спиной дверь, не в силах отвести глаз от Тима, Женя попятился назад. Он вывалился в коридор, запнувшись о порог комнаты, наскоро, в темноте, накинул куртку и подхватил ботинки. Обувался Женька уже на лестничной клетке. Снова стало страшно. Юноша сбежал вниз, вырвался из подъезда на улицу и со стоном выдохнул облачко пара в морозный воздух. Его затрясло. Женя застегнул куртку, поднял воротник, как можно выше, поняв, что забыл у Тимофея свой шарф. Ночное небо то и дело озаряли фейерверки. Счастливые люди кричали «С Новым годом!», валялись в снегу, даже танцевали. Яркое освещение и музыка казались слишком выраженными после тишины и темноты квартиры Тима. Женька вышел на соседнюю улицу и остановился. Мимо него шли люди. Он чувствовал себя потерянным и одиноким. Возвращаться в общежитие не хотелось – еще не хватало расспросов друзей и пытливого взгляда Гордея. Юноша не смог бы сейчас скрыть свое настроение. Он в очередной раз все испортил. Женя опустил голову и сунул начинающие замерзать руки в карманы. Смысла стоять посередине улицы не было. Юноша собрался с силами и медленно побрел в сторону центра. Новогодняя ночь была длинна и холодна. Особенно перед рассветом. Кухня Олега была не похожа по дизайну на его огромную комнату-холл – здесь было более приземлено, что ли, уютно. Сергей, не раздумывая, мог бы сказать, что это любимое место хозяина в доме. Да тут даже на окне висели обыкновенные тюлевые занавески вместо лаконичных жалюзи. И ни звука не проникало снаружи, стоило только притворить дверь. Видимо, Кельт не поскупился на хорошую шумоизоляцию. Белянский подошел к деревянному столу, положил руку на теплую столешницу, взял с ее краешка книгу: - «Сосуд гнева», – он поднял глаза на Минаева: – Ты читаешь Моэма? Олег выглядел немного смущенным: - Для общего развития. - Хм, - Сергей провел пальцем по корешку. - Что? – спросил Кельт, вытаскивая из кухонного шкафа бумажный пакет с нарисованными на нем иероглифами. - Ничего. Ты меня удивляешь, - Белянский положил книгу на место. Шурша пакетом, Олег поинтересовался: - Это хорошо или плохо? - Это… - Сергей сел на стул и потянул себя за прядь собранных в хвост волос: - Я не знаю. Просто удивительно, что ты можешь сидеть на кухне и читать Моэма. Кельт покачал головой, будто китайский болванчик: - А еще я живу не в пещере и предпочитаю хорошо прожаренное мясо куску сырой плоти. Белянский рассмеялся: - Да, ты уловил мою мысль, - он с интересом воззрился на пакет в руках Олега: - Что там у тебя? Минаев молча протянул пакет мужчине. Сергей аккуратно отогнул бумажный край и заглянул внутрь. Сначала он просто рассматривал содержимое, потом принюхался. Его глаза округлились: - О, боже, это что – пуэр? – он сунул нос глубже в пакет. – Шу-пуэр?! - Судя по иероглифам на упаковке – это какая-то китайская хрень. Большего я тебе сообщить не могу, но тот, кто дарил мне сие, сказал, что… короче, это можно пить. Соврал? - Нет, совсем нет! – Сергей положил на ладонь спрессованный комочек чая. – Это потрясающая вещь. Только понюхай – что за запах! – Олег склонился над его рукой, но ничего особенного не почуял; Белянский в ответ на выражение его лица только покачал головой: - Ты совсем в этом не разбираешься. Можно заварить? Он был похож на ребенка, которому дали подержать вожделенную игрушку – нетерпение сквозило в каждом жесте. Кельт невольно облизнулся: - Да, пожалуйста, - кто бы ему позволил сделать то, что хотелось больше всего. Он опустился на ближайший стул. Белянский поднялся и занялся заваркой чая. Все его действия были похожи на ритуал: он всполоснул темный комок чая, поставил кипятиться воду, потом стал греть пустой чайник. Заметив заинтересованный взгляд Кельта, Сергей начал комментировать то, что делает. Спокойный ровный голос, размеренные движения, тихий плеск воды и чуть слышное шипение газа. Олег вдохнул легкий, не выраженный аромат чая еще раз и улыбнулся. Сергей прикрыл заварочный чайник крышкой: - Ты ведь тоже будешь? Куда разливать? Минаев подошел к шкафу с посудой: - Буду, куда ж я денусь? – с этими словами он вытащил два стакана, странных на вид. Сергей проследил за тем, как Олег осторожно поставил их на стол, и произнес: - Все-таки ты способен производить впечатление. - Благоприятное? – Минаев вернулся на свое место. - Да, - Белянский коснулся кончиками пальцев выпуклого бока стакана: - Это армуд. Не говори, что не знал. Олег хмыкнул: - Знал, - он положил ладонь на стол, постучал пальцами. - Специальные стаканы, предназначенные исключительно для чая, но ты же не поклонник… - Сергей осекся и внимательно посмотрел на Кельта: – Тебе не дарили пуэр – ты сам его купил. Склонив голову, Кельт скрестил руки на груди: - Ничего-то от тебя не утаишь. Он даже не отпирался, не пытался переубедить, что все не так, как кажется. Сергей взял паузу. Он разлил пуэр, придвинул один армуд ближе к Олегу и сел напротив. Несколько минут он пил свой напиток, жмурясь и смакуя горячую жидкость. Сергей проделывал это так аппетитно, что Кельт не удержался и тоже попробовал. Странно, они пили одно и то же, но Олег был не в состоянии оценить изысканность вкуса. Для него это были лишь заваренные листья. Да, с довольно приятным вкусом, но не более. Глядя же на Сергея, можно было сказать, что мужчина испытывает истинное наслаждение. Такое, что Олегу хотелось отбросить к чертям стакан, который прижимал к влажным покрасневшим губам Белянский, и самому прижаться к ним. - Чего ты добиваешься? Кельт вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей. Мужчине пришлось повторить свой вопрос, прежде чем Минаев понял, о чем его спрашивают. Он потер ладонями лицо: - Чего я добиваюсь… - повторил он. – Мира во всем мире? Это был не ответ, и оба это понимали. - Не притворяйся дураком, теперь я не поверю, - Сергей согревал ладони о свой стакан, иногда поворачивая его. Олег кивнул: - Ладно, хорошо, - он помолчал, а потом вскинул голову и посмотрел прямо Белянскому в глаза: - Я добиваюсь тебя. Не думал, что это так незаметно. - Очень заметно, но в чем причина твоего внимания ко мне? Протянув руку, Кельт коснулся кисти Сергея. Тот тут же отдернул ее. - Ты не воспринимаешь меня всерьез. Верно? – Олег застыл, сверля мужчину взглядом. Прижимая к груди армуд, Белянский смотрел на Кельта. Наконец, он вздохнул: - Я не могу воспринимать тебя серьезно. - Почему? – в голосе Олега слышалось возмущение и обида. Он хотел услышать объяснение. Чем он хуже остальных? Он тоже человек, умеет чувствовать, умеет испытывать боль, страх, любовь. Недоверие Сергея делало его беспомощным. Он не знал, что ему еще сделать. Сергей отвернулся к окну. В темном небе расцвел фейерверк, потом еще один и еще. Мужчина поднялся и подошел к окну, тронул легкую ткань штор. Его взгляд упал на подоконник: там стоял тот самый черный цветок, который несколько дней назад пытался подарить ему Минаев. Белянский проговорил: - Потому что ты как капризный ребенок, которому надо во что бы то ни стало получить желаемую игрушку, - он коснулся резного лепестка кончиками пальцев. За его спиной тихо скрипнул стул. - Это неправда, - раздалось совсем рядом. - Олег, мы же знакомы не первый день. И даже не второй, - Сергей обернулся. – Ты никогда не проявлял ко мне интереса. Наоборот – вспомни! - мы недолюбливаем друг друга. Все наши встречи – это стычки и взаимные претензии. Мы не можем не поругаться, общаясь друг с другом. Кельт прикоснулся к собранным в хвост волосам Сергея: - Сейчас мы не ругаемся. Белянский отвел его руку в сторону. - И это еще одна удивительная деталь. В глазах Олега не было дна. Сергей подумал, что он может быть пьян или еще что-нибудь. Минаев забрал у него армуд и поставил на стол. Он заслонил собой Сергея, заставляя его упереться бедром в подоконник. - Я понял, что нам незачем ругаться, но есть что делить, - произнес Олег. – Твои острые зубы убедили меня встать на сторону добра. Сергей прищурился: - То есть это мой укус на тебя так повлиял? - И он в том числе, - Кельт снова потянулся к волосам мужчины. Тот вновь отвел его руки: - Брось заниматься ерундой. Давай вернем все, как было. - Я не могу. Олег был так близко от Сергея, что тот ощущал жар, идущий от его тела. - Можешь, но не хочешь, - Белянский невольно сглотнул, когда Кельт подался вперед. Он невольно коснулся щекой щеки мужчины и утвердительно прошептал: - Не хочу. А потом Сергей почувствовал губы на своем виске и ниже, на мочке уха, на шее. Когда он вывернулся, чтобы возмутиться, Минаев сгреб его в свои объятья и поцеловал. От неожиданности Белянский приоткрыл рот, чем тут же воспользовался Кельт. - Что ты делаешь?.. – задыхаясь, спросил Сергей. – Зачем? Олег лизнул его нижнюю губу, осторожно прикусил ее, исполняя давнюю фантазию. - Ты мне нравишься. Мне приятно с тобой, - он поцеловал скулу мужчины, закрыл глаза, щекоча лоб Белянского ресницами. – Не понимаю, почему я раньше тебя не замечал. Внутри Сергея что-то дрогнуло, но он не позволил себе дать слабину: - Отпусти. - Нет. Поддаться значило пойти на поводу чужой прихоти. Но Минаев казался настолько искренним, что очень хотелось хотя бы попробовать. Сергей с силой прикусил себе щеку. Это немного отрезвило. - Олег… - на его губы тут же легли прохладные пальцы. - Скажи еще раз, - Кельт опустил голову, утыкаясь носом в плечо Белянского. - Что? – Сергей чувствовал его частое, горячее дыхание. И никакой угрозы. Это рядом-то с Минаевым? Совсем никакой… Олег вздохнул: - Мое имя, скажи еще раз. Его рука скользнула по шее Белянского, зарылась всей пятерней в волосы, стаскивая с них резинку. И прежде чем Сергей успел среагировать, его снова поцеловали. На сей раз поцелуй не был осторожным – он заставлял подчиниться. Мужчина слегка запрокинул голову. Он не понял, в какой момент перестал думать, потерял бдительность и стал отвечать Олегу. Яркая вспышка света за окном привела его в чувства. - Отпусти! – он оттолкнул Кельта. – Не смей. Я не давал… - У тебя вкус имбиря и корицы. Сергей, моргнув, уставился на Олега. - Неправда, - выдавил он из себя. - Правда, - Кельт сделал к нему шаг. – Ты дал мне надежду. Он протянул руку. Сергей поймал его ладонь и сжал. Сильно, до боли. - Послушай, ты выдумываешь то, чего нет. Зациклился на чем-то своем. Прости, мне неинтересно быть очередным трофеем, - он отбросил руку Минаева в сторону. – У тебя есть Максим! Ты спишь с ним! Как ты можешь… как я могу тебе нравиться?! Олег смотрел куда-то себе под ноги. - Спать с кем-то и испытывать влечение – это разные вещи. - Мне жаль, что у тебя одно не дополняет другое, - безжалостно заявил Сергей. Он только что дал понять, что считает Олега мерзким. Он только что отвечал на его поцелуй. Он только что сделал ему невыносимо больно, потому что был прав. Олег понял, что загнал сам себя в угол. То, что он ощущал, было для него внове, и он не знал, как выразить свои чувства. Как объяснить другому человеку, что творилось с ним в последнее время. Он привык доказывать, делать, подчинять, но Сергей был другим. С ним нельзя было так. Олег был беспомощен, и это злило и приводило его в отчаяние. Подняв глаза на Белянского, он встретился с ним взглядом. Нужные слова куда-то делить. Олег сжал кулаки. Дверь на кухню неожиданно распахнулась, впуская внутрь звуки музыки. Сергей с Кельтом синхронно повернулись. На пороге стоял недовольный Глонский. - Минаев, ты охренел, - сказал он без долгих прелюдий. – Ты хозяин дома или кто? Я не нанимался тебе гостей развлекать. - Извини, - Олег прошел мимо своего любовника, пользуясь возможностью сбежать и не наговорить чего-нибудь лишнего. Ему было жаль. Очень жаль. *Эта и следующие части писались под Woodkid – Never Let You Down Перевод можно почитать тут: https://www.amalgama-lab.com/songs/w/woodkid/never_let_you_down.html **Комната-холл мне увиделась в таком виде (с поправкой на вечеринку): http://moydomik.net/uploads/posts/2014-03/thumbs/1393819438_hi-tech_9.jpg А такой мне увиделась кухня: (что-то между этими двумя фото, но первое ближе к моему замыслу) http://dizajnadvice.ru/wp-content/uploads/2017/02/malenkaya-kuhnya-25.jpg и https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/51720/68833c69-231f-4acc-9e6a-ea5ab4bab734/orig Когда за последним гостем закрылась дверь, Олег облегченно выдохнул и прислонился спиной к стене коридора. - Пережили, - сказал он Максиму, сползая вниз. – Господи, ужас-то какой. - Есть немного, - согласился с ним Глонский и опустился на пол напротив своего любовника. - Полы грязные, - вяло заметил тот. Макс только махнул рукой: - Мне все равно. Я почти пьян. - А… - Олег вытянул ноги. – Как твой Кучеревский? Ему было неинтересно, но спросить о возможном деловом партнере стоило – хоть что-то должно же было получиться в эту новогоднюю ночь. Максим развязал галстук, снял его и с облегчением коснулся шеи: - Мой Кучеревский пьян еще больше. Кто бы мог подумать, что такой серьезный и неуступчивый человек потребляет коньяк в таких количествах. Кельт засмеялся – почему-то замечание Максима показалось ему очень смешным. А ведь он пил, наверное, меньше всех сегодня. Макс тоже не сдержал смешка, наблюдая за любовником. Вытерев невольно выступившие слезы, Олег сказал: - Ну, я же не про это… Глонский уперся затылком в стену: - Все нормально: после праздников подпишем необходимые бумаги. - Не передумает? – с опасением поинтересовался Минаев. Контракт с Кучеревским, действительно, был весьма выгоден для их бизнеса и сулил открытие новых горизонтов. - Нет, - ответил Максим, - он человек слова. - Хорошо, - кивнул Олег и завис, глядя на свои коленки. Макс тоже замолчал. Минут пять они просидели в полной тишине. Только из комнаты-холла слышалось позвякивание посуды и звуки шагов нанятых для уборки людей. - Так, значит, тебе нравится Сергей? – спокойно проговорил Глонский. Олег поднял голову и уставился на него. Максим сидел с закрытыми глазами и запрокинутой головой. Минаев вздохнул: - Да, - отпираться было бессмысленно. - Давно? – свет лампы падал Максу на лицо, и казалось – мужчина загорает под маленьким электрическим солнцем. Приняв такую же позу, как у Глонского, Олег ответил: - Не очень. Максим все-таки взглянул на него: - Хочешь, я замолвлю за тебя словечко? - Глонский, я тебе удивляюсь, - Кельт наклонился вперед, уперся локтями в свои колени и поставил подбородок на сцепленные в замок руки. - Что? – не понял тот. - Это просто возмутительно. - Да что?! – начал заводиться мужчина. - Ничего, – Олег замолчал, посмотрел на пол и проговорил: - Возмутительно, что ты до сих пор его не замолвил, свое словечко. Снова расслабившись, Глонский покачал головой: - Вот ты все-таки придурок. Я почти понимаю Серегу. - Да что ты? – Олег скептически посмотрел на Максима. – Тогда поздравляю тебя, потому что я ни фига его не понимаю, - он внезапно громко хлопнул по полу ладонью. – Что не так? Я пытался ухаживать, дарить подарки, я его поцеловал! – он хлопнул второй раз. - А он… - на его лице появилось выражение досады: - Он мне не верит, и я не знаю, что мне делать. Кельт с надеждой посмотрел на Глонского. Тот выглядел странно: всклокоченный – Олег заметил только сейчас – и почему-то раскрасневшийся. - Москва не сразу строилась, вода камень точит, плюнешь в колодец… - Максим запнулся. – Нет, последнее не то. Он взглянул на свои руки, да так и застыл. Олег вздохнул и попробовал подняться: - Ты совсем мне не помогаешь. Подниматься было тяжело, и Минаеву пришлось уцепиться за обувницу. Когда, наконец, он встал, то в полной мере ощутил навалившуюся на него усталость. Максим хотел последовать примеру своего любовника, но у него ничего не вышло. Он посмотрел не Кельта и криво улыбнулся: - Я и себе не помогаю. Протянув руку помощи, Олег поинтересовался: - Ты еще сохнешь по своему мелкому засранцу? Макс поднялся рывком, чуть не завалив их обоих. - Да, - прошептал он, хватаясь за Минаева, практически обнимая его. - Тогда мы оба придурки, - проговорил Олег, кладя голову на плечо любовнику. Его щека быстро нагрелась – Глонский был словно печка. - Возможно, - не стал спорить с Кельтом Максим. Они простояли так несколько минут. - Который сейчас час? – спросил Олег. Он так пригрелся от чужого тепла, что готов был заснуть прямо здесь и сейчас. Глонский посмотрел на наручные часы: - Четыре утра. Сейчас вызову такси и поеду домой. - Бросишь меня? – пробубнил Олег. Ему на самом деле не очень хотелось оставаться одному. Пусть даже он и ляжет спать, как только приберут его квартиру. - Мне нужно домой. «Тебя там никто не ждет», - хотел возразить Олег, но не стал. Он заставил себя отлепиться от Глонского. Тут же стало холодно, и мужчина поежился. Обнимая себя за плечи, он спросил, глядя на Максима исподлобья: - Когда ушел Сергей? Глонский чуть заметно покачнулся, припоминая: - Незадолго до полуночи. - Он что-нибудь говорил? – Олег закусил губу, ожидая ответа. Максим осуждающе посмотрел на него и отрицательно помотал головой: - Нет. Он был лохмат, выглядел задумчивым и отказался со мной выпить, - Глонский стащил с вешалки свое пальто. – А еще он уволок с кухни пакет чая. Улыбка, против воли, озарила лицо Кельта: - Хорошо, а то я бы его выкинул. Чай выкинул. Не Сергея, - он горько вздохнул и перестал улыбаться. - С каких пор ты пьешь чай? – спросил Макс, наматывая на шею шарф. - Я не пью, - Олег остановил любовника, иначе тот задушил бы себя. – Я для Белянского купил. Он размотал перекрученный до невозможности шарф и завязал его более аккуратно. Глонский кивнул: - Понятно. Ладно. Мне пора. - Максим… - окликнул его Олег. - М? – промычал Максим, возясь с дверным замком. - Ты правда можешь поговорить с Белянским? – спросил Кельт, подходя сзади и утыкаясь лбом мужчине между лопаток. - Могу, - ответил тот. – Больше того, - замок наконец-то поддался, и Максим шагнул на лестничную клетку, разрывая прикосновение, - я часто с ним этим занимаюсь, - он обернулся: - Серега балабол. - Ты же понял, о чем я, - сказал Олег, и Максиму стало его жаль. Хотя одновременно с этим он почему-то рассердился. Наверное, потому, что было очень непривычно смотреть на Кельта, когда тот был так жалок. - Я, блять, буду сама токсичность, - сказал он громче, чем хотелось. Махнув рукой, Олег коснулся открытой двери: - Тактичность. Тебе такси вызвать? Что-то тебя совсем развезло. - Я сам, - с этими словами Глонский пошел к лифту. - С Новым годом, - проговорил ему вслед Минаев. Максим, не оборачиваясь, поднял вверх левую руку. Олег закрыл дверь. Ему пришлось еще целый час ждать на кухне, когда закончат прибирать наемные работники. После он щедро расплатился с каждым из них наличными и, наконец-то, смог позволить себе повалиться на диван. Против ожиданий, Олег не заснул. Он очень устал, в этом не было никаких сомнений, но сон ушел. Голубая подсветка под потолком раздражала, но вставать не хотелось. Никто в мире не заставил бы Олег подняться сейчас с дивана. Он провалялся так примерно час. За окном было темно. Кельт взял телефон, чтобы посмотреть, который час. На дисплее горел значок принятого сообщения. «Спасибо за чай». Олег долго смотрел на телефон. Он хотел что-нибудь набить в ответ, но не мог придумать ничего путного. В конце концов, он смирился и прикрыл глаза, прижав сотовый к груди. - Спасибо за чай… Хм, - Олег перевернулся набок и прикрыл глаза, - пожалуйста. Сон сморил его незаметно. Пальцы разжались, и телефон с легким шуршанием соскользнул на диван. Женя тихонечко притворил за собой дверь в шестом часу утра. Последствия празднования Нового года бросались в глаза – в комнате был полный разгром. Степан и Гордей спали на развороченных кроватях одетыми, а Бобренков еще и в туфлях. Только спальное место Александра было в идеальном порядке, хотя его самого в комнате не наблюдалось. Юноша порадовался, что никто не заметил его прихода и можно будет просто лечь без дополнительных расспросов. Как всегда, когда пытаешься не шуметь, Женька споткнулся о пустые бутылки, и они с грохотом покатились в разные стороны. Степан на шум никак не отреагировал, разве что всхрапнул чуть громче и перевернулся на другой бок. А вот сон Гордея был более чутким. Парень поднял растрепанную голову с подушки и уставился на Женю: - Ты пропустил все самое интересное, - возвестил он, сонно моргая. В комнате было достаточно темно, и лишь свет от уличных фонарей разбавлял эту темноту. - Да, я вижу, что вы хорошо погуляли, - сказал юноша, начиная раздеваться. - А у тебя, как все прошло? Женька сглотнул и отвернулся: - Все было просто замечательно. - Ты же встречал Новый год с друзьями своего Тимофея? - Да, - кивнул Женя, - с ними. Повеселились на славу, - врать было тяжело, но он справился с этой задачей. Гордей сладко зевнул: - Как Новый год встретишь, так его и проведешь, - выдал он. – Ладно, я – спать. - Спи, - машинально отозвался Женька. Надо было сходить в душ, почистить зубы, умыться, но сил не было – он слишком продрог от прогулки по ночному морозному городу. Решив, что сейчас гораздо важнее тепло, Женя забрался под свое одеяло и завернулся в него, словно в кокон. Сотовый телефон завибрировал на тумбочке. Юноша схватил его, пока никто из соседей не проснулся. «Ты где?» - гласила пришедшая от Азарова смска. Женя колебался – отвечать или нет? – но потом все же набрал: «Я в общежитии». «Выйди», - почти сразу пришло следующее сообщение. Вылезать из-под нагретого одеяла не хотелось, и, кроме этого, юноша испытывал противоречивые чувства. «Пожалуйста», - еще раз осветился сообщением экран его сотового телефона. Женя вздохнул и выбрался из кровати. Мороз на улице не стал меньше, наоборот, он усилился, как всегда бывает под утро. Женька старался не дрожать, кутаясь в куртку. Он даже набросил капюшон, чтобы было не так холодно. Тим стоял около своей машины, прислонившись спиной к ее боку. Он подождал, пока Женя приблизился. Юноша чувствовал себя, словно нашкодивший щенок, и что говорить в такой ситуации, было непонятно. Он и не говорил. Молча остановился напротив Азарова и посмотрел ему в глаза. Слабо улыбнувшись, Тим произнес: - Я волновался. Женя кивнул, не проронив ни слова. Он не верил в искренность слов Азарова. - Прости меня, - парень потянулся к Жене, и тот вздрогнул, когда Тимофей коснулся его. – Я перегнул палку, - он нежно погладил Женьку по холодной щеке, - но ты сам виноват. Прежде чем Женя успел что-либо возразить, Тим привлек его к себе: - Мне очень хотелось разделить с тобой не только Новый год, но и нечто гораздо большее. Я не сдержался, а потом ты оттолкнул меня, и мне стало больно. Понимаешь? - Да, - с трудом разлепив сухие губы, проговорил Женька. Он вдыхал знакомый запах одеколона, стараясь успокоить свое часто бьющееся сердце. Юноша не знал, почему, но прикосновения Тимофея сейчас были ему неприятны. Это добавляло вины, но отталкивать Азарова тоже не хотелось. Возможно, Тим был прав, и дело действительно в Жене. - Ты простишь меня? – Тимофей провел горячими губами по лбу юноши. Женька прислушался к своим ощущениям: он не сердился, не обижался – внутри была звенящая пустота. Он предпочел списать ее на усталость. - Простишь? – повторил Азаров более настойчиво. Его руки на секунду сильнее сжали Женины плечи, но потом расслабились, и парень погладил его по спине – успокаивающе и нежно. Женя вздохнул и потерся лицом о пальто Тима: - Уже простил. - Хорошо, - в голосе Тимофея слышалась улыбка. – Поцелуешь? Ссориться во второй раз не хотелось, и Женьке ничего не оставалось, как кивнуть. Тим прижался к его губам, смял их, властно целуя. Женя не сопротивлялся, его мысли были заняты лишь тем, чтобы не позволить себе оттолкнуть Азарова. Чувство страха, неизвестно перед чем, охватило юношу. Дрожь прошла по Женькиному телу, и он невольно теснее прижался к Тимофею. Тот истолковал этот жест по-своему: - Ну, ну, - произнес он ласково, отстраняясь от Жени, - не на улице же. Ты такой хороший мальчик. Женька ощутил, что воздух покидает его легкие. Он сделал судорожный вдох, но трясти его стало сильнее. - Замерз, заяц? Говорить юноша был не в состоянии – просто кивнул. Тим поцеловал его в лоб и, наконец, отпустил: - Беги в теплую кроватку. Я просто хотел удостовериться, что между нами ничего не изменилось. Ведь так? - Так, - просипел Женя. - Думай обо мне, - Азаров, на прощание, еще раз коснулся его губ, сел в машину и уехал. Женьку колотило так, что зуб на зуб не попадал. Он взглянул на темное здание общежития и с трудом добрел до скамейки около входа. Опустившись на холодное дерево, юноша обхватил себя руками, растирая плечи, чтобы выгнать озноб. Всхлип вырвался из его горла неожиданно. Женя подавил рвущиеся наружу эмоции, прикусив губу. Он сидел, слегка раскачиваясь, в темных сумерках зимнего утра, и хотел только одного – нет, не оказаться в «теплой кроватке», - хотя бы на несколько минут вернуться в просторную гостиную с уютным красноватым светом от настенного бра. И чтобы где-то рядом стучали клавиши ноутбука. И пахло крепким кофе и сигаретами. И чтобы было легко на душе. Тимофей все-таки был прав: Женя сам виноват. Он сам захотел себе подобного. Почему же он сейчас сидит и жалеет себя? Некстати вспомнилась дурацкая шутка Минаева: не все полезно, что в рот полезло. Женя закрыл глаза и опустил руки на лавку, сжимая ее край. «Как Максим провел эту ночь?» - он не знал, и возможно, это было к лучшему.