***
Клинтон знал, что ему следовало бы помягче вести себя с Каскадой. Не только потому, что она ему нравилась. Кес была самой многообещающей его ученицей, у нее был дар чувствовать лошадей. Возможно, ему нужно было дать ей немного свободы и возможность проявить себя, таким образом расширяя рамки Метода. Клинтон не мог привыкнуть к тому, что теперь есть кто-то, кто не следует слепо его правилам, а пытается внести что-то новое в привычный устрой. Клинтон не был консерватором ни в чем, кроме своего Метода. И все же, ему явно не следовало отчитывать ее. Хорсмен заглянул в конюшню, но девушки там не было. Не было ее и на пастбище возле Джириаля. Клинтон направился к гостевому дому, где как раз толпились студенты, у которых на сегодня закончились занятия. Перекинувшись парой слов с несколькими людьми, хорсмен наконец дошел до комнаты Каскады и Кимберли. Клинтон постучал в дверь. Пока он ждал, заметил несколько девушек, наблюдавших за ним с другого конца коридора. Каскада услышала, как в дверь постучали. Она не сомневалась, что это Клинтон. - Иди, - подтолкнула ее Кимберли, - И относись ко всему проще. Кес пригладила волосы, мельком посмотрела на себя в зеркало и открыла дверь. - Ты от меня прячешься? - Клинтон с улыбкой вытянул Каскаду из комнаты и закрыл за ней дверь, - Прости за то, что я сказал. Я не хотел тебя обидеть. - Ты меня не обидел. Просто тебе следует немного шире смотреть на ситуацию. Есть случаи, которым совсем не Метод нужен. Поначалу, - спокойно сказала Каскада, намекая на Джириаля. Клинтону не понравилось, что девушка рассказывает ему что и как делать, как будто он сам этого не знает. - Если ты так уверена, пойдем, осмотрим коня, - предложил хорсмен. Каскада согласилась и они направились в конюшню, к деннику Бейлфайра. Жеребец дремал над кучей сена. Увидев людей, чубарый вскинул голову. Каскада зашла в денник и протянула ему руку, дожидаясь, пока конь потянется к ней носом. - Что ты делаешь? - удивился Клинтон. - Проявляю уважение. Всегда, когда я захожу в денник лошади, я здороваюсь с ней и даю ей возможность ответить, а не сразу лезу к ней. Если я не уважаю личное пространство лошади, почему она должна уважать мое? - Каскада улыбнулась уголком губ, когда бархатный нос аппалузы коснулся ее ладони. Кес подумала, что Клинтон наверняка не в восторге от ее действий и от того, как девушка с ним разговаривает. Все таки, здесь его территория и его правила. Но она ошибалась. Клинтон следил за ее действиями и с каждой минутой восхищался девушкой все больше. У нее было свое понимание лошади и даже после многих месяцев обучения Каскада не ограничивалась одной методикой Клинтона. Это было запрещено, ведь студенты, которые хотят представлять его имя, в любой ситуации должны были строго следовать Методу. Но у Каскады был талант, который мог помочь Клинтону сделать его Метод еще лучше. Как это однажды сделала Шана Терри - лучшая из команды тренеров хорсмена, его правая рука. Шана помогла усовершенствовать Метод, и до сих пор Клинтон считал ее мнение самым авторитетным. С этого момента хорсмен пообещал себе еще внимательнее следить за действиями Кес. И где только она этому научилась? Тем временем Каскада внимательно осмотрела жеребца. Она была не сильна в ветеринарии, но элементарные проблемы легко было определить парой незаурядных тестов. Часто владельцы, которые знают своих лошадей с жеребячества, уверены, что их лошади всегда здоровы и ни на что не жалуются, поэтому пропускают очевидные сигналы. А потом становится слишком поздно. Кес по очереди взяла каждую ногу коня и осторожно покрутила копыта в руках. Бейлфайр оставался спокоен. Ноги его не беспокоили. Девушка провела рукой по месту, где проходит подпруга, имитируя чистку перед седловкой. Жеребец тут же вскинул голову. Рука Каскады скользнула на спину коня. Она надавила пальцами на позвоночник и провела линию от холки до крупа. Когда рука оказалась на поясничном отделе, Бейлфайр резко присел и шарахнулся. - Вот оно, - сказала Кес, успокаивая коня, - Крестцовый отдел. Зачастую проблемы в этом месте проявляются только при пальпации, потому что лошадь даже в движении ни на что не жалуется. Но у него сильно болит, если он начал так себя вести во время седловки. Пусть завтра его осмотрит ветеринар и сделает рентген. Когда они вышли из конюшни, уже темнело. Каскаде еще предстояла встреча с доктором, который должен вот-вот подъехать. Они с Клинтоном забрали с пастбища Джириаля и пошли в сторону дома. Каскада все никак не могла привыкнуть, что дом для нее теперь - это дом хорсмена. В комнате с Кимберли она чувствовала себя свободнее. Не слишком ли быстро все происходит? Хотя, кто бы говорил о быстроте. Она сама к нему пришла ночью. Кес улыбнулась своим мыслям. Ей надо вести себя поскромнее. Джириаля снова отвели в денник в клинике и Каскада пожелала ему спокойной ночи. Араб выглядел немного лучше, хотя бы потому что его глаза снова начали блестеть. Каскада чувствовала себя примерно так же. Если не обращать внимания на назойливую постоянную боль то в груди, то в спине, то в голове, можно было сказать, что девушка практически полностью пришла в себя. Кес тщательно скрывала, что у нее что либо болит, чтобы Клинтон лишний раз не начинал читать ей нотации. Сейчас оставалось пережить приезд врача. Как только Кес и Клинтон зашли в дом, подъехала машина. Это был служебный фургон больницы и девушка с ужасом подумала, что просто осмотром все наверняка не ограничится. Так и оказалось. Доктор пригласил ее войти. Фургон оказался чем-то вроде больничной палаты на колесах. Здесь был даже мобильный рентген. Сделав снимки, доктор перешел к осмотру. Все это делалось практически молча и Каскаде было ужасно не комфортно. Она привыкла к своему веселому и болтливому хирургу Карлайлу, который собирал ее после аварий на автогонках, после падений с лошадей и просто попаданий в разные передряги. Девушка многое отдала бы, чтобы пригласить его сюда, вместе этого хмурого местного врача. Ей бесцеремонно потыкали в ребра, послушали дыхание и сделали какой-то укол. Каскада чувствовала себя ребенком на приеме в поликлинике, которого за дверью ждут родители. Доктор не сказал ей ни слова, а взяв снимки, вышел к Клинтону. Кес скрестила руки на груди и стала рядом с хорсменом. Ребра заново начали болеть после этого осмотра. - Через неделю можно будет начинать нарабатывать выносливость, - сказал доктор, параллельно записывая что-то в блокнот, - Общая картина довольно положительная. Но конкретно сейчас любые нагрузки сейчас запрещены, пока не восстановится поврежденное легкое. Иногда дышать может быть больно, тогда делаешь то, что тут написано, - он протянул Каскаде бумажку, - Лекарства я оставлю. Если что, звоните. Я приеду через неделю. Кес проводила взглядом уезжающий фургон. Еще неделя в дурацком корсете. - Слышала? Никаких нагрузок, - сказал Клинтон. В ответ девушка демонстративно закатила глаза.***
- Я хочу, чтобы ты вместе со мной работала с лошадьми клиентов, - Клинтон протянул ей бокал вина, когда они сидели на балконе на втором этаже его дома. Отсюда открывался просто невероятный вид на ранчо. Заходящее солнце окрасило пастбища в золотистый цвет. Лошади лениво бродили в левадах, с парковки разъезжались автомобили, рабочий день подошел к концу. Каскада забралась с ногами на мягкую лавочку и придвинулась поближе к хорсмену. Сейчас ей совершенно не хотелось говорить о лошадях и работе. Вино на голодный желудок было не лучшей идеей, так что после третьего бокала у девушки начала приятно кружиться голова. Кес ненавязчиво заигрывала с Клинтоном, ей хотелось, чтобы он именно сегодня перешел черту, к которой до этого даже не пытался приблизиться. Вот и сейчас, когда Каскада практически сидела у него на руках, пытаясь спровоцировать, у нее пока ничего не получалось. Кес ненавидела быть инициатором, у этого всегда были плохие последствия. Клинтон видел, как блестели ее глаза. Может не стоило сегодня пить? Хорсмену не хотелось торопить события в отношениях с ней. Кес, конечно, нравилась ему, но он намеренно выдерживал расстояние, хоть это и было архисложно. С того момента, как они впервые встретились, прошло всего несколько месяцев. С ее первого шага на парковку Академии, с его первого взгляда на новую ученицу, с того раза, когда Клинтон впервые увидел упрямый блеск в ее карих глазах. Прошло всего пару месяцев, а хорсмену казалось, что они знакомы уже целую вечность. Клинтона тянуло к ней на совершенно необъяснимом уровне, хоть он и не знал о Каскаде практически ничего. С ней ему было легко, они были словно на одной волне, а это Клинтон считал самым главным, оглядываясь на свои неудачные прошлые отношения. Обаянию Каскады сложно было не поддаваться, особенно когда девушка оказалась у него на коленях. Хорсмен отобрал у нее бокал и поставил на небольшой деревянный столик, незаметно задвинув бутылку с вином ногой за диван. Он гладил ее по мягким длинным волосам и старался игнорировать то, что она с ним флиртует. Но Каскада не сдавалась. Ей стало интересно, чем все может закончиться. Кес видела, что он дистанцируется от нее намеренно, поэтому еще отчаяннее хотела добиться своего. Она уже не особо соображала, поэтому стала смелой и решительной. В конце-концов, они, вроде как, встречаются уже два месяца, а он к ней даже не притронулся. Кес сидела у него на коленях, повернувшись лицом к хорсмену. Он обнимал ее за талию. Она обхватила его руками за шею и мягко поцеловала, прикусив за губу. У Клинтона перехватило дыхание. Через пару секунд хорсмен перестал сопротивляться. Он поцеловал девушку в шею и у Каскады побежали мурашки по коже. Клинтон взял ее за руку и завел в комнату, задернув шторы. Стало слишком темно. Каскада пыталась привыкнуть к темноте, но у нее пока не получалось. Она протянула руку и наткнулась на Клинтона. Он стоял в каких-то нескольких сантиметрах от нее. У Кес перехватило дыхание, когда рука хорсмена наконец-то скользнула ниже талии. Если бы не кромешная тьма, которую едва нарушал луч света фонарей с улицы, то Клинтон заметил бы, как Каскада улыбается. Из-за вина, ударившего в голову, ей не хотелось много романтики. Клинтон притянул ее к себе и поцеловал. Последнее, что девушка отчетливо помнила - это как она оказалась в постели хорсмена. Иногда ей казалось, что Клинтон смущается больше нее. Хотя, сегодня она вообще не смущалась. Зато Клинтон был слишком осторожен, слишком заботлив, слишком... Но хорсмен пробуждал в Кес те чувства, которых она не испытывала очень давно. Каждая ночь с ним была по-своему странной, хотя, по-настоящему, это была их первая совместная ночь. Обычно инициатива приносила ей только сомнения и угрызения совести. Но сегодня она была оправдана. Об этом Каскада думала, положив голову на грудь Клинтона и глядя через приоткрытые шторы на небо. Он прижимал девушку к себе и Каскаде казалось, что ее место действительно именно здесь, рядом с ним.