Debt.

Барри нервно поглядывает на сидящего за рулем полицейской машины Джо и вертит в руках телефон. Лен недавно написал, что жизни Хартли ничего не угрожает, но ходить в ближайшее время он точно не сможет. Слабо улыбнувшись, Барри позволил себе расслабиться и убедил себя, что все самое страшное позади, пока Уэст строгим голосом не приказал сесть в машину и не сказал, что они едут обратно в Централ Сити и это не обсуждается. Раньше казалось самым сложным рассказать всю правду отцу, но теперь, сравнивая ощущения тогда и сейчас, Барри понимает, что сложнее всего будет разговаривать с Джо. Барри только собирается начать разговор, как его телефон вибрирует в руках, из-за чего Аллен чуть ли не роняет технику на коврик. На экране высвечивается номер Зака. — Хей, — улыбаясь, отвечает Барри. — У вас все хорошо? — Да, отец сейчас спит в соседней комнате. Как все прошло? — спрашивает Закари. — Хартли сейчас в больнице, и его жизни ничего не угрожает. Зато вот моя, кажется, закончится в ближайшие пару часов, — шепчет Аллен и получает болезненный шлепок по бедру. — Ауч. Ну, или прямо сейчас. Джо, смотри на дорогу, не отвлекайся. — Ты мне тут еще смеешь что-то предъявлять? Совсем малец оборзел, — рычит Уэст, и Барри тихо смеется. — Передай отцу, что с нами все в порядке. Я еду с Джо домой, — улыбается Барри. — Через часа три-четыре мы приедем. Зак сбрасывает вызов, и Барри убирает телефон. Он возобновляет поглядывания в сторону детектива, нервно барабаня пальцами по подлокотнику на дверце автомобиля. Джо грозно смотрит на дорогу, сгорбив спину, и то и дело качает головой, которую, видимо, посещают не самые приятные мысли. Если честно, Барри совсем не хотел рассказывать Джо всю правду, он предпочитал, чтобы эта история не касалась хоть какой-то части его семьи, а оно вон как все получилось. Если обо всем еще узнает и Айрис, Барри вряд ли выживет. — Может, ты уже скажешь что-нибудь? — неуверенно подает голос Барри, когда они останавливаются на светофоре. — Пока в моей голове сплошной мат с ругательствами, ты уверен, что хочешь все это выслушивать? — грубоватым голосом отвечает Джо, сворачивая в сторону Централ Сити. — Я ожидал от вашей семьи все, кроме этого. Почему, как только ты узнал, что Зак проиграл деньги, не обратился ко мне? Мы бы просто прижали Снарта к стеночке, и дело с концом! — Джо, — вздыхает Барри, — я был совсем не в том состоянии, чтобы трезво думать. Жизнь мамы была на волоске, и я сделал то, что считал самым надежным. Потом, когда Ле… Снарт уже знал все обо мне и семье, было небезопасно привлекать тебя. Я не мог рисковать, поэтому мне казалось, что лучше всего — отдать долг так, как этого хочет Снарт. Но зато какие плюсы, Джо! Ведь именно Снарт оплатил вторую операцию и нашел врача, разве плохой человек способен на это? — Наверняка попросил что-то невозможное, — фыркает Уэст. — Нет, — улыбается Барри, вспоминая, что попросил Лен взамен. — Совсем нет. — Улыбайся, Барри, как сейчас. Для меня. Они молчат какое-то время, в течение которого Аллен мечтательно смотрит в окно, а Уэст, все еще не смирившийся с происходящим, что-то пыхтит под нос. Барри тяжело вздыхает и вновь смотрит на близкого друга семьи. — Понимаю, ты недоволен всем этим, — неуверенно говорит он. — Но Лен не такой плохой, как ты думаешь. Ну, хотя бы если бы не он, вы бы так и гонялись за Сэведжем. — Одно хорошее дело не делает его святым, — качает головой Джо. — Тем более, он делал это ради своей выгоды. — Ради чужой жизни, — поправил Барри. — Что ты собираешься делать по приезде в город? — Разобраться во всем от и до, — отвечает Уэст. — И если не хочешь, чтобы мы посадили Снарта, тебе придется рассказать мне все, абсолютно все. «Боюсь, что вся правда сделает только хуже» — думает Барри и отворачивается к окну.

***

Что ж, Барри никогда не думал, что окажется в допросной. Это немного…неуютно? Да уж, мягко сказано. Конечно, он понимал, что разговор будет не из легких, ведь он был соучастником странной аферы, сотрудничал с мафиози несколько месяцев, был жертвой похищений, в конце концов. И, самое страшное, защищая себя, он отнял чужую жизнь. Весь разговор будет записан на камеру и аудиозапись, и у Барри есть совсем немного времени, чтобы продумать все. Он собирался рассказать правду с небольшим умолчанием, ибо Джо никогда не простит Снарта за то, что у того было слишком жестокое условие. Вздохнув, Барри поднимает голову и наблюдает за тем, как Джо садится на место напротив него, а капитан Сингх, ободряюще улыбаясь, встает у стенки. — Не думал, что когда-то буду допрашивать тебя, — выдыхает Джо. — Да, я тоже, — хмыкает Барри. — Все в порядке, Джо, задавай вопросы. Уэст мельком глядит на темное окно слева от Аллена, и Барри понимает, что за допросом наблюдают отец и брат. Конечно, куда же без них. Остается только надеется, что они не рассказали Джо всю правду, а не то за вранье его по головке не погладят. Да и вообще за все это его не похвалят. — Сначала расскажи нам, все как было. С самого начала, — говорит Сингх и включает камеру и микрофон. — Начинай. Барри кидает быстрый взгляд на окно и вздыхает. Он медленно, обдумывая каждое слово так быстро, как только может, начинает рассказ. Начиная с проигрыша денег, он говорит о том, что был не в том состоянии, чтобы разумно думать, ведь на кону была жизнь матери. Сделка со Снартом была проста: Барри остается в команде на сто ночей и выполняет все, что ему будет велено. Теперь Синг понимает, почему Барри уволился из полиции — чтобы у него не было доступа к программам, которое могли бы помочь Снарту в его темных делах. Отчасти, это правда. Барри рассказывает о первом месяце мельком, ибо почти весь месяц состоял из секса, ссор и недопонимания. Барри рассказывает о полете в Германию, где, по словам Снарта, у него были свои дела, а Барри смог увидеться с родителями. Далее все идет намного серьезнее. Барри с трудом рассказывает о Лукасе и подвале. Джо хмурится и сжимает ручку чуть ли не до хруста, но Барри не замечает этого, все сильнее и сильнее уходя в воспоминания о тех трех ужасных днях. Он говорит, что смог сбежать, в следствии чего получил пулевое ранение. Конечно, он умалчивает о стрельбе на затонувшем причале, но его нервозность явно выдает все с потрохами. Вздохнув, он рассказывает про бар, откуда он смог позвонить Лену, и тот забрал его. Потом, по его словам, началась зависимость от наркотика, раздражение и злость, было так, что он сорвался на отца и брата. А с приездом Лена в их дом выяснилось, что Хартли пропал. — Остальное вы знаете, — выдыхает Барри. Джо и Синг задают еще пару вопросов, на которые Барри отвечает замедлено и как-то невнятно, аргументируя это тем, что пропустил очищающую капельницу и желание вколоть в себя иглу становится сильнее. Переглянувшись с капитаном, Джо отпускает его под подписку о не выезде из города, и Барри, весь бледный и холодный, выходит из допросной и попадает в объятья отца. Генри ободряюще хлопает по здоровому плечу и усаживает на скамейку, где Зак протягивает стакан воды. Барри благодарно и вымотано кивает, залпом выпивая воду. — Свяжешься со Снартом? — робко спрашивает Зак. — Чуть позже, — улыбается Барри. — Вы уезжаете к маме? — Да, и вернемся уже с ней, — шире улыбается отец. — Пока ты был в Готеме, звонил врач и сказал, что Нора Аллен готова вернуться домой. Правда… — Что такое? — Барри хмурится. — Осложнения? — Нет-нет, дело в том, что если мы хотим лететь с врачами, то нужно доплатить, — смущаясь, говорит Генри. — Сумма небольшая, так что мы соберем ее в кротчайшие сроки. — Если вы не забыли, у нас еще кредит в банке и долги у друзей. Нам придется постараться, чтобы скорее все выплатить, — хмыкает Барри. — По истечению ста дней я вернусь в полицию, и там мы что-нибудь придумаем. Ну, в крайнем случае, нам поможет Лен за очередную вредность. Генри тихо смеется и прижимает сына к груди.

***

Требуется две недели, чтобы все наконец стихло. У Барри и Лена не так много времени, чтобы созваниваться, но они все же добиваются нескольких минут разговора. Снарт рассказывает, что в Готэме вроде как все стихло, Сэведж и Дарк задержаны, Хартли уже дома с Уэллсом. Барри рассказывает, что скоро вернется мать, и Лен искренне рад за него, надеясь как-нибудь познакомиться с ней поближе. — Я скучаю, — говорит Барри через неделю, валясь в своей детской кровати и слабо улыбаясь, чувствуя табун мурашек от низкого голоса Лена. — Когда мы уже встретимся? — Скоро, малыш, — смеется Снарт. — Я тоже скучаю, и поверь, ты ощутишь все-все мое большое «скучаю». — Большое «скучаю»? Теперь это так называется? Я думал, что опасный авторитет придумает что-то более угрожающее и сексуальное. — Играешь с огнем, Scarlet. — Я люблю играть с тобой. Они молчат несколько секунд, и Барри слышит томное дыхание, улыбаясь своей маленькой победе. Еще пару месяцев назад он бы смущался говорить такие скрытые пошлости, краснел и сбегал, а теперь ему так хочется стать причиной сильного возбуждения Снарта, стать его желанием, стать для него всем. — В эту пятницу, гаденыш, будь в моей квартире, — рычит Снарт. Барри улыбается шире: — Непременно.