Взрывной характер

Лежать в палате совершенно одной мне не пришлось. Забежала мед.сестра, встрепенулась и побежала куда-то за дверь. Видимо, кого-то звать. Моё дело просто лежать, верно? - Доброе утро, Хоими! – послышалось со стороны двери. Отрываю взгляд от окна и голубого неба за ним. Так спокойно… Это был детектив Тсукаучи со своим помощником Санчей. - Еще только утро, да? – спросила я, ведь в палате часов нет, а у меня – телефона. - Скажем так, ты пробыла в отключке почти сутки, - ответил мне детектив, присев на стул около постели. - Ого, - ответила я не самым энергичным образом. - Надеюсь, тебе лучше. Сейчас нам, увы, придется пройти в допросную – мы зададим тебе несколько вопросов. Не возражаешь? Можем прийти и попозже. Я подумала с минуту. А смысл это оттягивать? - Нет, лучше сейчас. Пока я хоть что-то помню. С этими словами я встала с постели, и наша группа направилась в импровизированную комнату для допроса. - Детектив Тсукаучи, - сказала я, когда простые стандартные вопросы миновали. - Да, Хоими? – спросил детектив, закончив заполнять бланк. - У меня был диктофон, я его сама сделала, как Там очнулась. Записывала им вообще всё – не выключала даже. Там должно быть всё… Все слова… - как-то угрюмо была произнесена эта фраза. Кажется, после этого ужаса у меня травма душевная. И почему я не помню событий между дракой и пробуждением в больнице? - Да, диктофон мы нашли и уже работаем с ним. Это очень поможет расследованию. Ты - молодец, Хоими, - сказал мне детектив, а его помощник одобрительно и гордо кивнул. - Но что произошло там? Я ничего не помню после того, как… После того, как потеряла сознание. Лучше пока сказать так. Не думаю, что сейчас это так важно. Я еще не поговорила с … Всесильным. - Ты действительно не помнишь произошедшего? – спросил меня детектив Тсукаучи, пока его помощник прикатывал в комнату телевизор и… магнитофоном? - Да. Голова, как чугунная, если пытаюсь вспомнить. - Тогда тебе проще увидеть хотя бы фрагменты. Увы, записи полной нет. Еле-еле что-то с репортеров содрали. Телевизор очнулся с тихим шипением. Магнитофон проглотил кассету и начал свою работу. Белый шум на экране сменился картинкой. Высота птичьего полета. Однако, внизу можно разглядеть и Всесильного и Все за Одного. И остальных героев и… …Чудовище. Высокая, даже длинная фигура пепельно-матового оттенка. Длинные пальцы, словно отдельные лезвия, звериные лапы, вгрызающиеся когтями в землю и бетон. Фигура будто искорежена, неестественно вытянутая. Между стыками доспехов на ногах, предплечьях и шее распространилась тьма, сгустки чего-то черного и тягучего на вид. Существо поднялось, будто прислушалось. А сверху над полем появилась прозрачная фигура моего титана под стать существу. Только более мерзкий и пугающий. Открылся неестественный рот без единого выступа губ, острые зубы, по которым стекает то самое черное вещество вперемешку с кислотно-розовой жидкостью – «кровью». И глаза… У моего титана еще и глаза есть! Алый, темно-пурпурный и поперечный – золотистый по середине лба. Выглядит – ужасающе. - Это, - детектив ткнул в меньшее чудовище, - ты… Голову мою пронзила боль, а потом накатил осколок воспоминания. Когда мой сознание отключилось, пробудилось другое. Вспомогательное, чуждое. Агрессивное и яростное, как лесной пожар. Тело охватило тягучее ощущение, словно тонешь в тянучке. Те слова Все за Одного потрясли… Ударом под дых стали, буквально. Всесильный воспитал дочь собственного врага. - Да чтоб он сдох, - прошептала я тихо, не слышно для детектива. Синхронно с монстром на пленке. И монстр отправился в атаку. Титан со мною внутри рвал и метал всё вокруг. Такая скорость и применение причуд. Но каждая из них будто были извращены. Цветом, силой, особенностью… Даже Один за Всех промелькнула… И воспоминание оборвалось. - Хоими? – спросил меня детектив. Я слишком сильно в прострацию впала. Ясно… - Давайте продолжим. Значок паузы сменился значком воспроизведения. Значит, титан вмешался в поединок Всесильного с… «Учителем». Начал его избивать. Учитель избивал нас… Мы его… Чудовище активировало причуды одна за другой, не чувствуя отката. Не зная цены причудам. Но Вселенная не требует платы за Справедливость. Не сразу. Мои раны затянулись. От поперечного ранения остался лишь длинный шрам от левого плеча до другого бока мимо сердца. Плоть разлезлась больше, чем кости. Так что рана, на самом деле, меньше. Регенерация творит чудеса. Воспоминания в голове прояснялись слабо. Движимый местью и агрессией, титан наступал на «Учителя», но тот и не пытался сдаваться. Молнии, огонь, лед, землетрясения… безумная скорость. Но все же это не могло длиться вечно. Когда Злодей был побежден, а истинный облик Всесильного раскрыт, чудище упало на землю ничком и титан исчез, оставив на земле лишь израненную меня. - Детектив Тсукаучи, я бы хотела собраться всем вместе: вам, папе и Гранд Торино. Мне нужно сказать нечто важное. Мужчина кивнул, и они с помощником удалились. До своей палаты мне дали дойти спокойно и без сопровождения, но остановил меня маленький Кота у двери одной из палат. - Кота? – констатировала я факт, нежели спросила. Мальчик вздрогнул и посмотрел на меня. И сконфуженно улыбнулся, как только мог. - Здравствуйте, - ответил мальчишка. Быстрые перемены. - Почему не заходишь? – спросила я, раскрыв дверь пошире. Квартет Диких-Диких кошек стоял обнявшись и в абсолютном море слез. Неловко даже. Но нужно было сделать одно важное дело. - Доброго дня, - произнесла я, старательно врываясь в обстановку. Квартет распался, посмотрев на меня. - Ох, Хоими! Рагдолл, это Хоими… - начала было Мандали, но осеклась. - Она ведь не видит, верно? – спросила я с холодом в голосе. Мне страшно самой. - Да… - подтвердил мои опасения Тигр. - Тогда позовите доктора, будем творить чудеса, - отвечаю и подхожу к девушке. Большие синие глаза полузакрыты, следы слез видны на щеках. - Если всё получится – ты сможешь видеть. Даже причуда вернется, - приободряющие добавила я. Не помогло… - Правда? – спросила Пиксибоб. - Да, надеюсь – да. Врач пришел довольно быстро, но был ужасно недоволен. Мужчину сопровождали две мед.сестры. Ладно, пора с этим покончить. Рагдолл садится на постель спиной ко мне, чтобы видеть пейзаж за окном. - Готова? – спросила я, положив руки на глаза и затылок героини. - Да, - вяло ответили мне. Все за Одного: копирование + передача! Стоило признать – получилось отлично. С минуту девушка так и сидела, склонившись над собственными коленями. - Рагдолл? – подала голос первой Мандали. - Так и правда… день… - послышалось от пациентки. - Вот и чудо, - только и отвечаю я, слегка шатающейся походкой идя к выходу. Затянувшийся шрам заныл. В своей палате я оказалась скоро. Применение причуды слегка вымотало. Так что – подремать было идеальным решением на тот момент. Сны не шли. Были кошмары. Странные, аморфные и чужие. Темные фигуры, тени, силуэты. И потухший факел. Проснулась я резко – кто-то тряс меня за плечо. - Что? – вырвалось у меня, когда я скоропостижно присела в постели. - Ты кричала во сне, - ответил мне детектив. Видимо, он подошел, как только освободился. - Я… Простите, - вновь рассеянно ответила я, встряхнув головой. Головная боль почти не ушла. - Ты точно в порядке? Если тебе не здоровиться, то твой разговор можно и отложить. - Нет… Я... Нет, не стоит. Лучше сделать это сейчас. - Тогда – пойдем, твой папа очень волнуется за тебя, но ему нельзя вставать. Так бы он точно пришел. Губы мои невольно тронула улыбка. До палаты Всесильного мы шли молча, я тихонько шла за мужчиной, который иногда поглядывал на меня, проверяя состояние. Ну да, в обморок мне падать не хотелось бы, но странное чувство в голове было. - О, Хоими! – почти синхронно донеслось из палаты. - Привет… пап. Привет, дедушка Гранд Торино. - Я тебе не дедушка! – ворчливо, но по-доброму ответил старик с компрессом на лице. - Как ты себя чувствуешь? – спросил Всесильный, на что я привычно отчиталась, что ничего не болит и умирать не собираюсь. Однако шутка была воспринята не совсем верно. Атмосфера погублена. - Присаживайся, - галантно предложил мне стул папин друг. Что, собственно, я и делаю. И собираюсь с мыслями. Надо рассказать столько, сколько могу, но самое главное оставить нам двоим с Всесильным. - Итак, что ты хотела рассказать? – спросил мне Торино. - Вы знаете, что меня так же похищали, как и Бакугоу. Так вот. Всё время похищения я провела вместе с их главарем. Мужчины напряглись. - Я хочу это рассказать вам раньше, чем следствие прослушает пленку диктофона. Чтобы вы знали, что я… Что я не с ними… - произношу это с максимальной стойкостью в голосе, но всё внутри начинает дрожать, словно сам скелет резонирует. - Эй, недоросль, с чего ты вообще это всё взяла? – спросил меня Торино. - Главарь начал мне рассказывать про Томуру, про его взгляды, про Ному и показал даже Рагдолл, которую… Тоже хотел сделать Ному. Я пыталась ей помочь, но... У меня тогда все причуды были будто заморожены… Я не могла… - голос становился все тише и тише. - Ничего. Не переживай. Подробности мы узнаем из пленки и всех будем держать в курсе. Наверное, мы лучше пойдем. Вам с папой надо остаться наедине, - вновь ответил детектив. Буквально, спаситель дня. Заботится обо мне вместо Всесильного… Распрощавшись, Гранд Торино с детективом вышли, закрыв дверь. Повисла тяжелая тишина. Всесильный не знал, что сказать, я собиралась с мыслями. - Надеюсь, тебе и правда лучше, дорогая. У тебя были такие серьезные раны… Мы думали, что всё – пролежишь без памяти с неделю. Кажется, врачи говорили, что была возможна даже кома… Рад, что… - Яги, - позвала я Всесильного по имени. Впервые за всю свою жизнь. Подействовало. Всесильный впал в ступор. Смотрит на меня своими голубыми глазами с черной областью белка. Ирония-то какая… - Ты никогда меня по имени не звала, что случилось, дорогая? Если что-то случилось серьезное, прошу, скажи мне… Хоть я и не имею причуды, я все равно остаюсь… - «Учитель» мой настоящий отец. Я следующая Все за Одного, - ответила я, словно вынесла вердикт самому злостному злодею на свете – самой себе. Глаза Всесильного округлились. Тошинори Яги не знал, что сказать. Его тонкая костлявая рука поднялась к лицу и закрыла рот. Тяжелое молчание разрослось, словно терновый куст по палате. Пошевелишься, и в тебя воткнется сотня игл. Мы молчали еще долго. Всесильный иногда порывался что-то сказать, но получались невнятные звуки или почти стоны и выдохи. - Ты... не могла бы ненадолго оставить меня одного? – спросил мужчина подавленным голосом. Вот и сожжен первый мост. - Д-да… Конечно, - ответила я тихо и вышла на цыпочках. Стараюсь не шататься. Внутри ощущение, что скелет встряхнули, порвали все связи и сухожилия. Марионетка без ниточек. Закрываю дверь за собой и вздыхаю. Палата встречает меня мерцающей тишиной и темнотой. За окном уже почти ночь. На тумбочке замечаю свой телефон, только корпус сломался – задняя накладная панелька розового цвета покрыта трещинами. Беру аппарат в руки, убираю сломанную спинку. Надо будет купить новую или самой сделать – проще будет. На тумбочке все так же лежат открытки. Прочитаю их завтра. Сейчас мне совсем не до этого. На постель я скорее падаю, чем ложусь. В голове так пусто… Ну да, взяла и сказала самую жуткую вещь на свете для Всесильного. Молодец, да… В темноте смотрю на свой телефон. Ни одного сообщения или смс. Даже от Бакугоу. Оно и к лучшему. Сейчас я совершенно не в состоянии даже читать его гневные сообщения с ноткой властной истерики. Сейчас стоит всё обдумать. Все за Одного в тюрьме, мы с Катсуки в полном здравии более или менее. Всесильный будет заниматься обучением Мидории, со мной пока он вряд ли будет даже говорить после такого… А может и вовсе возненавидит… На глаза постепенно начали наворачиваться слезы. Я так надеялась, что всё это уйдет, что даже после моей фразы Всесильный скажет что-то в духе: «Не переживай! Почему? Да потому, что я все равно твой папа!». Но он промолчал. Даже попросил меня уйти. Мост сожжен. А Катсуки… Что я сейчас могу ему дать? Что он может дать мне? Эгоистичный, властный и нахальный юноша, который обратил на меня внимание, который мне нравится… Нет, юноша, которого я даже люблю. Но и он не поймет всего, что меня тревожит. Сейчас, нам проще отдалиться друг от друга, пока все мы не решим своим проблемы. Будет даже лучше, если блондин обо мне забудет. Нахожу в списке сообщений нашу переписку. Мосты должны быть сожжены, да?             Давай расстанемся? И спичка упала на канат, а я, отшвырнув телефон, заплакала от безумной жалости к себе самой и своей глупости, чтобы позже придумать хоть что-то новое для своей жизни.