Феникс

      Сознание возвращалось медленно и урывками. Вот я вроде как прихожу в себя, но глаза открыть не могу, а вот уже снова в темноте. Не знаю сколько времени это продолжалось, но в конце концов у меня поучилось разлепить свои глаза, чтобы тут же увидеть белый потолок. Ясно. Четвёртый отряд.       Стоило более-менее прийти в себя, как я осознала, что ещё чуть-чуть и помру от пересыхания горла. Не слышала, правда, ранее о таких случаях, потому мой, видимо, будет первым.       Улавливаю звук открывшейся двери, слышу шаги медсестры, которая подходит к моей койки и только сейчас замечает, что я уже бодрствую. На мой хрип «Воды», мне тут же помогают приподняться в положение полусидя и подносят к губам стакан. М-м-м!.. Благодать.       Когда я таки напиваюсь, стакан возвращается на своё место, а медсестричка уходит за моим лечащим врачом. А я пытаюсь в это же время проанализировать своё общее состояние и понять, что же таки болит и какого я всё ещё жива. Зная Айзена, можно с уверенностью сказать, что он скорее бы убил, хотя чёрт их знает, этих гениев.       Через минуту в дверном проёме показалась Унохана-тайчо. Как обычно улыбающаяся и несколько устрашающая.       — Рада, что ты пришла в сознание, Хисана-чан, — с улыбкой, вместо приветствия проговорила капитан четвёртого отряда. А у меня возникла мысль, что да, наверное, была вероятность того, что могла и не прийти.       — Думаю, всё благодаря вашим стараниям, Унохана-тайчо, — слегка криво улыбаюсь.       Губы пересохли и потрескались, поэтому болят и шевелить ими болезненно, неприятно. Ничего, пройдёт. На мне всё как на собаке заживает — проверенно уже не раз и в разных ситуациях.       Женщина меня осматривает, задаёт вопросы по поводу моего самочувствия, а я честно отвечаю, выжидая время для того, чтобы задать интересующие меня вопросы — что случилось с Айзеном, как я выжила, какова сейчас ситуация в Готее. Но капитаны — народ занятый, и Рецу говорит, что сейчас у неё нет времени отвечать на мои вопросы, оставляет вместо себя своего фукутайчо.       Исане быстро и вкратце пересказывает известную ей информацию. А у меня на лицо так и лезет усмешка.       Ирония судьбы — не иначе.       Соске Айзен признан предателем, который перед тем как пафосно свалить прихватил с собой только разработанный Хоугиоку, пустифицировал половину капитанов и лейтенантов Готея, меня, кстати, тоже. Стабилизировать состояние пострадавших, как ни странно, помог Урахара, работая в паре с Куроцучи.       Так же с ним ушел предатель Тоусен (офицер из пятого отряда) и Ичимару Гин (третий офицер). Руки в бессилии сжали простыню. Что бы я ни делала, а предотвратить этого так и не смогла. Впрочем, можно ещё понадеяться на то, что у меня получится изменить исход этого поступка, который был в моём времени.       Поднята тревога, введено военное положение, активно ведутся бои с приспешниками Айзена — арранкарами, Сообщество Душ активно готовиться к решающей битве, да и вообще пропустила я очень много чего.       Спустя час после того, как я очнулась, ко мне в палату залетела Мацумото.       — Хисана! — громкий выкрик сотряс стены палаты, а меня принялись душить своей огромной грудью. Ой, мамочки, сейчас и правду задохнусь!       — Рангику… задушишь!.. — еле просипела я, после чего от меня отлипли и начали заваливать кучей вопросов, заодно грозно сотрясая кулаком воздух и говоря какая же мразь этот Соске Айзен.       Вот только у меня получилось уловить во время всего этого весёлого, но такого ненастоящего монолога, её грусть, тоску, тревогу и общую разбитость. Да, конечно, ведь Гин тоже ушел, тоже оказался предателем, а Рангику в это совсем не верилось. Ведь он был нашим другом! А для неё даже больше!       — Всё будет хорошо, — прерываю этот монолог и сжимаю её ладонь, тепло улыбаясь.       Мацумото замирает, смотрит на меня, после чего грустно улыбается.       — Конечно, — горечь скользит в её голосе. — По-другому ведь и быть не может, правда?       — Да, — пытаюсь развеять все её сомнения. — Я уверенна, что Гин не предатель…       — Тогда почему он ушел с ним?! — ярость и гнев прорываются сквозь её показное спокойствие, Рангику злится. На себя, на Гина, на Айзена, на арранкаров… на всех, в общем.       — Быть может он просто шпионит за ним? Быть может хочет за что-то отомстить? — вношу предположения.       — Тогда почему не сказал?..       — Чтобы обмануть врага — сначала обмани друга, не слышала такого? Очень сомневаюсь, что Соуске не знал о ваших с ним отношений, так что план Гина мог бы провалиться, знай ты об этом. Реакция была бы уже не та, а Айзен очень умело разбирается в психологии других людей.       — Надеюсь, что так и есть Хисана… — выдыхает рыжая. — Но всё-равно это не спасёт его от моих пенделей! — воинственно добавляет шинигами, вырывая руку из моей ладони и сжав её в кулак, грозит кому-то невидимому (скорее всего Ичимару), тряся его в воздухе.       — Несомненно, а теперь расскажи-ка мне в подробностях, что планирует делать наше Сообщество Душ и сотайчо в частности…       Как оказалось, через месяц предатель планирует начать открытую конфронтацию, то есть войну. Странно, так как в прошлый раз ему потребовался почти год на это, а тут месяц… неужели у него созрел другой план? Тогда какой? Неужели ещё похуже чем тот который знаю я? Мне не вериться в то, что этот человек способен действовать необдуманно, а значит начинается что-то… плохое.       Очень-очень плохое и остаётся лишь надеяться, что мы все сможем пережить эту войну. А пока надо тренироваться, готовиться к бою и верить в себя и своих союзников, друзей.       Через неделю меня окончательно выписали, за время моего прибывания в госпитале ко мне, как ни удивительно, почти никто не приходил. Пару раз забегали Ренджи с Рукией и Юширо. Ещё один разок заскочил Кайен (вообще-то он тут был по делам, а ко мне заскочил просто по пути), да Рангику ещё раз забегала.       Как она же мне и объяснила — в Сейрейтее сейчас полнейшая загруженка, все капитаны и лейтенанты заняты — жуть, потому практически никто и не заходит (даже Бьякуя) — просто свободного времени нет от слова «вообще».       В день выписки я в первую очередь, конечно, заскочила в поместье Шихоин. Заверив детишек, что я в порядке, жива, здорова, ускакала дальше — в бараки шестого отряда. Я соскучилась и хочу увидеться. Потому заскочу на пару минут, после чего не стану его отвлекать (капитанская должность не позволяет данных привилегий в военное время), отправившись назад в поместье.       Когда я проскочила в кабинет (через окно и тайно), застала сосредоточенно что-то пишущего Бьякую, между бровей которого пролегла лёгкая морщинка, выражая напряженность и усталость.       — Рад, что ты в порядке, — холодный голос, а сам Кучики даже не оторвался от документа. Ну и ладно, переживём.       — Угм, а ты как? По голову в делах? — слабо улыбаюсь, подходя к нему со спины и заглядывая в бумажку. Очередной отчёт сотайчо.       — Да, — краткость сестра таланта, однако.       — Айзен скоро планирует переходить к активным действиям?       — Мы ему не дадим это сделать, нанеся первыми удар в Уэко Мундо, — отвечает мне Бьякуя. — Ты в этом участвовать не будешь, — тут же добавляет он.       — С чего бы это? — тут же возмутилась я. — Я не самый слабый шинигами, а Готей сейчас нуждается в силе! Соске не тот противник которого можно недооценивать.       — Мне так будет спокойней, — всё-таки отрываясь от бумажек, берёт меня за руку любимый. — Не хочу на поле боя переживать ещё и из-за тебя, — устало выдыхает, целуя мою ладонь. — Пожалуйста, Хисана, — почти мольба.       — Я постараюсь, — и не могу ничего обещать.       Я буду в битве и мы оба это знаем, вот только он всё ещё надеется на моё благоразумие, а я не хочу разбивать эту надежду. Не хочу, чтобы между нами снова была стена из холода и отчуждения.       — Не волнуйся, Бьякуя, — нежно целую его. — Я бессмертна, — ухмыляюсь прямо в губы мужчины.       — Надеюсь…