Треугольник

Рейвен кажется, что Чарльз сильнее чем Эрик, он не нуждается в ней, ведь за профессором Икс с радостью пойдет любой. Хоть мутант, хоть человек. Ну, почти любой. Поэтому Рейвен ушла вместе с Эриком. Может быть, в ней говорила обиженная девочка, которую не оценили, но кроме эмоций была и уверенность в том, что Эрик прав – люди станут уничтожать мутантов. И Рейвен думала, что на стороне Эрика принесет больше пользы. В конце концов, Чарльз сам сказал ей: «Я ждал от тебя большего». Они очень разные, Чарльз и Эрик. Чарльз добр, и это не следствие слабости, скорее уж следствие силы. Он принимает и людей и мутантов, видит в них в первую очередь хорошее. Наверное, это потому, что он телепат – давным-давно приходит к выводу Рейвен. Потому что если каждый день читать, да просто соприкасаться с мыслями людей, с их настоящими мыслями и чувствами, а не с теми, что они демонстрируют окружающим посредством красивых слов, то либо научишься людей принимать, либо возненавидишь. Хорошо, что Леншерр не телепат. Эрик опасен и безжалостен, вальяжен и уверен в себе. Мистик почти завидует ему, его воле и несгибаемости. Правда и то, и другое разлетается в клочья, когда гибнут его жена и дочь. Рейвен надеется никогда не испытать такую ярость. И такую боль. При этом с Эриком проще. И холоднее. Рядом с ним острее чувствуешь свою инаковость, свое одиночество. После Кубы Рейвен почти сдружилась с Энджел, хоть с кем-то можно было поболтать о своем, о девичьем. - Я люблю узкие платья, - делилась Энджел, - знаешь, такие с молнией во всю спину. Только при нашей жизни получается так, что нет никого, кто бы ее застегивал… Для Мистик застегнуть молнию – не проблема, она может вырастить на своем теле любое платье, даже такое, которое будет обтягивать ее как вторая кожа без всяких застежек, но, тем не менее Энджел права, очень легко найти того, кто расстегнет молнию, а вот того, кто будет ее застегивать – гораздо сложнее. «Наверное, холодно не от Эрика, а от этой неприкаянности», - думает Рейвен. А вот с Чарльзом всегда тепло. Только в сферу своего тепла он включал все больше мутантов и людей. Сфера росла, и Рейвен казалось, что стенки ее истончаются. Когда-нибудь Чарльз не выдержит, в этом Рейвен была уверена. Несмотря на то, что и волей, и несгибаемостью он, пожалуй, превосходит Эрика. И Чарльз срывается, срывается после Кубы, когда он потерял способность ходить, когда ушла Рейвен. Или когда ушел Эрик? Рейвен сначала гордилась, когда Чарльз представлял ее как свою сестру. Кроме тех случаев, когда он представлял ее очередной девице, которую клеил с помощью разглагольствований о симпатичных и сексуальных мутациях. Тогда Рейвен злилась. Теперь, наверное, Чарльз больше никогда не назовет ее сестрой. И это еще больше злит. Когда Чарльз, уже не в первый раз, напоминает ей: «ты дома», она бросает в ответ: «это не мой дом». Бросает как вызов, как упрек. У Чарльза усталый взгляд, он, судя по всему, совсем не думает о себе. «А у него красивые глаза», - совершенно невпопад думает Рейвен, - «глаза такого яркого голубого цвета – это же не нормально. Наверное, тоже мутация». Чарльз – бесконечное самоотречение и прощение. И огромная часть этого самоотречения и прощения почему-то достается Эрику. Рейвен уверена, что к Леншерру Чарльз относится особенно. Легко улыбается, почти ласково смотрит своими невозможными глазами и мягко произносит: «Друг мой…» Хотя он так обращается и к другим, например к Хэнку, даже к Логану, но только по отношению к Эрику эта фраза звучит очень лично, почти интимно. А когда-то Рейвен была лучшим другом Чарльза. Единственным другом. Эрик же вообще редко улыбается, и если это происходит, улыбка никогда не отражается в глазах. Разве что взгляд его чуть теплеет, когда он смотрит на Чарльза. Особенно, если Чарльз в это время глядит в другую сторону. Может быть, Магнето также смотрит и на нее, Рейвен. Только она этого не видит. Потому что в то время, когда Эрик обращает на нее внимание, Мистик оглядывается в поисках Чарльза – видит ли он, что Эрик смотрит на нее. Чарльз прощает Эрика раз за разом. Прощает, когда Эрик в очередной раз срывается и уходит, не соглашаясь с методами Ксавье. Прощает, когда из-за него гибнут люди. Прощает, когда Магнето хотел убить Рейвен. Прощает, и все равно говорит ему: «Друг мой». Рейвен не уверена, что Эрик способен это оценить. Он мог убить Чарльза в Вашингтоне, когда разбрасывался металлическими конструкциями направо и налево. Он даже Эн Сабах Нуру помог похитить телепата. Хотя в битве с супермутантом именно Леншерр сыграл решающую роль, когда встал на пути у древнего существа, которому оставалось несколько шагов до профессора Икс. Магнето не бросается спасать других мутантов, не бросается спасать Рейвен. Но на помощь Чарльзу он приходит. Ни Чарльз, ни Эрик никогда не относились к Рейвен, как к равной. Для Чарльза она была маленькой девочкой, которую нужно опекать. Для Эрика она была солдатом. Он мог говорить, что она красива и уникальна, мог спать с ней, но воспринимал все равно как боевую единицу. Пешку, которой можно пожертвовать, если на кону стоит что-то более важное. Это ясно показала ситуация с Траском, когда Магнето был готов собственноручно убить Рейвен, чтобы спасти многих. Возможно, потом он бы даже пожалел ее. Чарльз не пожертвовал бы Рейвен. И как это ни парадоксально, ей и это тоже не слишком нравится. Ксавье слишком покровительственно к ней относится. Наверное, ей не стоит обижаться, ведь единственный, кого Чарльз признает равным себе, это Эрик. А Эрик признает силу Чарльза, не зря же отгородился от него этим дурацким шлемом. Чувствовать себя лишней в их взаимоотношениях не хочется. Но еще сложнее выбирать, они будто тянут ее каждый на свою сторону. «Ты Рейвен Чарльза или ты Мистик?» - жестко спрашивает Магнето. Почему она должна выбирать? Это же почти физически больно. Она уже выбирала Эрика после Кубы. После Вашингтона просто ушла, не выбрав никого из них. Теперь, для равновесия, она выбирает Чарльза. Но выбирает на своих условиях - он позволяет ей готовить мутантов к возможным сражениям. И Эрик, как бы он не подчеркивал свою независимость, помогает восстановить школу и покидает ее отнюдь не врагом. Кажется, Чарльз уверен, что он вернется. Рейвен тоже хочется в это верить. Тогда она, возможно, сможет найти баланс.