Из истории освоения Нейруса. Молодые годы первого Президента.

      Две недели бесконечных дежурств пронеслись невероятно быстро. Может, по тому, что Володя не считал, что так уж сильно наказан. В субботу, сразу после обеда, а в воскресенье — после завтрака он шел на конюшню, где Анатолий Павлович учил его седлать лошадей и ухаживать за ними — так, как это было принято на Земле. Еще они приучали к седлу Рыжего. Конечно, приходилось заниматься и менее приятными вещами — вроде чистки конюшни — но Володю это не расстраивало. По будням он оставался после обеда и ужина в столовой вместе с другими дежурными, они относили на мойку грязную посуду, потом поднимали скамейки, мыли столы и пол. Не так уж это много занимало времени, но приходилось пропускать шахматы и стрельбу — это давало Волкову повод говорить, что Володька вместо разряда по стрельбе получит звание уборщицы — но поскольку реакции на эти слова не было никакой — Сережке, в итоге, надоело повторять одно и то же. Хуже всего дело обстояло с выполнением, так называемых, домашних заданий — из-за дежурств после ужина — на подготовку не всегда хватало времени — тогда приходилось доделывать ночью в туалете. Вообще не он один порой не успевал с «домашкой», но проблема эта в отряде решалась просто. Очень давно Волков распределил — кто решает физику, кто алгебру, кто сочинение пишет по литературе — затем происходил «обмен». Разумеется, Волков внимательно следил, чтобы никто не давал списывать Климовцеву — но Володя в этом и не нуждался — списывать он не хотел, поскольку давно привык полагаться только на себя. С другой стороны, он пару раз давал списывать исключенному из общего «обмена» (за тот самый листок с «домашкой») Сыромолотову и довольно часто — Стратову — Кольку из «обмена» не исключали, но как-то так выходило, что когда к нему попадала «домашка» — списывать уже было некогда. Когда «наряды» закончились — стало проще — теперь уже, за время, отведенное на самоподготовку, Володя успевал сделать все, порой даже объяснить задачи Стратову — а не просто дать списать. Сегодня было воскресенье. Из всего отряда осталось человек пять — Володя, Егор, Сережа, Коля Стратов, и Филипп Кудинов — остальных разобрали по домам родители. Филипп на этих выходных никуда не поехал, чтобы работать над своей моделью космического корабля — сделать ее им задавали на факультативе по физике — и теперь сидел над ней в классе самоподготовки — Волков устроился рядом. -Пойдем на стадион? — предложил Сыромолотов. — Может, ворота будут свободные — поиграем. -С вами можно? — спросил Коля. -Ну да, — Егор пожал плечами. Володя согласился. Они отпросились у Игоря Андреевича до обеда и побежали на стадион. Егор оставался потому, что родители жили далеко и никак не могли забирать его каждые выходные — только на каникулы. А вот Колька Стратов не поехал домой впервые — потому что схватил «неуд» на проверочной по физике и ходил теперь словно в воду опущенный. Стадион был занят — старшекурсники под свистки тренера играли в футбол. Мальчики сели посмотреть, но тренер их окликнул, пришлось идти к нему. -Сейчас прогонит, — решил Коля. -Ну-ка, Климовцев, стань на ворота, — распорядился Геннадий Иванович. Володя повиновался. -Лукьяшин, отдыхай! — крикнул тренер парню, стоявшему в воротах, — Смена идет! Тот повиновался, только хмыкнул: -Смена влетит в ворота вместе с мячиком! Парни, стоящие рядом с воротами согласно засмеялись. Геннадий Иванович, поняв в чем дело, пожал плечами: -Ну, если вы кроме как на силу ему забить не сможете — можно сказать шесть лет прошли не напрасно! — он толкнул Егора в плечо. — А ты смотри и запоминай схему. Чуть позже поставлю тебя сыграть за нападающего. Может, слова тренера и возымели какое-то действие, может парни и не били в полную силу, но у Володи через полчаса болело все тело, хотя отбил он не больше половины мячей. -Баста! — крикнул, наконец, тренер, позвал Володю. — Ну, что вратарь из тебя должен выйти неплохой, — он кивнул Егору, — у тебя тоже есть задатки — на тренировки ходить будете? Егор с готовностью кивнул, Володя тоже согласился — хотя, скорее за компанию. -Как вы оба учитесь? — поинтересовался Геннадий Иванович, — Троек — двоек много? -Нет, — отозвался Егор. -Одна, — признался Володя. -Первокурсникам в первом полугодии не разрешают записываться в секции, — пояснил тренер, — но вам двоим я постараюсь взять разрешение — только учиться — нормально — начнете хватать двойки — вылетите из команды — ясно? Мальчишки закивали. -Свободны, — распорядился Геннадий Иванович. Они отправились было в корпус, но их догнал Лукьяшин — тот самый парень, что стоял в воротах. -Неплохо отстоял, малой, — сказал он, — вы у своего воспитателя на сколько отпросились? -До обеда, — ответил Володя. -Ясно. Пойдете со мной на скалодром? -На скалодром?! — переспросил Володя, — а здесь есть? -Есть, — хмыкнул парень, — только вы его до второго полугодия не увидите. Так пойдете? На этот раз Володя согласился сразу же, а Егор и Коля секунду спустя — за компанию. Скалодром прятался с обратной стороны бассейна. -Василич, я привел тебе новых подаванов! — крикнул Лукьяшин, прикрыв за собой дверь. Василичем оказался молодой человек — не многим старше двадцати — в темной спортивной форме. -Подаванов, говоришь, — он взглянул на мальчишек. — -Вы тренироваться пришли, или так — из любопытства? -Из любопытства, — признались Егор и Коля. -Тоже хлеб, — сказал молодой человек. -А можно тренироваться? — спросил Володя. -Ты первый курс? -Да. -Можно — в субботу после обеда и в воскресенье, так что если в увольнительные не уезжаешь… -Не уезжаю. -Тогда можно. Хоть раз пробовал лазать? Володя кивнул. -А вы? Коля и Егор отрицательно покачали головами. -Ну, давай тогда начнем без страховки — он кивнул на невысокий — метра три — «гриб» для боулдеринга, — Я, Костя, кстати. Костя помог ребятам подобрать обувь, после чего они занялись лазанием. Володя потом решил приходить каждую неделю — так первые свободные выходные закончились тем, что он записался на секцию футбола — три раза в неделю, и обещал раз в неделю приходить на скалодром — что сократило его время на самоподготовку и лишило возможности делать всякие глупости — поскольку наряды окончательно выбьют его из колеи. Так что после обеда Володя засел за свою модель космического корабля, в то время, как модель Филиппа Кудинова уже рассекала воздушное пространство класса. К вечеру стали прибывать ребята с увольнения. Они приносили пакеты с соком, конфетами, шоколадками и незаметно от Игоря Андреевича отдавали Волкову — все как обычно. После ужина сели играть в «уголки». Невинная детская игра на самом деле такой уж невинной не была — играли не на «интерес». Играли на привезенные из увольнительной шоколадки и сок, передавали под столом выигрыш, играли на «домашку». Волков уже пару раз сходил в спальню — припрятал где-то выигранные сокровища и, очевидно, решил, что припасов ему хватит на неделю. -Кудинов, играем на твою модель? — спросил он, когда воспитатель разговаривал с очередным, прибывшим из увольнительной мальчишкой. Филипп отрицательно качнул головой, но побледнел и закусил губу. Он боялся Волкова. Володя никак не мог понять почему его боялись. Он несколько раз спрашивал об этом Егора — тот рассказывал, что в первые же дни учебы Сережка как-то умудрился собрать вокруг себя нескольких ребят и объявил правила, которые все обязаны соблюдать. И как нескольких ребят, которые не согласились ожидала месть — исчезнувшие вещи, испорченные тетради… -И все? — удивленно пожал плечами Володя. Егор молчал — очевидно, это было не все… Вот и сейчас Филипп двинулся к столу, за которым сидел Волков. -Ты с ума сошел? — поинтересовался Володя. Волков словно только этого и ждал. -А тебя никто не спрашивал! Понял?! Или сам сыграть хочешь?! Володя покачал головой. -Тогда не вмешивайся, уяснил?! Володя секунду размышлял. Конечно, это не его дело. Филипп может бояться кого хочет, и играть с кем хочет, и даже отдать свою модель Волкову имеет полное право. Но ему было очень интересно — что же, собственно говоря, происходит, и, очевидно, чтобы это узнать, придется вмешаться. -Мне не на что играть, — сказал он, твердо зная, что Волкова это не остановит. -На иголочку. -Что за шум? — Игорь Андреевич неожиданно решил вмешаться. -Ничего, в уголки играем, — спокойно отозвался Сережа. -Ну, играйте, — разрешил воспитатель, — до ужина еще час. Пока он отходил Сережа показал Володе длинную иглу: -Кто проиграет — проденет ее через руку. Вот здесь, — он постучал по тыльной стороне ладони. Играем? Или трусишь? Володя кивнул: -Давай. Откровенно говоря, Волков ничем не рисковал — в уголки он играл лучше всех в отряде, а Володя садился за них в первый раз — единственное, что знал — нужно девять своих фишек, расположенных в одном углу шахматного поля, перевести по диагонали в противоположный — быстрее, чем соперник. Разумеется, ничего у него в этот раз не вышло. Он проиграл. Волков с усмешкой достал иголку, оглянулся на воспитателя — тот читал книгу. -Дезинфекция, — произнес он, извлекая из-за пазухи зажигалку, включил ее, провел пламенем по игле, потом протянул Володе: -Сам, или помочь? -Справлюсь, — невозмутимо отозвался тот, забирая иглу. -Можешь подождать, когда Носок выйдет, — Сережа кивнул на воспитателя, — чтобы не расстраивать его своими воплями. Володя только пожал плечами, не моргнув глазом, вогнал иглу в тыльную сторону ладони, извлек с обратной и положил на стол, потом зажал рану пальцами с обоих сторон, чтобы остановить кровь. -Так? — поинтересовался он у Сережки, взглянув ему в глаза. Волков был растерян, разочарован, хотя и пытался это скрыть. -Раз это все такая ерунда для тебя, может, еще раз сыграем? Володя кивнул: -Расставляй. Боль в руке была ощутимой, но все же не настолько, чтобы придавать ей значение. Сережа расставил фигуры, и они начали играть. На свою беду Волков не знал, что все новое его противник усваивает очень быстро — особенно такую несложную игру, как «уголки». В этот раз Володя выиграл. Сережа, побледнев, положил перед собой иглу. Он боялся — это почувствовали все мальчишки, плотным кругом собравшиеся у стола, но Володя знал, что он боится слишком сильно — так, что почти готов разреветься и умчаться подальше отсюда. Он видел это по едва заметной дрожи губ, ресниц, видел, потому что сам испытывал это раньше, и потому что очень долго учился скрывать. -Можешь ничего не делать, — пожал плечами Володя. -С чего бы это?! — Волков взял иголку, прижал ее острие к руке и несильно надавил на нее, он был смертельно бледен и пальцы мелко дрожали, но все же отступать не собирался — надавил чуть сильнее и тут же зашипел от боли, уронив голову на стол. -Хватит! — решил Володя. Он забрал иглу у Сережи, и тот бросился в туалет. Игорь Андреевич проводил его обеспокоенным взглядом. -Волков!.. -Он в уголки Климовцеву проиграл, — сообщил Егор, — вот и расстроился. Это воспитателя успокоило, и он вернулся к чтению. -Рассказывайте, — потребовал Володя. Ребята молчали. -Коль, расскажи ты, — сказал Егор. Стратов нахмурился: -Нечего рассказывать, — произнес он, — в первый день, Носок не мог меня добудиться. Я встал минут через пятнадцать после команды. И он нас всех наказал — не повел на завтрак — сказал — не успеваем. Тогда вечером Волков сказал, что нельзя это так оставить… В общем — после отбоя они меня держали и тыкали этой дурацкой иголкой. -А потом он сказал — что бы не происходило, ничего не рассказывать старшим, — добавил Егор, — сказал, если кто узнает, что случилось — нас всех отчислят. И если кто-то будет нарушать его правила — с ним будет то же самое, что с Колькой. -И поэтому вы все его боялись, — заключил Володя. Он этого не понимал. Та часть, что касалась не посвящать в свои дела взрослых, это было еще более-менее ясно. Когда он жил у куан — взрослых тоже не особенно стремились беспокоить своими сложностями, ну хотя бы потому, что все мальчишки прошедшие Испытание хоть один раз считали себя взрослыми. Очевидно, здесь тоже так считали… -И вы все слушались его, конфеты свои отдавали из-за этого? — на всякий случай решил уточнить Володя. Ему не ответили. Ладно. Наверное, не все на свете можно понять вот так сразу, как физику или игру в уголки. Волков вышел из туалета — сел за последний стол. Один. Володя подошел к нему. -Убирайся, — прошипел Сережа. -Это не твоя идея с иголкой, — сказал Володя, — в интернате так наказывали? -Уйди! Слышишь?! Ненавижу!!! -Ерунда. Тебе не за что меня ненавидеть. Я ненавижу человека, который убил моих родителей. А тебе меня ненавидеть — за что? Волков поднял на него глаза: -Просто уйти! Понял?! -Да, — отозвался Володя и вернулся к ребятам. С этого дня Сережка его демонстративно не замечал. В остальном же почти ничего не поменялось — все также кто-то делал математику, кто-то русский — потом обменивались. Но, очевидно, придумай Волков какую-то новую затею — его бы не послушали, все это чувствовали, в том числе и Сережа, поэтому новых затей он не придумывал, ждал. В среду ему представился случай исправить положение — тренер по борьбе решил провести «спарринг» и поставил его в пару с Володей. -Посмотрим, кто лучше работал последний месяц, — сказал он. Сережа, впервые за целую неделю довольно улыбнулся — он был выше, сильнее и быстро схватывал приемы — может, и не лучше, чем Володя, но и не хуже — так что имел все шансы отомстить за недавний проигрыш и вернуть к себе уважение в отряде. Окинув фигуру противника взглядом, Володя перевел дух и замер. Сережка довольно улыбнулся — он это расценил по-своему — его боятся! Но Володя не боялся. Просто его шансы выиграть эту схватку были действительно невелики. И, очевидно, Волков захочет победить поэффектней — провести болевой, или сделать хороший бросок. На самом деле — именно это и может быть его главной ошибкой. Кримин говорил, что без желания победить, нельзя ничего добиться, но слишком большое желание победить — может привести к поражению. Если соперник достаточно хладнокровен и внимателен. Так что, сделав глубокий вдох, Володя отогнал все мысли подальше и полностью сосредоточился на противнике. Едва тренер подал сигнал, Сережа бросился в атаку — хорошо атаковать, когда у тебя руки длиннее, чем у противника! Володе, впрочем, удавалось уйти. Сережка злился, быстро терял осторожность… Володя молниеносно сделал шаг вперед, нырнув ему под руку, и выполнил подсечку — Сережа упал на спину, но лопатками ковра не коснулся — вскочил на ноги, бросился вперед — очень некстати — Володя согнулся, чуть присел и сделал бросок через плечо — раз уж Сережка так любезно на него наскочил! -Касание! — заявил тренер и стал между ребятами. — Грамотно, — похвалил он Володю, — техника грязновата, еще нужно работать, но в целом — хорошо. Волков, — он повернулся к Сереже, — ну, просто первый раз на ковре! Что ты на него бросался?! Володя отошел. Произошедшее его не очень радовало — особенно то, что Сережке влетело от тренера — в общем-то, по делу, конечно, но… После тренировки, проходя мимо Волков сильно толкнул его плечом. -Не обращай внимания, — посоветовал Егор. Володя промолчал — он и не собирался. На следующий день у Волкова появились новые поводы для раздражения — на занятиях по верховой езде Володя быстрее всех преодолел дистанцию — Анатолий Павлович, правда, будто этого и не заметил — он больше обращал внимания на других ребят — кого-то хвалил, кому-то делал замечания — Волкову досталось второе. -Любой дурак будет ездить быстро на нормальной лошади! — вспылил Сережа и бросился к Рыжему, несмотря на окрик Анатолия Павловича, вскочил в седло. Рыжий переступил ногами, как-то небрежно тряхнул спиной — словно отгоняя крупную муху, и Сережа полетел на землю, под коновязь. Ребята засмеялись. Это было уже слишком — Волков схватил висевший на коновязи хлыст замахнулся…, но предназначенный коню удар достался прыгнувшему вперед Володе. Хлыст с силой ударил по спине и плечу, но мальчик, словно этого и не заметил — даже умудрился схватить ускользающий хвост оружия и вырвать его из рук Сережки. Тот на мгновение растерянно замер и вдруг выхватил из-за пазухи маленький металлический предмет — очень напоминающий авторучку — с коротким щелчком из «авторучки» выскочило стальное лезвие, и Сережа бросился вперед. Володю окатило ледяной волной страха — он слишком хорошо помнил, чем подобное закончилось в прошлый раз — наверное, именно страх заставил теперь действовать иначе — он шагнул в сторону и сильно ударил Сережу по руке — толку от этого удара было бы немного, не попади он в нужную точку — но он попал — Сережа выронил нож и, согнувшись от боли, упал на землю. Все происходило так быстро, что Анатолий Павлович только что подоспел. Он подобрал с земли нож, взглянул на Волкова, прижимающего руку к животу, и вопросительно взглянул на Володю. -С ним все будет в порядке, — заверил тот, — тяжелый удар, — он поморщился, — но быстро проходит. -Точно? — тренер сел рядом с Сережей. -Да, все в порядке, — хмуро отозвался тот и, поднявшись на ноги, взглянул на Володю, — Поздравляю. Выиграл. Он вовсе не эту стычку имел в виду. Володя закусил губу, взглянув на Анатолия Павловича: -Вы можете никому не рассказывать? — спросил он. -Не рассказывать? — с изумлением переспросил Анатолий Павлович, — А что? Подождать, пока он еще на кого-нибудь бросится с ножом? -Не бросится, — заверил Володя. -Да ты, я вижу, ко мне привязался! — вмешался Волков. — Скучать будешь! -Ты будешь, — сухо возразил Володя, — Хочешь вылететь — крысься дальше. Будешь командовать в своем интернате. -Много ты знаешь, — хмыкнул Сережа и зашагал к конюшне. Анатолий Павлович проводил его взглядом, потом произнес: — Занятие окончено. Волков останется здесь на наряд. К ужину будет, — он взглянул на Володю, — когда ты сам влип в неприятности, ты не просил, чтобы я промолчал. -Со мной везде все будет нормально, — отозвался Володя и кивнул в сторону конюшни, где скрылся Волков, — а с ним — нет. Верно? Анатолий Павлович только покачал головой: -Я подумаю. К ужину Сережа не появился — пришел только на самоподготовку. Безропотно выслушав замечания воспитателя, он подошел к Володе и протянул руку: -Мир? Володя на мгновенье задумался, кивнул и пожал протянутую руку. -Пересядь, а? — бросил Сережа Стратову и, наткнувшись на взгляд Володи, добавил, — пожалуйста. Коля пересел на место Волкова. А тот, достав учебники, негромко спросил: -Чего это ты за меня вздумал заступаться? Володя только пожал плечами. Он сам толком не знал, но, пожалуй, могла быть одна причина: -Ты из моего отряда… Может, для Волкова это ничего и не значило. Может, вообще на Земле это не значило ничего. Володя вспомнил, как однажды посмеялся над малышом, который послал стрелу мимо дерева — малыши часто не попадали в цель, но послать стрелу совсем уж мимо… Ему тогда было девять — он провел с куанами почти два года и, видимо, уже успел забыть, как сам стрелял на первых порах. Кримин тогда отхлестал его ремнем при всех — причем так, что в конце, он не мог даже стоять. Потом несколько дней он отлеживался в тибу — а Кримин приходил к нему, чтобы обработать раны на спине и повторял очень простые слова — каждый член племени — это часть тебя. Володя не мог с ним поспорить, потому что грыз в те моменты собственную руку, чтобы не стонать от боли. А так, про себя, он злился и спорил. Пока не настал день, когда он выздоровел, и вернулся к занятиям — он ожидал насмешек и шепота за спиной, но все сделали вид, что ничего не произошло. Урок был усвоен. Сереже Волкову таких уроков, никто не давал. Для него только было очевидно, что сегодня, этот странный мальчишка, с которым у них с самого начала не заладилось, мог спокойно от него избавится — вместе с большей частью своих проблем — но почему-то не захотел. Почему — для него было загадкой. Володя, тем временем решил прояснить одно обстоятельство, которое не давало ему покоя с тех пор, как они с Сережкой играли в уголки. -Эта штука с иголкой, — произнес он, — это не ты придумал. -Ты уже говорил это, — с раздражением произнес Сережа, — и что? -Ты слишком испугался, когда понял, что тебе нужно проколоть руку. Значит раньше — с тобой это проделывали силой. -Заткнись, — коротко распорядился Сережа. Володя кивнул: -Ладно. Только я подумал — ты не захочешь возвращаться в интернат. Волков мрачно хмыкнул: -Заботишься, значит. Ну и дурак. Володя не стал спорить Сережа довольно усмехнулся тем временем: -А ты испугался, когда увидел нож. Кнута нет. А ножика забоялся. -Испугался, — признал Володя. Он не стал уточнять, что испугался как раз за Волкова. Сережка держал нож так, что Кримин, увидев подобное, просто бы лег и умер от смеха. Не так уж сложно было выбить нож у него из руки, а еще проще было бы вывернуть кисть так, чтобы оружие обратилось против нападающего. Володя владел приемами борьбы куан не так, хорошо, чтобы хладнокровно выбирать способ, которым следует обезоружить соперника — по крайней мере, до сегодняшнего дня — он думал именно так. Волкову все это знать было необязательно — лишний повод дуться. Пусть лучше довольно хмыкает себе под нос и даст уже спокойно доделать уроки.