Из истории освоения Нейруса. Молодые годы первого Президента.

Рука чесалась невыносимо. Это было значительно хуже, чем когда она болела – а необходимо было сосредоточиться на упражнении. Одним из внезапных последствий этой глупой раны была пятерка по изложению, которую он нечаянно получил. Вышло это так – его отстранили ото всех спортивных занятий не на несколько дней, а на долгих три недели – как уж об этом узнала Татьяна Дмитриевна неизвестно – но все эти три недели он ходил к ней на дополнительные занятия, да и на самостоятельную работу она давала ему больше заданий, чем другим. И вот за очередное изложение он получил «отлично» каким-то чудом не пропустив ни одной запятой и не сделав ни одной глупой описки. Все бы хорошо, но Татьяна Дмитриевна прямо на уроке объявила, что по русскому во втором полугодии он способен получить «отлично». Ну а раз способен, то, значит должен. Володя с досадой закусил губу - то есть – в прошлом полугодии он едва русский на «четыре» вытянул, а в этом должен «пять» получить? Он уже собрался было ответить, что будет, конечно, стараться – а там посмотрит, но тут Татьяна Дмитриевна заметила, что понимает его сомнения. -Для тебя это задача сложная, конечно, - сказала она, - почти невыполнимая. Есть о чем подумать. Володя недовольно дернул плечом – «почти невыполнимая» задача его задела. -Не о чем думать, - проговорил он, - русский ничем не сложнее физики. -Значит – в полугодии будет пять? – уточнила Татьяна Дмитриевна. -Да, - пообещал Володя и только после этого понял, что попался на очень глупый прием, называемый «Слабо?!». Но теперь это значения не имело – обещал, значит, обещал. Теперь он учил русский всегда первым и только потом брался за физику с математикой – может и был в этом определенный смысл. Раньше он русский недоучивал, потому что «не успевал». Сделав все остальные уроки, на русский он оставлял себе с полчаса – иной раз и меньше. Торопливо сделав упражнение, приступал к правилу –но усталые мысли настойчиво бежали прочь от причастных оборотов и в конце концов, успокоив себя тем, что упражнение-то сделано, Володя закрывал учебник. Теперь он учил правило по русскому самым первым, твердо зная, что ни физики, ни математики ему не видать, пока он не справится с заданием по русскому – выяснилось, что на это ему достаточно той же половины часа: пять минут уходило на теорию и минут двадцать – на выполнение упражнения. Отметки по русскому стали значительно лучше – четверки были теперь редким гостем, и все же, приступая к сочинению или изложению, он всякий раз нервничал, по пять раз проверял каждое слово и предложение. А когда Татьяна Дмитриевна объявляла оценки – сердце бешено колотилось в груди, будто ему предстояло сражение с куаном. По физике, математике и информатике у него по-прежнему обстояло все отлично, и он так и продолжал помогать по этим предметам, а по физике особенно – Стратову и Волкову. Только Колька теперь стал гораздо самостоятельнее и как-то настойчивее что ли. У Володи он спрашивал подсказки только в самом крайнем случае. Ну, а кроме того, Стратов завел привычку отжиматься и качать пресс по три-четыре раза в день. Он умудрялся теперь вставать чуть раньше сигнала, чтобы потренироваться, потом перед ужином выделял несколько минут на свои упражнения, ну и перед отбоем. А еще за минувшие полтора месяца после каникул Колька ни единого раза не писал заявление на увольнение. На выходных он теперь вместе с Володей и Егором Сыромолотовым ходил на скалодром – и делал успехи. А на борьбе однажды перебросил Волкова через плечо – к всеобщему удивлению – и к своему, кажется, тоже. А Сережа после этого спокойно встал и пожал Стратову руку. Волков тоже сильно изменился после возвращения из похода. Он перестал играть в уголки по воскресеньям, не пытался больше командовать – вообще вел себя теперь очень тихо. Володя знал, что с ним происходит – ну, по крайней мере, у него было очень достоверное предположение. И о Сережке Волкове, и о Стратове в его дневнике было уже довольно много записей – но он не решался с ними поговорить – в прошлый раз эти разговоры закончились ссорой, и он не хотел повторения. Вышло так, что разговор начал Сережка. Как-то вечером, когда Володя, как обычно подсел к нему, чтобы помочь с физикой. -Ну и зачем ты притворяешься, что мы друзья? – хмуро спросил Сережа. -Мы и есть друзья. -Ну да… я струсил… бросил тебя… всех вас. -Не совсем так было, - Володя поморщился, - и это все не значит, что ты трус. -Да, я тоже себя этим успокаивал первое время. Не выходит. Я должен был что-то сделать. -Что? -Что угодно. Володя на пару минут задумался – да, если честно – он Сережку понимал – на его месте чувствовал бы себя так же. И, бесспорно, не позволил бы никому себя оправдать. -Ладно – согласился он, - если ты так считаешь – пусть ты трус. Это не значит, что мы не можем дружить. Волков усмехнулся, промолчал. -Каждый может испугаться, - сказал Володя, - просто нужно научиться с этим справляться. Когда я попал к куанам, тоже боялся всякой ерунды. Но все равно у меня были друзья. Сережа молчал еще некоторое время, потом поморщился: -Противно знать, что ты трус. -Да, - согласился Володя, - это я знаю. -А тебе не противно, что твой друг трус? -Я же говорил – я не считаю тебя трусом. И Кольку тоже. А противно, когда ты начинаешь кого-то доставать. -Это я понял… Ладно. В общем-то с того разговора они и стали дружить. Раньше, это все-таки была не совсем дружба. Ну, или Володе так казалось, потому что Волков перестал ко всем цепляться, и общаться с ним стало намного приятнее. Он даже начал показывать Сыромолотову и Стратову приемы по борьбе и спокойно позволял отрабатывать их на себе. Володя дописал упражнение, выпрямился. -Давай проверю, - предложил Волков. Так действительно получалось здорово – чужие ошибки почему-то всегда проще найти, и пока Сережка проверяет упражнение – можно было отдохнуть пару минут. Сегодня была суббота – в принципе, уроками можно было бы и не заниматься, но Володя не любил ничего откладывать, и его компания – Егор, Колька и Сережка следовали его примеру. С уроками разделались быстро, и собрались было уже идти на скалодром, когда Игоря Андреевича вызвали на КПП – уходя, он велел ребятам дождаться его и вернулся невероятно быстро. -Стратов, ты зачем родителям писал, что тебя не отпускают из-за оценок? – с недоумением поинтересовался он. – Они на КПП, ждут тебя. Коля сел на стул, скрестил руки на груди: -Я никуда не пойду, - тихо произнес он. -Как не пойдешь? -Не пойду и все. Передайте им – у меня много дел. Летом увидимся. -Я не буду ничего передавать, - возразил Игорь Андреевич, - иди, и сам все скажи. -Не пойду. Игорь Андреевич смерил его взглядом и, оценив решимость мальчишки, вышел. -Коль, ты серьезно? – неуверенно спросил Егор. – Не пойдешь?! -Нет, - хрипло отозвался Стратов, и крепче обхватил себя руками, - не хочу их видеть. -Хочешь, - тихо возразил Володя. Стратов лишь тряхнул головой – слезы подступили слишком близко, а он обещал себе не плакать. Игорь Андреевич вернулся через десять минут с мужчиной и женщиной. Коля вдруг вскочил на ноги: -Я с вами не поеду! – крикнул он, - Летите на свой Марс! – он бросился в туалет и закрылся там. Колин отец стал тут же стучать в дверь: -Открой, немедленно! Слышишь?! -Отойди! – по щекам Колиной мамы быстро-быстро текли слезы. Володе стало не по себе от всего этого – Игорь Андреевич махнул мальчишкам рукой: -Идите, куда вы там собирались… Они втроем поспешно вышли, одели внизу куртки, захватили одежду Стратова. Но не отправились на скалодром, а обошли корпус. -Долго! – крикнул им Коля из крохотного оконца на втором этаже – вылез из него, повис на руках, потом, оттолкнувшись ногами от стены, спрыгнул, приземлившись в мягкий сугроб – торопливо надел куртку, которую дал ему Егор. -На твоем месте – я бы к ним пошел, - сказал Володя. -Заткнись! – коротко посоветовал Стратов. -Можешь злиться на них сколько угодно, - продолжил Володя, - но так нельзя. -Отвали, я сказал! – на этот раз Коля с силой толкнул его в плечо. -Они уедут – ты будешь жалеть… Не говоря ни слова, Стратов с силой ударил его по лицу. Володя невольно сделал шаг назад, отстранил, кинувшихся было их разнимать Сережку и Егора. Он драться не собирался. -Можешь еще раз стукнуть, - он пожал плечами. -Отстань! -Это твои родители. Иди и скажи им, как ты злишься из-за этих каникул. Расскажи про поход и про бурю и про волков. Можешь даже сказать им, что ты их ненавидишь. Только не нужно от них сбегать. Коля замер – спорить опять мешали слезы. -Уедут – никогда себе не простишь, - повторил Володя, и Колька сорвался с места – бросился ко входу в корпус. Володя неторопливо направился к ближайшей скамейке. -Ну и как? – спросил Сережа. - Сильно тебе от Стратова влетело? -Ему еще есть, куда расти, - улыбнулся Володя и потер пострадавшую скулу. -А нечего было советы раздавать, когда не просят! -Наверное… Колькин отец Володе почему-то не понравился, а вот маму было жалко – так что подумаешь – одним синяком больше… На скалодром они так и не пошли. Через час Стратов спустился вниз вместе с родителями. Он держал маму за руку, и у обоих были красные от слез глаза. -Ты не маленький уже! – говорил в это время отец. – Должен понимать!... Что Колька должен понимать, ребята не расслышали – они не хотели попасться Кольке на глаза, чтобы он знал, что они видели его плачущим – поэтому спрятались за корпус. -Подождите меня здесь, - Володя обогнул еще несколько корпусов, незаметно добрался до КПП. Стратов, как и сказал – не поехал с родителями, а побрел по дорожке назад. Его родители направились к остановке. Володя подошел к дежурному: -Меня послали им передать, - сказал он, кивнув на Колькиных родителей. Дежурный поколебался, потом кивнул: -Только быстро. Володя добежал до остановки. Он сам толком не знал, зачем это делает – просто хотел посмотреть в глаза Колькиному отцу… -Что тебе? – тот окинул его взглядом сверху вниз. Володя поморщился – то, что он увидел в этих глазах, ему не понравилось. Очень отдаленно, но этот мужчина чем-то напомнил ему Видова. -Колька передумал? – спросил тем временем тот. Володя тряхнул головой: -Почему вы его не заберете отсюда? Этот вопрос, на самом деле, вертелся у него в голове давно. Он знал, почему он здесь, и почему Волков. Понимал Филиппа Кудинова или Егора, мечтающих о космосе. Колька о космосе не мечтал. -А тебя почему родители не заберут?! – возмутился Колькин отец. -Они умерли, - коротко отозвался Володя. Мужчина снова скользнул по нему взглядом – на этот раз оценивающе: -Климовцев, - понял он, - Колька о тебе писал. Насколько я понял из этих писем – ты его выручал. Видишь, как полезна жизнь без маминого крылышка! Володю бросило в жар от этих слов и быстрее, чем можно было обдумать, он выпалил: -Ты дурак?! И зашагал прочь. Зря он когда-то завидовал Стратову. Одно дело, когда родители умерли, и уже ничего не могут сделать… другое – когда они живы и зачем-то отталкивают от себя. Он прошел через КПП и отправился в корпус – на одной из скамеек, закрыв лицо руками, сидел Стратов. Володя устроился рядом. Некоторое время он молчал, потом произнес: -Ладно, не реви. Родителей не выбирают – уж какие есть… И мамка у тебя добрая… -Заткнись, - глухо посоветовал Коля. -Кончай реветь и я заткнусь, - согласился Володя, - хочешь, снова стукни – полегчает… наверное… Стратов выпрямился, шмыгнул носом: -Угу… полегчает… -Едь к ним на следующих выходных. -Нет. Я решил, что не поеду. -Зря, - отозвался Володя, но спорить не стал – решил, значит, решил. -Тогда пойдем на скалодром,- предложил он и поднялся на ноги. Коля молча пошел за ним. На скалодроме Володя занимался лишь последние две недели – но зато теперь получалось – через день – он быстро вернул свою прежнюю форму и уже пробовал повысить сложность проходимых маршрутов – Дмитрий Васильевич обещал в конце учебного года взять его на соревнования по скалолазанию на искусственных рельефах, если он будет делать такие успехи. Конечно, Стратову до него было еще далеко, но и он туже пролезал простые трассы до самого конца, даже с карнизами справлялся – в отличие от Егора, который, хоть и штурмовал теперь уже и десять метров и двадцать – карнизов избегал. Сегодня они пробыли на скалодроме всего пару часов. Переодеваясь после тренировки, Коля Стратов оставил свои скальники в раздевалке – Володя обратил внимание, как он вешает их на крючок, и удивился этому – скальники они обычно убирали в свои ящики – не то, чтобы кто-то мог их взять, но засунуть за батарею – вот это запросто. С другой стороны – оставил и оставил – его дело. Ребята возвращались в корпус, уже почти добрались до него, когда Коля вдруг «вспомнил» про свою несчастную обувь, «забытую» в раздевалке и решил вернуться. Вот теперь Володя действительно удивился, замер, провожая Колю взглядом – ему это не нравилось. -Что? – Волков с досадой толкнул его в плечо. -Ничего, я тоже кое-что забыл. -Нам с тобой? – поинтересовался Егор. -Не нужно. -У них со Стратовым свидание, по ходу, - заметил Сережа. Володя недовольно дернул плечом: -Точно. Что еще ты мог выдумать? Что-то с фантазией последнее время у тебя не очень. -Что-то вы сегодня долго! – на улицу вышел Игорь Андреевич, - Я уже собрался за вами идти! Где потеряли Стратова? -Он вернулся, - отозвался Егор, - скоро придет. -Ну и отлично, тогда – марш в корпус! -Мне тоже нужно вернуться, - сказал Володя, - я кое-что забыл. -Баллон с кислородом?! – поинтересовался Игорь Андреевич. – Или запасы жизненной энергии? Нет?! Тогда это подождет до завтра. Ужин через полчаса. Марш наверх. Ребята повиновались. Володя с досадой кусал губы – нужно было сразу идти за Колькой, а не тратить время на разговоры с Сережкой! Он не знал точно – что его так беспокоит, но привык своей интуиции доверять. Он зашел в холл, оставил куртку на вешалке – бегом поднялся наверх, зашел в туалет и ровно через минуту выпрыгнул из оконца – того самого, что днем так пригодилось Стратову. Мороз сразу же обнял, легко проникнув сквозь тонкую форменную рубашку – ладно, это ненадолго – он побежал к спортивному залу. Скалодром был закрыт. Володя обошел здание, подпрыгнув, ухватился за пожарную лестницу, торопливо взобрался вверх – до самой крыши. Стратов сидел к нему спиной, на самом краю, свесив ноги. Услышав шум, он обернулся: -Ну и какого приперся? Володя скрестил руки на груди – на крыше было гораздо холоднее, чем внизу – и сжал зубы, чтобы не стучали. -Что ты здесь делаешь? – спросил он. -Не твое дело. Иди в корпус – а то замерзнешь. -Дай угадаю, - Володя проигнорировал совет, - ты никому не нужен – даже родителям, поэтому все плохо… я слышал, о чем вы с Сережкой говорили… -Отстань. -Ерунда это все, ясно? Если, правда, никому не нужен – просто надо стать нужным – вот и все. В дневнике это было расписано на нескольких страницах, но мороз призывал к краткости. -Зачем? -Чтобы те, кому было на тебя плевать – поняли, что ошибались, и чтобы самому знать, что не просто так… «Если в жизни нет смысла – нужно наполнить ее смыслом» - вот такой он, в итоге, сделал вывод. На бумаге смотрелось хорошо – а вот звучало бы, наверняка, глупо. -Ты затем, здесь мерзнешь? – глухо спросил Стратов – Чтобы типа нужным стать? Мне. -Нет, - ответил Володя, - не поэтому. -А зачем? Володя поколебался, потом ответил: -Наверное, это еще хуже, когда родители есть – но видеть их нельзя. Я тебе завидовал… раньше. Это было глупо… - он поморщился и добавил, - Пойдем уже… Пока я тут не околел. Колька повернулся к нему, поспешно встал и отдал свою куртку. -Пойдем, - согласился он. Игорь Андреевич орал на них с четверть часа. «Неизвестно, где шатались! Пропустили ужин!» Он обещал завтра с утра доложить обо всем директору училища. Возможно, он так и сделал – уже ночью Володе стало не до этого – у него поднялась температура – вызванный в корпус Роман Кириллович намерил сорок и пять, после чего срочно перевел мальчика в медицинский блок.