Из истории освоения Нейруса. Молодые годы первого Президента.

Володя старался избегать встреч со Светланой – женой Олега. Она его не любила. Нет, она никогда не говорила и не делала ничего такого, что могло бы на это указать – но он отчетливо чувствовал это по ее взгляду и потому старался уйти из дома до того, как проснется она. Как и прошлым летом, он просыпался на рассвете, спускался на кухню, где Елизавета Николаевна пекла блины или пирожки к завтраку. Только в этом году он помогал ей – чистил картошку к обеду, переворачивал блинчики, вытаскивал из духовки горячий и тяжелый противень с пирожками. Елизавета Николаевна его любила. Она никогда не говорила этого – но этим летом он как никогда остро это чувствовал – и готов был часами сидеть на кухне, чистить картошку, замешивать тесто, раскладывать начинку в пирожки. Но вот он слышал голос Светланы и срочно придумывал себе дела на улице. Уходил – кормить кроликов, менять воду курам, чистить сарай… Завтракали часов в девять утра – мучительные полчаса, от которых никуда было не деться. В этом году у него появился свой велосипед – Олег подарил, так что после завтрака Володя садился на него отправлялся в лес – проезжал он обязательно поближе к дому Марины – надеясь увидеть ее. Когда это удавалось, он махал ей рукой и кричал «Привет!» - она отвечала тем же. Теперь она вела себя так, будто они не больше, чем соседи. Теперь она красила волосы, ресницы и губы и была на полголовы выше его, потому что ходила на каблуках. Вечером, на этих самых каблуках, она под ручку с Глебом ходила на деревенские танцы – вдвоем они очень красиво смотрелись. Володя доехал до сенокоса, спрятал велосипед в тени, отвязал от рамки косу – начал новую полосу. Олег и Антон Алексеевич прибыли на тракторе спустя полчаса. -Мог бы и нас подождать! – сказал Олег. -Мне на велосипеде нравится, - возразил Володя. Эти часы в поле ему тоже нравились – можно было притворяться, что ничего не изменилось – до самого обеда. Антон Алексеевич беззлобно ругал его за огрехи при косьбе – но Володя готов был слушать эту ругань словно музыку. «Вообще для первого лета – неплохо косишь» - заканчивал Антон Алексеевич. Володя улыбался в ответ. В обед приезжала Светлана, привозила еду, а Володя старался улизнуть на речку, оправдываясь жарой. Возвращались затемно, уставшие и голодные. Ужинали и отправлялись спать. Володя подолгу лежал в своей комнате, изучая потолок и вспоминая слова Олега о том, что все это нужно просто перетерпеть. Он честно старался, размышляя о том, что же все-таки больше выбивает его из колеи – Олег, к которому теперь не подобраться, не столкнувшись с его женой, или Маринка, которая делает вид, что они едва знакомы – и все никак не мог определиться. Когда с сенокосом было закончено, Олег предложил сходить за грибами. Только он и Володя, вдвоем. Мальчишка с радостью согласился. Вышли на рассвете, Олег торопливо шагал через лес – будто не грибы искал, а в соревнованиях по спортивному ориентированию участвовал. -Вы поссорились, что ли? – спросил Володя. Олег замедлил шаг, пожал плечами: -С чего ты взял? -Из-за меня? – продолжал Володя, остановился. – Мы можем не ходить никуда. Олег вздохнул, подтолкнул в спину: -Шагай! Володя подчинился. Некоторое время шли молча, срезая попадающиеся маслята. -Володь, ты прости за все это, - сказал вдруг Олег. Мальчишка смущенно поморщился: -Ты не виноват. -Кажется, виноват. Я знаю, тебе сейчас и так непросто – с Маринкой… а тут я еще… -Я справлюсь, - заверил Володя. Олег перевел дух, кивнул: -Видимо да. А не должен бы… Насколько все плохо? Володя слабо улыбнулся: -По десятибалльной шкале… если десятка это я у Видова, то сейчас где-то на пятерочку. -Ясно. Снова долго шли, ни о чем не разговаривая. В лесу было очень тихо. Володя, кусая губы, размышлял – сказать такое Олегу было нелегко, но он все же решился, когда, набрав уже полные ведра грибов, они остановились отдохнуть. -Если она хочет, чтобы ты оставил меня в покое, - сказал Володя, сидя под елью и ковыряя ножом землю, - ты можешь это сделать. Я не маленький. У вас будет ребенок – тебе нужно будет быть с ним, не со мной – это нормально. А со мной все будет в порядке, я могу проводить каникулы в каком-нибудь санатории на море. Он умудрился сказать это все спокойным ровным голосом, правда не поднимая головы и не глядя на Олега – он так и не решился это сделать, когда договорил. Олег некоторое время молчал, потом поинтересовался: -То есть ты вот так обо мне думаешь? Володя, наконец, поднял на него глаза. Олег смотрел сосредоточенно и спокойно – явно не злился, и Володя с облегчением перевел дух. -Я так не думаю, - проговорил он, - просто, если тебе придется выбирать… -Я не буду выбирать, - прервал его Олег, - я люблю Светку и рад, что скоро стану отцом, но тебя я не брошу, понял? Володя неуверенно кивнул. -Вовсе не потому, что ты без меня не сможешь обойтись, - добавил Олег, - а потому что я не смогу. И Светка рано или поздно это поймет, - он встал, протянул руку, - отдохнул? -Не очень-то я и устал! – заявил Володя, легко поднимаясь на ноги. – Ты говорил, что когда-то боксом занимался, - вдруг вспомнил он. -Да, когда учился в Академии, - кивнул Олег, - кстати, на чердаке в сарае точно должна быть груша боксерская и гантели, можем достать сегодня, хочешь? Володя кивнул. -Жаль, я сразу не вспомнил. Твой воспитатель считает, что у тебя в боксе хорошие перспективы. Володя улыбнулся: -У меня вообще очень много перспектив. -Ты уже выбрал, на какое направление будешь поступать после третьего курса? -На инженерное. Но я еще сдам тесты в спецвойска. Олег поморщился, перевел дух. -Зачем? Володя рассказал про соглашение с Волковым. Олег потер шею: -Отговаривать бесполезно? – осведомился он. -А зачем? Кажется, от них никто не умирал. -Я их проходил в семнадцать лет, и мне потом примерно полгода время от времени снились кошмары, а ты хочешь в четырнадцать сдать? -Я читал, там есть возрастные нормы… -Все равно. -Мне в детстве снились кошмары про Видова, - сказал Володя, - не так уж это и страшно на самом деле. Олег обреченно перевел дух: -Разумеется. -А ты зачем их проходил? -Так же, как твой друг. Для страховки. Боялся, что не пройду в Академию на инженерный. Кстати, результаты у меня были неважные – в спецвойска бы я не попал. Володя некоторое время молчал. Думал. -У меня получилось тебя хоть немного напугать? – спросил Олег. Мальчишка кивнул. -Передумаешь? -Нет. Что самое страшное было, скажешь? -Для меня? Тест на изоляцию. Ложишься в такой ящик и лежишь. Ждешь, когда начнется истерика. Мне полчаса не хватило по нормам. Ты, надеюсь, читал описание всех тестов? Они есть в открытом доступе. Володя покачал головой. -Вот почитай. А потом уже думай – ввязываться в это или нет. Володя не ответил. Описание тестов он не читал сознательно. Потому что боялся вычитать что-то, что его действительно заденет. А отступать ему все равно было некуда – он ведь обещал Сережке пройти их вместе с ним. Олег хлопнул его по плечу: -Прочитай. Если уж решил – то трусить нечего. Это слово Володю задело – «трусить» - он не трус. Поэтому, как только они вернулись домой – нашел в сети описание тестов и принялся читать. В целом, ничего по-настоящему страшного в них не было. Каждый из тестов можно было прервать в любой момент. В случае, если давление и сердцебиение возрастали выше нормы – тест прерывался автоматически. Но в целом все эти процедуры были нудными, долгими и тяжелыми. Например, при тестировании на устойчивость нервной системы было необходимо в течение сорока восьми часов выполнять сложные математические расчеты в условиях «светошумового загрязнения» без еды и сна. Тест на изоляцию включал не только то, что описал Олег. Был еще и второй вариант – находиться в изолированной комнате несколько дней. Вода и еда допускались. А вот все, чем было бы возможно себя занять – нет. И максимальное время пребывания в этой комнате было указано – десять дней. То есть – если доходить до конца – это все очень небыстро. Но, в конце концов, на что только не пойдешь ради дружбы… Вечером Олег, как и обещал, отыскал на чердаке боксерскую грушу, гантели и перчатки – и с этого дня, каждый вечер и утро они по часу, а то и по полтора посвящали боксу. Володе казалось, что Олеговой жене это их занятие не особенно нравится – но Олег все разговоры на эту тему пресекал. В один августовский вечер после ужина Володя поехал покататься на велосипеде. Было около десяти – на улице стремительно темнело, а в центре деревни, на площадке играла музыка. Володя проехал по деревне два круга, надеясь встретить Марину, и одновременно думая о том, что лучше бы ему ее не встречать – потому что она наверняка опять будет с Глебом. Володя не испытывал ничего похожего на ревность – по крайней мере как это обычно описывалось в книгах – у него не возникало желания устроить с Глебом драку, или как-то выяснить отношения с Мариной. Она выбрала не его. И Володя даже понимал почему, ну, или он думал, что понимал. Глеб старше и выше ростом. С ним можно красиво пройти на каблуках под ручку… Володя скучал по Марине, но не собирался ее добиваться вопреки всему… это возвращало его к мысли, что Олег прав – то, что он чувствует к Марине – едва ли настоящая любовь. Он просто по ней скучал. И еще его обижало, что она так легко забыла их дружбу. Когда Володя проезжал по деревне третий заключительный круг, ему послышался какой-то шум во дворе заброшенного дома – не то крик, не то плач. Он остановился и прислушался, но музыка больше не давала ничего расслышать. Прислонив велосипед к ветхому штакетнику, мальчишка перепрыгнул через забор и направился к покосившемуся домику. -Глеб, не надо! – голос принадлежал Марине и доносился с крыльца. -Да ладно, я только посмотрю… Звуки невнятной борьбы, грохот - тонкий вскрик Марины… Когда Володя добежал до крыльца, Глеб плечом прижимал Марину к стене дома а руками, подняв юбку, обнимал ее за бедра, рубашка на ней была распахнута, и Глеб прижимался лицом к ее груди. Марина пыталась отбиться, плача – но шансов у нее не было. -Глеб! – громко позвал Володя. Тот обернулся: -А! Сопля пожаловал? Проваливай! -Сам проваливай! – возразил Володя. -Нарываешься? Глеб легко спрыгнул с крыльца, нагнувшись, как-то сразу нашел на земле какую-то доску и ринулся на Володю. Мальчишка почувствовал мгновенно разлившийся по всему телу страх. Мысли в голове пронеслись молниеносно – Глеб старше и гораздо сильнее. Доска делает его почти смертельно опасным… Глеб собирался бить доской сверху вниз – от удара Володя легко ушел, но этого было мало. Упав на колени, он схватил доску на исходе ее движения – резко повернул и толкнул вперед, а потом резко на себя – сработало – доска оказалась у него – недолго думая, Володя ударил соперника по ногам и отскочил в сторону. Глеб упал, но почти сразу начал подниматься. Страх отчаянно требовал, чтобы Володя кинулся на Глеба сейчас – пока он не поднялся. Рассерженный первой неудачей, он будет еще опаснее. Но мальчишка дождался, пока его соперник поднимется на ноги и вновь бросится на него – в этот раз Володя прыгнул ему навстречу, упал на колени и снова ударил доской по ногам – Глеб с криком упал – на этот раз он не мог так быстро подняться на ноги. -Бежим! – крикнул Володя Марине и, схватив ее за руку, потащил прочь. Он помог перелезть ей через забор, перепрыгнул его сам, поднял велосипед, Марина села на багажник и через пару минут они были уже недалеко от своих домов. -Я домой не могу, - прошептала Марина, - он мне все пуговицы оторвал. -Ладно, - отозвался Володя, остановил велосипед и протянул девушке свою куртку, - пойдем, только тихо. Он провел Марину в свой двор, к сараю, поднялся на чердак – махнул ей рукой и, сняв туфли, Марина полезла за ним. -Жди здесь, я скоро. Дома все уже спали. Только Антон Алексеевич крикнул из своей комнаты: -Володь, это ты? -Я! – мальчик повернул замок в двери, включил свет – быстро отыскал в ящике на холодильнике нитки, иголку и мешочек с пуговицами. Выключил свет, поднялся в свою комнату, взял фонарик и выскользнул в окно. Марина, кутаясь в его куртку, при свете фонарика пришивала пуговицы на своей рубашке, и не решалась на него посмотреть. -Ты мне не писала с февраля, - напомнил Володя, - почему? Даже в тусклом свете фонаря он увидел, как вспыхнули Маринины щеки. -Я… я встречалась… с парнем одним… - с трудом выговорила она, а потом заговорила быстро, словно оправдываясь, - у нас у всех девчонок в классе уже есть парни! Я написала тебе, что люблю, а ты не ответил! И я стала встречаться с одним парнем из десятого класса. Он сам ко мне подошел. Мало кому так везет, чтобы десятиклассники сами подходили и предлагали встречаться… -А Глеб? – спросил Володя. -Мы поссорились в конце учебного года… Ну… ему мало было просто встречаться…. А я… -Ясно, - прервал ее Володя. Его мало интересовали ее объяснения на самом деле. Он по-прежнему не чувствовал ничего кроме разочарования и обиды. -Я тебя не люблю, - сказал он, - но я думал, мы друзья. Могла бы и написать, что у тебя теперь любовь, и тебе не до меня. -Прости… - тихо сказала Марина, всхлипнула, - Я хотела написать… но не знала как… думала, если я напишу тебе про парня из школы, ты не захочешь больше меня видеть. А потом я приехала сюда, а тебя нет. И твоих бабушки с дедушкой. Я подумала – вдруг ты вообще не приедешь. -И стала ходить под ручку с Глебом? – поморщился Володя -Он ко мне подошел – извинялся за все, что было в прошлом году, предложил сходить на танцы. Сначала все даже неплохо было. А потом он начал лезть целоваться, и когда я сказала, что не хочу его больше видеть – он обещал всем рассказать… А когда ты приехал – запретил мне с тобой разговаривать… Он теперь нас убьет… -Ну, прям так и убьет, - усомнился Володя, - будет доставать, как обычно. Марина взяла очередную пуговицу, принялась пришивать. На чердаке было совсем тихо, слышно было, как шуршит по крыше ветер. -Жалко, что мы не сможем больше дружить, - сказала вдруг девушка. -А ты этого разве хочешь, – с сомнением пожал плечами Володя. -Если бы все можно было вернуть… - Марина поморщилась, - я бы никогда не стала бы ни с кем встречаться. Все это противно. Тот парень из школы, как то на школьном вечере полез мне под юбку. Еле вырвалась… И Глеб сначала нормальным притворился, а потом все также. Парни все такие? Володя поморщился: -Я не такой. -А ты на меня сильно злишься? -Я не злюсь, - он поморщился, - давай забудем всю эту ерунду. Приходи завтра. Марина оторвалась от шиться: -Правда? -Да. У меня теперь есть велосипед, и я нормально научился кататься. -Я видела, - она пришила последнюю пуговицу, - отвернешься? Мне надо переодеться. Володя отвернулся к стене. Потом он проводил Марину домой и вернулся к себе во двор. Подняться на два метра по кирпичной стене дома оказалось не так уж и сложно – он ухватился за подоконник, подтянулся и беззвучно проскользнул в комнату. -Недолго тебя носило, - произнес в темноте Олег, включил ночник, - рассказывай – что за срочные дела. Володя сел в кресло. Тон Олега его задел. -Ничего я не расскажу, - сказал мальчишка, - можешь меня наказать как угодно. Можешь даже отлупить. Олег устало потер шею: -Черт, как с тобой сложно… По-твоему, я чего ради сижу тут и тебя жду? Чтобы найти повод тебя отлупить? Володя поморщился, промолчал. -Я думаю, у тебя были причины выбираться ночью в окно. И я всего лишь хочу знать – в чем дело. Надеюсь, ты не дрался снова с Глебом. -Дрался, - хмуро признался Володя. -Ясно. Из-за Марины? Мальчишка кивнул. Подумал и рассказал все, как было, упустив всего несколько деталей. Олег выслушал, не перебивая, только кратко подвел итог: -Что ж, у нас проблемы. -Надеюсь, я ему ничего не сломал, - поморщился Володя. -Сейчас выясним, - Олег достал телефон, набрал номер. -Извините, если разбудил… Глеб пришел уже? Володя понял, что он звонит отцу Глеба. -Да опять сегодня подрались… - объяснял Олег в трубку, - Нет, с Володькой все нормально… Понятно. Хорошо. Олег отключил телефон. -С Глебом все нормально, - сообщил он Володе, - пришел домой на нервах, но живой и здоровый… Так что можешь спать спокойно. Володя перевел дух: -Ладно. Спокойной ночи. Утро следующего дня Володя начал с освоения техники переворачивания блинов. Было часов шесть утра, когда он приступил к этому занятию под присмотром Елизаветы Николаевны, потом ему доверили выполнять эту работу самостоятельно – пока она ходила провожать корову в стадо – к семи утра, когда на тарелке уже возвышалась небольшая стопка блинов, на кухню вышел Олег. -Пойдем? – он кивнул на улицу. -Отправляйся, - сказала Елизавета Николаевна Володе, прежде чем он успел что-то ответить сам, - теперь я и сама управлюсь, картошку уже поставила тушить – с блинами справлюсь. Они с Олегом покормили птицу, поменяли воду в их корытах, а потом направились в сад перед домом. Володя прыгнул на стоявший здесь турник – подтянулся для разминки несколько раз, потом начал отрабатывать удары на боксерской груше. За этим занятием и застал его, подошедший к забору Глеб. -Разговор есть. Володя поймал обеспокоенный взгляд Олега, пожал плечами: -Я пойду. Не будет он сейчас лезть в драку. То есть, скорее всего, не будет, наверное… -Ладно, - согласился Олег, - только недолго. Володя вышел за калитку. Глеб зашагал по дороге, не говоря ни слова, наконец, произнес: -Ты вчера нечестно со мной справился. Володя не стал спорить. -Ну да, - проговорил он, - я испугался, когда ты стал махать той доской… вот и сделал первое, что пришло в голову. -Испугался? – Глеб бросил на него сверху вниз скептический взгляд. -Да, у меня иногда это бывает. Глеб поморщился: -Слушай, давай уже мир? -Как в прошлом году? -Нет. Реально. Забирай свою Маринку. И я к вам не лезу. Я вообще уезжаю через месяц в училище. Мне не до мелюзги. Одно условие. Не говори никому, что там было вчера… В голосе Глеба мелькнуло смущение. -Что именно не рассказывать? - уточнил Володя. -Дурак? Ничего не рассказывать. Я Маринке ничего плохого не хотел делать… просто… в общем тебе, мелюзге, не понять. Если согласен – значит мир. Не согласен – давай дальше… -Я согласен, - отозвался Володя, - только если ты правда не будешь лезть. -Тогда договорились, - Глеб сердито развернулся и зашагал прочь. Володя не ожидал, что Глеб сдержит свое слово. Но он сдержал. Оставшийся месяц летних каникул он словно не замечал – ни его, ни Марину. С Мариной они снова дружили. Почти, как раньше. Катались на велосипедах, ходили купаться. Но Володя знал, что относится к ней сейчас все же иначе. Раньше, он всегда ей уступал – позволял выиграть в заплыве наперегонки, почти всегда поддавался в шахматы – а теперь он перестал это делать. Ему нравилось у нее выигрывать – и он не сразу понял почему. Пока однажды они не устроили соревнования по скоростному спуску с горки на велосипедах. Володя выигрывал, но решил еще больше увеличить отрыв, проехав по крутой узенькой тропинке, Марина последовала за ним, упала, здорово ободрала колено. Володю мучило раскаяние, когда он смотрел, как Марина, морщась от боли, промывает ссадину водой из бутылки. -Прости, - проговорил он, наконец. -Ты-то тут причем? – отозвалась Марина. -Я специально сюда поехал, - признался Володя. - Знал, что ты поедешь за мной. И знал, что свалишься. Он был уверен, что его признания достаточно, чтобы Марина на него разозлилась, но она не разозлилась, а расстроилась – а к этому он оказался не готов. -Я знала, что ты на меня злишься за Глеба, - сказала Марина, - и за то, что не писала… В общем, ты правильно злишься, я бы тоже злилась… - она подняла свой велосипед и прихрамывая, стала подниматься в горку, с которой они только что съехали. Володя догнал ее, преградил дорогу. По щекам Марины текли слезы. Из-за него! Он готов был сквозь землю провалиться. -Прости! -За что? Ты правильно злишься… -Нет, это глупо. Толку злится на то, что уже не изменить?! -Но ты ведь все равно злишься? -Больше не буду. -Правда? -Да! -Тогда докажи, - Марина опустила глаза на землю. -Как? -Поцелуй… Володя резко выдохнул. Отвернулся. -Мы просто друзья, - напомнил он, - и потом… Глеб наверняка делает это лучше, - он с удивлением обнаружил в своем тоне обиду. -Ты ревнуешь? – спросила Марина. -Что?! Нет! Или то, что он испытывает – эта смесь обиды и раздражения называется именно ревностью? Правда, ему не хотелось никого убить… Но, наверное, книгам не всегда можно доверять в этих случаях. -Если хочешь знать – все это было ужасно. В плане поцелуев. Очень противно. Володя не очень-то ей верил, но, в конце концов… Он подошел к ней – теперь, когда она забыла привычку носить каблуки они снова были одного роста – и, переведя дух, коснулся ее губ своими… А потом они мчались на велосипедах под разгорающимся дождем, и ему казалось, что льющая с неба вода горячая, как в душе. Августовские теплые дожди открыли грибной сезон. Володя с Мариной ходили за грибами каждые два-три дня. С каждым разом они забирались в лес все дальше и возвращались ближе к вечеру – но всегда с отменным «уловом» грибов. Следующий день или два уходили на то, чтобы по выражению Елизаветы Николаевны «довести их до ума». Затем ребята снова отправлялись в лес. Собирались, как в поход – с собой брали воду и еду, надевали куртки, чтобы дождь не мог застать их врасплох. Володя всегда брал свой нож, привезенный с Нейруса. Не для того, чтобы срезать им грибы. На всякий случай – мало ли что… Так было и в этот раз. Рано утром они вышли из деревни, быстрым шагом миновали уже знакомые места, часа через два дошли до низинки, примеченной в прошлый раз – и тут уже начали собирать грибы – теперь вперед продвигались медленно, то и дело останавливаясь, чтобы срезать масленок. В обед, уже набрав полые ведра, собрались было сделать привал, выбрали полянку посуше – но тут по ним ударил внезапный, холодный порыв ветра. Володя посмотрел в небо – его медленно заволакивали иссиня-черные тучи. -Нужно скорее идти домой, - сказала Марина. Ветер с силой ударил по деревьям – те затрещали, сгибаясь под его тяжестью. -Думаю, лучше найти укрытие, - возразил Володя. -Что?! – переспросила Марина, - В лесу?! -Пойдем, - Володя взял свое ведро с грибами, торопливо зашагал по направлению к деревне. Это местечко они миновали с полчаса назад – на опушке леса небольшой овражек – один склон пологий, покрытый мягкой травкой, другой крутой, почти отвесный – в половину роста взрослого человека. Вокруг оврага росли березки – готовая смена стареющим соснам. По пути сюда, Володя подобрал четыре длинные палки – это была крыша для того убежища, которое он собирался сделать – спустившись в овраг, он одним концом вбил самую длинную палку в склон оврага, а второй ее конец в его дно. В голове мелькнуло, что получился почти настоящий прямоугольный треугольник – в котором склон и дно оврага – это катеты, а палка – гипотенуза… -Ты тут остаться собираешься?! – в голосе Марины звучала паника, - Дождика испугался?! -Не дождика, - возразил Володя, вколачивая рядом с первой палкой вторую - ветра. Дерево может упасть, а это опасно. Лучше переждем. Это недолго будет, я думаю. Очередной порыв ветра подтвердил его слова – молодые березки у оврага пригнуло к самой земле, сосны закачались, загудели и затрещали, жалуясь. Марина испуганно спустилась в овраг – спорить ей больше не хотелось. -Тебе помочь? – только и спросила она. Володя кивнул: -Сейчас – он уже укрепил все четыре палки и, выбравшись из оврага, нашел сломанную последним порывом ветра березку, с помощью ножа быстро отделил ее от пенька, притащил в овраг – кинул на остов из палок: -Я сейчас еще несколько штук срублю – носи их сюда и вот так накрывай. Марина кивнула. Рубить березки было жалко – но они, правда, были нужны – хотя бы три-четыре… Володя быстро провел ножом по ладони, вспоминая, как это принято было у куан – и, уронив несколько капель крови в землю, попросил прощения… Первые тяжелые капли уже упали на землю, а очередной порыв ветра принес водные брызги – и вот ливень ударил о землю. Ребята нырнули в свое низенькое укрытие. Прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, Марина дрожала. Володя ее обнял: -Скоро все закончится, - пообещал он. Он, по крайней мере, очень на это надеялся – потому что их, сделанное наспех, укрытие через некоторое время непременно даст течь. -Ты порезал себе руку, - замечает Марина, - специально. Я видела. Он объясняет – зачем. Рассказывает, что у леса и каждого дерева в нем, есть душа. И у этого оврага и полянки она тоже есть. И нельзя ничего брать, не отдавая взамен. Разве что грибы и ягоды или орехи. -И ты в это веришь? – удивленно спрашивает Марина. Он некоторое время размышляет под вой ветра, шум дождя, стон и треск деревьев, потом отвечает: -Нет, не верю. Но я так чувствую. Теперь она молчит. Потом просит: -Расскажи что-нибудь. Он рассказывает – о жизни среди куан, об училище. Проходит час или больше. -А правда, что когда куаны женятся, муж с женой смешивают кровь? – спросила Марина. -Нет, - Володя поморщился, - куаны кровь не смешивают. Когда у тебя есть друг, то можно порезать руки одним ножом. И вы станете больше, чем братья. Нож при этом должен быть раскален, чтобы шрам точно остался на всю жизнь, но об этом Володя умолчал, он только поднял рукав куртки, чтобы показать Марине свой: -Это мы сделали с Таином. Марина поморщилась: -Больно было? -В этом весь смысл. Ради случайного знакомого не будешь терпеть боль. Малышня иногда режет себе руки – едва царапают, конечно, ничего потом не остается. Марина некоторое время молчит, потом признается: -Я хочу сделать это с тобой… Володя замер от неожиданности. -Я так чувствую, - повторила она его слова, - и я и ты скоро уедем. И я боюсь – вдруг, мы в следующем году не увидимся… Володя перевел дух – он не слышал, чтобы это делали с девчонками, с другой стороны – почему бы и нет. -Марин, это действительно больно, - предупреждает он. -Ну и ладно, подумаешь… -И тебе нужно будет сделать это самой. Вот теперь он ему удалось ее напугать. -Я все равно не передумаю, - сказала она, достала телефон, - шесть вечера… а волны нет. Бабушка с дедом с ума сойдут, - вздыхает вдруг Марина. -Олег их успокоит, - возражает Володя, - он знает, что в таком лесу как этот со мной ничего не произойдет. И с тобой тоже. Давай попробуем сообщение отправить. Они набрали сообщение – что они живы-здоровы, прячутся от ливня. Володя быстро разделся до пояса, выскользнул из укрытия. Ого!!! Ливень хлестал так, что в двух шагах не было ничего видно. Мальчик выбрался из оврага, подгоняемый в спину ледяным ветром, присмотрел сосну покрепче, подпрыгнув, ухватился за нижнюю ветку, поднялся еще немного вверх – но и на этой небольшой высоте ствол дерева уже ощутимо раскачивался. Володя вытащил из кармана брюк тщательно упакованный в целлофан телефон. Есть! Волна была очень слабой, но ее хватило, чтобы сообщение ушло. Володя вернулся в укрытие, стуча зубами от холода, вытерся своей футболкой, надел рубашку и куртку. Марина вспомнила, что у них есть еда. Они перекусили холодным мясом с хлебом. -Сейчас бы еще чая горяченького, - вздохнула Марина Да, становилось холодно, а дождь и не думал прекращаться. К тому же через крышу начала сочиться вода. -А что – целое приключение! – улыбнулась девушка. – Жалко тут не возятся львы и крокодилы. Володя улыбнулся в ответ: -Мне, не жалко! – Он прислушался. – Кажется, ветер стихает. Марина замерла, прислушиваясь, но ничего утешительного не разобрала. Загудел телефон – пришло ответное сообщение от Олега. Наверное, тучи отступали, и связь стала лучше. «Володь, я вас запеленговал по телефону. В пяти километрах мост через реку. Направление – 10 минут. Как только успокоится погода – направляйтесь туда. Я проеду на тракторе по противоположному берегу. Встретимся на мосту». -Почему он по этому берегу проехать не может? – недовольно поинтересовалась Марина. -Через лес? - пожал плечами Володя. – Если к тому времени, как пройдет дождь уже стемнеет – это будет та еще поездочка. Да и по тому берегу, если дорогу развезет – может увязнуть даже на тракторе. Марина поморщилась: -Ты оптимист! Володя улыбнулся: -Ты же хотела приключение? Львов и крокодилов здесь нет, так что можем спокойно заночевать в лесу. Ей такая перспектива не пришлась по душе. Но приближалась ночь, ветер стих, а дождь шел и шел стеной. От Олега пришло сообщение, чтобы они оставались на месте, если укрытие нормальное. Володя написал, что так они и сделают. Укрытие, хоть и начало протекать, но все же давало возможность не вымокнуть до нитки. Еще он очень просил, чтобы за них не волновались – с ними все в порядке. Марина, прочитав их переписку, зашмыгала носом, забыв о жажде приключений. -Я домой хочу, - пожаловалась она и уткнулась Володе в плечо. -Завтра будешь, - пообещал он. Так они и задремали – под шум дождя и шелест стихающего ветра. Проснулись ранним утром – от холода. Еще было совсем темно – зато не было слышно дождя. Володя выбрался наружу, огляделся. Сосна, на которую он вчера лазил, чтобы отправить сообщение, рухнула, перекинувшись через овражек. Мальчика побежал к тому месту, где она стояла – внутри сосна оказалась сухой и изъеденной каким-то жуком – то, что нужно. Достав нож, он минут за десять добыл целую охапку сухих щепок, вернулся в овраг. -Что ты делаешь? – спросила Марина. -Собираюсь развести костер и напоить нас кипятком. Воду он носил в железной фляге, так что идея вполне осуществимая. -Тут все вымокло насквозь, - поежилась Марина, - какой костер?! -А это что? – Володя бросил к ее ногам щепки. -Откуда ты их взял? -Секрет! – он улыбнулся, - Пойдем, покажу. Спустя час, попив горячей воды, перекусив остатками припасов, немного подсушившись и погревшись у костра, ребята зашагали через лес. Небо начало светлеть и сумерки понемногу расступались. -Мы точно не заблудимся? – спросила Марина. -Точно. До моста они добрались за пару часов – довольно часто приходилось перебираться через поваленные деревья. Уже совсем рассвело, а Олега не было. Зато недалеко от реки, скрытый лесной чащей, стоял небольшой домик. Ребята зашли в него – от любопытства и от того, что все равно было нечего делать. Дом был заброшен – внутри полуразрушенная печь, пустая железная кровать, на окнах паутина… Зато на чердаке лежало сено, от которого пахло теплом и пылью. -Жалко мы этот домик до дождя не нашли, - сказала Марина. Пробираясь по чердаку, она утопала в сене по колено – и ей явно это нравилось – вдруг – из-под самых ее ног с писком вынырнула стайка мышей и бросилась прочь. Девушка, вскрикнув, прыгнула в сторону, зацепилась за что-то в сене, и упала бы, не подхвати ее Володя. -Львы и крокодилы, говоришь? – он смеялся, глядя в ее испуганные глаза, а потом поцеловал – не так, как раньше – едва касаясь – теперь он прижимал ее к себе, ласкал губами ее губы и впервые отчетливо чувствовал, что одного этого поцелуя ему мало. -Я хочу тебя увидеть, - прошептал он, расстегнув молнию на ее куртке. Марина вспыхнула, поняв, что он имеет в виду, скинула куртку, начала расстегивать пуговицы на рубашке. Зазвонил телефон. Олег подъезжал к мосту. Ребята выбежали из дома, едва не забыв свои ведра с грибами (зря они их что ли собирали!). -А все-таки это было здорово, - прошептала Марина на ухо Володе, когда они уже ехали домой. Он смущенно закусывает губу – это она о ночи в шалаше под дождем или о нескольких минутах на чердаке того домика? Сегодня их последний день вместе. Завтра он уезжает. Они идут к реке – не купаться – купаться холодно – просто посидеть. На реке пахнет осенью – увядающими листьями и сыростью – хотя на календаре еще числится август. Когда они в следующий раз встретятся, если встретятся – ему будет четырнадцать с половиной. А ей – пятнадцать. И они уже точно не будут детьми. Володя вспомнил свое недавнее желание – в том домике – и ему стало не по себе. Это их ждет? - Я все-таки тебя люблю, - говорит вдруг Марина. Он не отвечает, молчит. -Ты ведь никому не расскажешь одну вещь? – спрашивает вдруг она, краснея. -Никому. -Глеб видел меня… без рубашки… - ее щеки покрываются краской, - ты ведь знаешь его манеру играть на желания? Я думала, он загадает как всегда – пойти в лес или покукарекать, а он… Это было отвратительно. Я думала это всегда так отвратительно. Но, наверное, только не с тобой… Я могу сделать все, что захочешь ты. -Вот только я не знаю, чего хочу, - хмуро возразил Володя. -Рано или поздно определишься. Мне нравится быть с тобой. Только с тобой. Я ни с кем и никогда не буду больше встречаться. -Лучше пообещай другое. Если ты начнешь с кем-то встречаться – напиши. Марина расстроено кивает – ничего удивительного, что он ей не верит, но все равно обидно. -Ты принес? – спрашивает она. Володя приоткрывает куртку, показывая нож: -Ты, правда, этого хочешь? Она кивает, переводя дух. -Боишься? -Да. Но я все равно это сделаю. -Ладно. Смотри. Он закатывает рукав на своей куртке, берет нож, прижимает к руке, чуть ниже локтя и быстро проводит – рана не очень глубокая, но кровь течет обильно. Он перехватывает ее сложенной в несколько раз марлей, перевязывает руку бинтом. Марина бледнеет: -Это страшнее, чем я думала, - признается она, - тебе больно? -Больно. Не то, чтобы сильно, но все-таки. Она переводит дух, протягивает руку за ножом. -Рукав закатай сначала, - советует Володя. Она перепугана до смерти, и почти готова разреветься прямо сейчас, но закатывает рукав куртки, берет нож, крепко прижимает его к руке… Острое лезвие легко, легче, чем она ожидала, рассекает кожу, когда она проводит им по предплечью. Она вскрикивает, скорее от испуга, чем от боли, а потом Володька перевязывает ей рану. -Ты очень смелая девчонка, - произносит он, - смелее многих мальчишек. -Скажешь тоже… Сам даже не поморщился. -Это не от смелости. Это от привычки. Он с облегчением видит, что рана Марины неглубокая и, скорее всего, быстро заживет без следа. Разумеется, он не собирается ей это сообщать - все равно это было очень смело с ее стороны. И теперь это место всегда будет помнить их – в то время, когда они были еще детьми – и оно сохранит их дружбу – что бы потом не происходило с ними самими. Потому что у каждой полянки есть своя душа – и душа этой полянки вместе с их кровью впитала их самих - как бы ни было смешно так считать, с точки зрения физики… Он просто так чувствовал.