Сбежавшая принцесса

      Высокое небо окрасилось в яркие предзакатные цвета, жаркое солнце только-только начало касаться горизонта, радуя взгляд самых чистых существ Средиземья. Эльфы прогуливались вдоль палубы, облокачивались о резную корму, пели хвалебные гимны Элберет, изредка устремляя радостный взор на семейную пару, сидящую на носу корабля. То были Верховный король Нолдор Гил-Галад и его супруга, королева Элениэль. Лица Перворожденных сияли счастьем. На губах короля расцветала улыбка каждый раз, когда его малютка-дочь толкалась, заставляя его ладонь, лежащую на округлом животе супруги, вздрагивать. Элениэль же заливалась звонким смехом, ловя восхищённые взгляды мужа. Изредка Гил-Галад сжимал тонкими пальцами хрупкую ладонь эльфийки и, поднося её к губам, оставлял невесомый поцелуй, сверкая глазами, наполненными искрами счастья. Элениэль улыбнулась очередному действию мужа и обратила свой взор на бескрайнее море, что мелкими волнами билось о борт эльфийского судна, уносящего их на запад. Гил-галад проследил за её взглядом и спокойно и глубоко вдохнул. Они плывут домой.       Благословенный край, где нет войн и споров, где все живут в мире и счастье, где их маленькой малышке ничего не будет угрожать.       Волны набегали на борта, разбиваясь о них на тысячи кристаллов, отражающих солнечные лучи. Белые чайки кружили над прозрачной водой, взмахивая чёрными крыльями. Прохладный морской ветер приносил с берега разноцветные листья деревьев, которые, кружась, оседали на палубе корабля. Мирная тишина моря резко оборвалась громким криком.       Элениэль приложила руки к животу, одарив мужа счастливым взглядом. Гил-Галад растерялся, но уже через минуту королева лежала на его руках, пока король спешил в каюту, раздавая указания трём эльфийкам, следовавшим в Валинор вместе с остальными. Кровать показалась королеве неимоверно жёсткой, а простыни слишком колючими: схватки постепенно учащались, а её чувства обострились. Следующие несколько часов эльфы вились вокруг эльфийки, пытаясь ускорить процесс и тем самым избавить госпожу от страданий.       Долгие часы тянулись, сея в душе короля панику, граничащую со страхом. Он беспокойно мерил шагами коридор, то и дело кидая взгляды на дверь каюты. Крики жены больно били по ушам эльфа, заставляя буквально испытывать боль, мучавшую его любимую. Когда Гил-Галад был готов заявиться в комнату, отбросив все сомнения, корабль огласил надрывный плач новорождённого ребёнка. Влетев в каюту, король вмиг оказался возле жены и коснулся её лба нежным поцелуем. Он сразу же отпрянул, вглядываясь в неестественно бледное лицо женщины.       — Ты… холодная, — кое-как выдавив из себя слова, Гил-Галад ощутил тепло, но оно исходило не от королевы, а от маленького свёртка в её ослабевавших руках. Элениэль подтянула свёрток ближе к груди и позволила мужу увидеть крохотное создание, что смотрело на родителей серо-голубыми глазами, ещё не понимая ничего.       — Ради неё я готова отдать жизнь, — слабо прошептала королева, наблюдая, как её любимый смотрит на дочь, как он проводит пальцами по её мягкой коже и как в душе его тьма борется со светом. — Я ухожу, Эрейнион. — Лишь она и самые близкие друзья использовали это имя. Имя, данное при рождении.       — Нет… — Повернувшись к жене, Эрейнион провёл рукой по её влажному от пота лицу и вгляделся в потихоньку затухающие глаза эльфийки. — Ты не можешь оставить меня. Нас… — посмотрев мельком на дочь, Гил-Галад вновь обернулся к жене. Она погладила его по щеке и подарила нежный, но горький поцелуй. Горький, ведь они оба понимали, что это последние минуты угасающей Элениэль.       — Я должна была дать тебе имя гораздо позже, — обращаясь к малютке, начала королева, — но времени у меня не будет. Мне открылось будущее. Ты, в зелёном платье, расшитом золотыми нитями и украшенном драгоценными камнями, стояла на возвышении, в твоих волосах покоился золотой венец. Рядом, на высоком витиеватом троне, восседал светловолосый эльф. То был твой муж, я даже смогла удостоиться дара Эру Илуватара: он открыл мне имя твоего избранника. Зеленый лист. Вокруг вас я видела статные деревья, переплетающиеся кронами, они пели для вас. Это твоя судьба, — приподняв дочь, она добавила: — Посему, я нарекаю тебя Таурэтари.       Элениэль посмотрела на мужа в немой просьбе даровать имя, пока она ещё может услышать его и помолиться за свою малышку.       — Ты родилась в самый неожиданный для нас момент. В твоих глазах плещется море, а посему нарекаю тебя Эариэль.       — Да благословят твою жизнь великий Эру и пресвятая Элберет, — произнесли король и королева, а мир в последний раз осветился взором Элениэль, дочери звёзд, что, истощившись, пожелала отойти в Чертоги Мандоса. Свет голубых очей погас, а кожа стала мертвенно-бледной. Холодная, но не менее прекрасная, она не давала Гил-Галаду отвести взор от неё. Каюту огласил надрывный детский плач. Эариэль кричала, будто бы осознавала, что сейчас произошло.       Взяв из ледяных рук жены плачущую дочь, Эрейнион покинул каюту, позволяя эльфам сделать все необходимые приготовления к упокоению эльфийки. Выйдя на палубу, король устремил взор серых глаз вдаль, где уже невозможно было различить землю.       — Ты родилась в море, на своеобразном распутье, а значит это знак, что я должен вернуться. Кто-то хочет видеть меня в Средиземье. — Он посмотрел на малышку в своих руках, успокоившуюся благодаря голосу отца. — Ты вернула меня в мир, откуда я желал сбежать. Видно, так уж суждено. Видно, моё время в мире людей не прошло. Что бы ни ждало меня на том берегу, я обещаю заботиться о тебе, Эариэль, до последнего вздоха.       Ветер сменил своё направление, так же как корабль изменил свой курс. Эльфийское судно шло к Серым Гаваням, чтобы вернуть в Средиземье последних правителей Нолдор.