Истории Энтерпрайза

      Обеденное время на Энтерпрайзе обычно проходило довольно дискуссионно. В основном за столом спорили Спок и Чехов, а ещё Спок и Боунс, Спок и… в общем обычно все спорили со Споком по какому-либо поводу, поэтому заскучать во время трапезы было попросту некогда.       Сегодня всё было иначе. Коммандер остался на мостике, обедать он не хотел, поэтому в столовой сейчас царила гробовая тишина. Кирк изредка пытался разбавить её шутками, но в ответ лишь получал грозный взгляд Боунса. Чехов спокойно поедал свой «borsh», который готовят исключительно для него одного, а Джейла водила вилкой по тарелке и наблюдала за остальными. В какой-то момент тишина стала невыносима и её оборвал Скотти. -Народ, я., а, точнее мы с Джейлой, хотели вам кое-что сообщить, — все замерли и обратили свой взор на говорящего, даже Кинсер выпучил свои маленькие глазки на Монтгомери, — в общем, я сделал Джейле предложение, и она согласилась, — инженер ласково и застенчиво улыбнулся, и взял свою девушку за руку. Все начали их поздравлять, но тут случилось то, что заставило всех, как минимум, удивится. -Мама?! — это был голос, ранее никому незнакомый. Слово, заставившее Ухуру подавиться апельсиновым соком, произнёс Кинсер. -Он говорящий? — удивленно спросил Кирк, но его проигнорировали. -Что ты только что сказал? — Скотти встал со своего места и подошел к другу, тот указал рукой на Джейлу и повторил: -Мама! Никто не мог поверить своим ушам, но именно с того дня Кинсер называл Джейлу мамой и никак иначе. И пока, это было его первое и единственное слово.