Девятый Вал: Эпизод 2

- Проснись, - неожиданно громко прошипел голос Дариана над ухом. - Просыпайся, чтоб тебя, что вообще с тобой творится! Цыно Брандт, природник-варлок с позывным Василек, с большим трудом удержался от того, чтобы от души треснуть локтем по лицу наставника, и ограничился недовольным взглядом. Его учитель, эльдар по имени Дариан Мираналле, известный среди ранжеров также по позывному Анхель, скривил рот и, сложив руки на груди, головой указал на дверь перед ними. Василек ответил вздохом и, потерев неистово зудящие глаза, постучался. - Войдите, - отозвались изнутри, и Цыно с Дарианом поочередно зашли в кабинет. Занимавшийся какими-то длинными списками Ларгентум поднял голову от ровных строчек и, узрев гостей, кивнул. - Доброе утро, Дариан, Цыно. Присаживайтесь, - приглашающе повел он рукой на стулья перед столом . - Да, мы обговорили ваш визит еще вчера, я помню... и все же, чем обязан? - сделал он карандашом пометку напротив одной из строк. - Доброе утро, - кивнул Анхель, садясь, и покосился на ученика, чтобы тот снова не заснул в процессе грузного буханья на стул. - Мы здесь по... погоди, - вдруг фыркнул он, щурясь. - Мне кажется, или что-то не так?.. - Что не так? - Ты не заплелся, - ухмыльнулся Дариан. - А ты элегантно, как хромая утка, свернул с темы, - покачал головой сталкер, откладывая список, и наконец сложил руки на столе, как следует взглянул на посетителей. - Цыно, все в порядке? Ты неважно выг... - Ты опять уснул?! - тихо зашипел Анхель и попытался пихнуть Цыно локтем, но тот успел увернуться. - Я задумался, - буркнул Василек. - Задумался он! Что ни вижу тебя в последнее время, ты всегда как лаволь из спячки... Ларгентум нарочито громким кашлем напомнил наставнику и ученику, что они не одни, и Дариан, от души стиснув зубы, снова выпрямился. - Мы по поводу экзамена по Астралу. - Который у вас проводил Элексис месяц назад? - приподнял бровь сталкер. - Если что-то не так, то поздновато для жалобы, не находите? - Нет, это не жалоба. Дело в том, что Цыно его тогда не сдал, и... - Не сдал? - удивился Серафим, прямо взглянув на Цыно. - Не сдал, - повторил Дариан, снова начавший нервничать. - Элексис направил на пересдачу через две недели. - Все правильно. - Цыно и там не сдал. - Синеволосый варлок ответил негромким вздохом, на что Анхель сжал кулаки. - А после ему дали еще шанс, который был вчера утром, и который он снова завалил! - Мне кажется, Дариан, ты что-то путаешь, - хмыкнул Ларгентум, подтягивая к себе рабочий пад, в который Элексис, заменявший сталкера как преподавателя, исправно заносил данные по подготовке и экзаменам, и принялся искать личное дело Цыно. - Дисциплина у Цыно, конечно, желает оставлять лучшего, но все самостоятельные и контрольные он всегда сдавал хорошо. Я имею в виду, Мать-Богиня уже с самим экзаменом, с кем не бывает из-за нервов, но чтобы обе пересдачи зава... Он остановился на полуслове, найдя страницу с отметками по экзамену и пересдачами и строчку, принадлежавшую Цыно, и вопросительно взглянул на варлока, по которому Элексис даже приложил файл с отчетом, несомненно, касающимся пересдач. Василек выглядел столь же индифферентно, как если бы шла речь о гравии для площади Фонтана Единства. - Это неожиданно, - наконец подытожил Ларгентум, откладывая пад. - Цыно, ты ничего не хочешь сказать? Цыно поморщился, с силой потер кулаками помятое, бледное лицо. - E waiho wale au, - пробурчал он, на что Дариан тут же взвился: - Сколько раз я тебе повторял: не выражаться на своем... - Дариан, - одернул его Серафим и снова взглянул на варлока. - Ты не мог бы изъясниться на общем, пожалуйста? - Я просто хочу побыть один, - тускло отозвался Цыно. - Без... этого вот всего. Хочу выспаться и... - А еще ты чего хочешь? - Дариан, достаточно. Вот как? Ты плохо спишь? Василек зажмурился, помотал головой: не то не знал, как сказать, не то размышлял, стоит ли вообще говорить. А с учетом того, что в голове паренька творилась дикая каша, такая дилемма была и вовсе пытке подобна. - Перешел на блогерский режим, - фыркнул Анхель. - Ночью занимаемся какой-то хренью, а днем спим. А энергетики Тэллони запретил, потому как сердце и так уже в хлами... - Дариан! - уже раздраженно взглянул на паладина Ларгентум. - Еще раз ты хоть что-то скажешь, когда тебя никто не спрашивал - и ты вылетишь отсюда. Уши твои эльдарские хорошо меня слышат? - Я не... - вскинулся Дариан, и Серафим решительно указал ему на дверь. - Что? Но я же не... - Вышел вон, - твердо ответил ему сталкер. - Сейчас же! Анхель снова зашипел, как потревоженный уж, но все-таки встал и вышел из кабинета, словно бы нарочно посильнее хлопнув дверью за собой. - Милостью Матери, - пробормотал Ларгентум, выбираясь из-за своего стола. Цыно с удивлением поднял голову, находя, что в кабинете стало благостно темнее - сталкер занавесил окно, чтобы солнечный свет не выжигал и без того расшатанные нервы. - Стало получше? - В сто тысяч миллионов раз, - снова потер глаза варлок. - М-м-м. - Серафим сел напротив него, на стул, освобожденный Дарианом. - С чего бы ты хотел начать свой рассказ? - Нет никакого рассказа, - вздохнул Цыно. - Это с... с тех пор как Ладиал нас всех... как кукол... Он издал невнятный хриплый звук, морщась, и тут же напрягся, ожидая, что его попросят продолжать. Однако Ларгентум молчал. И, за что Василек был неосознанно даже для себя благодарен, не смотрел на него. Этих долгих испытующих взглядов ему по горло хватило за прошлые четыре года. - Только дело не в том, что Ладиал заставлял или не заставлял меня делать, - все-таки продолжил Цыно. - И дело вообще не в нем. Дело в... в Дираэле. Повисла пауза. Брандт перевел взгляд в окно, за которым почирикивала какая-то птица. - М-м, - наконец вновь негромко протянул Серафим. - Я не собираюсь ставить твои слова под сомнение, я просто совершенно не возьму в толк, причем здесь Дираэль. Ты о чем-то умолчал? - Не умолчал, зачем мне, - проворчал Цыно. - Просто я не знаю, что из того, что я помню или не помню, важно, а что нет. - Ты сказал, что отправная точка - чары Ладиала, точнее, когда ты и весь Азурекс были под его контролем. Смею предположить, что ты виделся с Дираэлем, когда он пришел с Вайолейт? Ты стоял на страже в тюрьму, где наша Аватарская братия сидела, ты мог его видеть. А он мог и что-то с тобой сделать - хотя бы из извращенного своего чувства юмора. - Да, но он... он ничего мне не сделал. Он посмотрел на меня, - поправился Василек. - Но только и всего. - Не только, я боюсь, - покачал головой Ларгентум. - Иначе бы ты сейчас передо мной не сидел. Цыно почувствовал, что начинает злиться. - Да нет же, - возразил он. - Я бы почувствовал, если бы он наложил какие-то чары. Но нет, ничего такого не было. Он просто, говорю же, посмотрел на меня. И я... и теперь ночь от ночи, когда я смыкаю глаза, я вижу этот его взгляд. Как будто он спрашивает, спрашивает у меня что-то, что я должен знать, по его мнению. Но я снова и снова роюсь в своей памяти и ничего не нахожу. Я вижу какую-то... дыру, хорошо, если угодно изъяснение метафорами. Я вижу яму, просто овраг на том месте, где должно быть то, что я ищу. И ничего больше. Не то чтобы я забыл эту информацию, нет, ее как будто там вообще никогда не было. - А что именно Дираэль у тебя "спрашивает"? Варлок склонил голову, пытаясь сформулировать то, что все эти дни крутилось у него в голове. - Помню ли я его, - наконец ответил он. - И ты помнишь? - поднял бровь Серафим. - В том и дело, что я не знаю. С одной стороны - нет, и ни единого воспоминания о нем у меня нет, ни подкорректированного, ни удаленного. С другой... с другой... есть какое-то влияние. Сомнение, - вскинул голову Цыно, утыкаясь глазами в изуродованное Дираэлем же лицо Фенариуса. - Зачем бы он "спрашивал", если бы не был уверен в том, что спрашивает? И нет, не поиздеваться, зачем ему издеваться над случайно подвернувшимся под руку и совершенно неважным в общем контексте мной? Это просто не имеет смысла! Ларгентум молчал, но Брандт и не ждал ответа. Он и без слов уже понимал, что его считают как минимум поехавшим на почве посттравматического расстройства. И уже почти слышал, как в дверь стучатся санитары, дабы отвезти его в желтый дом. И зачем вообще рот свой раскрыл... - Вот как мы поступим, - наконец произнес Серафим. - Позвоним в психушку? - Цыно, прошу тебя. Я тебя не перебивал, и ты меня не перебивай. - E kala mai, - буркнул Цыно. - Я напишу Кристоферу и без деталей обрисую твою ситуацию, привру, если придется, а он выпишет тебе средство, которое даст спать без снов. Поможет тебе высыпаться. Что же касается пересдачи - даю тебе неделю. Ты готовишься и в следующий понедельник к девяти утра приходишь - сюда ко мне, не к Элексису, - уточнил сталкер, когда Василек уже открыл рот, чтобы спросить. - Я знаю, что ты знаешь Астрал, и ты это знаешь, и все, что тебе нужно для экзамена - немножко фокуса. - А разве не получится мою проблему как-нибудь с помощью чар решить? - кисло спросил Цыно. - Только таблетками? - Я постараюсь поискать что-нибудь на эту тему в Архивах, но прямо сейчас у меня, к сожалению, ответа для тебя нет. Более того, ты подкинул мне вопросов гораздо больше, чем думаешь. - E kala mai, - дернул плечами Цыно. - Твой сарказм неуместен, - вернулся за свой стол Ларгентум и взялся сразу, чтобы не забыть, писать сообщение Кристоферу. - Если бы ты думал, что я сделаю хуже или вовсе ничего, ты бы ко мне не пришел, хоть арканом Дариан тебя из дома вытаскивай. - Он пробовал однажды. Сталкер поднял взгляд от коммуникатора на лазурную макушку. - Возможно, эта задача для тебя будет трудновата, но я также рекомендовал бы не злить лишний раз Дариана. Да, он вспыльчив. Да, у него терпения, как у атакора дружелюбия, и язык бы его порой тоже, как и твой, хорошенько, с дегтярным мылом да помыть. Но он переживает за тебя. И я теперь тоже, и будь ты в моих учениках, я бы тоже прилип к тебе... как же звучало это выражение? Что-то про баню и Дубравника. - Как банный лист. Цыно поднялся, не встречаясь с Фенариусом глазами, и положил руки на пояс. - Спасибо. Ты меня услышал, Цыно? - направил в сторону варлока стилус с рабочего планшета Ларгентум. - Ушей, как у эльдаров, не имею, но на слух не жалуюсь. - Ступай к Кристоферу. Он написал, что все сделает. Увидимся. - Mahalo, - кивнул Брандт и покинул кабинет, по пути с кем-то здороваясь. - Махало? - спросил знакомый женский голос, как дверь закрылась. Ларгентум мысленно задался вопросом, дадут ли ему вообще сегодня работать, и снова поднял голову на зашедшую в кабинет с какой-то большой и тяжелой сумкой через плечо Аксонну. - Я не знаю этого языка, увы. Не просветишь? - улыбаясь, прошла она к столу и, поставив сумку на пол, оперлась на столешницу, наклонилась к сталкеру. Тот открыл было рот, чтобы ответить, но тут же его закрыл. Аксонна была одета не так, как обычно: летом она предпочитала оставлять ранжерскую униформу в шкафу и надевать что-то более простое, как вчера, тем паче что утром она ушла к Дайверу в пекарню работать. Конечно, можно было бы предположить, что она зашла к себе наверх домой переодеться, но зачем? Даже ему, привыкшему к закрытой одежде, было сегодня несколько жарко в собственном плаще, Аксонна же жару на дух не переносила и по той же причине даже в кузне Элу, если ей и приходилось там бывать, надолго старалась не задерживаться. И потом, даже если бы она переоделась и ей было бы жарко, он бы почуял кроме ее обычной ромашки и сирени от своих медитативных благовоний запах пота, но... ничего. Совсем ничего. Ни ромашки, ни сирени, ни... - Нет предела совершенству, да, Ариэн? - усмехнулся Ларгентум, наблюдая, как вытягивается в удивлении и досаде лицо "Аксонны", которая парой секунд спустя перетекла в привычное изоморфу обличие эльдара. - Даже сам создатель чар проекции не может просчитать все касательно той личности, которую он имитирует. - И что же я упустил? - Скажем просто, что ты не тот образ выбрал, чтобы меня обмануть, - кивнул на стул сталкер. - Был бы это кто-то другой, кого я знаю не столь хорошо, возможно, ты таскал бы меня за нос подольше. - "Водил" бы за нос, - поправил Ариэн, с удобством садясь, и все-таки улыбнулся. - Так что такое "махало"? А еще, - сощурился он, - ты не заплелся?.. - Не заплелся. А что за "махало", без понятия. Я тоже не настолько полиглот, веришь или нет. - Я тебе, конечно, верю. Разве могут быть сомненья? Я и сам все это видел... - Что ты видел? - не понял Ларгентум. Изоморф, с трудом сдерживая смех, махнул рукой. - Не забивай голову. Уверен, она у тебя и так забита. Дальше только расплескивать... ну да ладно, не буду тянуть кота за его мягкие и пушистые усы и приступлю непосредственно к делу. - Если будешь так любезен. - Я неслучайно принял именно облик твоей любимой ученицы. Ты не знаешь, где мне ее искать? - Прямо сейчас? - взглянул на голограф часов на стене сталкер. - Ну, если ничего не поменялось, Сонья все еще в пекарне у Дайвера. - Поменялось, по всей видимости, потому что я только что оттуда, - подпер голову ладонью Ариэн. - Я спросил у маронки за стойкой, и она сказала, что Ее Величество минут за десять до моего прихода изволило выйти на перекур и все еще не вернулось. - Сонья не курит. - Я просто выразился так. Ну, вышла она. Куда-то, зачем-то. Я подумал, что она могла к тебе зайти, и вот я здесь, но ее здесь нет. - Она тебе срочно нужна? - сделал очередную пометку в своем списке Ларгентум. - Если что-то нужно передать, я передам. - Вообще, ты мог бы ее телепатией позвать... - почесал пальцем синий подбородок Ариэн, задумчиво глядя на Фенариуса, и сталкер взглянул на него в ответ. - ...но так даже лучше, знаешь! - хлопнул изоморф в ладоши и наклонился к своей сумке. - Я так понимаю, "передать что-то" надо будет в буквальном смысле, - все же отложил свой список Ларгентум и принялся убирать пады и записки в стороны, чтобы освободить место для чего-то крупного, что Ариэн сейчас с пыхтением вытаскивал из сумки. И не зря - когда изоморф наконец справился со своей задачей, его руками с громким бряком всего, что было на столешнице, на оную был грохнут здоровенный черный фолиант с давно облетевшей позолотой на корешке и нечитаемой обложкой. Проекция отряхнула руки, ругаясь себе под нос, и выпрямилась. - Ну вот, собственно, что и нужно было нашей Королеве, - объявил Ариэн, пока Ларгентум со сложным лицом глядел на пропахшую тиной черную кожу. - И нет, можешь меня не спрашивать, я не знаю, зачем ей эта дрянь. Она попросила - а ты знаешь, как она может быть убедительна! - и я приволок. Серафим с опаской и как будто бы отвращением коснулся переплета старой книги, открывая ее, осторожно, словно она могла укусить его за руку, перелистнул несколько серо-желтых страниц, покрытых четкой черной вязью текста, написанного несколько веков назад рукой того, кому в свое время не удалось стать Тертаррилом - Сиадевастарона Пожирателя. - Я так надеялся, что больше не увижу эту гадость, - покачал головой Ларгентум, закрывая древнюю книжищу. - Ладиала больше нет, Аша-Ти аннулирована, во имя чего, во имя каких безумных богов Сонье нужны исследования Сиадевастарона?! - Я же сказал - не знаю, - сложил руки на груди Ариэн. - Надо было сжечь это пособие по насилию над природой еще тогда, когда мы покидали Амфитрополис, - отошел к окну сталкер и рывком распахнул шторы, впуская в кабинет волну света. - Неужели Каден'Векс позволил настолько грязной литературе - уж прости меня Мать-Богиня за марание этого бедного слова - оставаться в его библиотеке? - Каден считает, что знание есть знание, каким боком ты его ни поворачивай, - вздохнул Ариэн, щурясь от солнца. - И что даже самое темное, извращенное и проклятое всеми силами мира произведение должно существовать - как минимум чтобы служить идиотам предупреждением. Не в открытом доступе, как сказки Перро, конечно же, и за вытаскивание этой прелести из цепких лап Векса мне страшно пришлось попотеть. С условием возврата, не премину напомнить. - Возврата? - развернулся к изоморфу Ларгентум. - Он еще и вернуть себе этот кусок скверны хочет? Вы что, все с ума посходили? - А на меня-то ты зачем орешь? Не мне это помойное чтиво нужно, и не я его создал! - Ты приволок его сюда! И изначально не проконтролировал его уничтожение! И плевать на мнение Кадена, есть знания, которые не должны сохраняться! - Как, например, знание, как избавиться от Аша-Ти? - скривился Ариэн. - Ну да, выписок же и конспектов нельзя сделать, это утерянная технология. - Знаешь, что, Фенариус? - повысил голос изоморф. - Я рад сообщить тебе, что я затрахался. Я не хочу и не буду с тобой спорить. Мне некогда, да и проекция у меня силы выжирает, как алкаш одеколон. Эту книгу просила Аксонна, вот пусть она с ней и разбирается. Или ты, раз уж я приволок ее к тебе и сейчас она у тебя. - Как будто до этого ни у нее, ни у меня голова ничем не болела! - всплеснул руками Ларгентум. - Спасибо большое! - Да на здоровье, - отмахнулся Ариэн, и проекция растаяла в воздухе, как туман. Сталкер едва набрал воздуха в легкие, чтобы от души выругаться, как в дверь снова постучались. Прекрасно зная, кто это, он шумно выдохнул и потер пальцами глаза. - Заходи, Сонья. Аксонна - уже настоящая Аксонна - заглянула в кабинет и внимательно огляделась. Выглядело это забавно, но Ларгентуму было совсем не до смеха. - Привет! - улыбаясь, зашла и закрыла за собой дверь анфорка. - Мне показалось, или я слышала у тебя кого-то еще? О, ты не заплелся. - Тебе не показалось, - убрал руку от лица Серафим, игнорируя последние слова ученицы. - Меня навестил Ариэн с просьбой передать тебе... кое-что. Аксонна замерла, найдя глазами черную книгу на столе наставника, осмелилась посмотреть на него самого и, тут же опустила голову, закусила губу. Слишком знаком был ей этот взгляд, и от него в груди и животе было больно, как от разряда молнией. Это был взгляд "Аксоннеса-Эннобили-я-узнал-о-твоем-грандиозном-косяке-и-очень-очень-очень-в-тебе-разочарован". Вынести гнев Ларгентума ей было бы в разы проще, но не это. - Итак? - наконец нарушил молчание сталкер, сложив руки на груди. Это Аксонна тоже ненавидела. Комбо "Аксоннеса-Эннобили-тебе-пиздец-и-никто-живой-или-мертвый-тебе-не-поможет-а-вообще-еще-добавки-даст". - Рассказывай, я тебя слушаю. Я имею в виду, ты пришла сюда не молчать, правильно ведь? - Я размышляю, что бы тебе такого сказать, чтобы ты не убил меня морально прямо вот на этом месте, - жмурясь, ответила Аксонна. - Ах. Размышляешь. Валяй, - взмахнул рукой Серафим, возвращаясь к своему месту за рабочим столом. - Я надеюсь, ты не возражаешь, если я пока займусь своими делами. - Феня, именно потому что я знала, что тебе это не понравится, я попросила Ариэна мне помочь, - наконец подняла взгляд Аксонна. - А еще потому что ты занят, как чертова жаровня, и все вокруг заняты, и все на нервах, и ты на нервах, и я не... Она вскинула руки, пытаясь выразить то, о чем хочет сказать, и бессильно уронила их обратно, чувствуя, как глаза начинает печь. Правда, лучше бы он на нее наорал, как на школьницу, было бы ой как легче. Ей самой страшно хотелось заорать во все горло. - Аша-Ти и ее исследования, что описал Сиадевастарон, спасли мне жизнь. Вероятно, спасли всех нас. И да. Это знание мы почерпнули вот из этой помойки с черной магией, - взглянула на безмолвную черную книгу Аксонна. - Да, я знаю, откуда оно взялось, сколько боли оно причинило этому миру. Я знаю, что, не существуй его, может быть, всей ситуации с Ладиалом той могло и не возникнуть. А могло и возникнуть, это ваше сослагательное - такая писанина вилами по воде... ситуация возникла. И мы почерпнули это знание, потому что оно понадобилось нам. Мы утерлись, помыли руки и использовали это знание. И мы искали это знание с пеной у рта, нам крупно повезло, что Ариэн уже пошарился в библиотеке Амфитрополиса и показал нам направление. А сколько еще дерьма может возникнуть на нашем пути, о котором мы будем ни сном, ни духом? В котором нам хрен кто поможет, просто потому что никто нам ничего не подскажет, не отведет за ручку? Я хочу пролистать все это заново, Фень. И не остановиться на Аша-Ти, я хочу прочитать все. Я хочу знать то, что знал Сиадевастарон. Я хочу быть готовой. Ларгентум не отвечал. Он все еще смотрел на анфорку прямо, как будто пытался найти признаки недомолвки, утайки или даже лжи. Но Аксонна смотрела твердо и не мигая: она не хотела врать. - Я сожалею, - сказала она, - что не сказала тебе. Правда. Но... я помню, как ты сомневался изначально, когда Ариэн приволок эту книгу. Что тебе до сих пор не по себе от этого, что ты все еще ищешь признаки того, что узы Аша-Ти разорваны окончательно, что они не продолжают работать на мне и Ариаделе. Я не хотела тебя волновать еще больше. Ты и так слишком много обо мне волнуешься. - Сонья, ты пишешь вилами по воде. - Феня, послушай. - Нет, это ты послушай, - все-таки повысил голос Ларгентум. - Ты права. Ты абсолютно права: я против этой дряни был, и я все еще думаю, что мы могли бы что-нибудь придумать, не касаясь ее. Но не в этом дело, меня не это задело. - Но что... - То, Сонья, что ты мне не доверяешь. У Аксонны дрогнули губы: эти слова ударили ее, как кинжал. - Неправда, - прохрипела она. - Уж кому-кому, а... - Неправда? - вскинул брови Ларгентум. - А когда бы ты решилась мне рассказать? - Феня, я... - Сиадевастарон Пожиратель - не какой-нибудь колдун-отступник, Сонья. Не убогий некромант, игравший с трупом своей ручной карилл. Он в свое время был угрозой почище Ладиала, почище Дираэля, это был мастодонт темной магии, подобных которому никогда не было и вряд ли уже будет. И эта книжечка - альманах этой магии. И это только внешне, для тех идиотов, что полагают, что молния дважды в одно место не бьет. Эта книга - свидетель существования своего хозяина, вместилище его безумной и жестокой воли. Эта книга - ловушка, в которую ты собралась добровольно пойти и ничего мне не сказать. И это не паранойя и не атавистический страх перед старым злом, - с отвращением взглянул на фолиант сталкер. - Да, Сиадевастарон мертв. Убит тем же Ладиалом. Но ты помнишь, что сделала с ним Алаэнор? - Подняла его Рыцарем Смерти и изгнала в Преисподнюю, - сжала зубы Аксонна. - А оттуда ему хода нет! - Бесхозной Высшей нежити хода нет, да, - согласился Серафим. - Да только вот тот же Десенакт тебе скажет, что планы и законы планов нашего мира - как дырявый сыр. Только разыщи для себя отверстие подходящее. Откуда тебе знать, что эта книга, личная вещь Сиадевастарона при жизни, не является одним из... инструментов для создания подходящей дыры? Анфорка нервно сглотнула, покосилась на обложку из черной кожи. - Он может... захватить меня? Как... как марионетку? - Запросто, - развел руками Ларгентум. - Ладиал, на твоей же памяти, мог, Дираэль мог, я могу, а чем Сиадевастарон хуже? Смерть дает магу такую силу, какую ты и представить себе не можешь. Потому что страх потерять жизнь, страх перед неизвестным больше его не сдерживает. Но его после этого всегда сдерживает поводок некроманта, поводок хозяина. У Пожирателя этого поводка больше нет. - Так почему же он не навредил никому из нас, когда мы искали информацию по Аша-Ти? - возразила Аксонна. - А растяжка тебе тоже сразу живот иглами дырявит, как ты в комнату заходишь, или только когда ты ее заденешь? - То есть, не добрались? - Не добрались, нас было слишком много для одержимости кого-то конкретного, сам Сиадевастарон попридержал чары до поры до времени. То есть, откуда я знаю, Сонья. - Так откуда же ты знаешь, что эта книга мне непременно навредит? - Оттуда, что я уже дважды видел похожие книги в чужих руках, - оскалился Ларгентум. Аксонна занервничала еще больше - сталкер крайне редко показывал свои хищные зубы. - В первый раз я не имел права сунуть в это свой нос, потому что старший паладин Ворон имел полномочия выше моих. А во второй мой собственный ученик решил скрыть от меня найденный том в черной обложке, и, когда я все-таки обнаружил оный, уверил меня, что он изучает все это сугубо в научных целях! И сейчас в третий раз я вижу одну из этих чудесных книжиц - или даже одну и ту же - перед собой и тебя, столь страстно желающую ее заполучить! Откуда я что-то могу да знать об этом, о, да ни в жизнь! Аксонна сжала губы до боли, снова потупила взгляд, обняв себя за плечи. Ощущение внутри было мерзкое, будто она снова лизнула тот жутко навороченный этерианский коктейль, который ей настоятельно порекомендовал не трогать буквально каждый, кто наблюдал ее с этим стаканом. А ей всего-то хотелось понять, что такого находит в этом Алаэнор, в последнее время совсем печальная. Кто бы на ее месте не был, в самом деле. И в какой-то момент вздрогнула: Ларгентум оказался совсем рядом, почти вплотную; ей до того было паршиво, что она не услышала и не почувствовала его приближение. - Я пытаюсь понять тебя, Сонья, - негромко сказал он. - Ты столько раз доверяла мне свою жизнь. Ты доверила мне собственные разум и тело, по отдельности и вместе. Ты доверила мне даже то, что не доверила себе, - протянул руку сталкер, касаясь щеки Аксонны, и она, закусив губу, подалась навстречу прикосновению, шагнула вперед сама, крепко обнимая Серафима и утыкаясь лицом в его грудь. - Почему не это? - Наверное, потому что в этот раз я хочу сделать что-то для нас всех сама, - тихо ответила анфорка. - Хочу хотя бы немного сгрести груз с твоих плеч. Хочу помочь. Хочу, чтобы ты мной гордился. - Ох, Сонья, - чуть отстранил девушку от себя Фенариус, чтобы взять ее лицо в ладони и заставить посмотреть на себя. - Разве ты не знаешь, что я и так страшно тобой горд? Ты выжила в казематах Кел-Аньета, спасла Авака и Златоцвет, спасла дочку этерианских послов, пережила трансфер душ, маски-шоу Ладиала, подняла Амфитрополис, спасла весь Азурекс и все Братство. Я уже не говорю про то, сколько раз ты спасала меня. Физически, морально. Куда уж больше гордости за тебя я могу испытывать? - склонился он, прижимаясь лбом ко лбу смущенно улыбнувшейся и потянувшейся навстречу на мысках Радуги и обнимая ее. - И ты и так помогаешь. Ты готовишься, ты учишься, ты осваиваешь новое. И столько всего - сама. Я только и делаю, что что-то проверяю или поправляю. Не удивлюсь, если ты к концу очередной недели мне аниформу покажешь. - Это ВКР пятого курса, уровень паладина! - ужаснулась Аксонна. - Ты с ума сошел, мне туда грести и грести! - Сказала ты, уже вовсю практикующая порталы, которые проходятся варлоками. - Они хреново мне даются! - Ты то же самое говорила про мнемонику астрального кинжала. И про "звездный шторм". И про личную оптическую невидимость тоже я это слышал... В коридоре послышались шаги, и Аксонна, тревожно глянув на дверь, тут же попятилась от Ларгентума. Угроза Ладиала миновала, но это не значило, что об их особом отношении друг к другу стоило трепаться на каждом углу. Сталкер же и вовсе нахмурился, сложив руки на груди. Дверь кабинета с громким хлопком распахнулась, ударилась об стену, но закрыться не успела - в кабинет вошел несущий увесистую коробку с кричащей красной лентой сверху Дайвер, который и угостил ни в чем не повинную дверь ударом с ноги. - Привет, родные, - воссиял он и грохнул коробку на многострадальный стол Ларгентума, даже не заметив на нем черную книжищу. - Как ваше ничего? - отряхнул руки марон и упер их в бока. - С учетом того, что мой кабинет превратили в проходной двор, как-то вот живем, - покосился на ящик Серафим. - И тебе доброе утро, Дайвер. - Уже почти полдень, Эл Джи, - подмигнул Торнадо и взглянул на Аксонну. - А ты почему не в пекарне, золотко мое? - Надо было Феняю пару слов сказать, задержалась. - А, ну это святое, - почесал над бровной дугой Дайвер и вдруг весело зафыркал, щурясь. - Эл Джи. А ты с каких пор не заплетаешься? - Да что ж вам всем моя прическа покою-то не дает. - Людям свойственно подмечать то, что выбивается из привычной картины мира, - философски заметила Аксонна, сдерживая предательскую улыбку под красноречивым взглядом сталкера. - Вот, послушай свою ученицу. Это не база даже, это фундамент! - заулыбался Дайвер. - Что ты принес, фундамент? - головой указал на коробку Ларгентум. - Ну сворачивай, сворачивай с темы. Будто мы на нее больше не вернемся. Ладно, позже доколупаюсь. А принес я вот что. Дайвер вынул из воздуха ледяной кинжал и резко, громко вспорол красную ленту на коробке. Кинжал он сунул кончиком себе в рот, как леденец, и залез, мыча под нос, в саму коробку, дабы достать небольшую папку с особой синей печатью. Печать Торнадо демонстративно сломал и вытряхнул из папки собранные под большой скрепкой, украшенной той же синей печатью, документы. Скрепка была снята и отложена в сторонку. Дайвер устроил документы удобнее в руках, сплюнул кинжал в урну для бумаг и откашлялся. - "Завещание и волеизъявление Алексиса Алехандро Миэлли, ранжера ранга "паладин", также известного под позывным "Саундбайт", часть два", - объявил он, и Ларгентум тут же выпрямился, напрягся, - "далее - "Завещатель"... - "Алехандро"? - удивилась Аксонна. - У Алекса мать родом с Терры, с Мексики, - пробормотал Серафим. - Санта-Фе, кажется, город называется. Мы детьми там все втроем бывали летом. Правда, Дайвер почти весь отпуск с ангиной пролежал, кондиционером продуло... - Солнышки мои, я вам не мешаю? - осведомился Дайвер. - Прости, булка, - виновато улыбнулась анфорка. - "Принято двадцать шестого декабря тысяча триста двадцатого года по Сурьессе в одиннадцать часов ноль две минуты нотариусом второго класса Найдером Айреном ван Корамалом, ранжером ранга "паладин", также известным под позывным "Палач". - Очаровательно, - фыркнул Ларгентум. - Не бухти на Найдера, он отличный нотариус, - погрозил пальцем Дайвер. - Я у него тоже завещаюсь. - Погодите, - вскинулась Аксонна, - двадцать шестое декабря тысяча триста двадцатого? Это же... - День контракта с дочерью этерианских послов, - кивнул Серафим, - все правильно. - И какого хрена он именно тогда... - Все ранжеры от варлока и выше перед каждым контрактом обновляют или пишут завещания. С опасностями нашей работы ты знакома не понаслышке и... несчастные случаи, - вздохнул сталкер, - имеют место быть. - То есть, все вы... - И ты, как доучишься до варлока, - покивал Дайвер. - Это абсолютно стандартная процедура. Я читаю дальше? - Да. Извини. - "Присутствуют..." бла-бла-бла, подписи, добровольное волеизъявление, справка о психическом свидетельствовании, дееспособность, - заворчал Дайвер, активно шурша откладываемыми бумагами и приложениями, - да-да-да... "Данное волеизъявление вступает в силу ровно через полгода после написания, если Завещатель погибнет в ходе действия контракта, смотрите приложение 7", да сколько можно этих приложений, жеваный же ты торт. - Прости еще раз, Дайвер, - приподняла руку Аксонна. - Чего, милая? - "Через полгода"? - Ага? - Сейчас конец августа. - Все так. - Август - восьмой месяц. Сурьесса же по двенадцатимесячной системе... - Оформление нотариальных документов и сроки по ним у нас соответствуют канонам этерианского законодательства, - объяснил Ларгентум. - В этерианском календаре шестнадцать месяцев. Аксонна поджала губы. - Ладно. Предположим, что это имеет смысл. Все, молчу. - Хвала Пантеону, с официозом мы покончили, - отложил печатные бумаги в сторону Дайвер и взял стопку листов, исписанных, мягко говоря, трудночитаемым почерком Алексиса. Но марона, судя по всему, это мало волновало. - Теперь само... волеизъявление, так скажем. Кхм. "Что до этого кусочка. Он касается одной особой триады, которая с давних и с недавних пор очень и очень мне дорога. Начнем с того... ребят, мне жаль, что так получилось. Если я вернусь в Азурекс грузом двести, я имею в виду. Или не вернусь вообще. Вам и так было нелегко, и еще будет, я знаю, и за это мне жаль. Но я все равно вас люблю и целую. И хочу, чтобы вы знали, что по мне не нужно горевать. Мой путь окончен, я спел все мои песни, и мелодия моя затихла. Это случается. И потом, ранжеры ведь не умирают. Они лишь быть перестают". Голос Дайвера ощутимо дрогнул, и он поднял глаза на Ларгентума. Сталкер тоже был бледен, но чуть улыбался. И, взглянув на друга, кивнул в призыве продолжать. Аксонна чувствовала себя откровенно лишней здесь, но в то же время что-то тянуло ее остаться. Чуйка? Солидарность? Сочувствие? На это она ответить не могла. - "Ларгентуму Арйану Фамленору Фенариусу, - возвестил Дайвер. Серафим чуть сдвинул брови - явно не ждал, что о нем пойдет речь в первую очередь. Торнадо же тем временем полез в коробку и извлек из нее что-то достаточно объемное и увесистое, прямоугольное, в непроницаемой серебристой пленке с синей печатью нотариуса-Палача. - Мы знакомы, кажется, с тобой вечность. Вечность, как мы знаем друг друга от и до. По крайней мере, я надеюсь, что я знаю тебя, вечного студента и душой этерианского подкидыша. Ты помнишь наши лета до того рокового дня, как погиб магистр Элексис Эннобили? Сколько времени мы сидели то у меня, то у тебя, и ты помогал мне с музыкой? Ты и то твое пианино (ты до сих пор его не выкинул, я знаю). Ты был моим первым слушателем и одним из главных вдохновителей, именно твои руки впервые высекали в мир музыку, которую слышал только я один. Ты положил начало моему творчеству и дал имя мне - Саундбайту. Как мы с тобой пели! Как жили на энергетиках днем, потому что ночью все подбирали и подбирали нужные аккорды, ты помнишь? А потом случилось то проклятое задание. И ты закрылся от меня, от Дайвера, от всего мира. Я смотрел на это и не мог тебе помочь. Я ничего не мог, Эл Джи, и это бесило меня страшно. Я хочу, чтобы ты знал, что мне не было все равно, мне никогда не было на тебя все равно, если ты вдруг думал так. И поэтому я был счастлив, когда твое заледеневшее сердце смог тронуть, казалось, невзрачный, но очень упорный лучик солнца. Я был счастлив знать, что ты снова живешь, а не существуешь. И мне безумно жаль, что я уже не услышу, как этот лучик разбудит в тебе музыку твоей души, как когда-то ты разбудил ее во мне. За этим, друг мой, брат мой, Эл Джи, я оставлю тебе нашу с тобой музыку. Это все то, что мы когда-то с тобой писали, играли, пели. Это были счастливые времена, но я знаю, что впереди тебя ждут еще лучше. Вспоминай наши песни, пойте их вместе. И сочините новые". Аксонна вздрогнула, почувствовав на щеках влагу. Дайвер, тоже зашмыгавший носом, отложил листы и передал Ларгентуму, который вытирал глаза, ту монструозную кипу в пленке. Сталкер благодарно кивнул, поставил ее к себе на стол и надорвал верх с печатью. На свет вышла страшно старая, но тщательно хранимая Алексисом столько лет нотная тетрадь, подписанная его легко узнаваемым куролапым почерком. Дата, выведенная на обложке с какими-то цветами, отсылала на четыреста двадцать с небольшим лет - Саундбайт начал музицировать, когда еще даже не пошел учиться в Академию. Вероятно, еще в школе. Ларгентум провел ладонью по обложке, раскрыл тетрадь и неспешно пролистал несколько страниц, разглядывая ноты, знаки, ритмы, собственные старые пометки и, как послышалось Аксонне, негромко напел одну из мелодий, которую она слышала еще в клубе Алексиса И до того. И после тоже.. Анфорка и понятия не имела, что эта песня настолько старая. - Ты дом свой среди звезд найдешь И семью там обретешь. Не будешь никогда одна, Пусть будет ночь темна... Сталкер наконец закрыл тетрадь и прижался лбом к обложке. - Эй, - приобняла его за плечи Аксонна, забеспокоившись. - Все хорошо, Фень. Серафим чуть помедлил, но кивнул. На тетрадь он вновь взглянул с нескрываемой нежностью, провел пальцами по подписи Алексиса и убрал тетрадь к общей кипе под пленку, после чего развернулся к Аксонне и крепко обнял ее, по всей видимости, решительно наплевав на присутствие Дайвера. Анфорка же улыбнулась и погладила наставника по спине, давая ему столько времени, сколько бы ему ни понадобилось. - Да, - отозвался Ларгентум наконец немного глухо, и Аксонна расцепила руки, выпуская его на волю. - И все будет. Дайвер, подобравший листы с волей Алексиса, грустно улыбался и глядел на них двоих, но ничего не говорил. Хотя, была уверена Аксонна, сказать ему было что. - "Аксоннесе Элексис Эннобили, - вдруг продолжил он читать, и анфорка изумленно вскинула брови, глянула на марона, - нашей маленькой звездочке. Что, не ожидала? Что ты, что те, кто рядом с тобой сейчас это слышит и читает. Что, казалось бы, такого особенного в девочке вдвое младше меня, которая только пришла в наш непростой мир и еще очень долго будет с открытым ртом его познавать? Ах, милая, много чего. Я знаю тебя совсем немного, дорогая Акси, но я уже вижу, кто ты и кем ты можешь стать. Я видел, как ты преображаешь все, чего касаешься, малышка, я видел, как ты вдохновляешь и заряжаешь силами и волей. Меня восхищает то, что ты, кто ты, меня восхищает все в тебе, и я жалею, что уже не могу сказать этого тебе лично. Ты - лучик света в нашем Братстве в целом и в нашей компании в частности, и я благодарен тебе за тепло не только для меня, но и для всех нас. Дайверу давно нужен был кто-то одной с ним души, а для Эл Джи ты стала смыслом, причиной и сокровищем. Да-да, я все вижу. Вижу и знаю, как вы друг на друга смотрите. И я за вас очень рад. Так что же я тебе оставлю? Я оставлю тебе мои наушники и плеер - то первое, что нас с тобой познакомило, - полез Дайвер, доставая из коробки две упаковки в той же пленке - побольше и совсем маленькую, с ладонь, которые Аксонна, только сейчас закрывшая рот, тут же взяла и прижала к себе. - Не беспокойся насчет памяти: там еще шесть петабайт свободно для лично твоих треков и песен. Можешь, конечно, мои тоже подчистить, но ты и за неделю там все не разгребешь, так что, как говорится, упс. Помни меня добрым словом, лучик, и позаботься об этой парочке за меня, хорошо?" Блин, - заворчал Дайвер, - я их хотел забрать. - У тебя же нет ушей, Дайвер, - улыбнулась анфорка, снимая пленку, и надела на голову больше похожие на целый шлем наушники Алексиса. Как влитые. - Не в этом дело, Акси, - вздохнул марон, наблюдая, как Радуга принялась возиться с распакованным плеером. - Читай дальше, Дайвер, - кивнул ему Ларгентум и нырнул под стол, чтобы подключить разряженный за восемь месяцев неактива плеер к заряднику. - Уф, - потер лоб Торнадо и встряхнул листки. - Ох. "Дайверу Аунерру ван Вэзоку. Вот мы и добрались до вкусненького. До семечек, так скажем. Я надеюсь, ты там не расстроился, мой кальмарчик, не подумал, что я про тебя забыл. Потому что я не забыл. Тебя я никогда не забуду. Эл Джи, Акси? Их я люблю, да. А вот тебя - обожаю, и ты даже не представляешь, как. Неугомонный, упрямый, а твой смех? Мы впервые познакомились в том же углу в детсаде благодаря ему, помнишь? Потому что я разбил окно, а ты "слишком громко смеялся". Забудь эту дуру-воспиталку, Дайвер, забудь всех идиотов, которые говорят тебе закрыть свой рот. Смех - это музыка души, и я готов слушать его хоть целую вечность, когда мы проводим время вместе. Ты всегда находишь способ раскрасить унылые рожи вокруг - шуткой ли, вкусной выпечкой ли, объятиями ли, от тебя все улыбаются, и я желаю тебе никогда не знать горя и боли самому, брат. Ты - свет и краски даже в самой непроглядной и тусклой ночи, и я хочу тебе напомнить об этом. Не горюй по ушедшему и не оплакивай умерших, Дайвер, но заботься и люби то, что у тебя в руках, тех, кто рядом с тобой. Они все тебя тоже любят не меньше меня. Давай им еще поводы радоваться, плясать, петь и быть собой. И в этом тебе отлично поможет... мой клуб, - упал голос ошарашенного Дайвера. Он тут же нырнул в коробку и достал запечатанную папку, в которой обнаружился полный комплект документов на клуб. - Да. Я оставляю тебе мой клуб, "Медианоче", и со дня оглашения завещания он полностью переходит в твое владение. Надо будет только пинка дать Портвейну, чтобы вышел завтра на работу, а то он птица гордая и за сроками каких-то там завещаний не следит. А девочки мои и так тебя боготворят. Выше нос, Дайвер. Все будет хорошо". Ох, - опустил руку с документами марон и прижал другую к груди, словно ему поплохело. - Ух, мне нужно подышать. - Я предлагаю все это отметить! - заявила Аксонна, снявшая наушники. - И завещание, и вступление Дайвера во владение "Медианоче". У нас вот и специальное место для отмечалова есть, так что соседей пугать не станем. - Сонья, сейчас не совсем время для всего этого, - покачал головой Ларгентум. - А когда будет? - фыркнула анфорка. - Близится самый настоящий конец света, уже завтра все эти асторийские сволочи могут хлынуть к нам. Мы можем погибнуть все на хрен. Зато побегали накануне в своих колесах, как хомячки, ага. И потом, на отдохнувшую голову лучше думается, не считаешь? Когда у нас у всех был последний выходной? - Перед вашими с Аваком экзаменами, - задумчиво ответил Дайвер, сложив руки на груди. - У него еще тогда день рождения был в субботу. А дальше Древний, катавасия с Ладиалом, крышесрывательные новости от Ариадела... и с тех пор да, абзац. - Как будто целая жизнь уже прошла с той спокойной поры, - пробормотал Ларгентум. - Из уст сталкера это звучит особенно хуево, - усмехнулся Дайвер. - Ну так что? - улыбнулась Аксонна, поглядывая то на Торнадо, то на наставника. - Устроим вечер отдыха? Нам ведь необязательно нажираться до поросячьего визга. Соберемся все нашей кодлой, побудем вместе, повспоминаем всякого. - Акси, солнце ты мое, я всегда за, ты же знаешь, - подмигнул ей Дайвер. И уставились испытующе и с ухмылками на Ларгентума. Тот сощурился, уперев руки в бока, и долго молчал. - Ладно, ради Матери, вы ж иначе в покое не оставите. - Шикарно, - протянул руку Аксонне Торнадо, и та с удовольствием отбила ему "пять". - А пока, - сгреб он коробку с документом и завещанием, - мы, наверное, и правда лучше оставим тебя в покое. Да, Аксюш? - Да, да, иди вперед уже. - Я уверен, дорогая, нацеловаться вы двое еще утром успели. Или это была ночь? Когда ты там мне скинула сообщение, что ночевать не придешь? Аксонна напряженно взглянула на Дайвера, Ларгентум же со вздохом потер лоб. Марон же ухмылялся предовольно. - Ну я же не совсем идиот, ну серьезно. А вообще - вам давно было пора, - показал язык Торнадо и отправился на выход.