Ambivalent idea

Вечно шествуешь ты по царству теней, сражаясь со злом, когда другие замирают от страха. Да не будет утолена твоя жажда воздаяния, да не высохнет кровь на твоем мече, и да не испытаем мы больше нужды в тебе. Скрижали Корракса, 7:17, DooM

О нем слагали легенды, которые потом боялись рассказывать потомкам. Легенды о великом воине, облаченном в саму Тьму, о неукротимом звере, собирающем на своих когтях всю боль и ужас врагов. За ним всегда тянулся кровавый след, а найти его можно было по ужасному запаху разлагающихся тел. Без души, но живой. Без человечности, но человек. Тот, кто не желал подобной участи, тот, кто просто пытался помочь людям. Изгой среди живых, чужой среди погибших. Он был частью старой легенды, то, что отжило свое и стало ненужным. Сильный мира сего, его защитник и проклятье, его ходячая моровая язва на здоровом теле. Он стал страшилкой, которой пугали непослушных детей, затертой веками, но не памятью квами, несшего бремя чужой тьмы. Забытая сказка, явь, почти казавшаяся ложью. Он будет концом всего, началом разрушения, Альфой Апокалипсиса и Омегой целого цветущего мира, полного красок и жизни. Константа, у которой нет координат. Переменная, которую невозможно высчитать. Только подобные ему могли сдерживать разрушающую мощь зверя. Хранители мира, заключенные в чудесные амулеты. Пять воинов, чья общая сила могла сравниться с силой черного монстра и Алая Леди, полная противоположность Черного Вестника Горя. И летели века, погребая под песком старые раны боли и отчаянья. Менялись люди и нравы, и в монстре уже не было нужды. Так думалось черному котенку, заключенному в черное кольцо. Так мечталось божьей коровке, привязанной к кроваво-алым серьгам. А Монстр дремал в каждом мальчишке, носившем кольцо. Ждал, когда же его призовут, чтобы снова выполнить свой долг. Ведь однажды гладь воды снова всколыхнется, отражение пойдет рябью, и перед людьми предстанет он, Воин, облаченный в саму Тьму, с когтей которого капает яд и ужас. И да не будет покоя врагам его, до тех пор, пока их кровь еще будет разгоняться сердцем, и да не будет знать усталости Воин, следующий за долгом своим, и да не наступит то время, когда он придет в мир наш…