Во власти врага
19 декабря 2012 г. в 19:02
Сквозь единственное окошко под потолком пробивался лунный свет. Он слабо разрежал густую темноту подземелья, серебря пылинки, летающие в воздухе, и скупо освещал небольшой участок перед окном-бойницей. Три дальних угла помещения оставались погружены во мрак.
Под оконцем, в охватываемом светом пространстве, находилась молодая женщина. Очнувшись, она поняла, что полулежит на разбросанной по холодному каменному полу несвежей соломе, навалившись на стену, с крепко связанными за спиной руками. Но Гермиона всё равно не представляла, где находится, и как здесь очутилась. Заметно округлившийся животик свидетельствовал о шестом или даже восьмом месяце беременности. Для удобства, ноги были немного разведены в стороны, вытянуты, и чуть согнуты в коленях. Она не знала, сколько времени так провела: хрупкое и нежное тело затекло, от холода и обездвиженности сильнее всего онемели руки, женщина продрогла, её проняла мелкая дрожь.
...Прошло несколько лет после окончания школы чародейства и волшебства Хогвартс. Гермиона и Рон поженились, и счастливо жили, обзаведясь дочерью, и назвав её цветочным именем Роза. Теперь они ждали появления ещё одного малыша...
Далёкий скрежет медленно отворившейся массивной двери, обитой металлом, возвратил Гермиону от угнетающих раздумий и полудрёмы в реальность, но, из-за того, что дальше была темнота, Гермиона не сумела понять, какое помещение соседствует с этим. Она внимательно вслушивалась в отдалённые звуки лёгких шагов, гулко раздающиеся в тягостной тишине. Сейчас приходилось полагаться только на слух, тем более, что из-за льющегося прямо на неё лунного света женщине трудно было рассматривать что-то в темноте и в глубине. Кто-то медленно приближался, она настороженно готовилась увидеть гостя. По времени, потраченному неизвестным на преодоление расстояния, Гермиона примерно смогла оценить размеры своей темницы: она казалась необъятной. Находясь последние несколько дней в безызвестности, молодая колдунья с растущим страхом напряжённо, до боли в глазах всматривалась в черноту. В этот момент она ещё могла гадать – с добрыми или злыми намерениями к ней подходят – и надеяться на лучшее. Возможно, это её спаситель.
И вот из тьмы вышел Драко. Это вмиг разрушило все надежды пленницы на спасение. Его появления Гермиона ожидала менее всего. Завидев своего врага, она, в естественном желании стать маленькой и незаметной, стараясь уменьшиться в размере инстинктивно сжалась. Парень, одетый во всё чёрное подошёл почти вплотную. Над бедняжкой нависла тёмная стройная вытянутая фигура блондина. Ему было безразлично, что беременная мёрзнет. Высокий рост слизеринского красавчика усиливал его превосходство над бедной узницей. В одной руке он держал волшебную палочку, в другой - незажжённый факел. Малфой заткнул его за предназначенную для этого уродливую железку на стене. После чего взмахом палочки и мысленно произнесённым заклинанием наколдовал в факеле пламя. Теперь они отлично видели друг друга.
– Попалась, грязнокровка? – зазвенел среди гнетущей тишины голос Драко. Отвыкшей за последние дни от любых звуков Гермионе он показался оглушающим. Внезапно нагнувшись, колдун вполсилы ударил её правой рукой. Хлёсткий удар пришёлся, соответственно, на левую щёчку жертвы, отчего её голова резко развернулась вправо и впечаталась виском в древнюю каменную стену. Гермиона не знала, что он сейчас с ней сделает, но отчётливо помнила, как в начале шестого курса в поезде Драко ударом ноги сломал нос лежащему на полу без сознания Гарри. Придя в себя от пощёчины, она, отдышавшись, широко распахнутыми глазами уставилась в холодные серые глаза блондина, не теряя надежду на милосердие. «Непонятно как я здесь оказалась, но сейчас я в его власти, и он, конечно, всё припомнит и оторвётся на мне. Расправится так, что Рон меня не узнает. Унизит и искалечит – я буду вспоминать это до конца жизни. Например, он легко может приказать лизать его обувь. А затем ещё придёт его отец, который презирает грязнокровок... » – с горечью думала она, не смея отвести взгляд.
Больше всего будущая мама опасалась не за себя. Предчувствуя пытки и, возможно, вынужденное голодание, она панически боялась не своих увечий или смерти. Ей было страшно потерять нерождённого ребёночка. Она чётко понимала, что попала в руки злодея, и, в результате действий Драко, возможен выкидыш, либо мать и дитя умрут одновременно. К осознавшей свою участь женщине медленно подступали слёзы, поначалу их было немного. Драко был непредсказуем, и она рыдала ещё и потому, что не знала, что он вытворит дальше. Унизительно было расплакаться перед своим давним врагом. Но ещё большим унижением являлось то, что она даже не могла утереться – связанные руки не позволяли этого сделать. И он всё это видел и ликовал. Слизеринский злодей наслаждался долгожданным зрелищем. Эта напуганная зазнающаяся грязнокровка у его ног, что может быть желаннее?
Капля медленно скатилась из правого глаза пленницы. Бедняжка ещё надеялась вызвать своими слезами сочувствие в злодее, который держал её в холодном подземелье, связанную и голодную. Следующие удары наносились ногой и по ногам. Она забилась, тщетно пытаясь увернуться от побоев. Вообще же, избивать беременную, да ещё ногами, было в его репертуаре. Гермиона поджала ноги и постаралась их соединить, ведь перед ней был сейчас не Рон, а посторонний парень, и на ней были не брюки или какой-нибудь удобный комбинезон для женщин, находящихся в интересном положении, а хлопковое красно-фиолетовое домашнее платье. Меньше всего ей хотелось, чтобы Драко видел её в такой позе. Бывший слизеринец, наблюдая за её позором, чуть слышно посмеивался.
– Пожалуйста, Драко, умоляю, только не живот, ты же видишь – я беременна. Бей куда хочешь, но только не по животу, – отбросив былую гордость, с дрожью в голосе прошептала она, интонационно выделяя слово «умоляю». Зная его характер, она чувствовала – именно это ему особенно понравится. И нисколько не ошиблась – такая речь была мёдом для ушей садиста. Блондин чувствовал себя на седьмом небе. Гермиона прочла это по выражению его сияющего лица. Его окатила волна счастья, ладони вспотели. Ещё бы, грязнокровая паршивка, думал он, умоляет его и сама же признаётся в этом.
Гермиона подставляла под удары ноги. "Только не живот", – подумала она, почти теряя сознание и моргнув двумя глазами. Обе слезы одновременно стекли по её скулам. Затем из правого глаза скатилась по ранее проложенной дорожке ещё одна. Следующая вытекла из левого. Она знала – злодей рад её боли, отчаянию и унижению. В эти минуты он был уверен в собственной безнаказанности. Герми поняла это. Из-за влажной пелены, застилающей глаза, она уже плохо видела лицо своего мучителя.
Драко балдел от осознания своей безграничной власти над красивой женщиной, находящейся в его плену. Слёзы не были вызваны болью – как раз её-то и можно было стойко переносить. На самом деле Малфой бил не сильно, старательно избегая области живота, прекрасно сознавая, что как раз туда бить не нужно. Для того чтобы случилось неисправимое, Гермиону необязательно было избивать или пытать – психологическими приёмами её достаточно было довести до нервного срыва. Драко, понимая это, лишь слегка издевался над беззащитной жертвой, больше упиваясь её страхом, и действуя, как энергетический вампир, нежели, действительно желая ей навредить.
Глядя на неё сверху вниз и плавно поведя головой в сторону – совершенно в манере Тёмного Лорда, надменно улыбаясь, он, понизив голос и растягивая слова, с наслаждением произнёс:
– А хочешь Круцио? – Драко держал волшебную палочку в зоне видимости Гермионы.
– Нет!!! – её голос сорвался на крик, и Герми, в знак отрицания, отчаянно замотала головой, в губах не осталось цвета. Он вздрогнул от удовольствия. Злыдень торжествовал, ему было очень приятно доводить её. Всеми своими действиями Драко старательно нагнетал атмосферу страха и отчаяния, желая психологически подавить свою жертву и сломить волю к сопротивлению, подчинить, сделать податливой и покорной, чтобы в дальнейшем с ней можно было делать всё, что заблагорассудится.
Однако, не собираясь пытать её каким-либо заклятием, Драко спрятал палочку, и вынул из внутреннего кармана пиджака удлинённый предмет с чёрной ручкой, затем медленно освободил его от обматывавшей полосы плотной чёрной ткани. Наслаждаясь каждым мигом, он выверял и смаковал свои движения, прекрасно зная, что его узница, находясь в сильном нервном напряжении, внимательно наблюдает за ним, жадно ловя взглядом малейший жест. Наконец, увидев лезвие ножа, ярко блеснувшее в лунном сиянии, Гермиона завизжала во всю мощь своих лёгких, думая, что это конец. С нарастанием визга, рвущегося от находящейся в животном ужасе жертвы, к нему подступала мощная пламенная волна, всё обширнее захватывая сознание и даря феерические ощущения. В итоге его снова накрыло блаженство, разлившееся по всему телу приятным жаром. Осмысление реальности изменилось – Драко уже еле контролировал себя.