Две души

Моему недовольству не было предела. Но я знал, на что подписываюсь, точнее никто моего мнения не спрашивал. Отправили в дикарскую страну налаживать дипломатические отношения. Ага, как же. Нутром чувствую, что господину Фредерику прожужжали все уши о моей опасности и, чтобы я не совершил переворот, этот старый черт сослал меня в Лютерс. Никакие попытки объясниться не помогли, и вот, я стою на пограничном посту, где смуглые коренастые людишки, конфискуют все прелести цивилизации. Автомобиль, мобильный телефон, компьютер и, что самое ужасное, косметику. Я представил, как «преображусь» через несколько дней, когда лак для волос начнет отваливаться кусками. — Вильям Танецки, проследуйте к пятым воротам, — голос таможенника не выражал никаких эмоций. Я, недовольно буркнув про невежливое обслуживание, сел в подготовленную для меня тележку. Именно «тележку», назвать эту рухлядь каретой язык не поворачивался. Два жутких дня тряски по кочкам, через мрачное болото, славившиеся удалыми разбойниками. Хотя бы пистолет разрешили оставить, но при условии, что я его сдам сразу при прибытии на мое новое место службы. Насколько бы дорога не была некомфортной, я собирался провести ее с пользой – из-за неожиданного отъезда я не успел выучить лютерский язык. Варварское наречие не сильно отличалось от моего тамперского, они входили в одну языковую группу, поэтому зубрежка давалась легко. Думаю, к приезду, смогу сносно изъясняться. Так и вышло. Местный городской слуга (таких в Тампере называют «мэр»), с восторгом оценил мои познания. Конечно, будь я неучем, ему бы пришлось объясняться на корявом тамперском, либо вызывать из столицы переводчика, а это лишние расходы и трата времени. — Добро пожаловать, сэр Танецки! Я так рад вашему визиту! Спасибо, что выбрали наш город, — щебетал Рурук Мелки, стараясь произвести впечатление заботливого хозяина. Мне не хотелось расстраивать мужика, сообщая, что я не рвался в их захолустную деревню, именуемую городом. Столица была бы куда предпочтительней. — У нас всего две тысячи жителей, но торговля развита и есть целая школа и взрослое образование, — продолжал Рурук. Под взрослым образованием он имел в виду, наверное, университет или колледж, черт разберет их систему образования. — Вы будете жить в большом доме в самом центре, вместе с остальными чиновниками. В распоряжении у нас находится спальня, гостиная с плитой и умывательная комната на заднем дворе. Щедро, ничего не скажешь. Но свой сарказм опять оставил при себе. Для дикарей распоряжаться такими просторами являлось роскошью. Приехал в чужую страну, живи по их правилам. Ничего, иногда бывало хуже. — И еще, завтра к вам придет наш человек, который введет в курс дела, и будет помогать обжиться. Надежный мальчишка, — увидев мое слегка скривившееся лицо, Рурук поспешил заверить, — Он не будет Вам мешать! Можете распоряжаться им как слугой, для него уже честь находиться лишь в одном с Вами помещении. Слуг еще не хватало. Я, уча язык, всеми силами пытался избавиться от переводчика, а тут ко мне приставляют шпиона. По-другому я видеть это не желал. Все было не так ужасно, как я представлял. Спальня и гостиная приятно удивили размерами и убранством, а умывательная оказалась просторной баней с отдельной туалетной комнатой. Жить можно. Я подошел к большому напольному зеркалу и с опаской посмотрел на отражение. Лак начал опадать и то тут, то там, торчали непослушные завитушки. Волнистые каштановые волосы напоминали о моем неблагородном происхождении, об интрижке отца со служанкой, которая погибла сразу после родов. Поэтому то в высших кругах меня недолюбливали: никто не хотел дышать одним воздухом с полукровкой, но мои дипломатические способности многим затыкали рот, заставляя считаться и, иногда, бежать за помощью. В свои почти сорок я добился большего, чем добиваются иные аристократы, лижущие задницу Председателю. Поймав под дверью худенького парнишку, выполняющего обязанности местного консьержа, я поинтересовался, где можно пропустить пару стаканчиков и поразвлечься. Думаю, он понял правильно мои намерения и, смущенно улыбнувшись, отправил на соседнюю улицу в так называемый кабак «Городок». Щедро отблагодарив его десяткой, я с наслаждением представил предстоящий отдых. Я был вдовцом и отцом двух погибших детей. У меня не закрадывался ни грамм сомнения, что убийство совершенно по заказу. Одно время я всегда с собой носил «черный блокнот», в котором были записаны все возможные кандидаты в заказчики, но со временем злость прошла и заменилась пустотой, которую я заполнял случайными женщинами. И сейчас я хотел упускать шанса поразвлечься с местными красотками, которые, надеюсь, здесь имелись. По рассказам, лютерские женщины очень хороши. «Городок», как и многие здания, представлял собой двухэтажную деревянную постройку с маленькими застекленными окнами. Внутри царило умеренное веселье подвыпивших завсегдатаев, с любопытством озирающихся на незнакомца. — Бутылку самого лучшего алкоголя в вашем заведении, — я сел за угловой столик, удачно спрятавшийся под лестницей, и вполголоса прошептал на ухо разносчику. — А как у вас с другими развлечениями? Лишь от выпивки удовольствия не получишь. К счастью, парнишка, такой же смуглый, как и все в стране, правильно меня понял и попросил подождать полчасика, мне подберут особу посолидней. Ответ меня устроил, и я приложился к местному поилу, вполне недурному. — Добрый господин, заказ пришел, — передо мной возникла крупная женщина, и я уже хотел возмущаться вкусу подборщика, как из-за ее спины показалась фигуристая дама в длинном платье, закутанная в шаль. Перед глазами плыло, и разглядеть «товар» составляло трудности, но расплывчатый образ меня удовлетворил. Договорившись о цене, явно завышенной, но приемлемой, тетка указала на второй этаж, на котором располагались комнаты для утех. Не мои апартаменты, но для ночи с женщиной сойдет. — Ну что, красавица, покажи свою красоту, — я уселся на кровать, ожидая, когда девушка скинет с себя одеяния. Она не торопилась, явно перебарывая себя, пальцы подрагивали, не позволяя быстро расстегивать ряд пуговиц. Недовольно вздохнув, я притянул девку к себе и повалил на постель. Могу и в платье, в таких делах не привередлив. — Да не рыпайся же ты! Я не заказывал себе дикарку, — мой грозный тон подействовал, и девушка замерла. — И бревно тоже. Работай, как тебя учили, или в вашем городишке не умеют ублажать мужчин? А девка все молчала. Немая что ли? И платок так с лица не сняла. Убирая помеху, я хотел припасть к ее губам, но вовремя остановился. — Твою мать, — что бы не зря гневить местных богов, я умело скользнул под подол и нащупал мужские причиндалы. — Вот так у вас дорогих гостей принимают? — Надо было уточнять товар, — ехидно ответила моя покупка. — Долго виснуть будешь? Или может все тамперовцы бревно? — передразнил он меня. — Делай, что положено, и разбежимся. Ничего делать я не собирался. Откинувшись назад, я в сердцах выругался, что эти дикари меня кинули, как мальчишку, и даже не придерешься. Грозно скосившись на лежащего в соблазняющей позе парня, я рявкнул, как можно серьезней: — Вали, что бы глаза мои больше тебя не видели. — Ты оплатил ночь, вот теперь и терпи. Секс-то будет, или я зря часы потратил? — Ищи себе другого клиента. — Ты меня уже купил. Нехорошо товару пропадать, не находишь? — с вызовом сказал парень и попробовал меня опять увлечь на себя, но лишь получил кулаком по наглой морде. — Не лапай меня. Развлечениями дикарей не увлекаюсь. Это же какая деградация должна быть, если у вас возможны однополые отношения. Вы и так вымираете как мухи, а еще и искусственным путем убиваете рождаемость. — Не чужаку учить жить. Страна с одноразовыми душами, — фыркнул парень. Видимо, мальчишка ссылался на местную религию, основывающуюся на переселении душ. В Тампере же ходили верования о попадании души после смерти в другой мир. Различие религий был, чуть ли не главным камнем преткновения между нашими странами. — Сколько бы ты не пытался радеть за нашу демографию, но в стране и так слишком большая смертность, а это значит, что им не хватает душ умерших. Что лучше: плакать над маленькими трупиками или их не рожать? Только не надо говорить про убийство в зародыше, в отличие от вашей системы защиты от беременности, наши способы контролировать рождаемость обычный инстинкт защиты потомства. Я присвистнул. А шлюха была больно начитанной, на простолюдина не тянул, и как же всезнайку затянуло на продажу тела? Или в Лютерсе обычное дело таким образом развлекаться. — Только контрацептивы имеют свойства не срабатывать, а вы однополым сексом убиваете саму возможность родить детей. — Слабое оправдание от человека, в стране которого еще обычная практика аборты, — настаивал на своем парень. — Нечем крыть, да? — Это идет против самого смысла жизни. — Ваша религия устарела. Ее создал латентный гомосексуалист, стесняющихся своих сексуальных предпочтений. — Да где ты таких слов понахватался? — моему удивлению не было предела. — Что, привык считать всех лютерсцев тупым скотом? Конечно, именно малограмотных деревенщин вам отправляют в качестве прислуги. — Хватит фамильярничать, хоть знаешь, с кем ты разговариваешь? — я попытался надавить разболтавшегося мальчишку авторитетом. — С аристократической сволочью, не считающей наш народ за людей. В точку, ага? — Вы бы как люди себя вели, за животных бы не принимали. Прекратим бессмысленный разговор. Выметайся, — я указал на дверь. — Я не псина, что бы выполнять приказы. — Это приказ клиента. — Много о себе думаешь, — хмыкнул парень. — Как только ты отдал в руки сутенеру деньги, сразу же превратился в ничто. Даже не пытайся уйти. Дверь закрыта на замок. Но если жизнь не дорога, прыгай в окно, как раз под ним раскинулся прекрасный колючник. Для надежности я все равно подергал дверь. Заперта. И выглянул в окно. Действительно колючник. Ничего не остается делать, как ждать утра. Выспаться не удастся. Хотя можно выкинуть надоедливого парня в окно, но хорошо ли начинать приспособление к стране с убийства? «Товар» довольно лежал на кровати, всем видом показывая, как он себя комфортно чувствует, насвистывая жизнерадостную мелодию. — Как звать? — решил я немного почесать языком для убийства времени. — Черноснежка, — щелкнул языком нахал. — Да вижу, что не «Бело», — прошипел я. Парень был смуглее встречавшихся ему лютерсцев, возможно, он родился в южных районах, где проживали чернокожие племена. — Нормальное имя скажи. — В борделе у меня только одно имя, — отрезал парень. Разговора не получилось. Слава всевышним, я из бара прихватил еще одну бутылку качественного алкоголя, но с этим раздражителем на кровати даже отменная выпивка не приносила радости. Теперь разговор начал парень: — Как же так получилось, что благородный человек, только спрыгнув с кареты, сразу же отправился баб трахать? Неужели, в вашем Тампере больше не дают? — После долгой изнуряющей поездки нужна физическая разрядка, — на полном серьезе ответил я. — А если бы не оказалась борделя, что бы ты делал? — не унимался Черноснежка. — А что все мы делаем, когда не достает секса? — передразнил я. — Так тебе сейчас не достает секса, давай дрочи, я посмотрю. Все равно развлечений до утра не предвидится. И дай уже стакан, наконец! Слишком много для тебя одного. Наглость продажного парня поражала. Вот и первое впечатление о лютерсцах. Наглые шлюхи, я еще долго не забуду этой ночи. Черноснежка не церемонясь, уселся на подоконник, глотая алкоголь из горла. — Спасибо, папаша! Оплатил, напоил и дураком остался! Пересечемся как-нибудь, город маленький, а слухи здесь ползут, как тараканы. Быстро всем станет известно, о «благородности» иноземца. Бай-бай! — И не дождавшись моей реакции, парень выпал в окно. Сердце екнуло. Быть не может, что это подосланный агент, специально направленный испортить репутацию убийством шлюхи. Ожидаемого крика не прозвучало. Я бросился к проему, но Черноснежки и след простыл. Только в темноте белел лоскут платья на колючках. Провели. Я уже ненавидел эту страну. Сборище дикарей и подлецов, но я быстро построю городишко, каждый будет ходить по стройке смирно. А первым делом я закрою грязный притон, надувающий иностранцев.

***

— Как себя чувствуешь? — надо мной зависла знакомая фигура доктора. — Сегодня не спалось, а если засыпал, снились сны про другие миры, — я с удовольствием вспоминал сказочные замки и полные голубые речки. — Мальчик мой, да это же отличный предвестник! Значит, твоя душа скоро отмучается и подарит жизнь ребенку, — врач радостно позвал медсестру. Я плохо слышал, о чем они говорят, лишь разобрал слова «священник» и «ритуал». В отличие от доктора, меня не радовала перспектива покинуть больное тело и переместиться в детское. Кто виноват, что я родился со слабым здоровьем? Но я уже двадцать лет борюсь за свою жизнь, значит кому-то мое существование надо? Не хочу менять тело. Не хочу терять воспоминания. Но врач, увидев мое беспокойство, начал успокаивающе гладить по голове и приговаривать о лучших временах. Я знал его секрет. У него был больной сын, четырех лет, и если промедлить, ребенок умрет от отсутствия души. Он надеялся, что моя душа попадет именно к его сыну. Видимо, священник заверил его за определенную плату. На глаза навернулись слезы. Даже священный ритуал превратился в предмет продажи. И, правда, зачем задерживаться в этом мире?.. — Привет, Роки, — знакомый голос, выдернул меня из мучительный мыслей. — Кирис! — моей радости не было предела. Вот ради кого я живу, Кирис очень расстроится, если душа сменит тело. — Как спалось? — ласково поинтересовался он. — Отлично! Видел красивые сны, жаль доктор их не правильно расценил, — наконец, подняв взгляд на друга, я увидел фингал. — Ты опять подрался? Кто на этот раз? Как можно не беречь тело! Мне было сильно обидно, что, имея крепкое здоровье, его никто не берег, расценивал как что-то обычное. Но это «обычное» было только для них, для меня это было сокровище. — Пустяк! Синяки красят мужчину. — Больно было? — поинтересовался я, поглаживая потемневшее место, думая, что так оно быстрее придет в норму. — Моему обидчику было больнее, — заверил он меня. — Тебе потом еще хуже не достанется? — испугался я, не хватало еще потерять единственного близкого человека. Родители отказались от меня лет в пять, они отчаялись ждать, когда в ослабевшее тело придет душа и отдали в больницу при храме. Здесь я и пролежал остальные пятнадцать лет. Временами мне становилось лучше, и я мог гулять по территории возле святилища, где в шестнадцать, познакомился с Кирисом. Я был поражен им: красивый, здоровый, целеустремленный, поступивший во взрослую школу, изучающий политику и мечтающий посетить множество стран. Для меня, прикованного к постели, его мечты стали моими. Но, кажется, наша дружба подходит к концу. Я не стал ему говорить о приближающейся смерти, не нужно беспокоить Кириса, я всего лишь для него обуза. Пообщавшись как обычно на разные темы, друг, чмокнув меня в лоб, пожелал хорошего дня и поскакал на работу. Пока, Кирис, возможно, мы больше не увидимся. *** — Сэр Танецки, рад вам представить помощника – Кириса Мелки, — Рурук подвел ко мне смуглого молодого человека в темно-зеленом камзоле и с фингалом под глазом. Конечно, никто не сомневался. В этом месте все шло не по-моему. Парень не подавал никаких признаков нашего вчерашнего знакомства. Но еще не понятно кто выигрывает он молчанки: я опозорюсь перед незнакомым человеком, а он перед родным дядей. — Будьте с ним помягче, он еще только изучает дипломатию и с радостью поучится у такого опытного человека, как Вы, — Рурук радостно потрепал племянника за плечо. — Не волнуйтесь, многоуважаемый, я всегда рад ученикам. Можете на меня рассчитывать, я сделаю из него настоящего человека, — уверил я мужчину, так что бы подоплеку слов понял лишь Мелки младший. — Я и не мог рассчитывать на такую доброту! — раскланялся Рурук, заставляя и Кириса склонить голову, но тот явно с недовольством повторил унизительное действие. — Сэр Тануски, я полностью в вашем распоряжении, — учтиво поклонился младший, что обрадовало его дядюшку, который прохлопал оговорку. Значит, даже сейчас будешь огрызаться? Я умел ставить на место нахальных мальчишек, думающих, что они выше меня лишь из-за благородного происхождения. Смейся, смейся, пока время не придет. Дело было в том, что «тануски» на тамперском означало «похотливый». — Ха, хорошо тебе разместили, — ляпнул парень, как только Рурук скрылся из виду. — Сними ботинки или тебя не учили хорошим манерам? — возмутился я, но Кирис еще сильнее начал топтаться по ковру. — Я не слуга, а твой помощник, ты можешь мне давать советы, а не указывать. — Твой заботливый дядюшка счел нужным меня предупредить, что я могу распоряжаться тобой как слугой. — Не слушай бредни старого маразматика, ему давно пора на свалку. — Я волновался, что ты хамишь лишь мне, а смотрю, тебя все не устраивают. И хватит фамильярничать, мы не в борделе и ты больше не шлюха, а мой помощник, младший по статусу, а значит прояви ко мне уважение, — очередная попытка поставить наглеца на место. — Ты мне опять платишь, и мы не занимаемся сексом. Похожая ситуация, не правда ли? — оскалился Кирис. — Я сам буду решать, как к тебе обращаться, мое уважение еще нужно заслужить, «тануски». Смейся, пока можешь. Я уже просчитывал варианты, при которых мог засадить парня в тюрьму. Пока самый реальный, обвинить его в государственном шпионаже, но это после, когда терпение совсем лопнет. Я протянул стопку бумаг: — Рурук очень расхваливал твою образованность. Заполни-ка эти бумаги. И что бы никаких опечаток или провокаций. Работа не допускает личной неприязни. А парень совсем не безнадежен. Он молча принял бумаги и сразу же начал их разгребать, усевшись за большой письменный стол. Я уже спустил ему с рук, что он занял мое кресло. Не прошло и часа, как Кирис вернул документы. Комар носа не подточит. Все четко и лаконично. — Убедился в моей профпригодности? Экзамен прошел? — высокомерно спросил Мелки, как будто решил задачу государственного уровня. — Неплохо. Но ты считаешь, эти бумажки показателем твоего уровня? Если да, то мне жаль тебя и жаль ваше низкое образование, — я кольнул парня в ответ и его защита начала давать трещину. — Тупые задания, тупой руководитель, — хмыкнул он. — Свободен, — я его проигнорировал. — Придешь вечером разбирать свежую корреспонденцию. — Нехорошо все работу сваливать на другого. Я помощник, а не раб. — Скажи спасибо, что стаканы носить не заставляю. Исчезни. Не ожидал я, что варвар доставит столько головной боли. Успокаивало одно — до сих пор не пошли слухи о чужеземце-развратнике, Кирис благоразумно умолчал об инциденте. Я с тоской посмотрел на тяжелые часы. Не люблю круглые циферблаты, где мои электронные? И где ноутбук, с помощью которого я быстро бы проверил последние новости, наверняка узнав, что-нибудь интересное о своем отъезде. Желтая пресса с удовольствием перемывает косточки дипломату-полукровке, отправленного в ссылку. Может, даже хорошо, что я не вижу этого безобразия. Я взял местную газету и пробежал по заголовкам. В городке ничего интересного не происходило, самое знаменательное событие - мой приезд. На страницах я расхваливался так, что мне самому захотелось стать Вильямом Танецки. Все рассуждения были простым оттягиванием времени. Я не хотел идти в баню, я не хотел смывать последний слой лака и так на честном слове сдерживающего пышную копну кудряшек. Но не ходить теперь вечно грязным. Давай, старина Вильям, поднимай задницу, уже не желторотый мальчишка, комплектующий из-за происхождения. Ну вот, теперь я похож на клоуна. Я с печалью отвернулся от зеркала и застыл от удивления и возмущения. Позади меня чуть ли не пополам складывался от хохота мой юный помощник. — Да ты красавчик, похотливый, — смех из него так и пер. — Ничего не хочу слышать от парня с коротко обстриженными волосами. — Тебе бы тоже не мешало подстричься, а то только ворон пугать, - и Кирис залился в новой истерике. — Мальчик, выйди вон и успокойся, а когда приведешь свои эмоции на место, я тебя выслушаю. На меня не обратили внимания, Кирис смеялся минут пять, пока смех не превратился в сухой кашель. — Ты сделал мой день, — он добродушно взглянул на меня. Это был первый нормальный, похожий на дружелюбный взгляд. Значит, идиот может не только хмуриться. Я решил поднять щепетильную тему, которая меня волновала весь день: — Зачем ты работаешь в борделе, если имеешь образование и всегда сможешь найти престижную работу? — Мне за одну ночь, бывает, платят столько, сколько я получаю за неделю, — серьезно ответил Кирис. Я не ожидал честного ответа, это подняло его немного в моих глазах. — Я могу платить тебе столько же, главное что бы ты не шлялся по сомнительным заведениям. — О, покупаешь меня на каждую ночь? — обычное ехидство парня вернулось. — Так не хочешь, что бы другие ко мне прикасались? Но оно и понятно, где ты еще найдешь такого потрясного парня? Беру слова назад, он неисправим. — Так соглашаешься на условие? — настаивал я. — Да, конечно. Я что на дурака похож? Слава Богу, хоть это выяснили. Теперь следующий шаг к исправлению. — А так же ты перестанешь мне тыкать и ходить по коврам в грязной обуви. — Ты мне сразу весь список изложи, не люблю информацию по кускам получать. — Пока все. Об остальном будем договаривать по мере поступления проблем. — Слушаюсь. Тебе… ээ… то есть Вам от этого легче? — полюбопытствовал Кирис. — Не только мне, но и тебе. Если хотим работать одной командой, уважение не помешает.

***

Я хотел заткнуть уши подушкой, но звуки все равно проходили. Кирис не надо! Не делай глупостей! Я ценю твою доброту и заботу, но против судьбы не попрешь, я и так много пожил. Сегодня ночью священник проведет обряд и моя душа переместиться, молю Бога, что бы мы встретились с Кирисом в следующей жизни, и он узнал меня. Пожалуйста, о большем не прошу. Никчемное желание по сравнению с отданной жизнью? И, друг мой, не надо уверять, что все будет хорошо. Что завтра ты придешь, как и раньше. Может быть, ты и придешь, только меня здесь уже не будет. Просто, давай попрощаемся, а то потом ты будешь жалеть, что не сделал этого. — Ничего не говори, — я притянул к груди Кириса, что бы он мог тихо поплакать. — Все обойдется! — всхлипы мешали говорить. — Ничего не обойдется, просто побудь подольше со мной, хочу, что бы последние минуты были самыми счастливыми. Кирис со слезами на глазах, провел теплой ладонью по моей щеке. Касание стоило миллиона слов, я знал, что он хотел сделать и не собирался останавливать. Пусть. Этот поцелуй все равно через пару часов ничего не будет значить. Его чувства были как открытая книга, жаль, я никогда не мог ответить ему взаимностью. Лишь друг. Или я просто сдерживал себя, зная, что мы никогда не сможем быть вместе? Для его же блага не показывая свою благосклонность? Теперь не важно. В тот момент, когда губы соприкоснулись, мое душевное спокойствие рухнуло. Я ревел в голос, при этом еще сильнее прижимая к себе Кириса, заставляя его рыдать в унисон. Но всему приходит конец, не мне ли не знать? Прощай Кирис, прощай мир, прощай воспоминания.

***

Ничего нет лучше утренней пробежки. Но жители захолустного городка не могли знать такую простую истину. Я в одиночестве бежал по каменистой улице, разглядывая одинаковые фасады зданий. Теперь появилась возможность изучить город получше. Пару магазинов, пару кабаков, школа, так называемое высшее учебное заведение — все выстроилось в ряд. За ними располагались жилые кварталы, еще скуднее оформленные, чем общественные здания. Красивым я бы назвал лишь местный храм, единственное строение из камня. Белые стены стремились вверх, а приплюснутая крыша возвращала их на землю. Заинтересовавшись постройкой и обежав ее кругом, я наткнулся на двух мужчин, тащивших тяжелый черный мешок, я бы пробежал дальше, но оттуда начало вываливаться что-то непонятной формы. — Осторожно, вещи теряете, — я подскочил, хватая предмет, и чуть не прикусил язык от неожиданности. Рука. Человеческая, теплая. Скользнув по запястью, нащупал пульс. Есть. Пусть и слабый. — Вы что творите? — Сэр, не мешайте, нам надо труп похоронить пока солнце не встало, — отозвался первый. — Да какой труп?! Он еще жив! — моему возмущению на дикость людей не было предела. — Обряд ночью провели, душа отошла. Вопрос времени, когда бездушное тело умрет, — объяснил второй. — Что-то не то с вашим обрядом, если бы душа отошла, оно бы сразу же умерло, — я пытался убедить деревенщин в своей правоте. И получалось. — Послушай, Тик, и правда. Мне обряд тоже не понравился. Может, священник ошибку допустил? Мальчишка еще в сознании был, когда душу вытягивали. Может и не вытянулась? — Ты что, священнику не доверяешь? Он и душу твоей матери благополучно извлек, а та, зараза, цеплялась за бессмысленную жизнь, — возразил второй. — Но она сразу умерла, я проверил, а этот кажись, еще трепыхается, — он указал на мешок. — Итак, никаких пререканий, тащите его в больницу, — я надавил на них. — Мы же только что оттуда вынесли, — недовольствовал первый. — Не важно, тащите. В долгу не останусь, — я брякнул карманом, в котором имелись пару медных. На мужиков это произвело эффект. — Что вы себе позволяете, — седой низенький мужчина ошарашено смотрел, как «труп» возвращают на место. Видимо, это был врач. — Это что вы себе позволяете. Вы доктор или кто? Как можно отправить закапывать мальчишку, не удостоверившись в смерти? — негодовал я. — Ритуал проведен, ему ничего не поможет. — Вы слуга науки, какая к черту религия? Вы мозгами должны думать, а не пятой точкой! — мальчишку переложили на койку. — Он в коме, — я хорош был не только в политике, но и в медицине. — Нужны медикаменты, — я быстро набросал список нужных препаратов. — Никаких медикаментов, на все воля Господа, — врач смотрел на меня как на умалишенного, но и я не отставал, на моем лице выразилось все, что я о нем думаю. — Вы тут чем занимаетесь? Врачебной практикой или шарлатанством? Я заплачу, только не дайте мальчику умереть. Глаза доктора недобро сверкнули. Продажная страна, каждого можно купить. Но не такая же ситуация в Тампере? Только суммы побольше. — Но зачем спасать мальчика? — не понимал врач. — Он ваш близкий? — Как «зачем»? Человеческая жизнь никем не ценится? — Его душа отошла к ребенку и проживет долгую счастливую жизнь, ту, которой он не мог похвастаться в этом болезненном теле. Опять краеугольный камень. И как втолковать дикарям, что жизнь одна и никаких периселений душ не существует, что это их невежественное заблуждение? Я решил быть умнее, и показать, что поверил им. — Если душа отошла, то существование его тела никому не мешает? Так? Врач задумчиво кивнул, соглашаясь. Первый шаг сделан. — Вам никакого вреда от поддержания жизни в теле, вдобавок, хорошая сумма за содержание, а мне душевное спокойствие? Взаимовыгодная сделка, не находите? Врач закивал еще активнее. Хорошо, осталось добыть медикаменты. — Я могу попросить специально для вас нужные лекарства, — подтвердил доктор. — В нашей больнице искусственное поддержание жизни не приветствуется, а в столице уже стало частой практикой. Я все достану. — Рассчитываю на вас, — я облегченно выдохнул. Вот чем-чем, а заниматься выручкой коматозных, я точно не планировал. Судьба странная штука. — Если после этого ты думаешь, что я буду к тебе лучше относиться, то даже не надейся, — смуглый парень налетел на меня с ходу. И с чего у него по утрам скверное настроение? — Я рад, что ты стремишься работать, но сейчас лишь восемь утра, — голова и так болела после недавних приключений, а еще Кирис ворчал не на шутку. — Ты из-за меня это сделал? Знаешь, я благодарен, но под тебя стелиться не буду, — не унимался лютерсиец. — Мы вчера о чем договорились? Никаких «ты». Если ему нравится истерить, пусть. Но за дверью. Я только хотел сделать замечание, как зеленые глаза оказались на расстоянии метра от моего лица. — Ответь, — Кирис поправился. — Ответьте. — Юноша, если бы я знал, о чем ты толкуешь, давно бы ответил. Сейчас я слышу одни беспочвенные обвинения. Мелки смутился и отстранился. Видимо, он полностью был уверен в своей правоте. — Точно не знаешь? — Точно. — Парень в больнице, — сконфуженно ответил Кирис. — А, ты о нем. — Это все что ты… вы можете сказать? — Ну что ты от меня хочешь? — мое терпение было на пределе. — Зачем вы его спасли?! — Как «зачем»? В вашей дикарской стране принято проходить мимо умирающих или, того хуже, добивать? Простите, мне совесть такого не позволяет, — я бросил брезгливый взгляд на парня. — Это единственная причина? — голос Кириса становился все тише. — Да, — еще один такой вопрос, и я бы проломил нахалу голову. — А не из-за того, что бы я остался у вас в долгу? — Ну ты даешь, — я снисходительно рассмеялся. — Как это в твоей манере! Все еще думаешь, что мир крутится вокруг тебя? И никто не может совершить добрый поступок из чистоты побуждений? Или меня считаешь скотиной бесчувственной? — Последнее, — процедил сквозь зубы лютерсиец, ему явно не пришлось по душе мое бичевание. — Так, или мы работаем командой или тебе не видать твоих баснословных заработков. Хочешь хамить — отправляйся обратно в бордель. — Деньги больше не нужны. — А репутация? Твой дядя не обрадуется, что любимого племянника уволил «важный гость». Подействовало. Все-таки дядю он побаивался или понятие «уважение к родне» у Кириса имелось. — Я все равно не понимаю, зачем спасать Роки, — не успокаивался парень. Вот значит, как зовут коматозного мальчишку. — Души нет, пустая телесная оболочка, он все равно в сознание не придет, только надеждой себя тешить. — Свои религиозные бредни оставь при себе, наслушался за сегодня, спасибо. Он всего лишь без сознания, в чем причина будет разбираться приглашенный из столицы врач, местный лечило в вопросах спасения людей не заинтересован. Я не могу понять, ты рад или нет? — Рад, — буркнул Кирис. — Но спасибо говорить не буду. — Отлично, проблема решена. Если раньше пришел, то приступай разбирать корреспонденцию. Поздно вечером пришла повозка с почтой, ваши лютерские «аристократы» наслали мне тонну приглашений. Отсортируй по датам, надо решить, куда мы поедем. — Мы? — переспросил парень. — Мы. Ты приставлен ко мне, а значит, должен ездить в командировки. — Не хочу! Не договаривались! — как маленький запротестовал Кирис. — Роки лежит присмерти, а я по другим городам должен разъезжать. — Ты можешь быть последовательным в действиях? Кто утверждал, что Роки – бездушное тело? — Но оно все равно остается его телом! Спорить с упрямцем не было сил. Усадив парня за бумаги, я пошел пытаться местными средствами избавиться от кудряшек. — Еще хуже, — прыснул Кирис. — Твоего мнения о внешнем виде не спрашивал, — я знал, что замаскировать получилось плохо, но лучше так, чем копна. — Я разобрал пригласительные, — он протянул стопку бумаг. — В основном все на следующей неделе. Вот эти званные ужины состоятся в столице, три штуки за пять дней. — А ты проницательный, молодец. Понимаешь, что столица предпочтительней, — похвалил я помощника. — Не заблуждайтесь. Там я смогу найти подходящего врача для Роки. — Мне все равно, главное, что силком тебя тащить не нужно. — Старик, — по нормальному Кирис ко мне обращаться не собирался. — Можно пораньше уйти? — Если только в больницу, — тяжело вздохнул я. — Ага, — кивнул парень и за секунду оказался за дверью. Конечно, спасибо от него не дождешься. Но сегодня он меньше огрызался, если наше общение будет налаживаться с такой же скоростью, то через недельку-другую мы сможем взаимодействовать, не сжигая друг друга взглядом.