***
— Шикарно! — я прилип к окну кареты и пытался запечатлеть каждый образ проносящийся мимо нас. Никогда раньше не чувствовал такой легкости и свободы. Сейчас я мог делать что хочу, если бы не одно пристально смотрящее на меня «но»… Я не мог понять, откуда в моем драгоценном друге появилось столько нескрытой неприязни. По началу, резкий тон и раздражение, списывалось на тело, но чем дальше мы отдалялись от родного городка, тем недовольней становился Кирис. — Роки, я тебе уже объяснял важность ситуации. Войди в мое положение, — бурчал тот. Да о каком положении он говорил? А в мое он войти не хотел? Это я сейчас мучаюсь в чужом теле, страдая от неизвестности и свалившихся на меня чужих обязанностей. Правда, я кривил душой. Ничего я не страдал, а наслаждался, только Кирису этого знать не нужно. Он привык видеть меня беззащитным аморфным телом, прожигающим однотипные дни в скучной больничной палате. Может в этом дело? Мелки нравилось заботиться о больном мальчишке, а к душе в здоровом теле он охладел? Обидно до чертиков, я уже начал надеяться. Единственная преграда в наших отношениях – мое нежелание привязывать Кириса к себе болезненному. А теперь нам явно мешали его предрассудки по поводу моего нового тела. Наверно, я слишком много от него требую, это для меня сейчас важна каждая полноценная секунда жизни, и некогда ждать, а для него обычный рутинный день. — …ки. Роки! — голос Кириса выдернул меня из горьких размышлений. — Ладно, ладно, чего ты мне хотел рассказать? — я старался тоже держаться холодно, не показывая своего волнения, от совместной езды в тесной карете. При тряске наши коленки соприкасались и ощущение чужого тела вызывало замирание сердца. У Кириса явно схожей проблемы не было. Как будто он никогда ко мне ничего не испытывал. Я в пол-уха слушал нудные разъяснения Мелки по поводу моего поведения в высшем обществе. Все равно все сделаю по-своему. Во мне проснулось упрямство и не желание подчиняться. А возможно, я противился становлению Вильямом, не хотел жить чужой судьбой. — А мы не можем просто убежать? — без эмоций спросил я, как будто между прочим. Кирис моего вопроса не понял. Каким же тупоголовым он иногда кажется. Неужели ему даже не посещала эта мысль? — Сбежать. Куда-нибудь. Можно в другую страну, не в Тамперу конечно, на юг, например. — А что я буду делать завтра, если опять объявится Танецки? — А если он не появится? — Мы не можем быть уверены. Тебя так не устраивает ситуация? — А с чего она должна меня устраивать? — вспыхнул я. — То, что я в чужом теле, не делает меня второй душой. Я не собираюсь всю жизнь быть заменой Вильяма. — Никто тебя не просит, — пожал плечами Кирис, все еще не понимая. — Ты просишь! ТЫ! — мне было плевать, что я веду себя как капризный ребенок, если намеки до него не доходят. — Не ной, это временная мера, — начал раздражаться Мелки. Вот таким он мне не нравился. Прежний Кирис от моего нытья не кривился, а поддерживал и пылинки сдувал. Те приемы убеждения больше не действовали, нужно искать новые лазейки к его совести. — Давай выпьем? — загорелся я, увидев по дороге мелкую забегаловку. Никогда не пил алкоголь, он плохо влиял на больное тело, но теперь-то все должно быть нормально? — Ты можешь отнестись к работе серьезнее? — опять начал бурчать Кирис и сразу же себя одернул. — Боже, на меня передалось тупое ворчание Танецки. Только если по кружке. По кружке не вышло. Пиво было вкусным и пилось как вода. Поначалу горчило, и я даже разочаровался, но с каждым глотком разум мутнел и напиток становился все приятнее и приятнее. Сейчас, лежа на кровати в гостинице, я наслаждался состоянием опьянения. Ни с чем не сравнить, легкость и уверенность, что горы могу свернуть. Я взглянул на сидевшего в другом конце комнаты Кириса, он тоже явно был навеселе, глаза блестели, и движения стали более неуклюжими. — Самый приятный момент за все время нахождения в чужом теле! — Ты только не спейся, нам в столице по важным гостям ходить, — серьезно сказал Мелки. — Зануда. Опять про работу, — мысли о том, что мне придется делать нежеланные вещи, угнетали. — А если я не хочу? Возьму с утра и сбегу. Теперь это тело мое, могу делать что хочу. — И что же ты будешь делать? — Кирису разговор явно не нравился. — Уйду в другой город. — И кто же примет чужеземца? Тебя сразу властям сдадут и отправят назад. — Притворюсь, что потерял память, — не унимался я. — Хороший вариант, а если Тануски объявится? Вас же за раздвоение личности в дом для душевнобольных посадят. И не пытайся сказать «а вдруг», никаких вдруг. Если он не появится несколько дней, будем думать дальше. — Не появится! — возразил я. — Мне сон приснился. Я настоящий сидел напротив этого тела и мы спорили. Не помню всего, но Вильям кричал «Оккупант!», «Верни!», а я качал головой и спокойно что-то разъяснял. После он исчез. Кирис, он исчез! Не знак ли это? — я, ища поддержки, обратился к Мелки. — Не знаю, — тот задумался. — Это еще ничего не значит, может просто сон. — Ты его защищаешь! — вспылил я. — Я пытаюсь трезво рассуждать! — Кирис тоже перешел на повышенные тона. — Такое ощущение, что тебе важнее его репутация, а не я! Если бы ты любил меня по настоящему, то давно бы согласился сбежать со мной! — я сам испугался своих слов. Кирис молчал, он исподлобья пялился на меня. Зачем я ляпнул? Не нужно сейчас выяснять отношения, хотя и к лучшему, пусть скажет, что ему плевать на меня, и я с удовольствием хлопну дверью. Справлюсь как-нибудь один, а если не справлюсь, и появится Вильям, будут его проблемы. Я не должен считаться с чужой душой. А тишина продолжалась. Кирис, ну скажи хоть что-нибудь! — Люблю, — его голос был совсем тих. — Но и меня пойми. Это работа, да, я испытываю неприязнь к Тануски, но я его помощник, обязанный присматривать за ним. Жизнь не такая легкая штука, что бы принимать безбашенные решения! — Что-то не верится в твою любовь, если не можешь выполнить просьбу, — злился я, и сам себя пугался. Так вот что значит, выплескивать все под алкоголем, не врал персонал больницы, все мысли сами выходят. — Ты хоть понимаешь, что просишь?! — А я так много прошу? Просто быть вместе. — Нет, ты меня просишь перекроить всю мою жизнь из-за тебя. И если бы не было другого выхода, так это просто твоя прихоть! — Кириса тоже понесло. — Это не прихоть!.. — Замолкни. С пьянью говорить не собираюсь. Завтра на трезвую голову, если, конечно, проснешься ты, — выпалил Мелки и, вскочив, выбежал из комнаты. Дурак, какой же я дурак. Зачем отталкиваю единственного союзника. Я тоже его люблю! Я понял это. Теперь мы могли бы быть вместе, но чужое тело нам мешает! Вся причина в нем! Я заставлю Кириса смотреть на меня, как на меня, а не на временную замену Вильяму!***
Мелки кипел от злости, но не на улице же спать? Прошло уже пару часов, наверняка Роки заснул. На цыпочках, что бы проклятые доски не скрипели, парень пропрыгал к кровати. Вроде не разбудил. Друг спал, отвернувшись к стенке, закутавшись с головой. Почему Роки не хочет понять, что не одному ему тяжело? Кириса сводила с ума ситуация, когда он не знал, кого увидит утром. И ему придется общаться с разъяренным похотливым стариком, пытающимся вытряхнуть из него душу. Что гадать, через часов пять все проясниться… — Хорошо повеселился? Кирис прирос к полу. И утра ждать не придется, вот она расплата, прямо за спиной. — Что, не в восторге от приключений? — хмыкнул Мелки. — В полном. Знаешь, непередаваемое ощущение просыпаться в одном месте, засыпая в другом. — Я старался. — Ублюдок. Кирис упал на кровать лицом вниз, шершавая подушка больно впилась в кожу. — Ты что творишь?! — рявкнул Кирис. — Заканчиваю начатое, — холодно сказал Вильям. Такого поворота парень не ожидал. Страх и алкоголь свели его с ума? С какого перепугу натуралу до мозга костей валить его на кровать? Или просто пугает. Если так, то эффект возымел свое. Танецки был слишком сильным, попытки вырваться из-под огромных лап не приносили результата. — Поиздевался и хватит. Или пьяненького тянет на мужские задницы? Вот так сюрприз, — язвил Кирис. — В гостинице наверняка пару сладеньких найдется. — Зачем искать, если одна уже подомной. — Хочешь, что бы твой первый раз был со шлюхой? Да ты не из привередливых, оказывается. Ну, давай, детка, научу тебя, — Мелки попробовал перевернуться, но Танецки еще сильнее вдавил в кровать. — Эй, я на садо-мазо не специализируюсь. — Думаешь, тебя кто-то спрашивать будет? И правда, спрашивать никто не собирался. Вильям резким движением спустил штаны трепыхающемуся Кирису. — Ты хоть знаешь куда вставлять? — Мелки пытался огрызаться, но с каждой секундой его все больше пробирал страх. Он не хотел, что бы это жуткое существо к нему прикасалось, да, бывали у него клиенты и пострашнее, но сейчас-то он не на работе. И как вообще Вильям додумался до изнасилования? Собирается таким образом унизить? — Не волнуйся, разберусь. А если нет, то проделаю дополнительную дырку. И закрой свою пасть, не хватало, что бы нас услышали. — Уже вижу заголовки: «Дипломат из Тамперы изнасиловал невинного юношу». Круто, да. Есть предложение. Может просто подрочишь, я смотреть не буду, мне не интересно, чужих членов что ли не видел? — Кому я сказал заткнуться? Или тебе помочь? — снисходительным тоном сказал Вильям. Голос пугал. Танецки не кричал, не выражал ненависть. Спокойный медленный темп. Как простой разговор. Кириса пробило на холодный пот. Он сделает это, точно сделает. Вот уже рука скользнула под рубашку и жадно начала ощупывать грудь. Сначала мягко, а, потом, чуть не царапая, пытаясь разодрать кожу. Мелки стиснул зубы. Ни за что не закричит. Он не покажет этой скотине свой страх. Не девственник, а значит терять нечего, просто перетерпеть, а дальше он ему устроит. — А ты не должен стонать от возбуждения? — А ты попробуй меня возбуди, — с вызовом кинул парень. Лучше бы молчал. Пальцы с силой прошлись по груди. Сволочь отплатит за каждый сантиметр кожи. Вильям, заметив, что Кирис не реагирует на жестокость, сменил тактику на нежность. Стянув руки парня ремнем, он перекинул его на спину. Наконец, Кирис смог увидеть лицо насильника. Невозмутимое, со слегка заметной улыбкой. Глаза пустые, отрешенные. Демон в него что ли вселился? — Ты красив. — Ой, только соплей не надо. Трахай и по койкам. Нам выезжать рано. Или опять испугался мужской пиписьки? — хихикнул Кирис. Вильям не ответив, дотронулся до члена и с силой сдавил. При этом не отрывал взгляда от лица Мелки. — Зараза! — парень все-таки не выдержал. Ему уже становилось плохо от мысли, как Танецки может его разодрать. Если такое произойдет — сразу смываться. Плевать на долг, плевать на Роки, с психом во плоти он добровольно оставаться не собирался. Рука Вильяма дрогнула. Он отстранился, с округлившимися глазами. Как очнулся. — Что же я творю, — схватившись за кучерявую голову, Танецки опустился на пол рядом с кроватью. — Мне тоже интересно, — фыркнул Кирис. А он боялся. Слабак. — Если мы закончили, развяжи меня, так спать неудобно. — Нет. — Что нет? — не понял Мелки. — Все нет, мы не закончили. Кирис закатил глаза. За что ему это наказание. — Тогда быстрее. — А ты хочешь этого? — спросил Вильям добродушно, как будто чайку предлагал. — А по мне видно, что я хочу? — вспылил Кирис. — Давай, вперед, заканчивай. Или развязывай и вали спать. — Нет. Кирису еще и уговаривать себя изнасиловать придется? Верх наглости. «Буду спать, пусть там сидит и решает свои противоречия», — решил для себя парень. Но только он закрыл глаза, как опять почувствовал на члене руку, в этот раз неуверенную и подрагивающую. Мелки прыснул: — Девственник! …за что поплатился сильным сжатием. Язык пришлось прикусить. Пальцы неумело, но настойчиво массировали орган, заставляя Кириса зажмуриться. Как бы Мелки не хотел оставаться холодным, он чувствовал, как к члену приливала кровь. — Так бы сразу и сказал, что хочешь, — ехидно улыбнулся Вильям. — Или любишь ломаться? Крыть было нечем. А что отвечать Кирису, если тело уже вовсю поддавалось грубым ласкам Танецки. Скажет завтра все, что о нем думает. — Раздвинь ноги, — скомандовал Вильям. Парень сразу же послушался и принял максимально удобную позу. Он знал, что в любом случае будет больно, но хотя бы сведет неприятные ощущения к минимуму. — И сколько же раз ты так раскрывал ноги перед мужчинами? — Не считал. Избавившись от штанов, Вильям навис над разгоряченным Кирисом, уже еле сдерживающимся, что бы не застонать. Неизвестность гоняла по крови адреналин, а колечко мышц нервно сжималось, ожидая болезненного толчка. Но мужчина не торопился, он внимательно изучал взглядом каждый сантиметр тела, свободной рукой с любопытством обводил пальцами исцарапанные мышцы. — Больно? — как то виновато спросил Вильям. — Не волнуйся, мне сейчас будет еще больнее, так что поторопись и вставь. Быстрее начнем, быстрее закончим. Танецки вздохнул, и, наконец, Кирис почувствовал прикосновение к анусу. Горячий член с силой ворвался внутрь, неся с собой жгучую боль. Парень сжал зубы. Ничего, сейчас пройдет. Главное что бы Вильям дал секундную передышку. Но никакой пощады. Глубокие жадные толчки, рука, сжатая на напряженном члене – каждое прикосновение вызывало смесь отвращения и удовольствия. Сейчас надо попытаться представить, что все по обоюдному согласию, и это не Вильям, а очередной клиент, с которым на утро они разбегутся, получить свою порцию наслаждения и забыть. Но не получалось. — Вильям, хватит, больно, — Кирис не узнал свой голос. Отчаянная просьба. — Нет, — отрезал Танецки, и ускорил темп, задирая Мелки ноги, пытаясь проникнуть еще глубже. Сколько ад продолжался? Минуту, десять, полчаса? Кирис старался не считать. Максимально расслабиться, об удовольствии уже речи не шло. Внутри горело, и с каждым толчком жгучесть усиливалась. Еще никогда парень не чувствовал себя таким униженным. Растоптан. Лучше бы позвал на помощь. Слезы сами полились из глаз, скорее из-за отвращения к себе, чем от постоянной боли. — Ты чего? — испуганно спросил Вильям. Но парень не отвечал. Молча плакал, отвернувшись в сторону. Вдруг, толчки прекратились. — Прости, — было сказано так тихо, что Кирис подумал, что ему показалось. Большая рука Вильяма повернуло мокрое лицо к себе, и губы мужчины прошлись по слезной дорожке. Мелки было уже все равно, пусть целует, пусть ласкает, не важно, что тело отвечает на нежность, душа никогда не простит. И не важно, что они сейчас страстно сплетаются языками, а завязанные руки перекинулись на шею насильнику, а сдержанные вздохи вырывались при каждом прикосновении к головке. Движение возобновилось, но стало плавнее и медленнее, боль притупилась, наконец, позволяя наслаждению захватить инициативу. Страха нет, сплошная пустота, которую Мелки заливал приятными ощущениями. Но приятная волна ушла так же неожиданно, как и появилась, кончив, Кирис моментально отрубался, не смотря на еще вошедшем в него Танецки.