Паучья жизнь.

      Если бы меня спросили, что я предпочел бы: съесть ведро тухлых помидоров или коснуться безобидного крошки-паучка, то я бы, без малейшего сомнения, выбрал первый вариант.       Я, конечно, утрирую, но моего страха перед пауками это не умаляет.       Смешно смотреть со стороны, как восемнадцатилетний парень с воплями удирает от крошечного паука, волей судьбы забредшего в захламленную спальню, но у меня сердце в пятки уходит. И мне уж совсем не смешно.       Собственно, с арахнофобии вся эта история и начинается.       И, клянусь вам, я бы все отдал, чтобы вернуться домой. От одной мысли о том, где я очутился, мурашки по коже.       Но все по порядку.       Я пауков не люблю. Прям вот вообще. Я говорил?       Но так сложилось, что моя сестра их обожает. И даже держит одного дома. Зовет его «Мистер Мохнатик», а меня тошнит от одной мысли о мерзком волосатом осьминогом, который поедает беззащитных насекомых и может в любой момент сбежать из своей стеклянной клетки.       Вся комната этой демонессы наполнена символикой отвратительных тварей, и я не могу обедать спокойно, глядя на ее кружку с изображением паука.       Да что там обедать. Я жить спокойно не могу рядом с этой тварью! Пауком, а не сестрой.       Исходя из этого, меня можно понять.       Я, значит, просыпаюсь, зеваю, поднимаю голову, а на моей груди сидит гребаный ужасный тарантул. Огромный. С восемью лапками. Мохнатый. Я даже вижу его маленькие черные блестящие глазки. И я… нет, не начал кричать. Меня буквально парализовало. Честное слово, не мог пошевелиться, смотря на него. А он на меня. Я на него. А он на меня. Я прям чувствую, как мое сердце медленно разрывается, и я начинаю вопить во всю мощь легких. А я пловец, и легкие у меня ого-го.       Однако, эта тварь, испугавшись, удирает, прячась где-то в складках грязноватого, в пятнах, одеяла. Урод.       По закону жанра я скачу, метаясь по комнате как бешеный. И да, эта гнида волосатая меня укусила. Больно так. Вас когда-нибудь кусал тарантул?       Ну, не успел я мысленно похоронить себя, как отрубился. Раз, и все.       Ни разу в обморок не падал. Знаете, я не высокий и даже не качок. Но и не совсем заморыш, падающий в обморок по любому поводу. А тут свалился. В глазах потемнело, ноги подкосились, и упал, сильно ударившись о край кровати.       Ненавижу пауков.       Это еще не вся история. К сожалению.       Если бы я просто очнулся на полу своей спальни, все было бы нормально. Ну, прибил бы сестру, заставил ее забрать паука, пожаловался родителям. Но нет же. Размечтался.       Очнувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Лежу на чем-то холодном и влажном. Какие-то голоса режут слух, а голова ноет нещадно. Еще бы, так приложиться и так вопить.       Открываю глаза, и понимаю — не стоило.       Пауки. Огромные. С огромными лапами.       Окружили меня.       Один похож на кентавра. Нет, не полулошадь, получеловек. Нижняя часть паучья, а верхняя — обычный такой голый по пояс парень с четырьмя красными глазами. Однако все это я додумывал уже потом.       Господи, я не видел ничего более отвратительного. Смотреть на него не хотелось, но этот образ отпечатался в памяти, так что я вижу его и закрытыми глазами.       Каждый мерзкий волосок на уродливых лапах. Следы липкой, склизкой паутины. Туповатый взгляд крайних глаз, у самых висков и отвратное провисшее брюшко.       Второй же иной. Парень как парень, я бы и не подумал ничего, с ногами, плечами и прочим, только вот за спиной шесть паучьих лапок, покрытых волосками. От одной мысли о прикосновении к ним пробивает дрожь. И четыре руки вместо двух. Мамочка. — Эй, ты в порядке? — дружелюбно улыбается тот, что так напомнил мне кентавра. Паукотавра. Паутавра. Паучьего тавра. — Тебе помочь? — второй не менее дружелюбен и более симпатичен. Протягивает мне человеческую руку, и я машинально отмечаю черные ногти. — Ма…ма…ма… - я буквально оцепенел, не в силах произнести ни слова, и чувствую, как тошнота медленно подкатывает к горлу. Меня вот-вот вывернет наизнанку.       Третий, крупнее остальных и гораздо менее похожий на человека, задумчиво тянет: — Ты что, с Марселем? — Мама!!! — арахниды дружно вздрагивают и имеют удовольствие наблюдать за моей поспешно уносящей ноги задницей.       Правда, ноги она уносила недолго, далеко я не убежал.       Увидел полную улицу арахнидов, мерзких, огромных, шустро перебирающих отвратительными лапками по мостовой тварей, и тут же рухнул в обморок. Второй раз за день.