Умереть. Умереть. Воскреснуть.

— Ты доконаешь себя, Джон! Я понимаю, что ты потерял друга и всё такое. Но ведь это не конец света! ТЫ – жив, и это главное! Пройдёт время, и всё встанет на свои места! «А вот это, черта с два», — подумал Джон. Без Шерлока уже ничто не встанет на свои места. Под черной могильной плитой с короткой надписью «Шерлок Холмс» покоилась заодно и душа доктора Джона Х. Уотсона. Джон ощущал это физически. Просыпаясь каждое утро и чувствуя только черную пустоту внутри себя. Должно быть, это было то самое ощущение, которое испытывали сказочные персонажи, продав душу Дьяволу. Но он не продавал душу дьяволу. Она сама ушла. Вслед за Шерлоком. Стэмфорд повторял весь набор дружеских утешений приблизительно раз в неделю, в течении последних десяти месяцев. Но сегодня он был особенно красноречив. - Джон, тебе надо сменить обстановку! - Я уже сменил обстановку. - Я имею в виду не переезд на другую квартиру, а путешествие. Вот в Париж, например. Ты ведь не был в Париже. Говорят, там такой воздух. Девушки сами знакомятся на улицах, чтобы заняться с тобой потрясающим сексом. Джон хмыкнул. - Да и вообще Париж – это Париж! Эйфелева башня, Сорбонна, Лувр! Впечатления - пища для ума и души. Увидеть Париж и умереть! «А вот последний вариант мне подойдёт», - подумалось Джону. Вечером, перед тем как вырубиться, наглотавшись снотворного, поймал себя на том, что обдумывает план путешествия. Тащить пистолет в самолет не имеет смысла. К тому же вдруг захотелось увидеть море. Чтобы оно было такое прозрачное... Впервые чего-то захотелось с тех пор, как... Пусть более длительное путешествие станет шансом... передумать. Или, наоборот, решиться наконец. Но всё равно надо привести в порядок дела и написать завещание. Джон не хотел, чтобы у и без того растерянной сестры возникли лишние проблемы. *** Десять лет назад я уже ухватился за возможность отбыть на край земли — в Афганистан. Душевная боль и дурные мысли гнали подальше от мест, где я родился и вырос. Но горе того мальчишки, каким я был, не идёт в сравнение с нынешней потерей. И кто меня теперь пустит в Афганистан? Тридцать шесть лет, а я чувствую себя стариком, утратившим связь с живым миром. От квартиры, которую я сейчас снимаю, до муниципальной поликлиники, в которой работаю, полчаса пешком. Но я всё чаще проделываю этот маршрут на автобусе. У меня просто нет сил. Я выгляжу больным, я чувствую себя больным. Какая-то девушка уступила мне место в метро. Я сел и даже не поблагодарил… Еда не имеет вкуса. Окружающий мир – цвета. Весна в Лондоне – черно-белая, как в стареньком телевизоре моего дедушки. Как врач, я понимаю, что моя тяжелейшая депрессия скоро выльется в какую-нибудь неизлечимую болячку. Тогда пистолет не понадобится. В старые добрые времена сказали бы: «умер от тоски». После случая в бассейне взбешенный Майкрофт застраховал Шерлока, а заодно и меня на приличную сумму. То есть совсем на неприличную. На случай смерти. Кстати сказать, я столько явно не стою. Единственная смерть, не считающаяся страховым случаем, была — самоубийство. Майкрофт, видимо, думал, что Шерлок из вредности теперь никогда не умрет, лишь бы старшему брату не досталась огромная страховка. Ну, а если я пущу себе пулю в висок, Гарри не получит мою страховку. Конечно, это не причина, чтобы оставаться живым. На самом деле я — ходячий покойник. Наверное, поэтому на кладбище я чувствую себя очень уютно. Зачем я туда ездить стал, понятия не имею. У меня есть сильное подозрение, что могила Шерлока пуста. Скорее всего, несчастный придурок завещал своё тело науке. Майкрофт не мог игнорировать его последнюю волю. Но ведь это жутко? Наверное, иногда даже Майкрофту Холмсу бывает жутко. Поэтому Майкрофт устроил брату небольшие политкорректные похороны. Я не присутствовал, как раз лежал под капельницей без сознания. Инфаркт. Так мне сказали. Плюс сотрясение мозга. Не знаю. Не думаю. Свою медкарту я не видел. Да, и какая теперь разница? Но я всё же езжу сюда. Разговариваю с камнем. Шерлок разговаривал с черепом. Считал его прекрасным собеседником. Камень, в своём роде, тоже неплох. Иногда отвечает мне. Голосом Шерлока. Я не сошел с ума. Голос Шерлока в моей голове, как я понимаю, голос моего собственного подсознания. А черная зеркально гладкая поверхность надгробного камня, должно быть, неплохо заменяет хрустальный шар, которым обычно пользуются шизанутые предсказатели будущего. В первый раз это случилось в мой второй приезд. Помню, я решился. Собственно, заехал попрощаться. Так и сказал, глядя в черную блестящую поверхность. И чуть не упал, когда услышал громкий и злой голос Шерлока: — Ты идиот, Джон! Гарри на следующий день окажется в психушке! А деньги Майкрофта уйдут страховой компании. Я, помнится, даже оглянулся по сторонам. Думаете, много народу на кладбище в рождественский сочельник? Аргументы были сильные. Под таким углом я свою проблему не рассматривал. Шерлок достаточно хорошо меня изучил, чтобы ткнуть в самые болезненные места. Чувство вины перед Гарри (застарелое) и чувство вины перед Майкрофтом (свежее, кровоточащее). — Я не могу больше жить без тебя, Шерлок, — решился я на мысленное признание. — Мне тоже без тебя плохо, — прозвучал тихий ответ. Таких интонаций в голосе Шерлока я раньше, то есть никогда вообще, не замечал. Накануне поездки я снова пошел на кладбище. «А я вот в Париж решил съездить, развеяться», - поделился я, вперившись взглядом в черный гранит. «Отличная идея», — я снова поразился, как легко и внятно прозвучал голос Шерлока. Можно даже подумать, и не в моей голове. А слева или справа. «Только вот зачем ты спрятал пистолет между двумя футболками?» «Это не твоё дело! Ты – не Шерлок! Ты даже не его дух или призрак! Ты – моё собственное подсознание. И я слушаю тебя только потому, что ты говоришь его голосом», - рассвирепел я. «Так дело только в моём голосе?» - насмешливо спросил Шерлок. «Нет, гребаное моё подсознание. Дело в том, что Шерлок – мой личный бог. И я с ним разговариваю… Имею право!». «Тогда, возможно….», - голос умолк, и я испугался, что он не договорит что-то для меня важное. «Что возможно?!» - нетерпеливо спросил я. «Всё возможно, черт побери», - злобно сказал голос Шерлока. И замолчал. Я постоял ещё немного и собрался уходить. «Подожди… Возможно, ты встретишь там кого-то». *** Дорога в Париж не занимает много времени. Большой туристический паром и солнечный день. Я вдоволь налюбовался плещущейся за бортом водой. Её цвет чем-то напоминал цвет глаз Шерлока. Пару раз со мною попыталась заговорить попутчица. Вполне миленькая. Но три раза услышав на свои невинные вопросы моё категоричное «нет», быстро отвязалась. От Булонь-сюр-Мер до Парижа на автобусе три с половиной часа. Автобус, летящий по весенней Франции, прекрасное место подумать. А не шизофрения ли у меня? Вчера на кладбище я спорил с Шерлоком. Вернее, с его голосом. Ещё точнее, это он, по своему обыкновению, со мною спорил. Если это было моё подсознание, то оно должно быть в курсе (сознание бы проболталось), что я не прятал пистолет между футболками. Только собирался. А если это действительно был дух или призрак Шерлока, то почему у него такие неточные сведения? И, главное, что это за человек, которого я, возможно, встречу в Париже? Стэмфорд упоминал красивых парижанок. А Шерлок - его голос, - моё подсознание, явно имели в виду что-то другое. Я планировал пробыть в Париже три дня. В первый день – Эйфелева башня и Музей Инвалидов. Обе достопримечательности были, так сказать, «в теме». Эйфелева башня: высота – падение – смерть. Музей Инвалидов: коллекция оружия – оружие в деле – смерть. Испытал восторг, разглядывая покрытый ржавчиной наконечник стрелы эпохи Александра Македонского. Вытянутый, но достаточно широкий, тяжелый, обоюдоострый. Совершенно недвусмысленный символ смерти. Ощущения от музея — будто хожу по щиколотку в крови. Всё же я врач. От созерцания устал. Вышел из здания музея, как пьяный. Солнце ударило по глазам. Тёмные очки забыл в отеле. С удивлением заметил, что хочу пить. И есть немного. Махнул рукой. Показалось. Но ноги пошли куда-то. Возможно, на поиски воды и еды. Им надо. Мне - нет. Хочу заблудиться. Возле первого кафе жизнерадостно вопили детишки. Из второго тошнотворно воняет жареным мясом. В третьем — много народу. В четвертом... В четвертом мне понравилось. Люди есть, но и свободные места тоже имеются. Пахнет кофе. Я уселся у окна, сделал заказ и ушел в свои мысли: «Здравствуй, пустота, ну как ты там? В чью пользу сегодня счет? В твою или в мою?» «У вас сегодня ничья». «Шерлок, горе моё, ты-то здесь как?» «Ты же не мог оставить своё подсознание в Лондоне.» «Подсознание?» - переспросил я. Шерлок в моей голове невесело рассмеялся. «Подсознание, подсознание. Раз ты такой упрямец». «А разве нет?» Пауза была довольно долгой. Мешала вдруг возникшая в кафе суматоха. Люди вдруг начали входить и выходить целыми отрядами. Хлопала дверь. «Подними глаза, Джон, и посмотри направо!» *** И вдруг как удар в солнечное сплетение: ШЕРЛОК!!! Джон прикрыл глаза на мгновение в надежде, что никто не заметил, что у англичанина средних лет, в одиночестве сидящего возле окна, чуть не случился сердечный приступ. Он отдышался и постарался сосчитать до десяти. До десяти не получилось. На счете «три» глаза сами собой уставились на чудесное видение. Как же похож!!!! Высокий кудрявый француз, смеясь, что-то говорил симпатичной девушке. Она ковыряла ложечкой мороженное, не отводя от него влюбленного взгляда. Он накрыл её руку своей и прошептал ей на ухо пару слов. Она рассмеялась. Вслед за нею и он. Шерлок смеялся не так. Его искренний смех всегда был немного смущенным. Будто он засмеялся некстати, как школьник, которого рассмешил учитель на уроке. Джон поймал себя на том, что сам улыбается, вспоминая. Но только у Шерлока четко очерченный, суровый рот. А у этого чувственные, пухлые, девичьи какие-то губы. Притягивают взгляд. Да, и в общем, он выглядит намного моложе. Шерлоку в этом году - тридцать. Этому года двадцать два–двадцать три, не больше. Внезапно парень подозвал официанта. Джон напрягся. Он вдруг испугался, что пара расплатится и уйдёт. Но, к счастью, парень добавил заказ. Джон продолжил разглядывать его профиль – профиль Шерлока. Парень вертелся, встряхивая кудрями, рассказывал смешное девушке, энергично жестикулируя. За Шерлоком таких жестов не водилось. Это спасало от наваждения. Потому что этот профиль, эти рысьи глаза, цвета прозрачной морской волны… они были точно такие. Внешние уголки глаз так же резко уходили вверх. Шерлок что-то упоминал о французской линии своей семьи. Джон подумал, что Шерлок со своей странной, «неанглийской» внешностью, возможно, был похож на кого-то из своих французских предков. И этот парень, сидящий в трех столиках от Джона, мог быть потомком тех же людей. И что с этим делать? Полюбоваться и отпустить видение, в надежде, что когда-нибудь гены снова сойдутся в той же гениальной конфигурации и на свет родится новый Шерлок Холмс. Только к Джону Х. Уотсону это не будет иметь никакого отношения. Внезапно Джон заметил, что парочка собралась уходить. Незнакомец с внешностью Шерлока затянул на шее шарфик знакомой петлей. Это было уже слишком! Пижон! Парень чмокнул девушку в щеку и быстро вышел из кафе, оставив её наедине с мороженным. Напоследок он скользнул взглядом по залу. Джон остолбенел. Не то чтобы они встретились взглядами. Но парень определенно мазнул взглядом по тому месту, где сидел над остывшим кофе Джон. Положив купюру под блюдце, Джон быстро вышел из кафе и пошел следом за долговязой худой фигурой. Молодой человек шёл быстро. Не оглядываясь. Как будто сбегал с места преступления. А может, он и был преступником? Сердце Джона забилось чаще. Последняя идея показалась ему многообещающей. Миновав очередное кафе, из которого доносился чарующий аромат выпечки, молодой человек резко свернул за угол. Джон подумал, что поскольку завещание уже написано, он ничем уже не рискует. И свернул за ним. Это была небольшая серая улица без ярких вывесок. Почти без магазинов. А казалось бы, центр столицы мира! Виднелась только одна вывеска: «Гарантийное обслуживание «General Motors». Прямо перед крыльцом скопление небольших болот, растянувшихся поперёк всей улицы. Молодой человек преодолел её в два прыжка. Пока Джон выбирал маршрут через грязь, молодой человек исчез. Должно быть, в проулке. Загораясь азартом, Джон рванул следом и налетел на человека. На незнакомца с лицом Шерлока. — Qu'il faut? — В глазах пляшут черти, а в руке нож с выкидным лезвием. Лицо тревожное, некрасивое, чужое. Ну, не совсем чужое. Всё равно, чудовищно ПОХОЖ. До Джона вдруг доходит. «Это на меня он таким взглядом никогда не смотрел». Про удар Джон не думает. Тренированное тело действует само. Удар левой. Выпад правой. Через мгновение нож звякает об тротуар. Молодой человек с заломленными за спину руками стоит на коленях на тротуаре и расширенными от ужаса зрачками косится на Джона. «Наверное, не надо было», — запоздало думает Джон, пиная ножик с тротуара. Нож брякается об железную решетку уличной канализации и благополучно в нее проваливается. Джон отпускает запястья мальчишки. Тот мгновенно вскакивает и подбегает к решетке. Наклоняется. Слышит лишь, как шумит вода. Выпрямляется, смотрит на Джона. Крутит пальцем у виска. Интернациональный жест. *** Джон тем временем достает бумажник и вытаскивает из него купюры. Одну. Вторую. Третью. Триста евро. Джон с удовольствием видит в глазах лягушонка (так он окрестил слишком прыткую и слишком юную копию Шерлока), интерес. Любопытство и алчность. Того и другого примерно поровну. Дурацкий ножик стоил десятку, не больше. «Секс», - говорит Джон и, слегка наклонив голову, смотрит мальчишке в глаза. Тот щелкает себя по штанине пальцем. Обозначая объект интереса. Джон кивает. Губы лягушонка расползаются в понимающей улыбке. Окидывает Джона оценивающим взглядом. И тоже кивает в знак согласия. Джон позволяет ему забрать одну из трех купюр. Говорит название отеля. Вместе они возвращаются до того места, где из кафе пахло булочками, и ловят такси. В такси Джон рассматривает свой трофей. Трофей поворачивает голову, улыбается и спрашивает: «Инглишмен?» Джон хмыкает и кивает. Разговор исчерпан. Увидев вывеску аптеки, лягушонок просит водителя остановить такси. Протягивает Джону раскрытую ладонь. Джон снова хмыкает и вытаскивает десятку. «Он сбежит и будет прав», - думает Джон. Но парень возвращается. В руках ничего нет. Небольшой пакет с логотипом аптеки оттопыривает карман куртки. Переступив порог его комнаты, незнакомец глубоко вдохнул. Принюхивался? Или набрал воздух в легкие как перед затяжным прыжком в воду…? Рассмотрел скромный гостиничный номер. Вытащил из кармана пакет, бросил его на кровать. Стянул с себя куртку, плюхнулся в кресло и уставился на Джона. Джон остолбенел. Во рту пересохло. Парень и так полная копия Шерлока, а сейчас и в кресло приземлился точно, как Шерлок. «Они, наверное, все такие — избалованные мальчишки», - успокоил он себя. Со вчерашнего вечера у него осталась початая бутылка виски. «Успокоиться. Налить себе и ему. Придумать, что делать дальше…. Я ведь всё-таки не гей». Мальчишка к выпивке интереса не проявил. Подождал, пока Джон нальёт себе, выпьет. Тогда только спросил по- английски: «Как тебя зовут?» «Джон». «Джон, Джон», - повторил, словно пробуя имя на вкус. Потом резко встал из кресла и подошел к Джону. Одной рукой обхватил его запястье, вторую положил на затылок. Наклонился и накрыл рот Джона своими губами. «Хочет отработать обещанный гонорар. А с другой стороны, я сам его сюда заманил», - подумал Джон. «Всё правильно делает. А я уже забыл, как это бывает, когда двое решают заняться сексом». Джон попробовал обнять молодого человека за талию. Рука утонула в свитере. Тела под ним было – чистая условность. «Наверное, наркоман»,- подумалось Джону. «Ему всё равно, каким способом заполучить деньги на наркотик». Движимый скорее любопытством, он стянул с мальчишки свитер. Постарался незаметно взглянуть на внутренние сгибы его локтей. Вроде чисто. «Но это ничего не значит. Следы от иглы могут быть в паху или под коленками. Их вообще может не быть. Он может глотать таблетки или ещё что-то подобное. Почему меня это волнует? Я, наверное, выгляжу странно». Джон поднял глаза и чуть не потерял равновесие. Незнакомец смотрел на его лицо, внимательно его изучая. И никакой это был не незнакомец, а Шерлок!!! *** «Я умер. Или сошел с ума. Но это хорошо. Очень хорошо. Потому, что Шерлок рядом. Здесь. Со мною. Это он!» Джон поднял руку и провел ладонью по непослушным жестким кудрям. Ощущение абсолютного счастья и покоя изменило химический состав тела. Оно стало невесомым. Нечувствительным. Исчезло совсем. Вся жизнь сосредоточилась на кончиках губ, которыми он коснулся Шерлока. Губы приветствовали обретенное счастье. Сначала тонкие ключицы. Античную шею. Точеный подбородок. И, наконец, эти губы, словно запретный плод из райского сада. Ключевое слово «запретный». Но сейчас можно. Как во сне. Во сне можно всё. Нажал на затылок сильнее. Рот Шерлока покорно раскрылся. И эта покорность, отозвалась в Джоне таким яростным желанием, что потемнело в глазах. Жесточайшей лихорадкой прокатилось от висков до щиколоток. Ягодицы захолодели, в паху вспыхнуло пламя. Член налился кровью и встал, требуя освобождения от одежды. Джон прошел свою точку невозврата. Он знал, что сейчас его легче убить, чем остановить. В одно мгновение он сбросил с себя свитер и брюки вместе с бельём. После этого случайно поднял глаза и заметил, что веки Шерлока покраснели, а глаза блестят так, будто слезы вот-вот скатятся по щекам. Джон запаниковал, лихорадочно соображая: что не так? Парень не выглядел наивным ребенком. Взял деньги, пошел за ним. В аптеку не забыл зайти. «Он ведь первый меня обнял!» - вспомнил Джон. Снова вгляделся в сумрачные аквамариновые глаза. Действительно, красные и блестят, вот-вот прольются слезами, но смотрят... поощрительно. Парень вдруг отлепился от Джона, подошел к кровати, встал на колени, расстегнул и приспустил джинсы. Вытащил из аптечного пакета лубрикант, отвинтил крышечку и, не оборачиваясь, протянул Джону. Его рука, как заметил Джон, явственно дрожала. Джону это безумно понравилось. Наверное, Шерлок был таким же в подобном положении. Девственник недоцелованный. Асексуал чертов. Ревностный хранитель личного пространства. Такого легче изнасиловать, чем уговорить. (то-то Ирэн на него запала). Он положил ему руку на затылок и пригнул к кровати. Парень без слов подчинился. Джон выдавил на ладонь чуть ли не весь тюбик, полагая, что для первого раза много не бывает. Быстро провел по своему члену. Терпеть уже не было сил. Сначала до боли стиснул ягодицы, потом вжался ладонью в промежность. Указательный палец нацелился на вход и заскользил внутрь. Парень ощутимо вздрогнул. Но с места не сдвинулся. Джон положил ему руку на поясницу, нежно погладил и слегка надавил вниз. Просунул внутрь ещё один палец и повернул руку. Парень застонал. И задышал часто и глубоко. Джон не был уверен, что сделал всё правильно, но от нетерпения уже тряслись руки. Раздвинул коленом ноги любовника пошире и несколькими сильным движениями вошел в узкое тело. Обеими руками ухватился за бедра своего нежданного любовника, подождал секунд тридцать и начал двигаться. Он чувствовал, как под напором его члена поддаются и расходятся упругие мышцы. Это было упоительно. Долгожданно. Естественно. Хотелось делать это бесконечно. Но через каких-то семь или восемь сильных движений оргазм неожиданно накрыл его, и он излился внутрь тела. «Я же забыл надеть презерватив!» - запоздало вспомнил Джон. Какая разница… Кости превращались в желе, а мышцы — в воду. Из последних сил он сдвинул двойника Шерлока на кровать и лег рядом. С закрытыми глазами нащупал чужую руку и переплел пальцы со своими. По привычке. Он уже давно уяснил, что девушки не в восторге, когда после оргазма мужчина минут десять валяется, как труп, забыв о приличиях. Запоздало подумал, что в данном случае это ни к чему, и хотел убрать руку, но длинные пальцы не отпустили его, сжав чуть ли не до боли. «Хорошо. Пусть. Телу всё равно». Но сознание взбунтовалось. «Это же не Шерлок! Я его не люблю». Джон почувствовал, будто мозг взорвался и рассыпался на куски, успев выкинуть мысль, как белый флаг: «А Шерлока, выходит, люблю! Мой бог!!!» *** «Вот откуда эта смертельная тоска. Ощущение невозвратной потери и ненужной жизни. Нескончаемый траур по другу? Нифига подобного! Выходит, я в него влюбился? Post-mortem…. Или до… Интересно, когда? «У тебя сестра лесби и сам ты *ный педик», - шипел мне вслед придурок Том Клохран из параллельного класса. А сам сбежал в Лондон с местным ди-джеем. Стоп! Когда я убил таксиста. Пуля вошла в легкое, перебив артерию. Можно было выстрелить в плечо. Он бы остался жив. Было бы проще доказать его вину. Я убеждал себя, что просто испугался за Шерлока. Испугался…. Да я уже забыл, что это такое! Испугаться. Мне уже сто лет всё равно. А там, в коридорах колледжа, стало не всё равно. Захотелось выпендриться, как влюбленному шестикласснику. Чтобы он увидел равного во мне. Достойного… Достойного его... Повязать его нашей общей тайной. Дать понять, на что я готов ради него. Потому что тогда, в кафе, я не поверил ему ни на минуту. Не захотел поверить, что он повенчан с работой бесповоротно и навечно. И всё это красивое ладное тело всего лишь хранилище для супермозга. Может быть, я так и подумал. И даже хихикнул про себя. Но спрятал эту мысль так далеко, что бы никакие томыклохраны не могли сказать мне вслед «Джон Ватсон – педик». «Ну и что же в этом такого? Я же сам с умным видом заявил тогда Шерлоку, что это нормально. Слова вырвались из меня помимо моей воли, сами собой. Никогда для меня это не было нормально. То есть я никогда не задумывался над этим. Просто девушки навсегда. Девушки, девушки, девушки…. И кто бы говорил. Человек, только что кончивший в мужчину (без презерватива) и лежащий в сладкой послеоргазменной отключке. А если бы, в самом деле, это был Шерлок? Я бы не смог. Признаться и напороться на его презрительный взгляд. Или хуже того - изучающий. Эмоции низших существ. Нет, Шерлок не такая уж сволочь. Но я умер бы, но не признался, как сильно мне хочется прикоснуться к нему. Провести рукой по волосам. Прижать к себе. Убаюкать как ребенка. Господи! Верни мне его, пожалуйста! У меня уже просто нет сил ждать!» *** Джон был уже готов услышать насмешливый голос Шерлока в своей голове: «Я умер. И это необратимый процесс». Но голос почему то молчал. А после секса хочется поговорить. Джон посмеялся про себя. Он так погрузился в мысли о Шерлоке, что даже забыл о живом и вполне симпатичном человеке, лежащем рядом. Черные кудри разметались по подушке. Полузакрытые глаза. Копия Шерлока. Абсолютная. Лягушонок… "У него не встало", — разочарованно подумал Джон. — "Он не гей. Или просто я ему не нравлюсь. Или я его напугал. Наверное, я забылся и был жесток с ним". Джон повернул голову и поцеловал его в щеку: «Спасибо». Ресницы незнакомца взметнулись вверх. Он повернул голову, потом повернулся сам, перекатившись на кровати. - Я потерял человека, очень похожего на тебя. - Он был твоим любовником? - Нет. Другом. - Незнакомец удивленно, но в тоже время хитро улыбнулся. - Мы жили вместе... но я не гей. - Не гей? - снова удивился незнакомец. - Это твой первый раз с мужчиной, неужели? Джон покачал головой и горько улыбнулся. - Наверное, я был геем в прошлой жизни. - Любовь ходит с завязанными глазами. - Что? - Так говорят французы... Поцелуй меня. И я... еще хочу. *** С любовью можно жить. Любовь это уже не пустота. Любовь всё наполняет смыслом, даже самое бессмысленное. *** Джон позвонил миссис Хадсон. - Миссис Хадсон, это я, Джон. - Джон! Дорогуша! - Кто-нибудь живет в ...э…. нашей квартире? - Нет. Кризис. Жильцов найти трудно. А почему ты спрашиваешь? - Я бы хотел вернуться на Бейкер-стрит. Вы дадите мне скидку? - Ну, конечно же, дорогой!!! Переезжай хоть сегодня! Потом без зазрения совести написал Майкрофту смс: "Собираюсь вернуться на Бейкер-стрит. Нужна более высокооплачиваемая работа". Ответа не последовало. Но через два дня Джону позвонили на мобильный и пригласили на собеседование в частную клинику. Им требовался травматолог. Само собой, Джон им подходил. *** - Кто тебе позволил нарушить инструкцию? - Он хотел покончить с собой в Париже. Иначе зачем ему тащить пистолет через границу? - А я всё думал, насколько далеко ты пойдёшь, чтобы утешить своего доктора… - Я зашел довольно далеко…