А судьи кто?

Самсон потер колючий подбородок, раздумывая над ответом. В целом, его жизнь в Ордене до прихода к власти Мередит можно было назвать хорошей, а воспоминания об этом времени — светлыми. Насколько, конечно, можно назвать светлыми воспоминания о работе, где ты должен следить за толпой магов и убивать или усмирять их при необходимости. — Гильян был разумнее этой стервы. И не таким параноиком. По тем меркам я был хорошим храмовником — тогда к магам было принято относится, как к людям, а не ходячим сосудам для демона. Осознавать их опасность, ликвидировать при необходимости, усмирять — но не всех без разбора. Поняв, что несколько отклонился от заданного вопроса, Самсон вздохнул и прижался затылком к стене. — Гильян рекрутировал меня в Орден. Я бы не сказал, что с самого детства мечтал о храмовничей службе, но именно он убедил меня, еще юнца, что это стоящее дело. Самсон закрыл глаза, пытаясь отчетливее воспроизвести в голове события прошлого. Красный лириум очень мешал — помимо мучительной жажды, в голове с каждым днем громче звучала песня. Самсон с тревогой подумал, что когда-нибудь — быстрее, чем он предполагает — она заглушит его собственные мысли. Шепот лириума напомнил ему об одной вещи, которая, если не была важной, то могла бы стать интересной. — А Мередит, к слову, была при нем капитаном. Тогда Самсон еще не проявлял к ней активного интереса — не более, чем подчиненный, периодически обругивающий вечно недовольное начальство. — И у них получалось хорошо работать вместе. Гильян, хоть и был уже очень стар, не растерял ума и таланта в командовании: он сдерживал Мередит и не давал ее желанию посадить всех магов на цепь развиваться, ограничиваясь более лояльными приказами. Не буду отрицать — из-за этого Орден уважали и боялись даже политики. Политика… Самсон тяжело вздохнул. — Политика — это такое дерьмо, к которому лучше не подходить никогда. Запачкаешься и не отмоешься потом. Но их заставили — заставили Гильяна надавить на наместника, чтобы помочь Орлею. Тренхолд не простил им такой выходки. Самсон помнил — он тоже стоял у дома наместника за спиной Мередит, когда капитан городской стражи мямлил и трусливо оправдывался, что "наместник уже наказан". — Знаешь, остроухая, есть всего одна единственная вещь, за которую я уважал Мередит. — Самсон открыл изрезанные красным глаза, рассеивая в памяти образ болтающегося на виселице мужчины. — За убийство Гильяна она отомстила.