No Good Deed

Они аппарировали на темный песчаный берег с характерным треском, возле которого бушевали огромные синие волны. Первое, о чем подумала Гермиона после аппарации, было: по крайней мере, это не Малфой Мэнор. А потом она вырвалась из хватки Беллатрикс, ведь это было единственное, что она могла сделать. — Ты только что послала Оглушающее в мою сестру? Оу! Куда это ты собралась? — крикнула Беллатрикс ей вслед, будто нерадивому ребенку, и Гермиона ощутила приближение проклятия еще до того, как Беллатрикс произнесла его. Девушка не успела сделать и пяти шагов. — Протего! — вскричала она, убегая так быстро, как только могла. Мука была адская; ее тело пронзало болью, несмотря на старания Нарциссы, но у нее не было выбора. В следующую секунду проклятие отскочило от ее защитного заклинания, чуть не сбивая с ног. И снова она поразилась магической мощи Беллатрикс. — Грязная девчонка, откуда у тебя эта палочка? — потребовала Беллатрикс, когда Гермиона, тяжело дыша и держась за бок, нацелила палочку на ведьму. А потом лицо Беллатрикс озарилось пониманием и исказилось в ужасной ярости, когда она осознала, чью именно палочку Гермиона сжимала в своих руках. — Ты, мерзкая воровка, ты украла палочку у чистокровной ведьмы? Черт. Мне снова придется драться с ней. Черт, черт, черт! Но она не в состоянии противостоять Беллатрикс, особенно в таком болезненном положении. У нее не было времени, чтобы полностью восстановиться. У нее не было ни единого шанса. Думай. Ты должна думать. Используй свою голову! — Что ж, ты забрала мою, а я должна была одолжить у кого-нибудь другого, — все, что смогла произнести Гермиона, мысленно скривившись от собственных слов. Давай, говори с ней вот так, ага, прекрасная идея. Идиотка, идиотка! — Ты, отвратительная дрянь, да как ты смеешь осквернять палочку моей сестры своими грязными руками! — завопила Беллатрикс в ярости. — Положи ее на землю, сейчас же! Гермиона замерла в неверии от услышанного. Она действительно сказала это? И Беллатрикс выглядела вполне серьезно настроенной, словно готовая в следующую секунду топнуть ножкой от негодования и запустить что-нибудь в Гермиону, если та не подчинится. Ей уже приходилось наблюдать за припадками Беллатрикс, и она не хотела повторения. Единственный вопрос состоял в том, как она могла избежать этого. Используй. Свою. Голову. — Беллатрикс, послушайте меня, — нервно начала Гермиона, не опуская палочку Нарциссы и медленно отступая назад. — Вы не должны… За это она была вознаграждена несколькими молниеносными проклятиями, от которых ей было проще уклониться, чем попытаться блокировать. Слишком большая нагрузка приходилась на ту ногу, которую вспорола перегородка камина, и она согнулась в колене, что спасло ее от попадания проклятия, подозрительно похожего на Круциатус. Нет, спасибо, я испытала уже слишком много боли, саркастично подумала она, пытаясь оттянуть приступ паники еще на чуть-чуть. — Не надо играть со мной, грязнокровка! Даже не пытайся убежать, — прошипела Беллатрикс и ринулась вперед, игнорируя палочку, направленную на нее. Гермиона просто попятилась назад, боясь использовать заклинания, потому что знала, что Беллатрикс просто отобьется и разозлится еще больше, обезумеет еще сильнее. Ветер бушевал за спиной и завывал вокруг, развевая их волосы. От этого Беллатрикс выглядела еще безумнее. — Я не в настроении для твоих игр, грязнокровка. Ко мне, быстро! — рявкнула ведьма. Даже после проклятия, последовавшего за этими словами, Гермиона оставалась в ступоре. Мои игры? Она совсем вышла из ума? Гермиона споткнулась, когда Беллатрикс фальшиво взмахнула палочкой в воздухе, пугая девушку напротив, и сразу же расхохоталась, когда гриффиндорка неудачно упала вниз. О, правильно. Да, конечно. Так глупо было забывать, с кем именно она имела дело. Но смех разозлил ее. К черту, Гермионе было больно, она измучалась и так устала от насмешек этого маньяка. — Петрификус тоталус! — выкрикнула Гермиона до того, как туман с моря перекрыл ей видимость. Это никогда бы не сработало, и она знала об этом, но была обязана попытаться помочь себе. Она просто так сильно ненавидела Беллатрикс, но ее действия были слишком опрометчивы. Беллатрикс отразила заклинание молниеносным движением палочки. — Хватит! — закричала ведьма, утратившая терпение. — Хватит дерзить мне. Иди сюда, маленькая грязнокровная шлюха. Это было похоже на то, будто она раздраконила хищную пантеру. Беллатрикс и вправду по-тихому приближалась к ней все это время. Гермиона могла наблюдать столпы ярости, что бушевали в темных глазах, ощущая пронизывающий ее страх, испытывая всю ту боль, которая должна была давно уйти. Я должна сделать что-то, но я не могу задеть ее, она блокирует каждое заклинание, я не могу… Но я могу задеть что угодно вокруг нее! — Экспульсо! — вскричала она и отскочила назад, когда куча песка взметнулась вверх прямо в лицо Беллатрикс. Она услышала вопль гнева, и, развернувшись, кинулась бежать к песчаным холмам. Передвигаться на поврежденных ногах было трудно, но она стиснула зубы и выкинула это из головы, игнорируя и боли в груди, и пульсацию в голове; морские брызги холодной воды, летящие с берега, успокаивали пылающие от боли ожоги на теле. Просто продолжай бежать, найди место для аппарации или для укрытия — неважно, просто беги… Оглушительный крик раздался слева от Гермионы. Она повернулась в сторону в тот момент, когда толща воды неестественно взмыла в воздух. На одно мгновение она замерла в своеобразном страхе и удивлении перед силой демонстрируемой магии, а затем вся эта мощь накрыла ее с головой. Задыхающаяся и мокрая насквозь, Гермиона пыталась ползти дальше по мокрому и вязкому песку. И никто не посмеет сказать, что она не пыталась. Все ее избитое тело кричало в протесте. Она отрывисто кашляла, поперхнувшись воздухом, неспособная вдохнуть полной грудью, когда черные ботинки остановились прямо возле нее. — Экспелли… Беллатрикс даже не понадобилась магия, чтобы остановить ее, она просто выбила ногой палочку из руки. А потом просто бесцеремонно врезала ей по лицу. Гермиона упала на спину, зажмурив глаза и внутренне вскрикивая от боли. Она тихо всхлипывала, подмечая про себя, что это уже вошло у нее в привычку. Ей было так плохо, что слезы обиды застилали взор. Она забыла, что Беллатрикс не нужна магия, чтобы причинять боль. — Нахальная сучка, — выплюнула Беллатрикс, склонившись над ней то ли в насмешке, то ли в ярости. Она склонилась еще ниже, чтобы схватить Гермиону за руку и поднять на ноги, потянув за взлохмаченные волосы. Гермиона сморщилась и заныла от боли, ее правый глаз отек от удара. Как это повелось у них, ее глаза уставились в черные напротив. Беллатрикс потянула ее за голову назад и прорычала ей в лицо, словно животное, скаля белые зубы. Они были примерно одного роста, но колени Гермионы подгибались, и Беллатрикс возвышалась над ней. На ее бледном фарфоровом лице просматривались крапинки мокрого песка. — Отвали от меня, — выдохнула Гермиона, словно это была хорошая идея. — Заткнись, — рявкнула Беллатрикс и впечатала кончик своей палочки в пульсирующую венку на шее гриффиндорки. — Отойди от… — Я. Сказала. Заткнись, — зашипела ведьма, на сей раз в реальной угрозе. Гермиона мудро подчинилась с тихим хныканьем. — Я должна убить тебя прямо здесь и сейчас. Грязнокровка не стоит таких усилий. Могу поспорить, ты думаешь, что ты так умна, чтобы одолеть такого большого Пожирателя Смерти, как я, — уничтожающе произнесла Беллатрикс. — Ну, крошка, может быть, ты и чуть смышленней, чем я предполагала, но ты ведь увидела, кто из нас двоих умнее? Сноп искр вырвался из палочки Беллатрикс, опаляя кожу Гермионы. Гриффиндорка изо всех сил пыталась сдержать новый поток слез. — От тебя только одни неприятности, — раздражительно прорычала ведьма. Почему. Их. Губы. Так. Чертовски. Близко? Гермиона попыталась отстраниться, но Беллатрикс все еще держала в мертвой хватке ее руку и волосы, не позволяя ей и дернуться. — Ты счастливчик. Тебе невероятно повезло, что Нарцисса нашла нас. Невероятно удачлива, что Нарцисса сумела убедить меня пощадить твою жалкую душонку. Что ж, вспомни об этом перед тем, как в следующий раз попытаешься схватить палочку моей сестры своими грязными ручонками, ты, мерзкая дрянь. И снова искры прожгли кожу Гермионы, заставляя ее взвизгнуть. Она превратится в пепел прямо сейчас. Можно добавить это к ее списку травм и увечий. — Если бы я не была уверена в том, что даже простенькое Круцио заставит тебя впасть в кому или того хуже, я бы использовала его, но я не буду бить тебя, даже не попытаюсь отобрать твою жизнь своими собственными руками, если ты не выкинешь что-нибудь идиотское снова. И я не знаю, что может тебя убедить в том, что я нарушу наше маленькое перемирие, если ты разозлишь меня, но мы ведь можем уладить все это, не так ли, малышка? Кивни головой в согласии, вот так, вот, хорошая девочка, — проворковала Беллатрикс насмешливо, заставляя Гермиону кивать, дергая ее за волосы, будто куклу за нитки. Гермиона чувствовала себя отвратительно, но даже не попыталась воспротивиться. Она не боролась. Она была так измучена этой борьбой. Она устала; вот, что происходило с ней. — Потому, что если ты зайдешь слишком далеко и вынудишь меня убить тебя, ничем хорошим это не светит моей сестре и ее сыну. И мне не нужно этого. А теперь вперед, двигайся, — скомандовала Беллатрикс и оттолкнула ее так сильно, что девушка пошатнулась и рухнула коленями в песок. Я ненавижу ее. По-настоящему. Я так ее ненавижу. Но она выполнила приказ. Она начала идти, хромая, вдоль берега. Она слышала, как Беллатрикс следует прямо за ней, чувствовала, что палочка была нацелена прямо ей в спину. Она не знала, куда они идут, но, честно говоря, ей было наплевать на это. Все болело, а остальное было неважно. Крема мадам Мюриэл хватило ненадолго. Мы выиграли войну, но я проиграла битву. Я совсем одна. Никто не явится, чтобы спасти меня. Беллатрикс может просто взять и убить меня в любой момент. Но мы хотя бы победили. Победили… И хуже быть не может, не правда ли? Небо заволокло тучками, и холодные капли неприятно холодили кожу. Гермиона чувствовала, как истерический смех рвется наружу, родня ее с темной ведьмой, но это быстро прошло. Слезы смешались с каплями дождя. Лучше бы она убила меня в замке, рядом с моими друзьями вместо того, чтобы сделать это в таком затерянном месте. Гермиона тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Она не могла позволять себе так думать. Она была из дома Гриффиндор. Храброй львицей. Одиноким маленьким львенком, отделенным от прайда более опасным хищником… Я все вытерплю, думала она, кусая губы. Или умру, пытаясь. Это то, что сделал бы Гарри. Это то, чего хотел бы Рон. И Джинни. Она бы презирала меня, если бы я сдалась. Я просто должна держаться. Помощь должна быть уже в пути. Она не сможет держать меня здесь вечно. Я не позволю ей. Я просто должна идти. Я должна… Мысль одна за другой окутывала ее разум, и гриффиндорка продолжала волочить свои ноги по вязкому песку, испытывая муки боли от ран на теле. Она чувствовала себя такой несчастной и больной, сотрясаясь в молчаливых рыданиях, совсем промокнувшая под дождем. Они шли в тишине вдоль линии берега, и, казалось, минуты превращались в часы, пока они не пришли к маленькой зачахлой лачуге, стоявшей на песке, отливавшим бронзой. При виде дома Гермиона заколебалась. Он еле дотягивал до размеров домика Хагрида, который был гораздо опрятнее и цельнее того, что стояло перед ней. Даже с крыши свисали длинные водоросли, а само строение грозно покачнулось при новом потоке ветра. Конечно, нет. Конечно, Беллатрикс никогда не останется в подобном месте… — Уютно, не так ли? Вперед, грязнокровка, — промолвила ведьма, растягивая слова, и толкнула ее палочкой в спину. Гермиона выгнулась, вскрикнув. Ее спина была слишком чувствительной после последнего падения. Я ненавижу ее больше всего на свете, подумала она снова, стиснув зубы и двинувшись вверх по склону, прямо к лачуге. — Добро пожаловать в Черный замок, находящийся на Черном песчаном пляже, Блэксон, Британия, — произнесла Беллатрикс, когда они достигли вершины холма, заставив Гермиону замешкаться в непонимании. — Сейчас ты становишься третьим хранителем местоположения этого замка, и если ты попытаешься рассказать об этом кому-нибудь, кроме меня, твой язык отсохнет. Так что, я надеюсь, мы сохраним все в секрете, да, малышка? Черный замок. Черный песчаный пляж. Блэксон, Британия. Черное с черным на черном. Конечно же. Как и ее душа. Боже, я никогда даже не слышала про Черный песчаный пляж или Блэксон в Британии. «Британия» значит с сотню различных мест, отлично, подумала гриффиндорка с долей тревоги, но утвердительно кивнула в знак понимания. Как будто у нее были другие варианты. Как кто-то сможет найти ее здесь? Однако, когда она повернулась к лачуге, вопрос иссяк. Это не было замком, но на месте лачуги появился огромный прекрасный дом небесного цвета. Он был высоким, с большими белыми колоннами, поддерживающими крышу, с массивными ступенями перед парадным входом. Большие прозрачные окна отражали пляж, начиная с просторного застекленного балкона на втором этаже. Гермиона приоткрыла рот в удивлении, хоть и знала о возможностях магии. — Пароль: Джиневра. Расскажешь хоть кому-нибудь, и твой язык обернется в змею и уползет сквозь твои прелестные маленькие зубки, — проинформировала ее ведьма, забавляясь и игнорируя гримасу отвращения Гермионы. Когда они поднялись по лестнице и подошли к двери, Беллатрикс склонилась к замочной скважине и быстро пробормотала пароль; девушка расслышала характерный щелчок открывшейся двери. — Грязнокровки вперед, — издевалась над ней Беллатрикс, указывая направление палочкой. — Запомни эти слова, ведь они будут последней милостью, которую ты услышишь. Одолев дурацкое желание выцарапать ей глаза, Гермиона стиснула зубы и решительно открыла двери ее новой клетки. В момент, когда она переступила порог дома, боль пронзила ее позвоночник, словно молния, и парализовала ее, достигнув головы. Она вырубилась еще до того, как рухнула на пол.

***

Гермиона очнулась в том же месте, где потеряла сознание. Она зашипела и поерзала, усевшись на пол, когда ее тело отозвалось болью, протестуя против резких движений. Она осмотрелась и поняла, что находилась в тускло освещенном фойе. Она нервничала, но на большее сил не хватало, только не после всех пережитых событий. Гриффиндорка задалась вопросом, сколько же она пролежала здесь без сознания, и поняла, что совсем недолго, ведь одежда еще не успела просохнуть. Под ней даже растеклась небольшая лужица на прекрасном паркете. Вот так. Беллатрикс не переживала на ее счет, либо же дом был защищен какими-то особыми защитными чарами, в любом случае, ведьма оставила ее мерзнуть на полу. Мило. Ненавижу ее. Ненавижу, ненавижу, ненавижу, думала Гермиона, изо всех сил стараясь подняться на ноги, держась руками за голову. Глаз, по которому Беллатрикс врезала со всех своих сил, гневно пульсировал, и она почти не могла видеть им. Голова кружилась, а желудок требовал еды. Она была измучена и совсем не уверена в том, что именно должна делать без Беллатрикс, вечно снующей вокруг нее, указывающей ей место и награждающей каждый дюйм ее тела новыми синяками и порезами. Или без Беллатрикс, приказывающей ей. Сколько времени прошло со сражения в Хогвартсе? Когда она в последний раз спала или даже ела? Гермиона не помнила. Все казалось таким далеким. Она решила рискнуть и пройти глубже в дом, несмотря на свои предположения о расставленных кругом ловушках, потому что дальнейшее пребывание в фойе не даст ей ровным счетом ничего. Она прошла в уютную просторную гостиную, на полу которой располагался превосходный ковер, коричневая кожаная мебель и многоярусные книжные полки в самих стенах, будто книжные шкафы. Тут был и весело полыхающий камин; вся эта картина не вписывалась в представление Гермионы о вкусах Беллатрикс Лестрейндж. Где же гробы со змеями и раскиданные повсюду головы обезглавленных домовых эльфов? И почему это место называлось Черным замком? Это было самое неподходящее название для него. За гостиной располагалась просторная, окрашенная в теплый желтый цвет кухня. И там же на столе стояла тарелка с объедками. Беллатрикс. По каким-то непонятным причинам теплота дома пугала Гермиону больше, чем все ужасы, которые она представляла увидеть здесь. И она никогда бы и не подумала, что отсутствие Беллатрикс в комнате будет настораживать ее куда больше, чем присутствие. До нее донеслись звуки из глубины дома. Справа от нее находилась лестница, ведущая на второй этаж. Гриффиндорка задумалась было о побеге прямо через центральный вход, но здравый смысл подозрительно знакомым язвительным голосом сообщил ей, что ведьма наверняка предусмотрела такое развитие событий. Она даже не была уверена в том, находились ли они на острове посреди океана или же еще где-нибудь. Не было никаких сомнений, что на всю территорию этого острова были наложены антиаппарационные чары, и даже если бы у нее была палочка, от нее не было бы никакого толку. Она не переставала думать об этом, но такие раздумья ни к чему не привели. Нет, она сбежит позже. Сейчас же ей нужно где-нибудь прилечь и отдохнуть, не боясь быть разбуженной палочкой Беллатрикс. Сомнительная идея, подумала она и начала подниматься по лестнице. Чтобы избавиться от своего страха, нужно встретиться с ним лицом к лицу. Или наподобие этого. Не важно. Ее голова все еще раскалывалась. Своим ударом Беллатрикс почти свела на нет все усилия своей сестры. Она, в конце концов, убьет меня, планирует она это или нет, шептал предательский голос на краю ее сознания. Гермиона проигнорировала его. Ее подъем по лестнице с каждым шагом сопровождался противным скрипом половиц, заставляя ее морщиться от каждого звука. Окончательно поднявшись, она глянула прямо в темный коридор. Потом она осмотрелась и заметила комнаты справа и слева от нее, и комнату в самом конце коридора. Звуки доносились из комнаты, что была правее, она же и была единственным источником света, хоть как-то освещавшим проход. Как можно тише, Гермиона подошла к двери оживленной комнаты. Она дрожала от холода, здесь было гораздо холоднее, чем в гостиной у камина. — Миссис Лестрейндж? — прошептала она ослабевшим голоском и сразу же прочистила горло, преодолевая накатывающий страх. Она осторожно приоткрыла дверь, готовая сразу отскочить, если ее встретят проклятьем, но ничего не произошло. Смелее. Будь храбрее… Устав от своей слабости, Гермиона просто зашла внутрь, ожидая чего угодно. Комната была великолепной. Она была гораздо больше, чем казалась снаружи. Раздвижные стеклянные двери балкона были раздвинуты, открывая прекраснейший вид на весь пляж, заставляя Гермиону перехватить дыхание. Было видно, как волны бушевали вдали. Комнату наполняли запахи дождя и ладана. Помещение украшали картины, у левой стены стояла кровать королевских размеров, застеленная зелеными шелковыми простынями и черным пуховым одеялом. А над тумбой из темного дуба у дальней стенки висело большое зеркало, на этой же тумбе дымилась палочка ладана, распространяя свой запах по всей комнате. Посмотрев в зеркало, Гермиона замерла при виде себя. Она выглядела… Ужасно. Ее волосы были запутанные и склоченные, все было гораздо хуже, чем в ее первый год в Хогвартсе. Ее глаз распух так, что им она почти не видела. Были ожоги, порезы и ушибы по всему телу. Ее рубашка еле держалась на ней, и джинсы были изорваны на коленях. Вдоль ее правой голени тянулся уродливый порез, ту же ногу венчали огромные красные кровоподтеки. Гермиона коснулась лица, слегка всхлипывая и наблюдая, как слезы капают вниз. Она даже не осознавала, что плачет. Каким образом я все еще жива? Не задумываясь, она подошла к зеркалу и коснулась его. Кончики ее пальцев встретили свое отражение. Беллатрикс сделала это с ней. Как я собираюсь терпеть это дальше? Она вздрогнула, когда услышала скрип справа от нее. Там была плотно закрытая дверь, которую она сразу не заметила. Что-то умолкло; шум прекратился. Гермионе понадобилась минута, чтобы понять, что именно могло издавать эти звуки. Душ. Беллатрикс принимала душ. Поэтому она оставила меня мерзнуть на полу; перекусила, а потом пришла сюда, чтобы принять хороший, горячий, расслабляющий душ после того, как мучила меня до полусмерти. Прекрасно. Невероятно. Гермиона разрывалась между отвращением и тревогой. Должна ли она остаться и подождать, или уйти, не побеспокоив Беллатрикс? Или встретиться с ней здесь? Она не знала. Она оказалась в западне, замерев в нерешительности. Она простояла здесь целые минуты, споря в голове. Конечно же, Беллатрикс будет ждать вечно... Гермиону снова охватывала паника. Что-то шуршало в углу комнаты от ветра с балкона. Гермиона подскочила и нервно обернулась на шум. Там стояло большое темно-синее кресло рядом со столиком. На столе горела свеча, и лежало что-то, напоминающее книгу в кожаном переплете, трепыхающуюся от ветра. Любопытство кошку сгубило, подумала Гермиона. Она беспокойно глянула на дверь ванной. О, ради Бога, она явно не выйдет в ближайшее время. По крайней мере, мне надо пойти закрыть дверь, или я замерзну здесь. Гермиона решилась и прошла через комнату, чтобы закрыть двери балкона. Она только положила руку на ручку, когда страницы замелькали перед ней, шурша, умоляя быть прочитанными. Гермиона колебалась. Ей было это несвойственно, не прочитать что-то, что раньше не было прочитанным. Только одним глазком, ведь это не повредит? Любопытство сгубило… К черту, если бы она собиралась убить меня, уже сделала бы это. Гермиона склонилась над книгой, нежно придерживая ее кончиками пальцев. Сначала слова не имели никакого смысла, почерк был ужасен. Каракули были резки, зазубрены, повсюду были пятна яркой краски. Щурясь, ей удалось понять слово за словом, а потом и страницы. Она переворачивала их, листала на десяток страниц вперед. Гермиона ощутила болезненную пульсацию. Она подняла левую руку к книге. Почерк совпал со словом на ее руке. Грязнокровка. Это не книга, это был дневник. Дневник Беллатрикс. И слово, выведенное там снова и снова, было точно так же врезано в ее руку. Грязнокровка. Гермиона ахнула и обернулась, но было слишком поздно; она промедлила, Беллатрикс двигалась слишком быстро. Она схватила ее и оттолкнула прямо в кресло, и Гермиона снова ахнула от боли, когда ее спина приняла основную тяжесть удара. Она выгнулась, затем прижалась к спинке кресла так же быстро, когда… О Боже. Беллатрикс оседлала ее. Два бледных голых бедра скользнули по обе стороны от ног гриффиндорки и сжали ее плотно, словно в тисках. Рука, сжавшая ее горло, прижимала ее к креслу. Гермиона практически проглотила язык и от шока впилась ногтями в подлокотники кресла. И была Беллатрикс, сидящая сверху, совершенно нагая, за исключением черного тонкого халата, накинутого наспех. Ведьма определенно была настроена на убийство. — Привет, дорогуша. Я думаю, пришло время, чтобы поболтать по душам… Как девчонка с девчонкой.