Камнеломка

Новая школа и знакомство с одноклассницами – да, я попала в школу с совместным обучением, но лишь с определённого класса. Пока что мальчики и девочки обучались раздельно, хоть и находились всё время в одном здании. Это давало преимущество при обучении некоторым предметам, но в целом, на мой взгляд, не приносило пользы. Неважно. Главное, что мои одноклассницы отметили, что я прибыла в школу на автомобиле с личным шофёром. Это они моего отца приняли за наёмного работника – тот подвёз меня по дороге на работу и обещал, что встретит и на обратном пути. Это в какой-то степени подняло мой престиж на недосягаемый уровень. Но потом, когда я отвечала у доски, шотландский акцент подпортил мою репутацию, вызвав немало смешков среди учениц. Более того, и мисс Треверс - наша классная дама - не смогла сдержать улыбки, услышав мои высказывания. И на переменах мне уже не давали прохода, выкликая вслед шуточки на грани оскорблений. Мой спокойный вид ещё больше подливал масла в огонь. Хоть дело не дошло до тычков и пинков – и то хорошо. Лишь две-три девочки мудро сохранили нейтралитет. Я отметила, кто именно. Память у меня хорошая. Каково же было их потрясение, когда на следующий же день в моей речи не осталось и следа от шотландского диалекта. Немного старомодное оксфордское произношение, отработанное ещё вместе с отцом, привело в изумление и педагогический состав. На большой перемене меня загнала в угол группа девочек с некой претензией: - Это что же – ты притворилась недалёкой, чтобы выставить нас дурами? - Наконец-то дошло, - я спокойно обвела их лица. – Неужели вы думаете, что я, имея отца-священника, закончившего Оксфорд и состоящего в переписке со многими учёными, Я - могу сохранить в речи некоторые неловкости? Разумеется, с моей стороны это была определённая проверка. – Я покачала головой. – Некоторые из вас её не прошли. Да и среди совета попечителей школы мой отец занимает не последнее место. - Священник? - Твой отец – попечитель? - Платит деньги? Загомонили они наперебой, продолжая наседать на меня. - Не совсем так. Он - среди тех, кто курирует нашу школу, проверяет на благонадёжность предметы и преподавателей. Так что имеет преимущественное право голоса. – Я чуть приподняла уголки губ в усмешке и посмотрела на девочек, пожав плечами. – В том числе – и при исключении из школы. Теперь до них дошло. Круг девчонок, плотно обступивших меня, распался. Мне только этого и надо было. Разумеется, я могла в любое время сдать экзамены за весь курс обучения, но мне обязательно надо было закончить хотя бы этот учебный год вместе со всеми. Проникнуться духом школьного обучения, чтобы потом - уже в Хогвартсе – меньше выделяться. Надеюсь. Мне легко удалось стать первой ученицей – ещё бы! С моими-то знаниями из будущего! Мне было труднее не показать, что подчас больше разбираюсь в предмете, чем учитель, и не выдать знания, которых пока не было в этом времени. Ничего, справилась. Подошло время рождественских праздников. Куда же без них! Сестра Долорес и мой отец тщательно провели операцию «Найти приют святого Вула» среди других лондонских богоугодных заведений - это было не трудно с их возможностями. Гораздо труднее было замаскировать их интерес именно к этому благотворительному учреждению. Но и с этим справились, изобразив некое подобие лотереи – и, конечно, среди десятка приютов, выбранных для рекламной рождественской акции, был и этот, печально известный мне по канону. Если среди попечителей, путешествующих в эти предрождественские дни от приюта к приюту с дешёвыми подарками для детей и возникали какие-то вопросы о моём присутствии в их компании, - мала, мол, слишком. То, как только к нам присоединился грузовик с подарками от набирающей популярность фирмы «Ферреро Роше», а её представитель – почтенный мистер Росс – ласково потрепал меня по щёчке и прямо у них на глазах назвал меня внучкой, все вопросы отпали. Да, дедушка Клайв с успехом пользовался сезоном рождественского ажиотажа, чтобы продвинуть новинку, быстро изготовленную на принадлежавшей ему фабрике. И пусть пока эти сюрпризы мало напоминали те, с которыми я была знакома в будущем. Ведь тот малоизвестный итальянский кондитер – как там его? Ах да – Пьетро Ферреро – только и успел переехать с братом Джованни и всем своим многочисленным семейством в долину Росс. И пока не наладил производство тех киндер-сюрпризов, о которых мы говорили с дедушкой. Но уже настаивал, что фирма должна носить его имя. А дедушка и не возражал. - Пусть его, - улыбался он, - пусть в мире маглов шоколад идёт под его именем. Мы-то уж точно знаем, чьи деньги помогли ему развернуться. И не забудем про отчисления с продаж. Нет, новое производство пока выпускало небольшие литые фигурки – зверушки, бабочки, мелкие предметы домашнего обихода и прочее. Были и фигурки бОльшего размера – по образцу старинных марципановых фигурок. Надо было придумать добавки в шоколадную массу, чтобы фигурки таяли не так быстро. Я тогда ещё хихикнула и выдвинула лозунг: «Тают во рту, а не в руках!», многозначительно повертев в руках те самые сахарные фигурки. Дедушка одобрительно кивнул головой и пообещал озадачить призванного мастера и этой проблемой. Главное было начать рекламную кампанию и прославиться. Поэтому-то в поездке дедушку сопровождали фотографы. И даже кинооператор. Рекламные ролики предполагалось начать показывать перед просмотром кинофильмов – было выкуплено время. - Это так трогательно, - рассуждал Клайв, демонстрируя членам совета попечителей образцы своего товара, - рождественские подарки для детей, которые с детства лишены многих мелких радостей. А тут – счастливые детские личики, перемазанные шоколадом, радость в их глазах. И ни капли лишних денег потраченных на массовку, - подмигивал он собеседникам. И те понимающе кивали – сами люди не бедные, они прекрасно понимали намерения дедушки. Ну, или думали, что понимали. Они же не знали, как он ругался у нас дома тем же вечером, когда мы остались одни: - Я же понимаю, что для этих детей гораздо нужнее сытная похлёбка каждый день, да и другая еда, - горячился он, размахивая руками и грозя уронить все шкафы в нашей маленькой уютной гостиной. – А тут шоколад. Да, не спорю – он весьма питателен, но им одним сыт не будешь. И его огромные ладони сжимались в кулаки. Мама успокаивающе положила ладошку ему на рукав: - Отец, но ведь ты сделал, что смог. Я не сомневаюсь, - лукаво улыбнулась она, - что кроме тех пакетиков с шоколадом, что раздавала Минерва, были и крупные суммы, перечисленные тем же приютам. - И строго целенаправленные, - немного успокоился Клайв. – То есть - с них можно оплатить счета, но не получить деньги на руки. - Конечно, и там могут возникнуть люди, нечистые на руку, - тихонько буркнула я, - они тоже могут договориться о поддельных счетах, с которых потом обналичат деньги. Клайв остро взглянул на меня. - Ты права, - прогудел он, - но я же не могу ещё и службу безопасности банка подменить. И всех попечителей держать под Империусом. Это уже дело маглов. - Или – маглорождённых. Наших маглорождённых, - опять тихонько сказала я. – Но для этого они не должны слишком отрываться от обычного мира. Но дедушка услышал. И задумался. И вот марафон с подарками подошёл к концу! Остался последний приют – тот самый, святого Вула. Грустная улочка, ведущая к сумрачному зданию в конце, вдруг расцвела яркими красками: зазвучала громкая музыка, затанцевали фигурки в пёстрых костюмах. Я не сказала, что каждый визит сопровождали ещё и нанятые цирковые артисты? Ну вот – говорю сейчас. Несколько гибких акробатов, три клоуна в цветных костюмах, дрессировщица собачек и пара грустных пони, на которых могли покатать тех детишек, кто оказался самым храбрым. Акробаты быстро и ловко разукрасили мрачный фасад здания пёстрыми ленточками, искусственными цветочными гирляндами. Не забыты были и традиционные рождественские венки на тяжелые кованые ворота и на наружные двери приюта. Разумеется – визит подгадали вскоре после обеда – до ужина ещё было достаточно времени, чтобы дети, съев шоколад, потом спокойно поужинали, не слишком перебив аппетит. Да, обязательным условием подарков было съесть шоколад прямо в столовой, не забирая в спальни, чтобы уберечь старших детишек от соблазна отобрать сладости у младших. Да и фотографии требовались с детишками, которые осторожно разворачивают красивую упаковку, так же осторожно откусывают кусочек лакомства (иногда и не виденного раньше), потом личики их расплываются в счастливых улыбках. У меня каждый раз сердце сжималось от сочувствия. Но всем помочь невозможно. Хоть что-то делается, с места сдвигается. Попечители усердно позировали на фоне радостных ребятишек, иногда выбирали себе и отдельных миловидных мальчиков и девочек, чтобы сняться вместе с ними. Хорошо, что на колени не сажали, довольствовались кругом из детей. И вот, когда этот праздник для ребятишек подошёл к концу, слово взял мой отец. Я смирно стояла рядом с ним, закончив раздавать подарки детям. Я была нарядно одета, но не роскошно, чтобы не возбуждать зависть у них. Тёмно-синее пальто с белой пушистой оторочкой из вытянутых петель было распахнуто – всё же в помещении находимся. Платье – тоже синее, но с серебристым тиснением по ткани, и такие же серебристые ленточки в волосах. В этот раз я не заплетала косы, а устроила довольно сложную причёску с кучей мелких локонов, обрамляющих лицо. Так я больше походила на детский образ, который к тому времени широко был растиражирован на рождественских открытках. И что с того, что я уже не подходила по возрасту? Взрослой меня всё равно было трудно назвать. Так вот - отец сказал: - Посетив за всё это время столько приютов, душа моей дочери растрогалась. – Он бережно привлёк меня к себе. – Она приняла жизнь этих детей так близко к сердцу, - лёгкий наклон головы в сторону попечителей, как бы отмечая их вклад в детские судьбы, - что попросила меня, а я согласился, что это будет интересным примером истинного христианского благочестия. Все аккуратно сложили руки и прочитали молитву, вознеся глаза к небу, э-э-э, к потолку. Даже дети, которых разморило от сытости, присоединились к хору. - Так вот, - продолжил свою мысль отец, - я решил, что будет богоугодным делом пригласить кого-то из детей провести Рождество и двенадцать дней Рождества у меня дома. С моей семьёй. И да – пусть это будет мальчик, ибо у меня есть ещё и двое очаровательных малышей. Я отчётливо услышала, как двое попечителей довольно хмыкнули, «догадавшись» откуда растут ноги у этого предложения моего отца. - Выбирай, девочка моя, кто пойдёт с нами! – И отец ласково подтолкнул меня к столам, где сидели мальчики. И я медленно пошла вдоль столов, выбирая нужную мне кандидатуру. Хоть и было мне жаль видеть горящие надеждой глаза всех остальных ребят, которые приосанивались, судорожно отчищая лицо от потёков шоколада. А потом вдруг потухали, когда я проходила мимо. Так я дошла до последнего мальчика, сидевшего за столом со всеми, и в то же время отдельно ото всех. Странно, но и подарок перед ним остался почти целым – лишь пара фигурок была съедена. Фанни, прятавшаяся под широкой оборкой платья у меня на груди, возбуждённо зашипела: = Зздессь, он зздессь, я чувствую! = И красивый темноволосый мальчик чуть вздрогнул, услышав речь на парселтанге. - Как тебя зовут, мальчик? – И я вежливо присела перед ним в лёгком реверансе. - Том Риддл, - тихо произнёс мальчик и с вызовом обвёл глазами людей, собравшихся в столовой приюта.