Человеческий фактор

      Мы свернули в зачумлённую, узкую подворотню и некоторое время шли по прямой кишке переулка, слабо освещённого пыльными, старыми фонарями. Перед глазами поминутно вставали согбенные призраки - всё, что осталось от людей. Я рассматривала их лица - худые, с одинаковыми шрамами времени и радиации, пустыми глазами и белыми, тонкими губами - а настройки восприятия реальности начинали сбиваться, так как в библиотеке данных не было поведенческих алгоритмов, отвечающих за общение с чуждой мне разновидностью человечества.       Мадам Сэм, молча, шагала вперёд, волоча на спине громоздкий, неуклюжий рюкзак, портивший ей осанку.       У мира было лицо, порождённое позором сифилиса - буквально каждый гуль напоминал об этой болезни, даже если не имел с ней ничего общего.       Мои обонятельные сенсоры и фильтры говорили о таком букете запахов, что можно было поразиться стойкости мадам Сэм.       Мы заказали у сломанного штурмотрона по имени Клео партию свинца, горючих, топливных материалов и детали металлической обшивки, заметив, куда именно это следует доставить с ближайшим караваном. Всё это не показалось мне таким странным, как сама Клео. Совершенно очевидно, что она неисправна. Начать с того, что она полагает себя женщиной, говорит томным, грудным голосом и, к моему беспокойству, проявляет явные психопатические синдромы. Меня чрезвычайно мучил вопрос безопасности общения с этим роботом, конструкция которого создана для подавления общественных беспорядков.       - Мадам, - тихо сказала я, - этот штурмотрон совершенно очевидно неисправен.       - Ты только ей это не говори, а то в прошлый раз я чуть руки не лишилась, пока она пыталась продемонстрировать на мне действие одного лазерного карабина, - и добавила задумчиво: - Я его потом, кстати, купила. Клео знает толк в оружии.       - Но почему её не починят? - с беспокойством спросила я. - Здесь же безоружные люди!       - Где ты их видишь? - хмыкнула мадам Сэм и улыбнулась мне. - Не переживай, Кюри, ты, между, прочим, тоже немного странная.       На этом месте мне полагалось смутиться, и я, разумеется, продемонстрировала требуемую реакцию:       - Но... я, во всяком случае, не одержима мыслью кого-то убить.       - Пока нет, - согласилась она, хотя мне было непонятно её загадочное "пока".       Видимо, угадав моё замешательство, она остановилась под бледным светом фонаря, повернулась ко мне, поправив лямку рюкзака. Её красивое лицо исказила саркастичная усмешка:       - Кюри, тебе придётся свыкнуться с мыслью, что, возможно, ты - единственный оставшийся в мире истинный пацифист. Ну, ещё Престон, наверное. Но я думаю, что он святой или инопланетянин. Это бы многое объяснило.       Я поняла, что мадам Сэм пытается шутить, но это странно сочетается с её измождённостью, бледностью и тем, как мрачно она хмурит брови.       - Клео считает себя индивидуальностью. Кто знает, может, она и правда неисправна, но у всех есть право считать себя настоящим, живым и существующим. Без исключений.       Последняя фраза вызвала во мне сильное смятение. Мадам Сэм уже повернулась и продолжила путь, а я ещё секунду оставалась на месте, пытаясь осмыслить услышанное.       "Право искренне считать себя живым и существующим?"       Удивительно, как человек способен вызвать столь любопытную перегрузку во мне одной фразой.       Я заархивировала пакет размышлений с этим мыслительным файлом, чтобы развернуть его, когда появится время, и проанализировать, а пока свернула данный процесс и последовала за мадам Сэм. Она, впрочем, быстро снова остановилась перед зданием, которое строилось, вероятно, более двухсот лет назад. Архитектор задумывал его в классическом стиле. Теперь стены пожелтели, облицовка давно посыпалась, часть окон безобразно заколочена. У входа стояли два гуля. Один курил, опираясь на рукоять мощного, длинного дробовика, а второй стоял, облокотившись на стену и надвинув на глаза шерстяную шапку. Однако, я не сомневалась, что оба они прекрасно заметили, как мы вошли.       В тёмном холле, освещенном одной лишь лампочкой, было сильно накурено и пусто. Вверх под потолок поднималась широкая лестница, и мы воспользовались ей.       - Привет, Фаренгейт, - сказала мадам Сэм, когда мы поднялись, и я увидела перед собой рыжеволосую женщину, одетую так, словно прямо сейчас отправится кого-нибудь убить. Кажется, арсенал оружия, который она на себе носила, подошёл бы для целой банды грабителей.       - Джон у себя, - хрипло ответила Фаренгейт и оглядела меня, но ничего не сказала.       Мы вошли в просторный кабинет, определённо принадлежащий наркобарону. Рядом с потрёпанным, большим письменным столом находилась хорошо оборудованная химическая лаборатория. У стен стояла витрина с растениями, назначение которых показалось мне очевидным. За барной стойкой у окна сидел какой-то гуль и, не обращая ни на кого внимания, напивался в хлам, а на диване перед письменным столом сидел другой, одетый на манер времён Американской революции. Он носил красный, сильно потёртый сюртук и треуголку. Увидев мадам Сэм, гуль широко улыбнулся:       - Чертовски рад видеть, что ты всё ещё жива. Птичка на хвосте принесла, что ты по горло занята восстановлением репутации минитменов. Чистой воды самоубийство.       Мадам Сэм села на диван, скинув подле него рюкзак и размяла плечи:       - Он помогал мне выйти на след убийцы, и я взамен стала палочкой-выручалочкой остатков минитменов со всего Содружества. Людям нужна не защита, но Престон пока этого не понимает…       - Ну и как обстоят дела с тем убийцей? - спросил Хэнкок.       - Он еще жив, и меня всё еще бесит данный факт, - проворчала мадам Сэм, потирая лоб.       - Итак, - Хэнкок хмыкнул, - чего ты хочешь?       - Мы с Ником и Пайпер раскопали кое-какую хронологию действий убийцы. По всем меркам выходит, что это старичок, но убийства и похищения чисто его почерка не прекращаются, а подражатель не действует таким образом… Вот у нас и возникла идея.       Хэнкок зачем-то потёр виски и ответил, наконец:       - Институт.       - Институт, будь он трижды взорван, - улыбнулась мадам Сэм, и эта улыбка показалась мне кошачьей. Поразительно, на что способна мимика человека.       - Никто и ничего про него не знает. Но если дяденька работает на больших ученых, то нужно найти их. Или хотя бы допуск к ним. Среди караванщиков ходят о какой-то “Подземке”. Что это за секта, не в курсе?       - Ты пришла ко мне, потому что я в курсе кое-чего, - уточнил Хэнкок. - И ты тоже в курсе, что один из тех, кто имел дело с “Подземкой” прячется в городе.       - Раскусил, - неторопливо протянула мадам Сэм и поспешно добавила: - Я просто хочу взять анонимное интервью для себя одной.       - Ты же понимаешь, что мой город - убежище. Одно из лучших. И тут принимают всех, если он уважает правила игры. Дай мне слово, что после твоего “интервью” с ним ничего не случится.       - Отвечаю головой, Хэнкок. Меньше всего я хочу портить с тобой отношения. Я не дура.       - Вот и отлично, - он вздохнул и встал с дивана, подошёл к письменному столику и кивнул человеку за барной стойкой. - Эй, проветрись немного, мне тут с подругой перетереть нужно.       Гуль, молча, с блаженной улыбкой поднял вверх пузатую бутылку и, пошатываясь, вышел из кабинета.       Наблюдая за обстановкой, я вводила в память бесконечное множество данных о правилах правопорядка, царящих в мире. Впрочем, мне быстро пришлось исключить слово "правопорядок".       - Держи визитку. Он там. И… советую послушать радио Добрососедства.       - У тебя тут своя радиостанция? - изумилась мадам Сэм.       Отчего-то мне показалось, что гуль смутился, но я могу ошибаться, так как мимика таких созданий для меня не является прочитанной книгой.       - М-да… - нетвердо вымолвил он. - Я ее не афиширую. Никто не афиширует… Поищи ее на своем пип-бое. В принципе, она бросается в глаза. Подсказка: название у нее очень не типичное. И, кстати, это что такое? - осторожно спросил Джон, кивнув в мою сторону.       Теперь этикет роботов мог позволить мне заговорить и представиться, если дружественное человеческое существо решило ко мне обратиться.       - Я робот-медик Кюри последней модели с новейшим образцом программы самообучения.       - Это хорошо, что с тобой медик. Ты не вполне умеешь держать голову на плечах во время боя, - сказал он мадам Сэм.       - Это называется вдохновение, Джон, - вкрадчиво произнесла мадам Сэм, очень значительно на него взглянув.       - Ты никогда не изменишься, верно?       - Никто из нас уже не изменится. Роботы ломаются, но их можно починить, а людей чинить не так просто. Да и терять сложнее. К тому же, ты видел, во что превращается этот город, когда ты долго отсутствуешь.       - Зная твой характер, уверен, что ты умудришься привязаться даже к этой машине. Спорим, в первую очередь ты потащилась покупать разный хлам, чтобы сделать ей шикарную броню?       - Вообще-то, я думаю, что смастерю ее своими руками. Нет… даже не думай сейчас смеяться. Мне пора. Спасибо за информацию.       - Эй, Сэм, если Подземка существует, ты найдёшь её, это факт. А затем и институт, верно?       - Я упорная, ты знаешь.       - Начиная с этого момента тебе придётся для себя понять, за чей фронт ты играешь.       - Я не понимаю, о чём ты, Джон.       Хэнкок закурил, сделал длинную затяжку и кивнул:       - Ты поймёшь.       - Моя сторона давно предопределена, - протянула мадам Сэм, глядя в потолок. - С тех самых пор, как я покинула эту чёртову камеру… Она на стороне мира.       - Сколько пафоса, - он иронично оскалился и добавил: - Вот именно это мне и хотелось услышать. А теперь, пока я не разрыдался, можешь идти.       - Всегда знал, чем меня напугать. Я ещё вернусь.       - Разумеется, вернёшься, - пожал плечами Хэнкок.       Едва ли можно сказать, что они попрощались, потому что никто из них не сказал друг другу "пока". В мире людей большое значение имеют взгляды, мимика. Мне жаль, что распознание всех тонкостей физиогномики требует недостающего у меня опыта, иначе бы я смогла понять, почему они так долго молчали и смотрели друг на друга, стоя в разных концах комнаты.       На обратном пути мадам Сэм включила свой пип-бой и настроила радио. Результат меня несколько удивил…       - Когда по улицам Бостона бродит Зло, один человек скрывается в тенях, - торжественно повествовал голос диктора, - защищая невинных, карая виноватых. И этот страж… Серебряный Плащ! Сегодняшний эпизод… „Недальновидность Жирного Фейхи“.       - Что за? - мадам Сэм остановилась, с недоумением слушая радиостанцию.       "*ВЫСТРЕЛЫ*       Серебряный Плащ: «Чтобы Серебряный Плащ проник в ваше гнусное логово?»       Жирный Фейхи: «Пресвятые канноли! Это же Ночной Кошмар ночи, обманчивый детектив, тёмный сыщик! Поли, кретин! Тебя облапошили! Это не простая дамочка!»       Таинственная Госпожа: «Сущая правда, скопление ты порока, ибо я не Кэнди, заманчивая спутница. Это Я, Таинственная Госпожа. Я затуманила скудный разум Поли, чтобы получить доступ в ваше логово разврата!»       Поли: «Прости, Босс, я понятия не имел!»       Серебряный Плащ: «Твоя ошибка нам на руку. Поли, ведь так? Смерть пришла за тобой, злодей и Я! ЕЁ! САВАН!»       *ВЫСТРЕЛЫ*"       - Я знаю этот эпизод! - похвасталась я, когда мадам Сэм со сложным выражением на лице резко выключила радио, - Таинственная госпожа привела в логово гангстера Серебряный Плащ, и он…       - Это детский детектив про супер-героя. Дай угадаю, он твой кумир? - хмыкнула мадам Сэм.       - Мне нравился этот сериал. Он построен удивительно логично, просто, и притом наполнен демонстрациями бескорыстной, доброй воли.       - И нашёл, где вещать - в Добрососедстве! Всё равно что пустить аскета с проповедью в Лас-Вегас. Интересно, почему его еще не забили насмерть?       - Я не понимаю, зачем читать проповеди в Лас-Вегасе, - призналась я, силясь понять причину смеха мадам Сэм. - И не понимаю, почему его могли убить.       - Потому что это очень-очень плохое место, Кюри, - ласково сказала мне мадам Сэм.       Я вновь ощутила, как программа самообучения выхватывает новые пакеты с файлами данных, и в голове родилось следующее умозаключение:       - Верно ли я поняла, что добро и чудеса высмеиваются, так как в контрасте с гибельной и аморальной окружающей средой человек не находит в себе душевных сил признаться, что он слишком низко пал для этих высоких понятий?       Мадам Сэм серьёзно посмотрела на меня и осторожно кивнула:       - Ты сейчас выразилась очень точно. Только никому это не говори, ладно?       - Потому что последует агрессивная реакция?       - Чрезвычайно.       Она сказала это с ироничной улыбкой, но, ручаюсь, она понимала, как грустно обстоят дела.       "Дом Воспоминаний" был странным местом даже по сравнению с резиденцией мэра, в которую мог войти почти любой, чтобы надраться или переночевать. В просторном зале на невысоком, деревянном помосте стоял красный диванчик, на котором лежала женщина с поразительно бледной кожей. В своих тонких пальцах она держала длинную сигарету с необычным табаком, подтверждающим мою догадку относительно того, что каждый житель этого города связан с наркотиками.       Мадам Сэм коротко поздоровалась с этой женщиной, по-свойски спихнула с плеча рюкзак, с которым расставалась нечасто, и повела меня к месту, где укрывался гуль, которого хозяйка при мне назвала Кентом Конолли.       Нам пришлось недолго идти по тесному, пыльному коридору, а затем мы вошли в дверь, около которой я увидела старую, плотную афишу сериала "Серебряный плащ против Капитана Космоса". Из-за двери доносилось покашливание. Мы дождались, пока диктор попрощается со слушателями, коих, как заверила меня мадам Сэм, найдётся немного, а затем постучались.       Суховатый, стариковский голос разрешил нам зайти, и мы оказались на пороге крохотной комнатушки, служившей гулю не только рабочим местом, но ещё спальней и кухней. За микрофоном любительской рации сидел, согбившись, полноватый, низенький гуль в фетровом костюме - удивительно чистом, но бесцветном, поношенном - и шляпе. У него были небольшие, раскосые, улыбающиеся глаза и живая, широкая улыбка. Я заметила на его лице шрамы, явно произошедшие от ударов острыми предметами.       - Чем могу вам помочь? - вежливо спросил Кент.       Мадам Сэм поздоровалась и сказала, что искала его по вопросу насчёт Подземки.       - Вы путешествуете? - спросил он, вставая и подходя к эмалированному, цветастому чайничку на электрической плите.       - Только этим и занимаюсь, - улыбнулась мадам Сэм.       - Я всегда после программ пью горячий чай, чтобы беречь горло и голосовые связки. Выпьете со мной чай?       - Это очень мило с вашей стороны, но я ищу сведения о “Подземке”, - аккуратно напомнила мадам Сэм.       - У меня однажды пропал друг. Ещё в те времена в подобных пропажах обвиняли Институт. Вместо того, чтобы сидеть и роптать, подобно остальным, я попытался разыскать организацию, похитившую моего друга.       - Рискованная идея, - неторопливо выговорила мадам Сэм. - Вы храбрый человек.       - Мне все так говорили - то в мягкой, но чаще в грубой форме, - согласился Кент. - Однажды, меня в округе Даймонд-Сити нашёл какой-то парень, вручил мне голозапись и исчез. Прослушав её, я узнал координаты места, где мне помогут.       - И вы поверили? - уточнила мадам Сэм.       - У меня не было ни выбора, ни другой зацепки, так что я взял свою пусковую установку и пошёл, - безмятежно пожал плечами Кент Конолли. - Там со мной встретился штурмотрон. Он сказал мне, что мой друг уже не сможет вернуться, так как его убили, чтобы заменить синтом. Где этот синт, штурмотрон отвечать отказался, но дал мне ещё одну голозапись. Я храню её по сию пору, сам не знаю - зачем. Думаю, она нужна для того, чтобы привлечь сторонников к Подземке, - гуль поднялся и стал копаться в громоздком, деревянном сундуке. Наконец, кряхтя, он вытащил оттуда пластиковую коробочку с голозаписью.       - И вы… просто отдадите ее мне? - с некоторым удивлением произнесла мадам Сэм.       - Рад помочь красивой вежливой леди, - широко улыбнулся гуль.       Мадам Сэм повертела в руках голозапись и вставила в проигрыватель пип-боя. Некоторое время из динамиков слышались лишь помехи, а затем механический голос заговорил:       - Если желаешь знать всё о рабстве и освобождении, найди нас и примкни к нашим рядам. Для этого ищи под ногами Путь Свободы.       - И всё, - весело заключил гуль. - Я недолго ломал голову и пришёл в Добрососедство. Здесь мне и пришлось остаться. Годы не те…       - Вы поразительно добры, - мадам Сэм, кажется, растрогалась.       - Серебряный Плащ учит нас бескорыстности, - сказал гуль, наливая мадам Сэм кружку чая. - Я сразу понял, что вы потеряли кого-то, раз в этом замешан Институт и вы ищете Подземку. Искренне надеюсь, что вы преуспеете в этом. Знаете, я постарел, разочаровался во многом, но нашёл цель своей жизни с этой радиостанцией. Что было бы, если бы такой герой, как Серебряный Плащ, существовал? Конец рейдерам и даже самому Институту. Я пропагандирую те же ценности, но куда мне до Серебряного Плаща. Я вот даже смастерил его супер-оружие.       - Это... обычный пистолет-пулемёт, - склонила голову мадам Сэм, глядя на стену, где висел артефакт.       - Нет, я улучшил кое-что. У него бесшумный спусковой механизм, а на рукояти выгравирован символ Серебряного Плаща.       - О… - и больше мадам Сэм предпочла ничего не говорить.       - Мне не хватает только самого супер-костюма.       Мадам Сэм поперхнулась и очень внимательно посмотрела на гуля:       - Зачем вам он?       - Сказать по правде, думаю, мне придётся стать героем этого города. У нас замечательный мэр, но даже он не может за всем уследить. Например, торговля детьми, воровство, насилие, продажа детям наркотиков... Я не могу спокойно на это смотреть. Я уже выяснил, где находится супер костюм, осталось забрать артефакт со съёмочной площадки и сделать из него броню.       Мадам Сэм вскинула брови, сделала паузу, быстро уточнила:       - Постойте… со съёмочной площадки? Это сгнившее здание Хьюбрис Комикс, откуда до сих пор не разогнали тучу гулей?       - Да-да, - отважно кивнул Кент.       - Мне как раз туда надо, - протараторила, не моргнув мадам Сэм. - Знаете что? Я сама принесу вам костюм. В ближайшее время. Мне это ничего не стоит. А вы оставайтесь здесь и ведите свою передачу.       Мадам Сэм лгала, но я подумала, что не стоит её выдавать, и промолчала.       Когда нам удалось выйти из комнатки Кента Конолли после долгих расшаркиваний, мадам Сэм остановилась в коридоре и выругалась так витиевато, что я постеснялась забивать это в банк памяти.       - Добро такое хрупкое, Кюри. Оно… так легко разбивается и ломается, - шептала мадам Сэм, растерянно глядя на меня, но в этом взоре ощущался странный огонь. - Почему оно такое? Почему его так легко уничтожить, учитывая, насколько оно прекрасно? Этот гуль совершенно очевидно погибнет. Потому что рассказывает слишком добрые сказки…       Мне удалось её понять. Логично, что физические параметры Кента Конолли совершенно не сопоставимы с воздвигаемыми им целями.       - Он, конечно, слегка ненормальный, - рассуждала мадам Сэм, пока я маскировала её брань на более-менее литературные выражения для своей памяти, - но такие, как он, отчаянно нужны этому миру. И я не позволю их убивать.       - Если он получит костюм, то не откажется от мысли стать героем, - напомнила я.       - А он и не станет героем. Им буду я, - сообщила с улыбкой мадам Сэм.       - Но ведь вы тоже не супер-герой.       - Ты когда-нибудь видела, как я кортиком убиваю супермутантов?       - Нет, мадам.       - Вот и не возражай, - ласково посоветовала она.       - Мадам? А что такое "супермутанты"?       Она посмотрела в потолок, подбирая там эпитеты.       - Это черепашки-ниндзя, только без панцирей и по два с половиной метра в высоту, одержимые кровожадной манией жрать всё, что шевелится и распихивать кишки жертв в сеточные мешки. Страшно воняют.       - У вас чёрное чувство юмора! - возмутилась я.       - Ну, как скажешь, - загадочно оскалилась мадам Сэм.