Freeze

Солнце бродило по лицу, пытаясь разбудить светом своих лучей. Я поморщился, но не открыл глаза - слишком уж сладкие сны снились. Поэтому, перевернувшись на другой бок и обняв подушку посильнее, я продолжил просмотр. - Кюхён-а! Просыпайся! - кто-то тряс меня за плечо и кричал в ухо. Господи, наверняка сейчас очень рано, глаза даже открываться отказываются, какой ещё "просыпайся"? Я схватился за край тёплого ватного одеяла и натянул его до макушки. Так уютно. Какой-то ненормальный продолжал кричать. Какого чёрта вообще этот парень делает в моей квартире? Я высунул голову наружу и увидел Йе, который, сверкнув злыми глазами, стащил мое одеяло на пол и, довольно хмыкнув, покинул комнату. Как же я мог забыть, что мы вчера были вдвоём? - Старею, что ли? - усмехнулся я, вставая с кровати. Укутавшись, как младенец, я последовал за своим гостем на кухню. Когда я зашёл, парень крутился у плиты и что-то старательно готовил. Я зевнул и протёр глаза, затем стал наблюдать за своим новым поваром. Не каждый день мне готовит завтраки любимый человек. Такие детские мысли заставили меня немного улыбнуться. Я встал, подошёл к плите, у которой колдовал Йесон, и с любопытством глянул на сковородку. Яичница. Ну конечно, что же ещё. Как в каком-то фильме, бекона ещё не хватает. Не то, чтобы мне не нравятся яйца, как раз наоборот, но... Это же особенный для меня день, почему именно яичница!? - Хён, приготовь что-нибудь другое, - жалобно проскулил я. - Ещё чего, - сказал он. Повернувшись ко мне лицом, Йе вдруг начал оживлённо смеяться. - В чём дело? - конечно же, мне известно, почему его так колбасит, он ведь ещё и пальцем тычит. - Ты всё-таки перестал отрицать свой возраст, - продолжил парень. Я лишь обиженно фыркнул и снял одеяло, бросив его на диван в гостиной. Затем вновь зашёл на кухню и полез в холодильник. Достав оттуда апельсиновый сок, я потянулся за стаканом, который, как назло, был около плиты. - Чонун-хён, передай мне стакан, - попросил я его - вдруг ещё разозлится, что я тут под ногами путаюсь. Он взял в руки стакан и протянул его мне. Почему он так удивлённо смотрит? Я оглядел себя, потёр лицо, может, что прилипло. Только собирался спросить его об этом, как его покрасневшее личико ускользнуло от моего взгляда. - Не надо, хён, - он вопросительно посмотрел на меня, - я и так почти голый, не снимай последнее, - зря я это... Он всегда с утра такой импульсивный? Больно же было по голой спине ладошкой-то! - Иди садись, - кинул он и понёс тарелки к столу. Так непривычно. Я уже сто лет, наверное, ни с кем не завтракал, а тут прям праздник какой-то. Может, я ещё сплю? Пусть так, не хочу просыпаться. Ели мы молча, иногда втихаря поглядывая друг на друга. Похоже, для него это тоже необычно - вот так спокойно сидеть и завтракать. Эта мысль теплом разлилась по моему сердцу, и я продолжил трапезу. Почему-то даже обычная яичница, приготовленная Йе, казалась мне пищей богов, или, может, я просто давно не ел обычной домашней еды, если это так можно назвать? Вот бы так проводить каждое утро... Всю неделю я жил в мечтах: слишком уж сладкими представлялись мне дни, которые я мог бы проводить рядом с Йесоном. Откинувшись на спинку офисного кресла, невольно вспомнил последние слова Чонуна. Как он там сказал? Точно, что-то о том, что он ужасный человек. Хоть я и знал, что хён просто не может быть ужасным человеком, но именно эти слова меня зацепили. Что он вообще имел в виду? Может, его ненормальный наговорил какие-нибудь гадости бедному Йе? Почему он так его ненавидит, хотя встречается с ним, живёт вместе? За что вообще Чонуну такой ублюдок достался? И главное - почему Соня его терпит? Отмазки вроде "я его люблю" или "ты ещё маленький, не поймёшь" больше для меня не актуальны. Последнее время я всё больше стал сомневаться в их правдоподобности. Нужно что-то делать. Невыносимо видеть хёна в таком состоянии каждую пятницу. Боль передаётся воздушно-капельным путём? Думаю, да. Ведь как только вижу его печальные глаза, наполненные даже не болью, а какой-то безвыходностью, чувствую себя паршиво, будто раны не на Чонуне, а на мне, и выжжены они прямо на сердце. Оглядевшись, я понял, что все уже давно покинули офис. Кому охота оставаться здесь в пятницу вечером? Никому, кроме меня. Как-то даже идти не хотелось, вдруг... Ох, опять депрессия. Я, похоже, и правда старею. Дотянувшись до телефона, лежавшего около огромной стопки бумаг, я нажал на кнопку сбоку и посмотрел на время, появившееся на экране. Почти полночь. Наверняка он уже пришёл, надо тоже собираться. Положив мобильник в карман пальто, я погасил настольную лампу и отправился к выходу. На улице было свежо. Недавний мороз давал о себе знать, колкими пальцами пощипывая за щёки и открытые участки рук. Перчатки. Я вынул их из кармана и улыбнулся, вспоминая обстоятельства, при которых они ко мне попали. Это, наверное, был самый счастливый день в моей жизни; мне даже удалось поцеловать Чонуна в ту ночь. Его губы, их вкус, похожий на сладкую вату - всё, что происходило в те мгновения, я буду вспоминать всегда, даже зная, что он никогда не будет моим. Зайдя в бар, я сразу же обратил внимание на то, что на своём обычном месте не наблюдалось одного персонажа. В сердце что-то предательски щёлкнуло, и я, не раздеваясь, бросился обратно к выходу. Я даже не думал, куда побегу, ведь я не знаю, где он живёт, я просто чувствовал - нужно бежать, иначе я разорвусь на мелкие кусочки от бездействия. Только я попытался выскочить наружу, как в меня кто-то врезался так, что я отскочил на метр назад, а парень передо мной упал. В воздухе повис знакомый запах, и я глянул на партнёра по ДТП. Йесон! - Куда ты так летишь, засранец? - раздражённо кинул хён, пытаясь подняться. Я не дал ему этого сделать, так как налетел на него и крепко обнял, облегчённо вздохнув. Йе не сопротивлялся, а наоборот - обхватил меня своими маленькими ладошками. Сердце сразу успокоилось, ведь он со мной и с ним всё в порядке, а это самое главное. Я отстранился и посмотрел на Чонуна, который, не отрываясь, также глядел мне в глаза. Боже, я был готов провалиться на этом же самом месте. Успокоился только тогда, когда облапал каждый миллиметр кожи его лица. Он лишь ответно улыбался мне. Далее мы, наконец, поняли, в каком положении находимся: все огромными глазищами пялились на нас, разлёгшихся на пороге и нежно обнимающихся. Я быстро встал и, схватив Йесона за руку, вывел бедного раскрасневшегося парня на улицу. Мы молча стояли, разглядывая снег под ногами и небо над головой. Почему-то подходящих слов было не подобрать; я просто стоял и смотрел на окружающие меня предметы, но не на Йе. Он, похоже, тоже был слишком смущён, чтобы хоть что-то сказать, но спустя пару минут молчания Чонун нарушил тишину. - Прости, - произнёс он еле слышно, не смотря на меня. Я помедлил, всматриваясь в лицо хёна, но потом, подойдя ближе, заговорил. Лучше выяснить всё раз и навсегда. - Прекрати уже извиняться. Лучше забудь про этого парня, хватит жить какими-то иллюзиями несуществующей любви. Неужели ты не видишь, что он просто ненормальный и не любит тебя? Хватит жить тем, чего не существует, Йесон-хён, - последние слова получились каким-то подобием речи, нежели полноценной фразой. Мне тоже не хотелось вот так прямо всё говорить ему, он ведь очень ранимый, но я больше не хочу жить в страхе и не хочу, чтобы в этом страхе жил сам Чонун. Пустые глаза хёна смотрели на меня, почти не моргая, ладони подрагивали в каких-то конвульсиях, словно руки какого-то больного старика. Я понял одно: он всё это прекрасно знал и без меня. Йе продолжал так же неподвижно стоять, вглядываясь в мои озадаченные глаза. Его тело как будто гвоздями приколотили к месту, и он был не в силах двигаться. Может, зря я это сказал? Я метался между "сказать прости" и "утащить его отсюда к чертям". Но только я собирался что-то решить, как меня прервал сухой голос Чонуна. - Я ужасный человек, Кю-а. Очень ужасный, - повторил он. В памяти всплыла сцена недельной давности. - Я сделал такую ужасную вещь, что чувство стыда поедает меня каждый день. В зеркало смотреть противно. - Ты не мог ничего настолько страшного сделать, я уверен, - спокойно произнёс я. - Мог... и сделал, - он замолчал, но перебивать его я не стал. - Я ведь рассказывал тебе, что познакомился с Джеем на одной вечеринке? Так вот, мы сразу нашли общий язык, даже после этого общались не раз. Только он... никогда не любил меня, а я влюбился с первого взгляда. Он был такой прекрасный, высокий и очень общительный. Спросишь, как так оказалась, что мы вместе? Всё просто - я сделал это, чтобы мой брат и Джей никогда не были вместе, - он поймал мой удивлённый взгляд и продолжил. - Он втрескался в ЧонДжина, как только увидел его. Дальше посыпались расспросы о брате и тому подобная чепуха. Мне это не нравилось. Ужасно бесило. Мне даже показалось, что я начал ненавидеть собственного брата. А дальше случилось следующее: мой брат оказался ввязан в убийство. Кто-то из подручных Джея попытался приставать к Джину, а тот нечаянно толкнул его на край стола и отправил на небеса. Но Джей разрулил всё это и за молчание потребовал, чтобы ЧонДжин спал с ним - тогда всё останется в тайне. Мой брат был натуралом, всегда. И я понял, что это шанс. Я предложил себя, вместо Джина, который с радостью согласился. Все были довольно, кроме самого Джея. Он стал относиться ко мне просто по-свински: бить, насиловать, запирать в квартире... Ну, остальное ты знаешь. Ну и как? Нравится? Теперь я не такой святой в твоих глазах? Отвратительный. Воспользовался чужой смертью и слабостью, чтобы удовлетворить себя. Я ужасен, так ужасен. Слёзы покатились по щекам Йе. Я стоял в ступоре, не зная, что ответить на столь честное признание. Да и что я могу сейчас сказать? Я вообще здесь не причём. Просто знакомый. Наконец, я нашёл в себе силы просто подойти и обнять бедного парня. Тот в ответ лишь сильнее разрыдался, ухватившись за ткань пальто. Он продолжал просить прощения, плакать, а я стоял. Просто поддерживая его своим присутствием. Я, было, хотел признаться ему во всём, но почему-то понял - ему не до этого, поэтому я просто прижал его посильнее к себе и закрыл глаза. - Смотрите-ка! Чем это ты занят, Йесон? - мы, отстранившись друг от друга, посмотрели на источник шума. Высоченный парень модельной внешности медленно приближался к нам. Он находился довольно далеко, но его голос прозвучал так, будто он стоял между нами. Я почувствовал, как всего Соню затрясло и он подался назад, облокотившись на меня. Тут этот парень подошёл к нам вплотную и оценивающе глянул на меня. - А он неплох, симпатичный. - Что ты здесь делаешь? - выдавил Чонун, которого продолжало трясти. Он боялся, и я понял: это и есть тот самый Джей. Ублюдок. - Сколько тебе лет? - не обращая внимания на Йе, продолжил парень. Я не ответил, думал, если открою рот, то всё этому гаду выскажу, будь он хоть в сто раз выше меня и сильнее. - Молчаливый у тебя дружок, шлюшка. Ну и, - он вновь посмотрел на меня, - уже трахнул его? - Прекрати! - закричал Соня. Наглость этого человека просто выбешивала. - Закрой рот! Я не с тобой разговариваю. Или мало тебе сегодня попало? Я пришёл с ним поговорить: мне тут нашептали, что вас видели, выходящих вместе из бара пару раз. Правила такие, мышонок, - он снова заговорил со мной, - спишь с моей шлюхой - плати, иначе разговор будет другой. Я ведь его попку не просто так каждую ночь растягиваю, усилий стоит. Не всегда всё идёт как надо, иногда и умерять его пыл приходится, - каждое слово этого парня эхом отдавалось у меня в ушах. Шлюха? Умерять пыл? Урод... - Это ты закрой рот, - злобно кинул я, - Кто ты такой, чтобы так с ним обращаться? - Ты мне нравишься, парень, - задыхаясь от смеха, проговорил Джей. - Но я не виноват, что этот сам ко мне в койку прыгнул. Пойми, он без секса жить не может. Ему нужно посильнее и поглубже, запомни. - Заткнись уже. Меня тошнит от твоего тупого смеха и голоса. Ты - кусок помёта, который ничего не смыслит в чувствах. - Да как ты... - Захлопни варежку и слушай меня внимательно! Он, - я показал пальцем на хёна, - любил тебя, урода такого. А ты так к нему относишься. Какое ты право имеешь так обращаться с ним? Шлюха? Ты себя видел со стороны вообще? Самого, небось, в своё время не доимели, так теперь свой пыл ты вымещаешь на нём? - Кю-а, не надо, я... - пытался вставить что-то Йе. - И ты замолчи, надоело мне всё это. Каждый раз видеть тебя с синяками... да я семь кругов ада прохожу, смотря на тебя такого. А ты, придурок, всё со своей "любовью". Да чихать я хотел на эту любовь. Неужели ты не можешь понять, что это уже не любовь, а мазохизм какой-то? Этот парень не любит тебя, он всё сохнет по твоему брату, сам же сказал, так почему ты не можешь его, наконец, отпустить? Хватит уже заниматься всякой хернёй... Смотреть на вас обоих не могу!.. А ты, - я грозно взглянул на ошарашенного Джея, - вместо такого рода "развлечений", возьми и постарайся понравиться этому ЧонДжину сам, не пытаясь его принудить к чему-то. Не все отношения основываются на сексе. Если ты его любишь, то просто покажи ему это: дари подарки, говори тёплые слова, да и просто будь рядом, будь собой. Для этого не нужно всё вымещать на этом глупом идиоте, который уже просто запутался в чувствах. Решите всё и дайте мне спокойно работать. Говорить что-то ещё было не нужно, ведь когда я сержусь, страдают все. Мне даже по барабану, что этот Джей сейчас может мне вломить: я просто хотел избавиться от этих пошлых и противных мне разговоров. Сказать, что я делал это ради Йе , было бы враньём. Я сделал это, чтобы, наконец, признаться ему, так как ждать я уже не мог. Мы втроём простояли около пяти минут в гробовой тишине. Машины проезжали не так часто, время уже позднее. Небо было в тучах, снег сыпался хлопьями на голову. Я поднял лицо к верху, чтобы холодные снежинки хоть как-то остудили горячую кожу. Вдруг я услышал скрип снега и повернулся в сторону. Джей встал перед Чонуном и протянул руку, последний же стоял с недоумённым видом, глазами бегая по лицу парня напротив. - Ключи, - кинул Джей, - ты мне надоел, можешь катиться колобком. - Хён сначала остолбенел, а затем поспешно вытащил из кармана куртки связку и протянул их хозяину, предварительно уронив , куда же без этого-то. Опустив брякающий предмет в штаны, модельной внешности парень развернулся и, кивнув мне, удалился. Я смотрел ему вслед и думал о том, что я ужасно голодный. А он что, вообще не ест? Такой тощий. - Ну вот, всё разрешилось, теперь я отправляюсь домой, - произнёс я, разворачиваясь и отправляясь в сторону дома. Уже пройдя пару метров, я почувствовал, как продрогшая от холода рука ухватилась за моё запястье и потянула вниз. Я вздрогнул от неожиданности. - Чего ещё желаете? - сказал я Чонуну. - Прекрати! Теперь, когда меня выгнали из дома и я остался на улице, ты, как виновник сего деяния, должен взять меня к себе, - заявил Соня. - С какой это стати? - немного улыбнувшись обычному для нас разговору, произнёс я. - А с та-кой! - игриво выговорил по слогам Йесон и, шмыгнув вперёд меня, страстно впился в мои губы. Я немного опешил, но всё же ответил на столь требовательный поцелуй хёна. Нам двоим было неважно, что мы стоим посреди улицы; единственное важное в тот момент было то, что мы вместе. Слова были лишними - мы поняли друг друга сразу. Какие там признания? Нам было достаточно простого поцелуя, чтобы осознать, что это за чувство, которое бешеными ударами отдавалось в сердце. Мы дошли домой только через несколько часов, потому что по пути раз сто останавливались, наслаждаясь сладкими поцелуями. Шутили, играли, бегали и кричали. Я ещё никогда в жизни не испытывал столько разных эмоций одновременно. Со стороны мы, наверное, были похожи на детей. Хотя кто нас видит-то? Только одинокие деревья, заснеженные дороги и мороз, заставлявший широко улыбаться и радоваться такой холодной, принуждающей к объятиям погоде в эту необыкновенную для нас двоих ночь.