Лисья охота

      Эту ночь можно было смело относить к не самым лучшим в его жизни. Если бы Колдера попросили перечислить такие ночи, он мог бы смело сказать, что их было несметное количество. Когда шла охота, казалось, что его организм превращался в сжатый, спутанный клубок нервов и мышц, готовый к удару в любой момент, словно свернувшаяся змея. Но, если раньше ему удавалось вздремнуть хоть пару часов в промежутках между перегонами, то сегодня сон не шел.       Тупо уставившись в потолок, Колдер тщетно искал выход из того тупика, в который его на сей раз загнали. Парочка, виденная им в корчме, наверняка, пристроилась где-то неподалеку, а значит, в ближайшие дни выдаст себя, но до этого нужно было бы определиться с тем, как же лучше действовать с ними. Одной силой их не возьмешь. А чего ждать от знахарки, которая хотя и прибилась к нему сама, была способна выкинуть какой-нибудь финт в любой неподходящий момент, он не знал.       Эх, старина Макс… Как же не во время ты ушел на ту сторону. Охотник был уверен, что уж старик-наставник нашел бы способ связаться с теми, кто был ловчее в битвах с демонами или же сам принялся за охоту. Да, в заплечном мешке Колдера лежало пару свитков, в красочных подробностях рассказывавших о сражениях с потусторонними тварями, в дополнение к которым прилагалась фляжка со святой водой и небольшой коробок с дюжиной каких-то пузырьков. Но что толку от них, если ты оставил их изучение до лучших времен, в глубине души надеясь, что эти времена все, же никогда не настанут.       Тихо, стараясь как можно меньше шуметь, чтобы не разбудить рыжеволосую, которая мирно посапывала в своей постели, даже не раздевшись, а может, делала вид, что спит, Колдер выскользнул во двор, мысленно поблагодарив старосту, который выделил им комнату под самым чердаком, выходящим на задний двор. Обычно ночь и свежий воздух позволяли охотнику сконцентрироваться, отпустить на волю внутреннего зверя, обычно сидевшего взаперти. И если во время охоты, когда приходило время убить особо непокорную ведьму, зверь более походил на ощерившегося волка, готового рвать на клочья до последнего, то в такие моменты, зверь принимал облик домашнего пса, который прижав уши к лобастой голове, вынюхивал в воздухе что-то ведомое только ему.       Тихое ржание привлекло внимание Колдера, и он медленно прошел в конюшню. Пара гнедых жеребцов и такая же кобыла настороженно втягивали воздух, принюхиваясь, присматриваясь к вошедшему незнакомцу. Какое-то внутреннее чутье подсказало охотнику, что жеребец, нетерпеливо перебиравший в первом стойле, был своеобразным вожаком. Не сводя с него взгляда и протянув руку ладонью вверх, словно показывая строптивому, но умному животному, что его намерения чисты, охотник медленно подошел ближе и уже через секунду в ладонь ткнулись теплые губы, ища угощение.       Едва заметно улыбнувшись, Колдер провел рукой по морде животного, запустил пальцы в его гриву и начал перебирать их.       – Красавец. – Пробормотал он. – Ты ведь поможешь мне, верно?       Ответом послужило приглушенное ржание.       Продолжая гладить и почесывать гнедого, охотник на несколько мгновений словно выпал из реальности, погружаясь в другой, только ему известный, мир. Что он видел в этот момент – не знал никто, но если бы кто поинтересовался, то услышал в ответ, что не стоит совать свой длинный нос в чужие дела. Но после этих минут, когда мужчина «вернулся» на грешную землю, его губы снова расплылись в улыбке, которая была одновременно и довольной и зловещей. Что-то прошептав на ухо коню и взяв его под уздцы, он вывел его во двор. Стараясь не шуметь, Колдер открыл ворота, поблагодарив мысленно слуг старосты, которые тщательно смазывали их створки, и проследовал дальше за двор.       В последний раз посмотрев в глаза животного, охотник спросил его, словно тот мог бы ответить:       – Ты понял, где и кого искать?       Конь затряс головой и тихо фыркнул, а уже в следующую секунду по деревенским улочкам раздался цокот копыт, который постепенно стих за деревенской околицей.       Потянувшись, словно не общался с животным, а практически всю ночь махал мечом, Колдер посмотрел на восток. До рассвета оставалось еще пару часов, полоска над горизонтом только начала сереть.       – Теперь можно и отдохнуть. – Удовлетворенно хмыкнул охотник и таким же образом, как пару часов выбрался из комнаты, вернулся в нее, чтобы отключиться едва коснувшись головой подушки.       На утро Ярра проснулась первой. Её будто бы выкинуло из сна чувство опасности, которое сдавило горло тугой петлей. Несколько минут после пробуждения ведьма прислушивалась к тихим голосам внизу. Вот деревенский староста возбужденно выговаривал свои слугам, грозя страшными наказаниями, вот его помощник говорил, что может не стоило расправляться со знахаркой, мол мало ли какие беды они накликали на деревню. Хм, а вот это становится интереснее.       Оказалось, что за эту ночь в деревне кто-то перерезал половину петухов, несколько домашних псов сорвалось с цепей и убежало в лес, пала корова, да к тому же у самого старосты исчез великолепный жеребец. Вот это да! Если чутье не обманывало рыжую, в эту ночь ее мертвая подруга не плохо повеселилась с демоном. Какой ритуал мог повлечь за собой такие последствия? Мысленно перебирая в голове возможные варианты, ей становилось не по себе.       Наконец, отмахнувшись от своих тяжких догадок, она поднялась с места и неслышно подошла к охотнику, присела на край его кровати и опустила ладонь на его плечо.       – Колдер... – Тихо позвала она, надеясь, что рефлексы мужчины не станут причиной ее увечий. – Колдер, хватит спать. Нам пора. Здесь очень опасно.       И уже когда он открыл глаза, она повела плечами, чувствуя, как по позвоночнику пробегает холодок.       – Мне не по себе.       Хоть это и следовало сделать, но девушка не торопилась подняться с кровати мужчины. Она не понимала, какого черта с ней происходит, но что бы это ни было, ей это не нравилось. Все-таки она не считала себя достаточно сильной, чтобы справиться в одиночку с поднятой из мертвых и демоном.       Положив ногу на ногу, рыжеволосая проверила удобно ли спрятаны в высоких сапогах ножи, потуже затянула шнуровку и повернулась в пол оборота к спутнику. Прищурившись, она изогнула уголок губ в усмешке, чуть ниже наклонилась к нему и, как ни в чем не бывало, поинтересовалась:       – Уверен, что во время ночной прогулки тебя никто не видел?       И пока он не ответил, у девушки было время насладиться промелькнувшими в глубине его глаз удивлением и недовольством. Значит, допускал возможность, что она спит, но не доверял тому, как она натурально посапывала. И правильно делал, ибо если бы она была так беспечна, чтобы беспробудно дрыхнуть, когда на расстоянии пары шагов ходит охотник, то не дожила бы до своих лет.       Знахарку волновало и то, что от сестер не было никакого отклика. Неужели ее мыслеобраз не достиг никого из них? Сомнительно. Очень сомнительно. Оставались, конечно, еще варианты, как послать им сообщение, но для этого нужно было открыться перед охотником, признать, что состоит в круге и что пытается послать весть. А, учитывая, насколько закостенели его взгляды на ведьм, он сразу попытается убить ее. Следовательно, оставалось выжидать момента, да только что-то подсказывало, что времени нет.       Эти несколько часов предрассветного сна сделали для охотника гораздо больше, чем спокойная ночь между охотами. Мужчина впервые чувствовал себя отдохнувшим. В эти пару часов он был дома, там, где родился и рос до тех пор, пока его родителей не унесла черная смерть. Это потом, несколько лет спустя, Макс расскажет ему, что чума пришла в их деревню неспроста, что ее принесла с собой одна из тех, на кого он сейчас охотился, лишь потому, что деревенский староста не сполна расплатился с ней за лечение дочери, а сегодня… Сегодня он, пускай и на недолгие пару часов, вернулся в детство, заполненное любовью матери, всегда находившей для него какое-нибудь лакомство, строгой справедливостью отца, мечтавшего о том, чтобы подросший сын пошел по его стопам и стал столяром. Наверное, единственным, что спасло янтарноокую если не от неминуемой гибели, то точно от увечья, было то, что ее оклик в этом мире совпал с окликом матери, зовущей его во сне, домой.       С неохотой разлепляя тяжелые веки, Колдер пристально посмотрел на рыжеволосую, пристроившуюся на краешке его кровати.       – И что тебе не дает покоя в такую рань? Неужто тебя так переполошило «чудесное» воскрешение твоей подруги? Ей бы я сейчас уж точно не завидовал.       Но следующая фраза знахарки, брошенная ею, словно невзначай, заставила охотника проснуться окончательно. Конечно, она заметила удивление вперемежку с недовольством на самого себя, которое, пускай и на короткий миг, мелькнуло у него в глазах. Но пенять на то, что он потерял бдительность, было поздно. Что произошло, то произошло. Все остальное зависело от того, насколько рыжеволосая захочет поделиться информацией о его ночной прогулке с другими. Но почему-то Колдер был уверен, что в ближайшее время, Ярра делиться этой небольшой тайной не захочет, и уж тем более не с теми, чей дом стал их временным пристанищем.       Едва сдерживаясь, чтобы не поддаться желанию затянуть лису в постель, которое, к удивлению Колдера, становилось все сильней, мужчина недобро буркнул:       – Надеюсь, что моя ночная прогулка даст нам хоть какой-то шанс. Как надеюсь и на то, что жеребец старосты найдет и приведет того, за кем я его отправил.       Но вот кинжал, до этого мирно отдыхавший под подушкой, занял свое привычное место в ножнах, равно как и меч, который являлся, будто бы продолжением руки охотника. И уже через несколько минут Колдер с Яррой, едва сдерживающейся, чтобы не кинуться на старосту, спустились вниз. А мужик будто бы специально кудахтал, что рыжеволосая ведьма, перед своим побегом таки прокляла деревню, и теперь им всем грозит мучительная смерть. Охотник сидел на кухне, уплетая предложенный завтрак, и, как могло показаться на первый взгляд, совершенно не обращал внимания на распинавшегося перед ним старосту. Чтобы хоть как-то отвлечь рыжеволосую, он даже подвинул к ней тарелку с дымящейся кашей, сдобренной подливой.       – Стоит все же подкрепиться чем-то более существенным, чем разговоры. Сегодня нам с тобой предстоит трудный день.       И лишь после того, как лисица уткнулась в подвинутую ей тарелку, и принялась ковыряться в ней, Колдер, словно невзначай, поинтересовался:       – А не видел ли пан староста, у себя в деревне беловолосую девушку, больше похожую на мышь. Уж больно она мне в свое время приглянулась, но я, к несчастью, потерял ее след, и вот уже несколько лет не могу найти. Может, хотя бы тут мне повезет, и я совмещу полезное с приятным: и ведьму найду, и с подружкой позабавлюсь.       Реакция старосты, мгновенно побледневшего, тут же сорвавшегося со своего места и начавшего открещиваться от знакомства с описанной Колдером особой, не укрылась ни от охотника, ни, кажется, от рыжеволосой. Едва успев скрыть усмешку, невольно тронувшую губы, охотник протянул:       – Ну что же, жаль, очень жаль. Значит, не суждено сбыться моим планам. – Выбираясь из-за стола, на котором тут же зазвенело несколько золотых, мужчина бросил: – благодарю этот дом за гостеприимство, но нам пора.       Лишь отойдя от неприветливой деревни на довольно приличное расстояние, Колдер рискнул заговорить с рыжеволосой, которая плелась за ним, будучи сама не своя.       – И что ты думаешь делать дальше?