***
Как бы он не старался подавить свой запах омеги, который так ярко и остро выделялся в окружении альф и бет, но никакие бренды самых качественных «маскировщиков» не спасали в том объеме, в котором это было необходимо. Приходилось превышать норму приёма подавателей, чтоб быть уверенным в своей «незаметности», однако, это было чревато побочными действиями, из-за чего Антон чувствовал себя вялым, уставшим и слабым. В их классе с недавнего времени он единственный омега, остальные, узнавшие о своей природной принадлежности раньше, уже нашли себе пару и, похватав документы, покинули школу или перевелись в другие — специальные — класса, где отсутствовало смешение. «Придурки», — думал Шаст, размышляя об этом, сидя в конце класса, в окружении бет и альф, которые принимали его за равного себе. «Тоже хочу так, сука», — проносится вслед в голове. Его одноклассники с большим рвением использовали множеством одеколонов и дезодарантов, чтоб подчёркивать свой естественный запах, и если раньше Антон их за это ненавидел, ведь чуть ли не задыхался от обилия ароматов, то сейчас был им благодарен. Варианта «уйти» у него не было, а вариант «просто не ходить на уроки» грозился для Антона отчислением из выпускного класса, что перечеркнуло бы его планы на дальнейшую жизнь. И потому саундреком его жизни на долгое время стало: «Я всё это хаваю, у меня нет выбора».***
В порыве отчаяния, как только закончилась первая течка, Антон стал мониторить интернет в поисках пары для себя. Всеми силами. В ход пошли знакомства в социальных сетях, общение на форуме для одиноких омег и альф, создание анкет на сомнительных сайтах, где обитали в основном извращенцы, не скрывающие своих намерений… он делал всё, только разве что объявление в газету не подал. Но только дело в общении доходило до его роста, все тут же пропадали из виду. «1,98? Прости, парень, но мы будем смотреться нелепо :)» — приблизительно в таком стиле формировались все ответы. Альфа, на две головы ниже своего омеги? Кому это нужно в мире, где развита мода на высоких альф и их миниатюрных омег. Антон был на грани отчаяния.***
Двое его друзей по интернету, с которыми он виделся в жизни всего раз, когда ездил на олимпиаду в другой город, и с которыми он до сих пор, вот уже два года, поддерживал общение, приняли новость о его принадлежности к омегам с непонятным ему самому восторгом. Он-то надеялся на какие-то советы, а не на одобрение. Антон смог им открыться, ведь Дима и Сережа так же являлись омегами, и теперь ему, наверное, не избежать разговоров о течках, горячих альфах и знакомствах друзей. И это вообще не прикольно. Вот правда. Друзья в один голос твердили: сходи куда-то, развейся, омега — не приговор. Приговор. Еще какой. Самый жестокий, стоит сразу после смертной казни.***
В какой-то момент Антон просто смирился. И забил. На всё. С головой ушёл в учебу, найдя в ней отвлечение от бесконечных, терзающих его, как стоя ворон, мыслей, готовился к экзаменам, удалённо подрабатывал в интернете, делая на заказ доклады, рефераты и презентации, взялся за голову и перестал искать альфу, который смог бы помочь ему в следующую течку, и снисходительно относился к одноклассникам, которые косились на него во время занятий, громко втягивая иногда пробивающийся запах и морщась от его естественного приторного аромата, который он больше не скрывал. К чёрту это всё. В периоды без течки запах было слабо выраженным, и походил на просто плохо подобранный одеколон с сладкими апельсиновыми нотками. Во всяком случае, никто пока не решился напрямую спросить, в чём дело, а Антон устал бежать от самого себя и своей сущности, хоть и презирал её в себе, но понимал, что это — его новые реалии жизни. И в какой-то момент, увлёкшись мыслями о том, что всё под мнимым контролем, он попросту забыл о своей второй в жизни течке, которая началась ровно по календарю, как месячные — любили шутить Серж и Димка. А Антону было вообще не до шуток. Его «накрыло» прямо в автобусе по пути домой. Тянущую боль внизу живота до этого он посчитал просто каким-то расстройством желудка и надеялся, что она пройдёт после дневного сна, в который его тянуло из-за накатившей усталости. Но, когда он ощутил, как ткань нижнего белья наполнилась отвратительной вязкой влагой, его взгляд переменился, и осознание ударило по голове ключом. Антон выскочил на ближайшей остановке, дрожащими руками достал из рюкзака подавители и принял сразу двойную дозу. Он добрался домой пешком, боясь возвращаться в общественный транспорт. Его стеклянный взгляд бездумно останавливался на прохожих, которые неодобрительно косились в отвел. Добредя до подъезда, он вцепился руками в перила и из последних сил добрался до квартиры. Заперев дверь на ключ, он тяжело привалился спиной к двери и съехал по ней вниз. Оказавшись на полу, юноша обнял себя руками, ощущая дрожь во всём теле. Ему было страшно. Страшно от того, что это происходит вновь. Он так сильно этого не хочет… Антон как в бреду дополз до кровати, разделся и накрылся одеялом в надежде уснуть. И ему удалось урвать у жизни полчаса беспокойного сна. А потом — новый круг ада. Организм изнывал, заставляя изнывать и Антона. Возбуждение. Очень много возбуждения, бьющего через край. Член без разрядки истекал смазкой, больно натянувшись, касаясь живота, оставляя влажный след. Он устал. Тупо устал удовлетворять себя. Терпеливо, морщась от изнывающей боли, ждал, пока инстинкт сойдет на «нет», почти дождался даже, но все равно опустил руку вниз, обхватил пальцами возбуждённый орган, сделал всего пару движений вверх-вниз и почувствовал новую потребность… потребность идти в душ. В пятый раз за день. Он действительно устал от своей сущности. Про метод «искривления физиологии» он узнал из одного форума, на которых зависал часами, стараясь найти ответы на свои многочисленные вопросы. Один из омег, вот уже второй год живущий без пары (Антон нервно сглотнул, представив, каково этому бедолаге) описывал, что уже не мог переносить течки. Он чувствовал их особо обостренно, ведь его альфа, к которому он был привязан, жил в соседней квартире, но искренне любил другую девушку, а его запах постоянно пробирался в его комнату и крышу попросту сносило. И тогда он попробовал для себя лезвие. Не на вкус, разумеется. Сделал пару глубоких порезов — и избавился от груза накрывавших эмоций. Антон сначала посчитал это бредом, но, ознакомившись с комментариями, которые поддерживали этот метод, решил попробовать для себя — всего раз. И Антон подсел. Жестко подсел на этот метод. Сначала шла тупая отрезвляющая боль. Следом спадало возбуждение. Пекущая от боли кожа и пропитанная кровью вата холодили любые эмоции. Лишь после такого ритуала Антон теперь мог спокойно лечь спать. Без лишних мыслей и чувств***
Это была суббота. Антон, пребывавший в хорошем настроении, решил идти не в ближайший к дому магазинчик, как делал это обычно, ведя свой отшельнический образ жизни, а спустился в метро, и даже ворчливая старушка в вагоне метро не испортила ему настроения. Не так давно недалеко от центра города открылся новый торговый центр, о котором парень уже был наслышан. Стоит ведь в конце концов куда-то выбираться — сейчас он был абсолютно согласен с этими словами Димона и Сержа, присутствия которых, к сожалению, очень не хватало сейчас. Хорошее настроение приводит к хорошим последствиям — будьте осторожнее с улыбкой. Антон бы эту ключевую мысль распечатал на транспаранте и повесил на всеобщее обозрение в центре города, если бы знал, чем обернётся для него это приключение.***
Арсений, закончив рабочий разговор по телефону, устало вздохнул и, сняв с себя пиджак, в котором стало душно, повесил его на согнутую в локте руку. Медленным шагом бредя вдоль долгого коридора торгового центра, он сунул свободную руку в карман брюк и направлялся в кофейню, чтоб немного взбодриться и убить время. Прогулочным шагом он проходил мимо низенькой девчонки, на которую невольно засмотрелся из-за её ярких, бросающихся в глаза огненно-рыжих волос. Девушка в свою очередь, смущенная его взглядом, так разволновалась полученному вниманию альфы, что, позабыв про ступеньку, неловко запнулась о выступ и, вздрогнув, обронила пару картонных коробок, которые сосредоточенно несла куда-то, отчего тут же неловко покраснела и невольно ойкнула. Опустившись на колено, она поспешила взгромоздить коробки одну на другую, чтоб быстренько поднять, но не успела: чьи-то руки легли на верхнюю из коробок, не позволяя поднять их от пола. Вздёрнув голову, она с удивлением в голубых глазах уставилась на того самого мужчину, из-за которого и допустила оплошность. — Давайте-ка я помогу, куда их? — спросил Арсений, успокаивающе улыбнувшись незнакомке. Поднявшись с пола, девушка отряхнула коленки от пыли и сделал робкий шаг назад. Альфа протянул ей свой пиджак, который она тут же прижала к своей груди, и молча подхватил увесистые коробки с пола с такой лёгкостью, словно они были набиты гусиным пухом. — На второй этаж, — пискнула девочка, трогательно выгнув бровки внутренними уголками вверх. Арсения всегда забавляло, как юные омеги реагируют на взрослых альф: страх, похоть, желание — всегда разные эмоции. Вот вам и смущение в эту коллекцию. Ухмыльнувшись, он кивком головы указал девушке перед собой, чтоб она шла чуть впереди, и направился за ней. — Спасибо большое, — обернувшись через плечо, поблагодарила она, робко покраснев. Быстро преодолев лестницу, он поставил коробки на пол, и, забрав пиджак, надел его и развернулся, чтоб уйти, но в нос ударил резкий, до головокружения приятный запах спелых апельсинов с нотками сладкой карамели. Следом он различил и менее явный оттенок запаха зелёных кислых яблок, и вместе эта комбинация ароматов словно поймала его на петлю и, затянув вокруг шеи, резко дёрнула на себя, иначе он не мог объяснить, почему так стремительно сорвался на быстрый шаг, идя на запах, который с каждым преодолённым метром был всё ближе и ближе. Он ушёл так быстро, что даже не услышал робкого «До свидания» от незнакомки, которая разочарованно вздохнула, провожая его взглядом. — Красивый… — растерянно прошептала она, приобняв себя руками. — Повезло же кому-то, — добавила еле слышно с нотками зависти в голосе, и вернулась к работе, пока не получила выговор.