Дети "Корня"

      — Девяносто девятый, — шепот.       — Саске?       — Эй, тебе не следует раскидываться преждевременно именами, — показалось лицо говорившего. Саске? Похоже, но все-таки нет.       — Почему ты…       — Извини, — перебил его Пятьдесят Пятый, — он не смог. Как-никак, но теперь девяносто седьмой в команде. Срочная вылазка.       — Вылазка? То есть Саске сегодня окажется снаружи?       — Наруто, — его улыбка стала какой-то виноватой, — сегодня не первая его вылазка, а вторая.       Узумаки опустил взгляд, плюхнулся на скамейку и замолчал. Надолго. Старший устроился рядом склонив голову так, чтобы его глаза были на уровне глаз мальчишки и улыбнулся еще шире.       — Что? — Голубоглазый поднял на него взгляд, — говори.       — Вот, — парень протянул ему сложенную бумажку, — он просил передать извинения и отдать это.       — Записка? — Наруто жадно отобрал послание.       — Да и лучше съешь ее после, — серьезно посоветовал Пятьдесят Пятый.       — Хорошо, — кивнув, задумчиво ответил блондин, но потом встрепенулся, вцепившись в собеседника взглядом. — Получается, ты видишься с Саске? Что с ним? Почему он не появляется? В каком он теперь корпусе? — С жаром выпаливал он каждый вопрос.       — Эй, эй, Наруто, успокойся, — парень поднял ладони, будто успокаивая зверюшку, — с ним все хорошо, а остальное есть в записке, — он встал и сладко потянулся. Каждое его действие было сопровождено беспокойным взглядом голубых глаз. Заметив это, он улыбнулся шире и добавил, — и да, я вижусь с ним достаточно часто, потому что именно я тренирую Саске.       Мне нравятся ваши эмоции, — усмехнулся тот, когда увидел ошеломленного мальчишку, — я такого еще никогда не видел. Прямо как в книгах.       — Что ты несешь? Откуда им здесь взяться? — С раздражением спросил Узумаки.       — Можно достать все, если знаешь как, Наруто.       — Я хочу знать лишь то, как достать Саске.

***

      После встречи в оранжереи с Пятьдесят Пятым прошло два месяца. В записке, которую передали Наруто, было сказано, что он, Саске, приносит свои извинения. Что Пятьдесят Пятому можно доверять, а Наруто нужно ждать и тренироваться упорнее. И все. Больше Саске ничего не написал.       Наруто действительно ждал и тренировался, как советовал Саске, но доверять его наставнику после просьбы не стал. Улыбка Пятьдесят Пятого казалось Узумаки слишком фальшивой, отталкивающей, не такой. Если бы мальчишка мог, то он бы полностью отгородил своего друга от этого человека. Но разве он мог? Он чувствовал себя бесполезным даже в завершении их с Саске плана. Теперь не только плана Наруто и Саске, ведь сейчас этот секрет разделяют и хранят троя.       От этих мыслей мальчик зло выругался, сминая лист бумаги. Затем вспомнил, что сидит на уроке, поймал на себе взгляд преподавателя, осознавая, что наказания не избежать, ведь перед ним не учитель Ирука.

***

      — Семьдесят Четвертый, тебе не хватает выносливости, — раздался знакомый голос, когда тот с трудом пытался отдышаться после поединка с Девяносто Седьмым. — Бери пример со своего противника, слабак.       Саске не то чтобы поощряли эти слова, но он был доволен собой, что у него хватало сил не показывать свою усталость. А она была. Дикая усталость. Хотелось просто лечь на пол и расползтись по всей его поверхности. Пот заливал глаза, а мышцы отдавались болью по всему телу. Так было после каждой тренировки. Всех новичков неумолимо выматывали, доводили до предела. Как-то Пятьдесят Пятый рассказал ему, что на одной такой из тренировок мальчишка просто упал и не вставал, ни тогда, ни после того, как его отнесли в лазарет. И этому есть объяснение — Данзо не нужны слабаки.       После тренировок душ, после душа ужин и свободное время. Обычно тогда Саске читал методички, учился у Пятьдесят Пятого читать по губам, пытался хоть как-то связаться с Наруто или прогонял в голове все варианты их плана, лучше изучая строение Дома и пытаясь найти изъяны в деталях. Сегодня его команду оставили без вылазки, поэтому можно спокойно разгрузить мысли и тело. Как сейчас Саске чувствует ощущение перед первым выходом на улицу. На удивление ему самому, он вовсе не волновался. Наверное, потому что пытался отпечатать в памяти каждый сантиметр коридора, каждый угол и каждую в нем камеру. Учиха был настолько сосредоточен, что пришел в себя лишь тогда, когда его окликнули и он понял, что они уже давно по ту сторону забора. Первое дуновение ветра по его коже, первый хруст ветки под его ступней, первое касание лучей заходившего солнца, такого теплого и нежного. Первое ли? Но Саске физически больно об этом думать.