Глава 3
Pov Гарри Поттер
Первое, что всплывает в голове — это легкая темнота и пустота, чувство легкости и безмятежности и странное ощущение невесомости. Я не помнил кто я и чем был, лишь ощущение, что я — это я. Не было ничего кроме темноты и этого странного осознания своей бесплотности. А последнее, что я помню это зеленая вспышка перед глазами. И тут приходит осознание того, что я мертв. Меня по попросту больше не существует в физическом плане. От понимания этого хотелось бы почувствовать хоть что-нибудь, но мне было абсолютно все равно, словно так и должно быть. Но мне это не нравилось. А потом стали появляться воспоминания (по крайней мере я надеялся, что это именно они и принадлежат они мне, а не кому-то другому.), которые я по новой переживал. Были люди которых я вспоминал сразу, стоило им только появиться и принять четкие очертания, а были и те, что никак не хотели всплывать в голове. Знакомство с Роном и наши глупые похождения первые несколько месяцев были первым, что появилось в моей голове. Были моменты, когда я просто хотел сгореть или же провалиться сквозь землю из-за чувства стыда, но этому было не суждено сбыться. Потом начало дружбы с Гермионой, которую я любил как родную старшую сестру. Вспоминались эти глупые посиделки в «Трех метлах» во время прогулок по Хогсмиду и разные веселые игры, которыми мы коротали вечера. Посещение мной дом Уизли, называемым «Норой». Тогда близнецы Фред и Джордж постоянно пытались впихнуть в нас какое-нибудь свое новое изобретение, после которого они бы были довольны собой и поторопились скорее разрабатывать дальше или же доделывать их. Нам же потом, если близнецам удавалось все-таки это сделать, приходилось избавляться от всех последствий их «уникального и очень важного эксперимента». Веселые выходные и каникулы, проведенные в «Норе», были гарантированы. Быстро вспомнилась и Джинни с ее рыжими густыми волосами и милыми веснушками на лице. Сначала я не замечал какой интересной и забавной она может быть, а потом в голову словно залетела странная мысль, что красивее Джиневры Уизли я не видел. Тот поцелуй в Выручай Комнате, на кухне в «Норе» перед свадьбой Билла, когда нас застукал Фрэд (или Джордж, точно не помню) — это было самое лучшее, что происходило со мной. Но были и воспоминания, от которых хотелось пустить слезу, ведь этого уже никогда больше не произойдет. Одним из таких воспоминаний было самое раннее и детское, в пределах года, воспоминание. «Мама ласково улыбалась и пела какую-то красивую и старую колыбельную, ее тонкий и красивый голос тихо разносился по комнате, действуя успокаивающе и убаюкивающе, глаза сами против воли закрывались, но я изо всех сил сопротивлялся и не желал засыпать. — Спит? — тихий голос папы, который спрашивает, смотря на маму, но после переводя взгляд на меня находит ответ на свой вопрос и ласково улыбается. — Нет, как видишь. Он никак не хочет засыпать… Да, Гарри? Дааа. - весело улыбается мама, отвечая на вопрос отца и обращаясь ко мне. Нежно целует меня в лобик, ласково и любя смотрит на меня. Ее волосы собраны в строгом пучке, но парочка самых непослушных и коротких локонов все же выбились из него. Рыжие волосы и насыщенные ярко-зеленые глаза делают ее по настоящему похожей на ведьму. — Прости, мое семейство, но сегодня на обед я появиться никак не смогу… Так что, Лили, не жди меня. Завал полный. - говорит быстро папа и по очереди целует в щеку сначала маму, а потом и меня. Его трехдневная щетина неприятно колется и совсем мне не нравится, от чего выражаю свое недовольство тихим плачем. Мама тут же принимается меня успокаивать, прижимая к себе ближе и вновь целуя в лоб. — Хорошо, пока. А мы с тобой попытаемся заснуть! У нас ведь получится, правда? — отзывается мама на слова отца и тут же, переводя внимание и взгляд на меня. Тихий и красивый голос вновь разносится по комнате, напевая колыбельную, от которой на этот раз глаза закрываются окончательно и больше не желают слушаться.» Затем вновь пустота, а потом кошмары, которых оказалось намного больше. Хотелось вновь умереть лишь бы больше этого не видеть и не чувствовать. Боль и чувство утраты то и дело сковывало меня. В самом начале жаловался, что я недоволен отсутствием каких-либо эмоций? Так вот, я хочу обратно! Лучше не испытывать ничего, чем боль и утрату вновь и вновь. Они стирали все хорошее, что было перед этим, убивая и уничтожая их. Оставляли лишь плохое и самое ужасное, что было в моей жизни, заменяя на плохое. И вновь пустота, темнота и невесомость. Только теперь я помнил кто Я, что я тут делаю и что пред этим было. Абсолютно все. От этого не становилось лучше, а только хуже. Черные и плохие мысли лезли в голову, показывали какой бы была моя месть тем или же иным людям, которые осмелились появиться в ней и испортить все то хорошее, что было перед этим. Если честно признаться, то большинство мне даже понравилось. Так и хотелось воплотить это в жизнь и видеть как уже ОНИ страдают. «Я не злопамятный, но память у меня хорошая» — когда-то или же где-то это слышал и теперь могу с уверенностью сказать то же самое. К сожалению я был мертв. Последний из рода Поттер был убит темным полукровкой, который возомнил себя тем, кем не являлся. Я думал, что это конец, конец моим мучениям и все завершилось, но как же я был неправ. Вопрос — разве после смерти можно чувствовать боль? Нет, не ту, что поедает душу, а ту, что покрывает твое тело? Тело, которое как ты думал уже мертво. Я тоже думал, что этого не может быть, но именно это за всеми теми мучениями и терзаниями души я начал испытывать физическую боль. Все тело ломило и болело, каждую клеточку, словно пропитывая ядом терзала боль, словно в тебя отправили несколько Круциатусов, Секо и костедробящих заклятий. Разом, одновременно. Именно так я себя и чувствовал, но пошевелиться я так и не смог. Казалось, что если закричать, то станет легче, что вся боль постепенно уйдет. Но это было не так, тело не слушалось и не подчинялось приказам. Нет, это длилось дольше, чем пытка плохими воспоминаниями. Казалось, что каждая секунда растягивалась на вечность и никак не желала переходить в следующую. Хотелось рвать на себе кожу, чтобы добраться до источника боли, но его не было и находился он во всем теле одновременно. Вскоре боль утихла, оставляя ломящее от нее тело. Было больно медленно наполнять легкие воздухом и так медленно его выдыхать… Казалось, что лучше будет не дышать совсем, но это было бредом полным. А потом я смог понять то, что происходит за пределами моего тела и разума. Я слышал множество голосов, множество шагов и громкие плачи то тут, то там, разносящиеся по помещению в котором я находился. По запаху лекарственных зелий, послевкусие которых до сих пор ощущались во рту, я понял, что нахожусь в каком-то медицинском помещении. Телом я так контролировать и не могу, поэтому оставалось только догадываться. — Альбус, это несправедливо по отношению к Гарри! Благодаря ему Невилл смог убить Темного Лорда, а ты хочешь… — Минерва, поверь, я лучше знаю что для него будет лучше, так что выйди и позови Уизли. - перебивает директор Дамболдор профессора МакГоногал и просит ее выйти. Мне не ясно, что не справедливо по отношению ко мне и что собирается делать старый маразматик, из-за которого я лишился почти всего…а почему же почти? Я лишился всего, что у меня было: семьи, родителей, нормальной жизни среди магов, а не магглов, любви и заботы, Сириуса, Люпина, Гермионы и своей жизни. А теперь, когда я еще узнаю, что этот старикан каким-то немыслимым образом остался в живых, то я со спокойной совестью могу его проклинать и ненавидеть сколько мне захочется. А когда придет время, то я обязательно ему отомщу, припомнив одну из своих идей по этому поводу Слышатся удаляющиеся шаги, хлопок двери, приглушенные голоса за ней. Вновь скрип двери и множество шагов. Кажется все семейство Уизли пришло навестить меня. Прияяятно. От этого на душе становится чуть теплее и легче. — Рад вас всех видеть здесь. - добродушно говорит Дамболдор, обращаясь к Уизли. «Мне тоже приятно, что вы зашли ко мне» — хочется мне подать голос, но тело настоятельно продолжает игнорировать приказы мозга. — Профессор, как Гарри? — тихо интересуется, если не ошибаюсь, Джинни. Да, я не ошибся, это она, ее голос спутать с чьим-то другим будет сложно. От того, что она интересуется моим состоянием становится легче и желание поскорей открыть глаза возрастает. — Колдомедик говорит, что он поправляется, - ровным и сухим голосом отвечает Дамболдор. — Вот черт! Воистину живучий гаденыш! — это была Джинни?! Что здесь происходит, что это все, черт возьми, значит?! Почему она так говорит? Душа обрывается вниз со скалы и плещиется в волнах надежды. — Джинни, девочка моя, ну зачем же так говорить? — ровным и чуть довольным тоном спрашивает Дамболдор, то ли ругая ее, то ли хваля за такие слова. — А что мне еще говорить?! Я-то надеялась, что он в скором времени уже наконец то сдохнет, а он все продолжает дышать, тварь очкастая! Я другого люблю, я с ним хочу быть, а не с этим полудурком! Профессор, молю вас, скажите, что часть денег этого паразита будет моей?! Я ведь столько страдала из-за него! — продолжает возмущаться Уизли-младшая, разрушая мою душу окончательно, теперь она бьется о скалы, доставляя боль. «Да, сколько можно?!» — хочется рвать и метать, умереть, и больше никогда ничего не чувствовать, но этого просто не может произойти, потому что я даже сдохнуть по нормальному не могу! — Даже почти год этот чертов крестраж у себя держала, почти умерла в конце, чтобы привлечь его внимание, а в итоге ничего не получу?! — задыхаясь от возмущения продолжает болтать Джиневра. — Джинни, заткнись ты уже! У меня из-за этого идиота вообще невеста будущая погибла! К тому же тебе не приходилось почти семь лет делить с ним комнату и общаться, строя из себя полного кретина! Так что заткнулась! — встревает в возмущения Джинни Рон, выдвигая свое недовольство по поводу своей дружбы со мной. Куда же еще больнее?! Разве так может быть, что в один день вся твоя жизнь, представления о ней и планы на будущее в одно мгновение просто возьмут и разрушатся твоими самыми близкими людьми? — Прекратили оба! Мне приходилось лишний раз вязать свитер и печь пирог, а дел и так по горло! — вставляет свои пять копеек миссис Уизли. Все, если и мистер Уизли скажет хоть слово про меня, то я обязательно встану и всех прибью к чертой матери! — Ну, полно вам, мои дорогие. Я вас не для того сюда звал, чтобы вы свои возмущения выражали по поводу жизненных показателей мистера Поттера, а совсем по другому поводу…- останавливает всех Дамболдор. Гнев все продолжает кипеть и бурлить внутри, требуя выхода. — И по какому же? - спокойно спрашивает мистер Уизли, который до этого молча стоял в сторонке. Вот и славненько, а то и до вас бы мои странные фантазии добрались. — Это, конечно, тоже связано с Гарри, но совсем по другому… — Ну?! — после минутного молчания требует продолжения Рон. Согласен. Давай живей, старый маразматик! Что ты ты там еще для меня придумал? — Так вот. Поскольку мистер Поттер начинает приходить в себя, а не наоборот, то нам необходимо предпринять какие-то меры. Все наследство Поттеров после смерти Гарри переходит ко мне, как его опекуну. Небольшая часть уходит Джинни, компенсация за не слишком приятные воспоминания о первом курсе. Также и Рону, за причиненные неудобства в течении семи лет. Мистеру и миссис Уизли за соучастие. Все довольны? — раздумываю повторно провалиться в кому, чтобы больше не слышать их голоса, больше никогда о них не вспоминать. Я готов вновь страдать от физической боли, которая крутила меня на протяжении нескольких дней, чем слушать этот ровный и спокойный тон, которым Дамболдор распределяет между собой и Уизли мои, МОИ, деньги! Ладно, хрен с ним с деньгами, но на кону моя ЖИЗНЬ! Он предлагает грохнуть меня! — Согласны.- тихо отвечает Молли, соглашаясь с предложением старого маразматика. Что б вы все сдохли, твари!!! — Но это только после смерти мистера Поттера, но не при жизни. Так что, нам надо подумать как бы незаметно и как можно естественнее отправить Гарри на тот свет. - подводит итог Дамболдор своим тихим и добрым голоском старичка. Уууу, бесит, тварь! Ненавижу свою фамилию, ненавижу свое имя и все, что с ним связано! — Альбус, мы немного торопимся, так что приходи сегодня к нам на ужин, тогда все и обсудим…и время подумать будет.- быстро говорит мистер Уизли. — Хорошо, с радостью приду к вам на ужин. - соглашается Дамболдор, после чего слышатся шаги и хлопок двери, что обозначало, что меня оставили одного. — Что же, Гарри, не знаю слышишь ли ты меня или же нет, но пойми меня правильно. Так будет лучше для всех… Согласись, тебе все эти деньги ни к чему — невеста тебя не любит, друг оказался поддельным, лучшая и единственная подруга погибла по твоей вине… Зачем тебе жить дальше? Смирись со своей судьбой, мальчик мой… Эх, будешь лимонную дольку? Всегда ношу с собой. Не будешь, ну как хочешь, но я на всякий случай оставлю на тумбочке, может захочешь. - вот так просто меня обвинили во всех смертных грехах, сказали, что жизнь моя бессмысленна и к хренам я никому не нужен, а в конце еще и лимонную дольку навязали. Что еще могу сказать? Ах, да… Жизнь — дерьмо, а все люди и волшебники одна зараза планеты. Вновь шаги, хлопок двери и теперь я точно остаюсь один. Спасибо тебе, судьба за столь «прекрасную» жизнь!***
Когда были открыты жалюзи и солнце начало садиться, то оно решило заглянуть ко мне в палату обжигая своей теплотой. Тепло и я наслаждался бликами на своих глазах, а потом почувствовал, что солнце РЕАЛЬНО обжигает меня своими лучами, прожигая одежду и кожу, принося боль. — Ааааа, твою же, с**а, мать!!! — довольно громко кричу, скатываясь с кровати на пол и прячась под нее же, подальше от солнца. По палате витает запах горелой кожи и синтетики. Мои руки и шея покрылись волдырями и ожогами, которые жутко жгло. В шоке смотрю на них и не могу понять происходящего. В заторможенное сознание никак не хотят приходить ответы на вопрос — « Что, б***ь, происходит и что все это значит?!». Через пару минут ожоги исчезают, не оставляя ни следа на моей бледной коже. Вопрос повторяется, а ответ так и не находится, посылая мозг в долгое путешествие с неизвестным направлением. Мысли путаются и носятся в голове, как тараканы при включенном свете, так же в разные стороны, не давая сосредоточиться. Только возникнет одна нормальная мысль как ее тут же сбивает другая, которая является полным бредом и идиотизмом. Конечный итог — я вампир! Но каким таким макаром я им стал непонятно, поэтому этого не может быть. К крови меня не влечет, ведь так? Здесь же были Уизли и Дамблдор и никакой жажды у меня они не вызвали. Черт, а есть-то хочется… Не в ту сторону мысли пошли, обратно. Надо сосредоточиться и привести себя в порядок, но как это можно сделать, лежа под кроватью не ясно. Осторожно выглядываю из-под кровати так, чтобы свет солнца не дошел до меня, и осторожно осматриваюсь. Небольшая комната с салатовыми цветом стенами, с еще одной кроватью, которая пустовала, и тумбочкой, дверь, ведущая в коридор, еще одна дверь, которая, скорее всего, вела в ванную комнату, и два огромных окна, через которые и проникал солнечный свет. Пытаюсь осмотреть себя. Итог: ушибся два раза головой, пять раз локтем и один раз вновь подпалил ногу. Ощущения не из приятных. Но зато на своей пижаме я узнал эмблему больницы св. Мунго. Пролежал под кроватью я до самого вечера. Один раз зашла медсестра, которая сразу же начала бить тревогу о пропаже пациента, который должен лежать в коме с чуть улучшенными показателями жизни. Мда, даже под кровать не удосужилась заглянуть. В итоге вся больница ищет героя магического мира, Мальчика-Который- Умудрился-Выжить-после-двух-авад, прилетевших к нему от Темного Лорда. Жалко, что эту змеюку прикончил не я. Несколько раз приходили в палату, пару минут стояли на месте после чего разворачивались и уходили. Если меня так и Волан-де-Морт искал, то понятно почему так долго не мог найти. Когда стемнело, я смог вылезти из-под кровати и спокойно пройти до ванной комнаты. Тут меня ждал очередной сюрприз. Я не отражался в зеркале! Все, пора в психушку. Глючит меня по полной. Ну вот как меня угораздило стать чертовым кровососом? Да выжил после двух Авад, подумаешь? Может такое где-нибудь практикуют?! Но это же не значит, что я могу стать вампиром! Все, сматываюсь из этой больнички пока окончательно не свихнулся. Привожу себя в порядок, нахожу свою одежду в тумбочке рядом с кроватью, переодеваюсь и, открыв окно, покидаю больницу св. Мунго.