Присядь (Пока я парю в небесах)

Это история о доброте. Это роман, полный грусти, надежды, смерти, тепла и решимости, — всего того, что должно быть в каждом хорошем романе. Но что важнее всего — это история о доброте. И о судьбе. * Оранжевый просыпается и знает, что не должен. Он должен быть мёртв; его убили. Он видел, как его вену пронзали иглой, он пинался и кричал, но всё напрасно. Он проваливался в забытье, зная, что их он видит последними: его создателей, его убийц, их непоколебимую уверенность в том, что он должен умереть. (Он проваливался в темноту, слыша слова создателя: «Всё к лучшему, 394. Ты, возможно, и провал, но ты пригодишься для новых Проектов. До свидания, 394». Настал конец; он знал, что настал конец). Но он просыпается; он дышит. Несмотря ни на что — он дышит. * (Если бы он вырос, зная о жизни после смерти, он бы не с такой готовностью принял тот факт, что он жив. Если бы он знал, что такое «ад», он бы проснулся в полной уверенности, что попал именно туда. Он проснулся в мусорном баке, среди разрозненных частей тел других провальных Проектов. Клубился дым, густой от пепла и вонявший смертью. Рядом была печь, куда и направлялись все обломки. Позже он узнает про «ад» — увидит картинки в книгах и подумает, что вот оно. Он был там). * Он просыпается совершенно неожиданно для себя; он жив и умирать больше не собирается. Запястье болит от иглы, которая убила его; что-то вырезали из его шеи (взрывное устройство, думает Оранжевый); ещё что-то — из бока (маячок). Там, где его держали руки учёных, остались синяки. Но он жив. Он поднимается на ноги и повинуется своей природе: прыгает. Он с лёгкостью преодолевает стены, которые сдерживали его всю жизнь. Он падает и спотыкается, но прыгает и бежит, прыгает и бежит, оставляя прошлое за спиной. * Когда он уже далеко от места, которое его породило, он всё равно не останавливается. Его никто не преследует, но он не верит. Он уверен, что его найдут, убьют и расчленят. На мир опустилась ночь; он босиком, одет лишь в тонкую белую робу, в которой его убили. Но его ноги мозолистые и сильные; он генетически высшее существо (даже если и провальное), так что он протягивает гораздо дольше, чем должен. Но ему холодно. И страшно. И энергии почти не осталось. Когда он не может больше прыгать высоко или далеко, он продолжает бежать. Когда нет сил бежать, он идёт. Он уже знает, что когда не станет сил идти, он поползёт. Он не остановится на месте. * До конца своих дней он будет ненавидеть слово «чудо». Даже когда Хината Савако смеётся и говорит: «Ты был нашим чудом!» — всё равно ненавидит. Хината Савако уверена, что это и вправду было чудо. Хината Косей зовёт это удачей — красивой удачей, но всё равно странным совпадением. Оранжевый уверен, что это судьба. (Был ещё один Проект, который всё время говорил про «судьбу» и «предназначение» с непоколебимой уверенностью. С ранних лет Оранжевый жил в уверенности, что судьба существует). Потому что совпадение на совпадении, погоняющее совпадением, превратили жизнь Хинаты Шоё в чудо. Так что Оранжевый 394 верит, что это всё-таки судьба. Хината Шоё верит в то же самое. * Факт остаётся фактом: совпадение просто мистическое, даже самый скептический скептик заподозрит божественное вмешательство. В тот день чета Хината переезжали, полные тихой тоски. Оба думали о том, что у них до сих пор нет детей, но не решались (снова) поднять тему в разговоре с супругом. Хината Косей думал, как же сильно он ненавидит свои оранжевые волосы. Они отравили ему жизнь. Генетически он был скорее европеец, чем японец, поэтому его всё время принимали за иностранца — несмотря на то, что он родился, вырос и никогда не покидал Японию. Его прадедушка женился на блондинке, его сын женился на блондинке; отец Косея, лишь на четверть японец, женился на рыжей шотландке, благодаря чему Косей получил наследство, отравившее его жизнь. Он полюбил свои волосы лишь однажды, когда встретил Савако. В тот день шёл снег, он споткнулся и упал в огромный сугроб. Савако, смеясь, вытащила его и сказала: — Я увидела твои волосы в снегу! Как маяк! Но теперь они снова отравляют ему жизнь. Спустя много бездетных лет он готов кого-нибудь усыновить, он хочет усыновить. Но когда он в последний раз упомянул это в разговоре с женой, она расплакалась и сказала: — Но я всегда представляла наших детей рыжими. Мальчик и девочка, похожие на тебя. Она так рыдала, что он больше не решался об этом упоминать. Так что он думал о том, как сильно ненавидит свои рыжие волосы, и что нет никакой гарантии, что дети тоже родятся рыжими. * Хината Савако думала о сыне, которого они потеряли. Выкидыш произошёл на шестом месяце; сама она чуть не умерла. Её муж был так добр. И она тоже думала, что пора задуматься об усыновлении — в мире так много детей, нуждающихся в любви, а у неё так много любви, которую некому подарить. Её мысли возвращались к сыну, которого она не смогла любить; она смотрела в окно, чтобы отвлечься. И только благодаря этому она первой заметила Оранжевого. Она закричала, подумав, что увидела привидение. Она заставила мужа подъехать к почти заброшенному полю. Он поворчал, но затем тоже заметил Оранжевого. Они обменялись взглядами, чтобы убедиться, что видят одно и то же. * Они видят мальчика; маленького, босого, осунувшегося, в синяках, в тоненькой робе. Он один в темноте и холоде. Они видят ребёнка с рыжими волосами; ребёнка, который нуждается в помощи. * Оранжевый видит взрослых; в его жизни взрослые — это авторитеты Тейко. Он видит мужчину с волосами такого же цвета, как у него, и думает, что тот, наверное, из ранних Поколений. (Он не видел никого из старших Оранжевых Троек. Он и не думал, что они выжили). Он думает, что они пришли, чтобы убить его или вернуть в Тейко. Он бежит. * — Подожди! — кричит Савако. Её сердце бьётся быстро, очень быстро. Происходит нечто загадочное, ей и страшно, и интересно, но более всего — она отчаянно хочет поговорить с мальчиком, отвести его в безопасное место. — Ты голоден? — кричит она. Мальчик замирает. * Оранжевый голоден. Женщина делает шаг вперёд и улыбается. — У нас есть мясные булочки. И онигири. Хочешь? — Вы из Тейко? — осторожно спрашивает он. — Тейко? Нет, не знаю, что это. Оранжевый идёт на риск. Он голоден; еда восстановит его силы. Он не залезает в машину, а ждёт на дороге, пока ему принесут еду. Он набрасывается на неё, не сводя глаз со взрослых; он готов прыгнуть в любую минуту. — Я Хината Савако. Это мой муж, Косей. Как тебя зовут? Он знает, что такое супруги, он слышал, как учёные рассказывали о своих семьях. Он знает, что у людей есть имена, хотя никто не использовал их в стенах Тейко. — 394, — отвечает он, так как другого названия у него нет. — ПЧ-О394. Моё Поколение зовёт меня Оранжевым. Мужчина и женщина смотрят друг на друга. Оранжевый приподнимает робу, показывая знак ПЧ-О394 на внутренней стороне правого бедра, словно удостоверение личности. Женщина — Савако — шумно вдыхает и прижимает ладонь ко рту. Косей очень серьёзен; он опускается на колени перед Оранжевым. — У тебя есть родители? — Не-а! — говорит Оранжевый, гордый: он ведь знает, что такое «родители» (спросил у дамы на раздаче. Он уверен, что остальные Проекты и не в курсе). — Меня сделали в Тейко. Правда, теперь они хотят меня убить, даже попытались. Я не хочу туда возвращаться. — Сделали, — повторяет мужчина. — Оранжевые Тройки должны летать. Вы Оранжевая Тройка? — Нет, — говорит Косей. — Я шотландский японец. Оранжевый кивает, хотя понятия не имеет, что это значит. Он уверен, что мужчина не Оранжевая Тройка. — Говоришь, можешь летать, эм, Оранжевый-кун? — Нет, — грустно отвечает Оранжевый. — Но я могу прыгать! А затем, чтобы доказать им, он светится оранжевым и взмывает в небо. * Оранжевому никогда не надоест вид сверху. Он как будто видит целый мир — широкий и сверкающий, без границ. Он зависает в небе на сорок секунд (на большее, находясь на грани истощения, он не способен) и опускается. * Косей и Савако знают, что наблюдают нечто необычное, нечто поразительное. Но ещё они знают — видят в метке на его бедре, в синяках, в простоте, с которой он говорит «меня убьют» — что связались с чем-то опасным. Перед ними мир, о котором они никогда не знали, и он может быть смертельным. Они обмениваются взглядами. И не раздумывают. Савако улыбается. — Невероятно, Оранжевый-кун! Ты как будто парил в небе. Я знаю! Назовём тебя Шоё. Тебе нравится? — Шоё, — повторяет Оранжевый. — В смысле, как имя? — Да, имя. — Мне нравится! Шоё, — повторяет Оранжевый. Имя! У него есть имя! — Пойдёшь с нами домой, Шоё? — спрашивает Косей. — Разумеется, вы здоровские! С этого дня он больше не Оранжевый. Он Хината Шоё. * Его жизнь меняется. Семья Хината переезжает в префектуру Мияги, где никто их не знает и не удивится, откуда у них десятилетний ребёнок. (Они не поверили ему, когда он сказал, что ему десять — потому что он очень маленький. — Но мне правда десять, — сказал он. — Сегодня исполнилось. Поэтому меня сегодня и отправили в расход. В десять обычно становится ясно, будешь ты Успехом или нет, поэтому в десять решают, стоит ли держать тебя в живых. После этого они не спрашивают о его возрасте). Как большинство детей, Хината долго не понимает, скольким пожертвовали его родители ради него. Они перевернули свои жизни вверх дном, нашли новые работы, совершили несколько чёрных сделок, чтобы добавить его в базы данных, получить на него документы — и всё без вопросов. С тех пор сильнее всего на свете они боялись, что кто-нибудь заберёт их сына. У Хинаты новое имя, тёплый дом, любящие люди. У него есть смутный страх, что Тейко ищут его, но он не особо задумывается. Он скучает лишь по прыжкам. — Нельзя использовать твои способности, Шоё, — объясняет Косей так твёрдо, как только способен. — Даже если тебе кажется, что никого нет поблизости — кто-то всё равно есть. И если тебя увидят, то могут забрать у нас. Пообещай мне. Но если выбирать между прыжками и новыми родителями — очевидно, что он сильнее боится потерять. — Я обещаю. — И пообещай никому не рассказывать о своих умениях или откуда ты родом, — добавляет Савако. В те времена это было самое лёгкое обещание. — Обещаю, что никому никогда не скажу. * Как и многие усыновившие бездетные пары, чета Хината почти сразу же обзаводится собственным ребёнком. Когда Косей встречает свою рыжую дочку, он молится всем богам. Потому что так они похожи на семью. Никто не заподозрит, что Хината не его биологический сын. Савако лишь думает, что её кто-то благословил — у неё всё-таки два рыжих ребёнка, мальчик и девочка. Она клянётся себе, что Хината никогда не почувствует себя хуже из-за того, что он приёмный. Хината в восхищении встречается с крошечной сестрёнкой. Так вот откуда берутся дети? Вот как они выглядят? Такие маленькие! — Ты теперь старший брат, Шоё, — говорит Савако. — Старший брат, — повторяет Хината. Ему нравится, как оно звучит. * Возвращаясь домой после школы, он замечает волейбольный матч по телевизору. Он останавливается и смотрит в приглушённом изумлении. Затем он крутит педали быстрее, чем когда-либо, врывается домой и вопит: — Мам! Мам, ты слышала про волейбол когда-нибудь? — Шо-кун? — Или о Маленьком Гиганте? Или о Карасуно? Мам, Маленький Гигант прыгает, как я! Пусть он больше и не использует свои способности, Переполнение никуда не денется. Он прыгает выше, чем обычные люди — мама из-за этого волнуется. — Шо-кун… — Я хочу играть в волейбол, — заявляет он. — Там можно прыгать, даже будучи маленьким, и никто не решит, что это странно. Можно, мам? Можно? Пожалуйста? Савако мешкает. Волейбол привлекает внимание СМИ, и если Хината окажется хорошим игроком (как любая мать, она по умолчанию думает, что он будет хорошим игроком), им заинтересуются — а ей бы очень не хотелось. Но с другой стороны, у её сына невероятные запасы энергии, которая, возможно, найдёт выход в спорте. — Хорошо, посмотрим на правила. — Я-ху! — орёт Хината, прыгая под потолок. * Савако спит спокойно, зная, что в средней школе её сына нет мужского волейбольного клуба. Пускай играет сколько хочет, не привлекая внимания. * Пока Хината в средней школе, происходят два важных события. Во-первых, Чудеса сбегают из Тейко, сообщая миру о существовании детей с суперспособностями. Во-вторых, он встречает Кагеяму Тобио. * Чудеса сбежали где-то в начале средней школы. Вся семья приклеилась к телевизору, молча, с широкими глазами глядя последний выпуск новостей. Даже Нацу, которой всего два, чует, что происходит нечто серьёзное. Она сидит на коленях Хинаты, мрачная, как все остальные. — Шоё-кун, ты знаешь их? — спрашивает Савако. Хината кивает. — Это моё Поколение. Больше ему не задают вопросов. * Дни проходят, история получает развитие. Сбежали семеро, их держат на базе ВС, у них есть суперспособности, их не считают угрозой. Жизнь Хинаты не особо меняется, разве что у одноклассников появляется новый способ дразнить его за волосы. — Может быть, ты Чудо, Шоё! — Ха-ха, — говорит он, закатывая глаза. Они смеются над нелепостью, ведь они знают его, знают, что он не мутант. Хината вздыхает легче, увидев останки Тейко по телевизору. Теперь за ним никто не придёт. * — Ты хочешь… увидеться с ними? С остальными? — спрашивает Савако. Согласно новостям, детей не держат в заключении, но они всё равно на военной базе. Насколько это возможно, она хочет удержать своего сына подальше от людей в военной форме. Кто знает, что они делают со сбежавшими детьми. Хината задумывается. По телевизору он видел Жёлтого и Розовую, знает, что сбежали Красный и Зелёный, но не знает, кто вместе с ними. Он хочет увидеть лишь Чёрного, своего друга, своего лучшего друга, своего брата. Но Чёрный не мог спастись. Скорее всего, Чёрный умер несколько лет назад. — Нет, — говорит Хината. — Не хочу видеть их. Никогда. * К концу средней школы он встречает Кагеяму Тобио. — Что ты делал последние три года? — орёт Кагеяма. Хината никого ещё не ненавидел так сильно, как его. Кагеяма высокий, ловкий; вундеркинд. Он напоминает Хинате Успешные Проекты, счастливчиков. Тех, кто достоин жить. Он напоминает Хинате о собственных ошибках. Хината стоит перед Кагеямой, между ними — сетка, а Хината лишь думает, что он провальный Проект, отправленный в расход. — Я тебя одолею, — плача, клянётся он. И одолеет. Он не станет провалом в волейболе. Он докажет свою нужность. Он победит Короля Площадки, и все поймут, что Хината Шоё имеет значение. * И это тоже похоже на судьбу. Карасуно, Кагеяма Тобио, быстрая подача, которую он может сделать лишь с закрытыми глазами. Его приняли в команду Карасуно, но лишь благодаря Кагеяме. Он зол, очень зол, потому что это всё напоминает Тейко, где Успешные Проекты сказали, что смогут использовать Оранжевого и Чёрного как поддержку. (А потом им больше не нужен был Оранжевый. Наверное, и от Чёрного они отказались). Сколько времени пройдёт, прежде чем Кагеяма скажет, что Хината ему больше не нужен? — Он выбрасывает всё ненужное, — сказал репоголовый. Кагеяма, как Тейко, выбросит его. Ещё чего, думает Хината. Я сделаю всё, чтобы стать ему необходимым. * В жизнь Хинаты снова вмешивается судьба, потому что вскоре он встречает Козуме Кенму. Они сталкиваются на дорожке, оба потерявшиеся. — Я Хината Шоё. А ты? — …Козуме… Кенма… — Так тебя звать Кенма, да? Кенма неловко ёрзает, словно он ожидал от Хинаты другой реакции на своё имя. Подняв взгляд от игры, он смотрит на Хинату так, как смотрят многие люди при первой встрече. (Из-за рыжих волос). Но Кенма ничего не говорит, ничего не спрашивает и вообще ничего не выражает. Хината вспоминает своего друга Чёрного, такого же невозмутимого, и что-то в нём загорается. Он твёрдо намерен подружиться с Кенмой здесь и сейчас. * Кенма — в волейбольной команде Некома, и тут тоже видится судьба. Кенма спокойный, умеет анализировать; без горячки обдумывает розыгрыши. Хината дьявольски впечатлён; Кенма ещё сильнее напоминает Чёрного. Если бы Чёрный играл в волейбол, он был бы таким же. Хината не против проиграть. (Не особо против). * Вот они, нити судьбы, плетущие жизнь Хинаты Шоё: встреча с рыжеволосой семьёй, отчаянно желающей полюбить его; игра Маленького Гиганта; встреча с Кагеямой Тобио, встреча с Козуме Кенмой. Из этих вещей складывается его жребий. * Всё, что есть в Кагеяме Тобио лучшего и худшего — его подавляющее волейбольное мастерство. В средней школе Хината возненавидел за это Кагеяму, и до сих пор частенько хочет врезать за то же самое. Кагеяма гений; ему всё легко даётся. Но оно и хорошо, ведь Хинате не приходится сдерживаться. У него повышенная выносливость и природные физические данные; его всё-таки в лаборатории делали, он и должен быть быстрее и сильнее людей. Но когда Кагеяма рядом, ничто не важно. Хината может бегать так быстро, как захочет, тренироваться сколько влезет. И Кагеяма всегда рядом, не отстаёт, а иногда и обгоняет. Хината может высоко прыгать и проводить сумасшедше быструю подачу, и никто не удивляется, потому что Кагеяма берёт на себя всё необычное. Рядом с Кагеямой Хината чувствует себя человеком. * Никогда и ничего Хината не хотел так сильно, как поехать в Токио на тренировочные матчи. — Думаешь, стоит? — спрашивает мама, увидев его за книжками (никогда такого не было). Карандаш Хинаты останавливается. Он и не притворяется, будто не понимает, о чём она. В Токио живут четыре Чуда. Четыре человека, которые могут его узнать. — Город большой, — говорит он, не поднимая головы. — И я проверил, школы не их. Мы не встретимся. — Шоё-кун… — Всё будет в порядке, — уверенно говорит он. * На выездных играх всё меняется. Он пообещал маме, что не будет встречаться с теми, кто знает его секрет, но оказалось, что соврал. Такого он точно не ожидал. Дни длинные и выматывающие, но у него есть запасной генератор энергии. Тренировки с сильными командами лишь усиливают его взволнованность и безрассудство; он хочет играть вечно. Именно поэтому однажды ночью он шатается по округе, хотя должен был давно уснуть, как вся Карасуно. Тогда-то он и встречает Кенму, лежащего на траве и глядящего на звёзды. — Эй! Кенма! — вскрикивает он. — И ты не спишь? — Шоё? — говорит Кенма, приподнимаясь. — Слушай, раз оба не спим, дай мне несколько пасов? — он смеётся над выражением ужаса на лице Кенмы. — Шучу! Просто шучу. Даже мне кажется, что уже поздновато, — он садится рядом с Кенмой и спрашивает: — Так чего не спишь? — Не мог уснуть, — отвечает Кенма, пожимая плечами. — Я тоже, — говорит Хината, потягивается и смотрит на звёзды. Он любит болтать и способен наполнить любую тишину словами, забить место шумом и радостью. Но, сидя рядом с Кенмой, он думает, что иногда и тишина — хорошо; иногда здорово сидеть рядом с другом и ничего не говорить. Кенма любит тишину. Поэтому они оба удивляются, когда Кенма первым нарушает тишину: — Шоё… Хината смотрит на друга. — Я знаю, что ты Чудо. * Хината леденеет. Он может поклясться, что его сердце останавливается. Неправильно, всё неправильно — Кенма не должен произносить таких слов, он не мог сказать того, что ему послышалось. Потому что Кенма не может знать, что Хината — Чудо. Он мог бы догадаться, если бы увидел, как Хината использует свои способности. А Хината не использовал их уже почти шесть лет. Поэтому он смеётся. — Потому что у меня рыжие волосы, да? В средней школе меня постоянно дразнили, но клянусь тебе, у меня в семье почти все рыжие! Кенма вздыхает. — Ты и правда не узнал моё имя? Я думал, что ты притворяешься… — Твоё имя? — хмурится Хината. — Козуме. Доктор Козуме Юта — мой отец. Хината склоняет голову к плечу. — Он знаменитость или что? Кенма достаёт телефон и что-то ищет в нём. Затем открывает картинку и передаёт телефон Хинате. На экране — старое семейное фото. Хината сразу же узнаёт Кенму, хотя тот ещё с русыми волосами и улыбается — на вид ему лет двенадцать. За спиной маленького Кенмы стоят мужчина и женщина и тоже улыбаются, как идеальная счастливая семья. Хината смотрит на мужчину; он не может двигаться и забывает дышать. — Узнаёшь его? — тихо спрашивает Кенма. — Да, — отвечает Хината, когда вспоминает, как говорить. — Узнаю. * — Это для твоего же блага, 394. — Ты не станешь Успехом, если не будешь стараться, 394. — Почему ты не как остальные, 394? — Остальные Проекты твоего Поколения гораздо сильнее. — Ты ничего не добьёшься, 394. — Ты — провал, 394. — Мы отправим тебя в расход, 394. — Это к лучшему, 394. Ты, возможно, и провал, но ты пригодишься для новых Проектов. — До свидания, 394. * Хината и Кенма долго сидят в тишине. У Хинаты дрожат руки, и Кенма осторожно забирает у него телефон. — Они никогда… — Хината трёт глаза. Он не плачет, просто так у него есть оправдание, чтобы не смотреть на Кенму. — Они не говорили нам свои имена. Кенма тоже не смотрит на него. — В новостях его часто показывали. Когда остальные Проекты сбежали. Он оказался в числе учёных, над которыми проводилось судебное разбирательство. Сейчас он в тюрьме. Он говорит совершенно беззаботно, словно его история даже чуть-чуть не заботит. Ещё никогда он не напоминал Чёрного так сильно, как сейчас. Чёрный всегда говорил о невообразимо мучительных вещах таким же пассивным, бесстрастным голосом, и каждый раз Хината (в те времена — Оранжевый) хотел заорать. И лишь потому что он привык к такому, потому что он знал Чёрного, Хината слышит боль в голосе Кенмы, которой там нет. Он видит слёзы, даже если Кенма не плачет; Кенма так же невозмутим, как всегда, но Хината всё равно видит, что ему больно. Но Хината не знает, как утешить друга, чей мир рушится. — Я не смотрел новости. Долгое время после того, как остальные сбежали, и когда начались суды. Я не мог. Я просто… хотел забыть обо всём. — Да, — говорит Кенма. — Я тоже. Хината сглатывает. — Он отвечал за Оранжевые Тройки. За мою Группу. — Я знаю, — Кенма по-прежнему не смотрит на него. — Я взломал его компьютер, когда всё полетело к чертям. Прочёл все документы. Я знаю, что он сделал. Так… так я и узнал тебя. Там было твоё лицо. Правда, они думали, что ты мёртв. Как ты выбрался? Хината качает головой. — Я не знаю. И никогда не узнаю. А ты… ты всё это время был в курсе? Кенма мог бы сказать многое, мог бы многое объяснить. Но он просто говорит: — Прости. Хината пытается что-нибудь осознать, но не может, не может. Он натянуто улыбается и полушутливо говорит: — Так мы, получается, типа братья? Кенма молчит пару секунд. — Не просто «типа». Он… — Нет. Нет, прости, нет. Извини! И Хината убегает. Он бежит, оставляя Кенму одного в ночи. Он не может терпеть. Он не может услышать то, что хотел сказать Кенма, не может встретиться с правдой. Просто не может. * На следующий день он играет в волейбол. Увидев Кенму, он улыбается, здоровается с ним и ведёт себя так, словно прошлой ночи не было. Кенма молча следует его примеру, словно ничего и вправду не произошло, словно Хината и вправду может притвориться, что ему приснилось. Хината устраивает драку с Кагеямой. Он хочет стать сильнее, лучше; Кагеяма не позволяет ему меняться. Он бьёт Кагеяму, потому что ему так легче — бить, бороться. Кагеяма отбивается, и это правильно: их борьба на равных. Важен лишь волейбол. Важно лишь стать сильнее, чтобы бороться рядом с Кагеямой на равных. Хината просто хочет играть в волейбол.