Горькое счастье. (Flowerfell)

Фриск       Жесткий деревянный стул, на котором сидела Фриск, пока Альфис проводила свои вычисления над ней, был, наверное, худшим местом для ожидания из всех, которое девочке доводилось использовать за всю свою жизнь. Но сейчас под пристальным взглядом докторши она боялась не то что пошевелиться, а даже вздохнуть лишний раз. И если бы не Санс, пристально следивший за ходом обследования, то Фриск бы уже потеряла сознание!        Такая резкая смена обстановки кого угодно выбьет из колеи: в один момент она мирно смотрит кульминацию романтической трагикомедии «Смех из могилы» — в исполнении Меттатона, разумеется -, а в другой момент — в дом врывается Санс, и, ничего толком не объяснив, приказывает ей и роботу идти с ним назад к Альфис! Сансу было всё равно на то, что именно от неё они тут и прятались! Он только подгонял и торопил их. Причём, он настаивал на том, что надо идти не в Жаркоземье, а обратно на Поверхность. И, как ни странно — он оказался прав!        Уже на пол пути до Поверхности, Меттатон, идущий с ними, получил сообщение от ассистента Альфис, в котором содержалось цензурное пересказывание её недовольства работой Меттатона. Мол, почему она до сих пор не ликведирована, и снова нападает, чем занимался МТТ всё это время и так далее… Робот только коротко пересказал Сансу всё услышанное, после чего скелет начал немного нервничать и торопить друзей чтобы они ускорились.        Добежав до лагеря у основания Эббот почти что бегом, Фриск сразу почувствовала изменение в атмосфере. Она была намного напряженней, чем раньше, когда и медики, и учённые, и военные были уверены, что опасность уже миновала и самое неприятное, что им предстоит — это возиться с трупами. Но вся эта напряженность не шла ни в какое сравнение с тем, как на неё отреагировала Альфис. Ящерица просто онемела от нахлынувших разом удивления, ярости и, что самое странное, — от страха. Ученая уже собирась приказать своим охранным дронам заняться Фриск, но Санс загородил её собой и быстро начал переубеждать ящерицу. Девушка мало что поняла из их беседы: они оперировали какими-то совершенно непонятными терминами. Но, кажется, Сансу удалось немного переубедить Альфис и заставить её сомневаться в чём-то. Поэтому, ящерица попросила… точнее приказала Фриск немедленно пройти с ней в временный исследовательский пункт, где Альфис бы её обследовала. Санс пошёл с ней, Меттатона послала… отослали обратно помогать роботам-ассистентам.        Сейчас Фриск и Санс находились в небольшом опустевшем домике, который больше походил на просторный сарай. Тут Альфис, развернула себе небольшой штаб и хранила в этом месте все записи и заметки по этому делу, а так же свою исследовательскую и коммуникативную аппаратуру, через которую поддерживалась связь с группами исследователей, своих роботов, человеческих полицейских и группой Андайн.        Альфис приказала Фриск сесть на этот неудобный стул, после чего она принялась прикреплять к Фриск разные датчики., но не успела учёная даже взять в руки первый аппарат, как практически в ту же минуту рация, лежавшая на столе, передала Альфис сообщение о ещё одном нападении!        Странно, но от этого сообщения Альфис просто остолбенела, медленно переводя недоуменный взгляд с рации на Фриск. Сглотнув ком в горле, докторша вернулась к настройке исследовательского аппарата на голове девочки, но теперь в ней не ощущалось такого напора и уверенности, как раньше.        Вооруженная разновидной вычеслительной техникой, Альфис все кружила и кружила вокруг бедной, замершей девочки, при этом что-то бубня, высчитывая, переключая маленькие рычажки и время от времени что-то сверяя с записями из тонкой синей папки с надписью «Совершенно секретно». Впервые за всё время знакомства Фриск и Альфис, девушка видела её совершенно растерянной и сбитой с толку. Ей даже на секунду стало жалко ящерку.        — Ничего не понимаю, — Альфис сняла очки и принялась растирать уставшие глазки. — Я была так уверена!        — Что такое? Какая-то неточность в результатах анализа? — Встрял Санс с наигранным удивлением. Скелет никак не мог убрать нахальную улыбку со своего черепа, или он просто не хотел её убирать. Скелет, похоже, даже не скрывал своей гордости и злорадства неудаче учёной, но Альфис была слишком поглощена новостью о своей ошибке, чтобы обращать на него внимание.        — Пфф. — Вместо оправданий, которых ожидала девушка, Альфис только отмахнулась от слов скелета. Не станет же она оспаривать собственные исследования. В последний раз Сейчас она держала в руках ту самую синюю папку и новый лист, напечатанный из той же аппаратуы, чьи датчики крепились к Фриск. Альфис наскоро пробежалась взглядом по их содержанию и честно призналась: — Выходит, что я ошиблась. Теперь выметайтесь праздновать на улицу, а мне нужно вернуться к исследованиям.        — Подожди! — Фриск была не готова просто уйти. Сейчас была идеальная возможность пораспрашивать докторшу о деталях своего возвращения. Или хотя бы попытаться! — Альфис, милая, объясни, что всё-таки происходит! Пожалуйста. Я понимаю, что, скорее всего, не смогу помочь тебе как следует, но, если это как-то связано со мной и моим возвращением, пожалуйста, расскажи мне всё, что можешь! Может быть, я всё-таки смогу помочь! Хоть в чём-то.        Слово «милая» сумело вырвать Альфис из её задумчивости и заставить дослушать Фриск. Ящерка смотрела на неё безо всякого интереса, как смотрит ребёнок на сломанную, наскучившую игрушку. Она думала не слишком долго, наконец, ящерица что-то решила.        — Благодоря вашей инициативе, я только что избежала, возможно, самой большой ошибки за свою карьеру. Так что пусть никто больше не говорит, что я не умею быть благодарной. — Альфис едва заметно вздохнула, вынимая из папки «Совершенно секретно» один лист и протянув его Фриск. — Это копия. Хотя, я всё равно я сомневаюсь, что вообще что-либо сможешь понять из этих записей, не говоря, но меня это уже не касается. Копию потом вернёшь кому-нибудь из ассистентов.        На этом ящерка резко развернулась и гордо ушла.        — Ну что, довольна? — Санс был рад, что теперь Фриск не была на прицеле Альфис и Андайн, но последняя выходка девчонки рисковала закончиться большой неприятностью. — И чего ты добилась с этой бумажкой?        — Я получила ответ, пусть и маленький. — А вот сама Фриск, на самом деле, была очень довольна. Она бережно держала листик и умиротворенно улыбалась.        «Глупышка… » — думал Санс, смотря на неё с умилением. Эта наивная искренность и оптимизм и миролюбие были так очаровательны, что его сердце невольно таяло. И именно поэтому Санс за неё боялся. Фриск такая детская, мягкосердечная и такая самоубийственно добрая. Это совсем не то, чем нужно отвечать их жестокому миру.        Санс подошёл к Фриск и нежно обнял её за плечи. Для него она была словно крохотный золотой цветочек, проросший среди сухого терновника. Однажды Фриск уже погибла в этих зарослях. И он ни за что не допустит этого снова. Чего бы это ни стоило.        — Санс? — пискнула Фриск, удивленная его неожиданными объятьями и, отвлекаясь от содержания листка, чтобы заглянуть в глаза скелету — Ты чего?        — Хех, ничего, сахарок, — скелет поцеловал её в макушку, вдыхая лёгкий, ещё не выветрившийся, запах золотых цветов. — Как тебе записи Альфис, нашла там, что искала?        — Нет, — печально вздохнула Фриск. — Тут сплошные цифры и непонятные научные обозначения… эх, я даже не понимаю, физика это или математика. С таким же успехом мне могли дать все ответы на иностранном языке. И то немногое, что я могу прочесть, никак мне не помогло.        — Ну-ка покажи, — Санс бегло осмотрел первые строки и гордо усмехнулся. — Ещё бы ты знала эти символы! Это, считай, и есть иностранный язык, у вас-то, глупых людей нет такой науки. Это — энимушиента, наука о Душах и Решимости. Дай сюда бумажку. Смотри, этот символ обозначает объект, то есть Душу, этот — всплески Дыхания Души, этот — её след, а это число — уровень Решимо… Ого! — скелет недоуменно таращился на строку под его костяшкой.       Пауза настолько затянулась, что недоуменная Фриск как раз смогла обрести дар речи. Подняв голову, она прошептала одними губами:        — Сансичек, ты откуда это знаешь? Вас такому в школах учат?        — Мм? — скелет обернулся к ней, хотя его взгляд еще долго был прикован к листку с данными. — Что ты спросила? Ха, конечно же нет. Это очень сложно для школьного уровня. Но мне всё равно пришлось её учить. Мой отец был Королевским ученым до Альфис и, кстати, её учителем, а я ему ассистировал по мелочи: оборудование настроить, данные записать, ну, ерунда короче — подай-принеси-перепроверь, ерунда одним словом… Пха-ха-ха, ты бы видела свое лицо, милая! Ха-ха-ха!        Наверное, лицо Фриск и в самом деле было очень уморительным, потому что Санс никогда раньше не говорил о своей семье и прошлом. Ну, просто потому что не было возможности и времени. А теперь он неожиданно решил что-то рассказать, да еще и оказалось, что отец Папируса и Санса был Королевским учёным! Но расспрос скелета на тему семьи был бы сейчас неуместен, да и к тому же, провести его всё равно бы не дал идущий к ним человек, которого Фриск увидела в окно и сразу узнала.        Офицер Марк шел прямо к ним. Первое, что сделала девушка, так это вцепилась в руку Санса, чтобы удержать его, если бы он решил броситься на полицейского, но оказалось, что скелет еще даже не заметил приближение этого человека и просто пошутил, мол, Фриск испугалась его убийственного ума! Однако ей самой было не до смеха:        — Сансичек. прости что я так неожиданно меняю тему, но ты можешь мне пообещать, что когда увидишь Марка, не будешь пытаться его убить. — Прежде, чем скелет успел сказать всё, что думает по поводу её просьбы, Фриск потянула его на себя за руку и нежно чмокнула в твердую, но по-человечески теплую «щеку». — Просто пообещай, хорошо? Я не сомневаюсь в том, что ты всех сильней, умней и красивей, но все же. Сделай это для меня, а?        — У, сдался он тебе. — Скелет постарался сделать недовольный вид, но он был слишком очарован Фриск. Его Фриск. Ласковые слова о том, какой он хороший, плюс еще поцелуйчик, и вот уже суровый монстр растаял. — Ладно, но только для тебя, сахарок. — Тут скелет заметил Марка и сразу понял, зачем она спросила с него это обещание. — Ах ты хитрая… Спокойно-спокойно, я же обещал. Я ему просто морду набью.        — Санс!        Фриск крепче сжала его руку — полицейский приближался к порогу. Марк молчал, медленно переводя взгляд с Санса на Фриск. Сам скелет смотрел на него пристально, сдерживая разрушительный гнев, а Фриск просто вдавилась спиной в мягкую куртку скелета.        — Добрый день, — пискнула Фриск, прервав острое напряжение, повисшее в воздухе. — А мы тут записи читаем о Уб… Убийце, хотите послушать? Вам это тоже может быть интересно.       — «Она прикалывается», — решил Санс.        — Давайте, — вдруг сказал офицер. Фриск радостно улыбнулась, Санс едва не заржал от удивления. — А ты умеешь в этом разбираться?        — Я — нет, — Фриск почувствовала такое облегчение от того, что Марк пока не хочет вспоминать старые обиды, что сразу воодушевилась и осмелела. — А вот Санс умеет, он раньше с учеными работал!        — Серьёзно? Он? — Марк удивленно поднял брови и слегка издевательски улыбнулся.        — Ох, простите, оставил своё удостоверение в другом костьюме. — Санс ответил точно такой же издевательской улыбкой. Фриск мысленно застонала. — А вы-то поймете, о чем тут пойдет речь?        — Догадаюсь. — Марк сложил руки на груди и подошел к Сансу и Фриск за спины, что бы тоже видеть написанное на листе. — Итак, что же тут написано?        Скелет сдавленно зашипел от того, что его враг так близко, а бить нельзя! Но вот его подруга смогла заметить, что теперь Марк проявляет чуть меньше агрессии, чем раньше. Она-то ожидала, что они сейчас начнут драться, и ждала, что начнет именно Марк, а ей придется просто вскакивать между ними, чтобы обойтись без смертей. Но, к счастью, её опасения оказались пустыми. Она уж не знала, что могло измениться за несколько часов, но была рада.        — Ну, во-первых, ваши учёные — просто упертые бараны, — начал Санса, указывая на число, поразившее его раньше. — Это — Решимость, она «отвечает» за живучесть, скорость реакцию и силу при ударах, её невозможно увеличить никакими внешними средствами: ни поглощением других Душ, ни магией, ни механизмами — она связана напрямую с Душой и её мыслями. А теперь, внимание: Монстры не могут, просто физически не могут выдерживать такое давление, наши Души начали бы вырабатывать такое количество магии, что сжигали бы сами себя, и от этого наши тела бы стали плавиться в прямом смысле слова. Убийца — человек, что бы вы, Люди, ни говорили.        Марк напряженно молчал, морща лоб, взгляд при этом у него был какой-то отстраненный.        — А козло-монстр, которого ты отпустил, не при делах, что ли? Я знаю, что монстры могут поглощать Души Людей, а он убил там троих.        — Скорее всего, это не связано с недавними нападениями, — ответил Санс, думая, что можно сказать, чтобы не выдать ничего про Азриэля. — При поглощении людских Душ у нас, монстров, усиливается Дыхание Души. Оно позволяет использовать более мощную магию, чувствовать другие Души и прочее, но Решимость от этого не увеличивается, Монстры вообще слабо могут контролировать эту силу.        — А Люди? — Спросила поглощенная интересной темой Фриск, воспользовавшись заминкой Марка. — Этот Убийца такой сильный, потому что убил много Людей и Монстров и поглотил их Души?        — Нет. Аргх! Как же вам объяснить, что поглощение чужих Душ на Решимость не влияет, а влияет только на Дыхание. К тому же Люди не могут поглощать Души других Людей. Решимость зависит от мыслей, ну, например, от настроя сделать что-то великое или просто упорно идти к какой-то цели. Но людям смысла нет в чужих Душах, вы-то не владеете магией. Хех, если, конечно, вы не развиваете Дыхание Души намеренно, жертвуя способностью развить Решимость. Вот такой вот баланс: либо Магия, либо Решимость.        Скелет покосился на лицо Марка, желая увидеть его реакцию, и сразу гордо улыбнулся — офицер был впечатлен, это точно, ибо такого пораженного и тупого лица Санс еще никогда не видел. Фриск перенесла эту короткую лекцию намного легче, ведь девушка уже успела познакомиться со странностями Подземелья, и, к слову, специальная наука о Решимости была не самой странной из всех.        Неожиданно для Санса и Фриск, после долгого молчания Марка, он начал говорить совсем не о энимушиенте        — Мне надо поговорить с Фриск. Наедине. — Он не спрашивал, а утверждал необходимый факт. — Это недолго.        — Еще чего, — ответил Санс таким же тоном, констатируя факт.        — Так, — Марк закрыл глаза и потер лоб кончиками пальцев. — Санс, правильно? Слушай, что у нас есть: Фриск все ещё гражданка Поверхности, так что я имею право вызвать её на официальный допрос, но для этого придется вести её в участок, оформлять протокол и допрашивать её с полной видео и звукозаписью. На это все уйдет несколько часов, и ты с нами поехать не сможешь. Или ты можешь просто выйти из здания, я задам ей пару вопросов и на этом мы все разойдемся. Ситуация ясна?        — Или я могу вырвать тебе нижнюю челюсть. Это тоже много времени не займет.        — Или, — вмешалась Фриск, заметив, что необъяснимая сдержанность офицера начала пропадать, — я могу пожертвовать парой минут и ответить на несколько малюсеньких вопросиков, вместо того, что бы в панике бежать и прятаться, когда вы начнете друг друга убивать. — Прежде, чем Санс опять-таки успел послать её напрямую, она использовала проверенный приём. Перенеся свои руки на его плечи, она потянула его голову к себе и трижды, коротко чмокнула его уже в другую щеку. — Обещаю, если вдруг он сделает что-то плохое и спросит что-то неприличное, я тут же начну плакать и побегу к тебе, чтоб ты вырвал ему нижнюю челюсть.        Марка не столько поразил факт, что Фриск столь свободно распоряжается его челюстью, сколько то, что это сработало! Санс, едва не лопающийся от гнева, молча, смерил пристальным взглядом сперва Фриск, затем его самого и, стиснув острые зубы, прохрипел:        — Только ради тебя, милая. — Санс прижал Фриск к сердцу и прошел к выходу, задев Марка плечом. Уже за порогом он повернул голову и сказал уже как обычно, улыбаясь. — Я буду рядышком, Фриск. Если что — сразу зови.        Санс вышел. Марк несколько секунд тупо смотрел на пустой дверной проем, где виднелся кусочек горного леса. Он молчал. Задумался. Почесав затылок, он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Дальше молчал.        Повернув голову, он посмотрел на Фриск, стараясь оценить её состояние непредвзято. Сперва кажется, у девчонки каменное спокойствие. Сидит прямо, не зажимается, пальцы не заламывает, лицо расслабленное, не кусает губы и смотрит прямо. Но это-то её и подводило. Взгляд был совершенно дикий и напуганный, она часто моргала и боялась смотреть ему в глаза. Она очень сильно боялась. Боялась именно его. Фриск же очень надеялась, что Марк не заметил её волнение. Она в напряжении ждала, что сейчас он зажмет ей рот и увезет от Эббот, или под дулом пистолета потребует шпионить за монстрами или, еще что ему в голову ударит. Но Марк пока что просто молчал.        — Итак. — Марк подвинул к себе маленький стульчик на колёсиках, где раньше сидела Альфис. Ему в этом сидении было слегка тесно, но, кажется, его это не волновало. Почему-то сейчас он выглядел очень вымученно и словно бы запылено, но это не помешало ему выполнять его работу. — Как я уже сказал, мне нужно задать тебе несколько вопросов. Но они могут показаться личными, но твои ответы сейчас действительно важны. Для начала: После того, как ты упала в Подземелье, какие у тебя с ними складывались отношения?        —  Ну, — Фриск призадумалась. Насколько честно следует отвечать. Хоть бы он ей поверил на слово. —  Конечно, было много трудностей, но в основном, мне удавалось держать нейтралитет со всеми. А если на меня кто-то нападал, то у меня защищали мои друзья.        — Как часто на тебя нападали?        — Я не знаю точно, не считала. — Фриск отвела взгляд. Марк это сразу заметил.        — То есть — часто. Насколько серьёзными были повреждения?        — По разному бывало. Иногда там пугали больше чем атаковали.        — А насколько серьёзно атаковали?        Фриск молчала.        — Тебя травмировали?        — Иногда. Но меня быстро лечили.        — Тебя пытались убить?        — Меня защищали. — твёрдо сказала Фриск, наконец поднимая глаза и встретившись с Марком взглядоом. Она старалась быть Решительной, но у Марка был такой мрачный взгляд, что Фриск с трудом заставила себя не прятать взгляд опять. — Меня лечили и обо мне заботились. У меня были друзья, которые волновались обо мне. Да, в Подземелье было много трудностей, но ведь тогда Подземелье и Поверхность ещё не находились в состоянии мира офицально. Но даже так мне давали защиту, жильё, еду. Я…        — Это ты про скелета? — поинтересовался Марк, кивая в сторону дверного проёма. Он прекрасно замечал когда Фриск врала или недоговаривала. Но всё же его интересовала причина такого ярого заступления за Подземелье. Зачем защищать место, в котором ты страдала? Ответ мог оказаться проще, чем казалось Марку. — Какие у вас отношения с ним?        — Эмм… — Фриск бесконтрольно краснела. Девочка ни капли не умела держаться на допросе, вот теперь начала выгибать пальцы, заминалась, и теребить локоны волос. — Ну, мы дружим.        — У тебя щеки от простой дружбы загорелись? — Марк на секунду улыбнулся. — Насколько близко?        — А это уже личное! Я могу отказаться отвечать. — Фриск смутилась окончательно, скрестив и руки, и ноги.        — Интересовалась законодательным правом? — немного удивился следователь.        — Не я, мой брат. — буркнула всё ещё красная девочка. — Зачем вам вообще спрашивать про меня и Санса?        — Хорошо, могу спросить прямее. — Марк безразлично пожал плечами. — Санс когда-нибудь принуждал тебя к… физическим контактам? Применял к тебе насильственным действиям или оказывал психологическое давление, чтобы ты делала, что он хочет? Я потому и попросил его выйти, мне надо было, что бы он сейчас никак не влиял на твои ответы.        Фриск словно холодной водой окатили.        — Что?! Нет, конечно! Никогда! Ничего подобного не было!        — Ясно-ясно, — покорно согласился Марк, слегка отклоняясь и выставляя перед собой открытые ладони. Такой жест редко помогает, но сейчас это сработало. Марк про себя отметил: «Возмущение настоящее. А возле больницы, он за руку-то её сильно хватанул». — Следующее: Санс когда-нибудь заводил с тобой разговоры на тему политики Подземелья и Поверхности, тему рас или его отношения к людям?        — Нет, конечно. Ему самому это не интересно. Он, наоборот, старается как можно меньше вспоминать о Поверхности. Он говорит, что у него от темы политики мигрень начинается. — На самом деле про мигрень Санс никогда не говорил. Это была одна из крылатых фраз её бабушки. Но Фриск подумала, что именно эта фраза лучше всего подчеркивает пофигизм Санса на эту тему.        Может прозвучало красноречиво, но Марк не останавливался.        — И он никогда не пытался доказать или убедить тебя в привосходстве монстров или Подземелья над Поверхностью?        — Вы думаете, что Санс пытался настроить меня против моей расы? — Фриск была шокирована до глубины души. — Нет! Зачем ему это? Что вам монстры такого сделали, что вы так сильно подозреваете во всём?        Марк нахмурился. На секунду Фриск испугалась, что разозлила его и теперь он точно её увезёт, но офицер неожиданно предложил:        — Лично мне они ничего не сделали, но так как я работаю в полиции, я вдоволь насмотрелся на то, как первый год после снятия Барьера, день через день мы заводили новое дело из-за жестоких драк монстров и людей. Угадай, кто нападал первым? Вот именно — монстры. Порча имущества, травмы, было даже несколько смертельных исходов. Понимаешь? Монстры опасны для Поверхности, а так как моя работа в защите людей, наверное, логично предположить, что я не люблю тех, кто угрожает им. Хорошо? Теперь ответь на мой вопрос.        — Да, хорошо. — ответила Фриск с лёгкой улыбкой. Прямо в эту секунду кое-что изменилось и Фриск перестала бояться Марка после такого ответа. — Отвечаю я: нет, Санс никогда не пытался настроить меня против моей расы и Поверхности, как и вся тема политики — его это не очень интересует. Он заботится об узком круге лиц, а на глобальные отношения ему плевать. — Пока Марк молчал, обдумывая следующий вопрос, Фриск воспользовалась этой заминкой. —  А можно я вам ещё один вопрос задам: То есть, если окажется, что Санс, Папирус и Андайн, ну, а так же и все остальные монстры не такие плохие, как вы думаете, то вы не будете на их провоцировать, нападать и прочее?        — Нет, не вижу в этом ни смысла, ни пользы. Ни для кого. Хотя, я что-то плохо представляю, что может перекрыть год нападений и постоянных страхов новых атак. — Марк скептически хмыкнул. — Мой вопрос. Ну, он уже просто для интереса: Почему ты так уверена в доброй природе монстров? Даже если некоторые из них помогли тебе, это может быть просто исключением. Как ты можешь быть уверенной в лобрых намереньях всей расы?        — На самом деле - тут нет ничего сложного. Просто я знаю как их понять. Не только людям нравится, когда их слушают, уважают их мнение и уделяют внимание их мыслям. Всё это помогает понять монстра, так же как и человека. Например, после того, как вы поотвечали на мои вопросы - теперь я могу вас понять. Если честно, эм... только не злитесь, пожалуйста... так вот, если честно, то когда я вас впервые встретила, мне показалось, что вы обыкновенный расист, который ненавидит всё чего непонимает. Но теперь, когда вы объяснили, что просто стараетесь защитить людей, я поняла, что вы на самом деле незлой и, даже, немного похожи на моих знакомых Монстров и…        — Я? На Монстров? — Марк подался вперёд, недоуменно приподнимая брови.        — Да! — Фриск тихо хихикнула, глядя на вытянутое лицо полицейского.        — Видите ли, большенство из тех беспощадных монстров совсем не такие жестокие и кровожадные, как нам кажется. Конечно, они, разумеется, более суровые, чем люди, но подумайте сами: сколько лет они провели в заточение под землёй? Да, они превратили это подземелье в свой мир, который они любят и охраняют и, большенству из них там неплохо живётся, но это всё равно является заточением.        Даже если учёные и маги всё там обустроили для поддержания жизни, это нельзя сравнить с жизнью на поверхности. У них, например, целые поколения монстров родились и выросли, ни разу не видем солнечного света. Вы, например, знаете, что они сделали себе искусственное небо! Да-да, у них прямо по каменным сводам горы плывут облака.        У них отняли их свободу и заставили самим сделать себе удобную клетку. Такая жизнь научила их отвечать жестокостью на жестокость. «Убей, или будь убит». Этому правилу они учат детей, чтобы сделать их сильнее. И, поэтому, возможно, не все драки, о которых вы говорили, были начаты именно монстрами. Неуважительная фраза, издевательская подколка, издёвка, брошенная человеком в шутку, для монстра может быть оскорблением и служить настоящим вызовом. Просто они в Подземелье привыкли отвечать за слова делами и судить друг друга по делам.        Хотите, расскажу интересный секрет? Когда я впервые оказалась в Подземелье, мою доброту восприняли как умственную недоразвитость. Правда! Любое слово благодарности или вежливую просьбу они встречали удивлением и непониманием. Но, всё же, мне удалось достучаться до нескольких таких ожесточенных сердец монстров. Главное понимать, чего они хотят. Санс хочет уберечь своих друзей и их покой, Папирус хочет сохранить гордость и честь Подземелья, Альфис просто хочет много знаний, Андайн хочет справедливости и возмездия после многолетнего плена своего народа. И так каждый из них!        Сердца монстров суровые и отстраненные, но если понять чего они хотят и ради чего бьются, то с ними можно найти общий язык. Я верю, что это ключ к Общему миру! И вот, оказалось, что и вы такой же. Вы просто хотите защитить людей. Разве это не похоже на то, что я описывала раньше?        — Вау… — Марк открыл рот, но сразу его закрыл. Прокашлялся. Он явно был не готов к такому развернутому ответу. Но во взгляде читался протест. Впрочем, ничего такого говорить он не стал, а только усмехнулся. — Небось, в политики собираешься, когда вырастешь? Подумай об этом, у тебя хорошо получается.        — Не верите, — печально вздохнула Фриск, смотря как Марк встаёт со стиульчика. — Подождите, я вам докажу!       Марк с интересом посмотрел на неё и слегка откинулся в кресле, махнув рукой, мол - "ну, валяй". Но девчонке этого было достаточно — если остался, значит, она смогла немного до него достучаться. Фриск схватила бумажку с данными, которую ей оставила Альфис и, высунувшись по пояс в окно, крикнула: «Меттатон, подойди сюда, пожалуйста!»        В скором времени в дверях показался один из самых странных и пугающих монстров, которых Марку доводилось видеть. Высокий четырёхрукий и четырёхглазый, полуржавый, собранный из разных, иногда не подходящих друг-другу, деталий. Он словно сошел с экранов ужастиков о восстании машин. По крайней мере - такое первое впечатление он производил при близком рассмотрении. Какое впечатление было у робота по отношению к Марку, следователь не знал. Робот, кажется, вообще не обратил на него внимания.        — Что случилось, Фриск? — К своему удивлению, Марку показалось, что в этом хрипящем механическом голосе звучала теплота при обращение к девочке. И вообще, полицейский заметил, что ни в позе, ни в мимике или движениях робота не было агрессии или напяженности        — Я хотела передать тебе бумажку с данными, которую мне отдала Альфис. А ещё хотела спросить, что же случится с главным героем «Смех из могилы», а то мы ведь так и не досмотрели…        — Правда? Тебе интересно? — Ужасный робот засиял добрейшей улыбкой и, кажется, слегка засмущался. — Ну, он возьмет на себя вину своей сестрв и правду раскроют только после его казни.        — О, как жалко! — Фриск искренне расстроилась. — А я так надеялась на счастливый конец.        — Как и всегда, — подбадривающие улыбнулся робот. — Знаешь, Фриск, я хотел бы тебя поблагодарить. Я никогда раньше этого не делал, поэтому не знаю, как это говорить правильно, но просто, мне действительно было очень и очень приятно снова, пусть всего на несколько часов, почувствовать внимание к своему творчеству. Понять, что твою работу ценят это просто… просто… непередаваемо. — Он немного помялся. — Спасибо тебе, Фриск.        Девушка готова была расплакаться от умиления. Именно ради таких слов она и продолжала быть доброй со всеми. Фриск крепко обняла его за металлический торс и, почувствовав ответные объятья, девушка с Решительностью сказала:        — Я верю, Меттатон, что ты обязательно снова станешь звездой. Я не знаю, когда и как, но обещаю, что если мне выпадет возможность, я обязательно сделаю всё, что бы тебе помочь и буду самой преданной фанаткой! — Она говорила со всей серьёзностью и в сердцах желала ему самого лучшего будущего. Робот вышел, Фриск же в предвкушении реакции на эту сцену обернулась к Марку. Офицер исподлобья смотрел на место, где дружески обнимались монстр и человек, и не находил слов, подходящих под мысли, а может, просто не хотел их озвучивать. Девушка попыталась пояснить:         — Этот робот, Меттатон, мечтал стать Звездой для жителей Подземелья, но его творчество никто не принял. С тех пор он «жестянка на побегушках» у Альфис, а жажду искусства воплощает на старенькой камере и любительских съёмках. К слову, он талантлив, я показала свою веру в него, и он ответил мне благодарностью и добротой. Монстры не так ужасны, как кажется, Марк. Ну, что теперь думаете?        — Кхм… — Марк посмотрел вслед удаляющемуся роботу. — Признаюсь честно, мне нечего сказать. Но это было…        — Эй, ну вы долго ещё? — Санс появился неожиданно. Он стоял в дверях и с откровенной враждебностью смотрел на Марка. — Что же ты, Фриск, меня так и не позвала?        Фриск мысленно выругалась. Если у Марка и был шанс проникнуться идеей «невраждебности» монстров, пусть и самую капельку, то сейчас она мгновенно испарилась. Марк иронично и коротко фыркнул, мол, большего он и не ожидал. Однако, Фриск на секунду показалось, будто он расстроился чему-то. Но, возможно, ей просто хотелось это увидеть. Неизвестно. Сказав негромко скелету, что они как раз закончили, он встал и вышел в сторону своих подчинённых,        — Как ты, милая? — Скелет взял её за руки и с нежностью поцеловал обе ладони, как будто не видел её несколько лет! — Всё прошло хорошо?        — Д-да, — Фриск попыталась выдавить улыбку. — Хотя, всё могло закончиться и лучше.        Она видела в дверном проёме, как Марк что-то говорит своему помощнику. Ей очень, очень хотелось верить, что она хотя бы чуть-чуть смогла донести до него, какие они — сердца монстров.