***
Гро’ар принес Ираиду в больничное крыло. Девушка дышала ровно, но слабо. Местный воздух не только не пригоден для людей, но и опасен. Теперь ей необходимо прочистить легкие, иначе рак ей будет обеспечен с гарантией. Свою драгоценную избранницу он оставил на попечении старой яутжа, которая только и делала, что лечила женщин и мужчин. Оставив Ираиду на попечение лекаря, он ушел. Женщина по имени Луар-ке* полностью раздела девушку, сняла с нее крестик и ожерелье и положила ее в большую капсулу. Ираида была в сознании, но плохо осознавала происходящее. Во рту был отвратительный горький привкус, а сделать глубокий вдох не получалось, тяжесть в грудной клетке, как будто в легкие зашили камни. Она не знала, где находится и что с ней собирается делать старая яутжа. Для чего она ее раздела? А крестик зачем сняла? Надо бы сказать ей, что христианин никогда не расстается со своим нательным крестиком. Пока яутжа возилась с компьютером, Ираида чуть привстала, упираясь локтем на металлическую кушетку и, протянув руку к ней, попыталась с ней заговорить. В горле неприятный зуд и ей не удалось сказать ни слова, только хрип. Луар-ке закончила настраивать компьютер и обратила свое внимание на нее. Она надела на лицо девушки еще одну маску, нажала два раза на панели компьютера и капсула закрылась прозрачной полукруглой дверцей. Ираида ощутила, как быстро теряет сознание, а тело лишается сил. Ее усыпляет какой-то газ, которым она дышит. Глубокий сон, она крепко спит. Луар-ке еще раз нажала на кнопку, и капсула стала наполняться прозрачной жидкостью. Как только она наполнилась, яутжа задала нужную функцию и вернулась к своим насущным делам. Остается только ждать, пока компьютер все сделает сам. Такая аппаратура предназначена только для внутренних повреждений и способна даже калеку от рождения поставить на ноги. Луар-ке готовила заживляющую мазь. Через два дня она переедет в Колонию Людей и там продолжит свое дело. Она была одна из немногих яутжа, которая не питала неприязни к уманам, хотя если так, то ей вообще было все равно на них. У нее было пятеро сыновей и только один из них смог вернуться после первой охоты и принести трофей. Всем остальным не посчастливилось – матка ксеноморфов натравила на них своих преторианцев. Теперь она сама по себе. Ее единственный сын покинул эту планету и теперь бороздит просторы вселенной в поисках достойного трофея. Гро’ар мерил шагами зал, где обычно тренируются «неокропленные», в ожидании скорейшего выздоровления своей избранницы. Он был очень зол. Уже второй раз она ему отказала. Ну, что он делает не так? Почему она с ним так себя ведет? Он показал ей свою силу, чтобы она чувствовала себя с ним, как за каменной стеной, но вместо восхищения получился еще больший страх. Сегодня вместе с ней отправился в «квартал увеселений», где она могла бы расслабиться и больше его не бояться. Результат – она сильно себе навредила и сбежала. Что ж, эти методы произвести должное впечатление на нее, себя не оправдали. Жаль, что он уже не успеет ничего придумать, чтобы хотя бы унять ее страх. Времени осталось мало, впереди сезон охоты, за время его отсутствия она еще больше одичает, и тогда ее будет непросто укротить. Но это не так страшно, время меняет многое. Волнует бравого воина другая проблема. Тот уман уже второй раз приближается к его избраннице. Вот это ему не нравится и не дает покоя. Следовало бы сказать Кро’мане держать своего домашнего зверька на цепи, жаль, что это бесполезно. Их женщины имеют большую власть, чем сами мужчины. Волнует, что пока он сам будет отсутствовать, этот наглый уман, его кажется, зовут Хорхе, может оприходовать его возлюбленную. И Йейинде нельзя приказать остаться и стеречь ее. Он такой же охотник и для него охота – это святое. Даже перспектива оставить ее в Колонии Людей казалась призрачной. Эта колония располагается по соседству с женской общиной яутжа, где живут уманы. Гро’ар потерял покой. Если все-таки этот уман Хорхе совокупится с его русской избранницей, то он будет вынужден ее отпустить и, как жаль, что нельзя будет за это освежевать наглеца. Гро’ар злился все сильнее и сильнее. Уж не взять ли уманку с собой? Так ему будет спокойней. Он со злостью стукнул кулаком по стене. Нет, нельзя. Ман’дака оборудован для охоты и там не должно быть посторонних, тем более лиц женского пола. Тогда может приобрести для нее апартаменты в другом конце города, чтобы туда никто не мог незаметно пробраться? Гро’ар зарычал. Нет, тоже никуда не годится. Уманке запрещено жить где-либо, кроме Колонии Людей или апартаментов своего покровителя. Даже в своих апартаментах он не может ее оставить. Пока он будет отсутствовать, она может забрести туда, куда не следует и тогда ей несдобровать. Запереть ее до его возвращения? Нет, это тоже не выход. Она может сойти с ума от заточения. Гро’ар злился все сильнее и сильнее. Он думал и думал, как обезопасить свою драгоценную уманку от нежелательных контактов с Хорхе, но не мог ничего придумать. Говорить о своей проблеме Великому Старейшине так же не имеет смысла. Он вряд ли сможет чем помочь. Определит ей место в Колонии Людей и на тревогу Гро’ара может отреагировать неправильно, посчитает трусом. Теперь Гро’ар был непросто зол, он весь исходил от ярости. Не сумев сдержать свой гнев, он опрокинул щит с копьями. Как бы он ни пытался что-то придумать, дорогую уманку придется отправить в Колонию Людей на свой страх и риск. Как же все стало сложно! Уже три года сюда привозят людей и никогда не было так трудно. Уманы были послушны и не рисковали даже близко подойти к уманкам. С появлением Ираиды один из них как с цепи сорвался. Его так и манит эта девушка. Гро’ар с самого начала не одобрял идею разрешить женщинам привозить сюда уманов. Вор’мак тоже «хорош», ему вздумалось угодить им. У них и так своя община, куда они никого не пускают, только мужчин в брачный период. Но Вор’мак так решил и никто с ним спорить не смеет, даже он. Гро’ар с досадой вздохнул и был вынужден подчиниться. Как надоело подчиняться! Так хочется скорее самому организовать свой клан и быть в нем главным.***
В себя Ираида пришла спустя полчаса в своей комнате, укрытой легким шелковым покрывалом. Гро’ар сидел рядом, ожидая ее пробуждения. Увидев его, Ираида натянула покрывало до подбородка. Снова его отвратительная рожа и клацанье мандибул. Но хотя бы он выглядит спокойным и не перестает смотреть на нее с интересом. Он встал и, взяв со стола поднос с едой, поставил на кровать возле нее. На тарелке лежало блюдо, которое она первый раз попробовала. Гро’ар снова сел на пол спиной к девушке, дабы ее не смущать. В нос ударил приятный аромат горячей еды и Ираида уловила себя на мысли, что голодна. Сев на кровати, она положила поднос себе на колени и не спеша стала есть. Прожевав один кусочек вкусной еды, она крестилась. Это ей придавало уверенности, что она не отравится. Наевшись досыта, она сделала пару глотков воды и отставила поднос в сторону. Гро’ар повернулся и вопросительно на нее посмотрел. - Я поела! Спасибо. Было вкусно! – нервно ответила девушка. Гро’ар довольно заурчал, поднялся и через свой наручный компьютер вызвал робота-уборщика. Девушка попыталась встать с кровати, но заглянув под покрывало, увидела, что на ней нет одежды и ее крестика. Она сразу же быстро закуталась и ухватилась за голову. Почему она голая? И что в ее комнате делает Гро’ар? Где ее одежда и крестик? В голову ударила жуткая мысль – это страшилище воспользовалось ее бессознательным состоянием и…! Ираида стала белее полотна, тело покрылось холодным потом. Она со страхом и ненавистью смотрела на Гро’ара. Да как он мог!? Сволочь! Мразь! И что теперь? Она уже понесла от него дитя? Ираида поджала колени и стала, как одержимая биться об них головой, скуля и подвизгивая. - Я не совокуплялся с тобой! – услышала она телепатический голос. Снова болезненная пульсация в висках, но Ираида продолжала себя изводить. - Ты невинна! Вступить с тобой в половую связь можно только по обоюдному согласию! – снова Гро’ар телепатически с ней заговорил. Ираида остановилась и с недоверием посмотрела на него. - Раз ничего не было, то где мой крестик и одежда? – пропищала она. Гро’ар отошел в сторону. За ним был маленький комод, а на нем лежала ее одежда, та, в которой ее привезли на эту планету. Девушка снова посмотрела на него с непониманием. Он подошел и протянул ей ее крестик на цепочке. Девушка быстро выхватила свою драгоценность и окрестила исполина недовольным взглядом. Гро’ар вышел. Её сердце все еще бешено колотилось, а руки тряслись от нервов. Трясущимися от страха руками она надела крестик и встала с кровати, укрываясь покрывалом. Как можно быстрее она попыталась одеться. В своей любимой одежде, в которой она приехала с Земли, она быстрее успокоилась. Сердцебиение постепенно нормализовалось. Упершись руками на низкий комод, девушка делала глубокие вдохи. Дышалось легко, если не считать щекочущее ощущение в горле и в носу от дыхательных трубок. Раз она проснулась нагая под одним покрывалом, а рядом сидел яутжа, надо попытаться вспомнить, почему так все произошло. Делая очередной глубокий вдох, Ираиду вдруг осенило. Ну, конечно, дыхание! Она же в том заведении, где проводилась «сексуальная оргия Нерона и Калигулы» (так она окрестила подобное мероприятие) вынула свое дыхательное приспособление и выбежала на улицу, не подумав о том, что инопланетный воздух для ее легких не предназначен. Ираида с досадой промычала: «Вот дура! Чуть в ящик не сыграла!» Все становится на свои места. «Но как тогда я выкарабкалась? Ведь помню, что задыхалась», - спрашивала себя она. – «Так, ладно, нужно вспомнить с чего все началось. Помню, что этот ктулху привел меня в какой-то бордель. Там началось сексуальное представление. Да, в Патайю можно не ехать, чтобы такое увидеть. Там на втором этаже увидела своего знакомого незнакомца. Он еще лобызался с кем-то из этих гуманоидов. И ему это нравилось. Фу! Мерзость. Так, а потом что-то слизкое меня мазнуло по плечу. Я стала сходить с ума и почувствовала какое-то странное чувство». Дальше она не стала перечислять свои действия, все было ясно и так. «Но только как мне удалось выжить? Я была на волоске от смерти! Сомневаюсь, что этот урод успел бы меня спасти. Кто же это был?» - снова одолевали вопросы. Но ответа не было. Даже мысль о том, что тот красивый незнакомец мог это сделать, казалась абсурдной. Он был одурманен туманом возбуждения и ему было не до нее.***
Кро’мана торопилась поскорее вернуться из общины в свои апартаменты, дабы успеть на шествие воинов и «неокропленных». Сегодня будут проводить последнее «испытание боли», молодым яутжа, которых ожидает первая охота, будут заплетать волосы в дреды. А после обряда опытные охотники пройдут по улице города со своими избранницами до Колонии Людей, как символ покорности Великому Старейшины. Рамирес отдыхал в своей комнате после недавней тренировки. Как только за стеной раздались громкие шаги хозяйки, он быстро вскочил и поспешил ее встретить. Снова соответствующий жест приветствия. Кро’мана его даже не заметила, побросала все свои вещи и, схватив Рамиреса, быстро поспешила на главную улицу. - Майичс тиро-хорл ваа’кхала? (Куда мы так спешим?) – спросил Рамирес, едва успевая за ней. - Иироон васта! Джихарос! (Испытание боли! Быстрее!) – ответила Кро’мана. «Испытание боли». Рамирес и забыл про него. Ну, конечно, ведь сегодня открывается сезон охоты. Пока не начался сезон ночи, они будут проводить последнее испытание боли, обязательное ежегодное мероприятие среди яутжа. Матерям предоставляется последняя возможность увидеть своих сыновей живыми и «неокропленными». Одни вернутся с первой охоты с первым трофеем, а другие нет. Рамирес это знал, но не понимал, почему Кро’мана так спешит на это посмотреть. Ведь среди "неокропленных" не будет ее сына. Там не на кого будет смотреть. Да, если бы не его положение, он бы плюнул на все это и предпочел бы остаться в своей комнате. И зачем она вообще его с собой потащила, как будто его присутствие что-то изменит? На последнее испытание стекалось множество зевак. Многие женщины, как и Кро’мана, тащили с собой уманов. Вдоль дороги с двух сторон уже стояли желающие быть свидетелями торжественной церемонии. Кро’мана и Рамирес стояли ближе всех. От главного здания, где жил Великий Старейшина и вся элита, тянулась вереница воинов и охотников. Возглавлял это шествие сам Вор’мак с красивым копьем в руке, позади него воины, Охотники чести и старейшины кланов, среди них был Гро’ар, а за ними по своему положению в клане шли остальные. Своим шествием они образовали что-то вроде кольца, по центру которого шли "неокропленные". Замыкал круг Йейинде и несколько других телохранителей. Рамирес был малость удивлен, увидев этого яутжа в самом конце, но потом вспомнил, что открывает шествие глава клана, а замыкают телохранители. В каждом клане яутжа обязательно есть один или несколько телохранителей, и замыкать круг считается огромной честью. Это означает, что они пользуются доверием всех членов клана. Очень интересные традиции у этих инопланетян. Еще больше удивляет, что в шествии не принимают участие женщины. И Рамирес был несколько озадачен, не увидев рядом с Гро’аром или даже с тем же Йейинде той русской девушки. Уже вошло в привычку постоянно видеть ее с одним из них. Процессия остановилась. Вор’мак и его элита отошли в сторону и вперед вышел первый "неокропленный". Его волосы больше напоминали длинных тонких червей. Он шел очень медленно, а за ним шел Вор’мак. Старый вожак отдал копье Гро’ару, взял несколько волосинок первого ученика и стал закручивать их спиралью. Юный "неокропленный" зажмурился и сжал крепко кулаки, продолжая идти. Вот оно испытание боли – идти, терпеть и ждать, пока ему все волосы заплетут в дреды. Мандибулы его дрожали, на землю из его рук капала кровь цвета фосфора, но он терпел. Как только Вор’мак закончил с первой прядью, Гро’ар передал ему три металлических кольца. Одно кольцо Вор’мак вдел по самое основание, второе – по середине, третье – чуть ближе к кончику. Но это был еще не конец. Старейшина взял еще несколько волосинок и снова начал закручивать их спиралью. И так нужно заплести все волосы. Хорхе быстро это наскучило, и он смотрел на все с безразличием. Первый "неокропленный" с достоинством прошел последнее испытание и направился в самый конец процессии, встав позади Йейинде. Рамирес смекнул: «Так вот для чего еще Йейинде и другие телохранители замыкают шествие. За ними будут выстраиваться все, кто пройдет последнее испытание». Последовал второй "неокропленный". Постепенно каждый прошел через это. Хорхе видел, какое терпение нужно, чтобы его пройти. Он не сомневался, если бы им предоставили выбор еще раз столкнуться на арене с противником или пройти испытание болью, они наверняка бы выбрали первое. Когда за Йейинде выстроились все "неокропленные", присутствующие зеваки видели их измученные лица. Удивительно, что они все прошли это не простое испытание. В том году было четверо, кто не смог осилить боль плетения дред. Бедолаги теперь обычные ремесленники. Раз не прошел испытание боли, значит, ты не годишься в охотники. Этот обряд самый ответственный и только тот, кто вытерпит боль, не вскрикнув, тот достоин отправится на первую охоту. Терпение доказывает силу и выносливость охотника и говорит о его готовности к любым трудностям. Свое шествие процессия закончила возле посадочной полосы Ман’дака. Все неокропленные под предводительством Йейинде взошли на борт, кроме Вор’мака, Гро’ара, элиты и остальных охотников. Великий Старейшина стоял у трапа космического корабля, остальные отправились обратно в главное здание за своими уманками. Теперь осталось их переселить на время своего отсутствия в Колонию Людей, а потом самим отправляться на долгую охоту. Рамирес решил, что теперь можно вернуться назад и отдохнуть, но никто не торопился расходиться. Стоять на улице при такой жаре для него все равно, что яутжа проходить последнее испытание. Даже то, что уже был вечерний закат, предвещающий три месяца сезона ночи, не делало погоду чуть прохладнее. Все так же стоял чудовищный зной, как в парилке, и мужчины, которых с собой привели их хозяйки, обливались уже седьмым потом. Некоторые еле-еле стояли на ногах, другие несколько теряли сознание. Хорхе повезло больше, он стоял в тени, но сам весь взмок. Хуже было ногам. В военных берцах ноги быстро потеют, получить грибок ногтей можно за считанные минуты. Штаны и жилетка прилипли к телу. От многих мужчин несло потом. Многие уже начали молить своих хозяек вернуться домой, но те были неумолимы.***
Гро’ар шел впереди, неся на руках Ираиду. Девушка, снова зажавшись в позу эмбриона, осматривалась по сторонам. Эту улицу она видит впервые. Дорога широкая и очень пыльная, здания высотой с небоскребы Нью-Йорка. Ее внимание привлекла высокая стена и огромные ворота. «Что это?» - был один единственный вопрос. Она посмотрела на Гро’ара, ожидая, что он ей ответит, но тот только крепче ее к себе прижал. Он был в полном своем охотничьем обмундировании. Вдали Ираида увидела огромный корабль с опущенным трапом. Девушка снова посмотрела на Гро’ара, потом опять на корабль и решила, что ее и остальных девушек, которые шли позади пешком под ручку со своими покровителями, собираются вернуть на Землю. Но эта мысль быстро растворилась, когда Гро’ар свернул налево и оказался напротив раскрытых ворот, ведущих в Колонию Людей. Туда он и направился вместе с остальными. Перед ней предстал большой квартал с узкими улицами. В самом центре квартала располагалось здание по форме напоминающее вавилонскую башню. К ней прилагались коридоры, которые соединяли некоторые здания, расположенные рядом. Быстро осматриваясь, Ираида произнесла: «Прямо как Скайнет из фильма Терминатор». Практически все здания покрыты металлическими панелями, улица освещалась беспроводными фонарями, которые буквально парили в воздухе и светили слабым светом. В остальном улица практически ничем не отличалась от виденных ею ранее – такие же магазинчики со стеклянными и голографическими витринами, но не было прохожих. Как будто этот район долгое время пустовал. Гро’ар направился в большое здание, которое Ираида стала называть «Вавилонская башня». Внутреннее обустройство было несколько лучше, чем в предыдущих апартаментах. В углах стояли небольшие диски с голографическими растениями и статуями, в стене рядом с лифтами был огромный аквариум с различными неизвестными видами рыб и водорослями, картины различных пейзажей были электрические. Гро’ар вызвал лифт. Когда дверцы раскрылись, внутрь вошел только он с девушкой на руках. Остальные воспользовались другими лифтами. «Для каждой касты свой лифт и свои личные покои!» - уловила она суть. Когда дверцы открылись, Гро’ар поставил девушку на ноги и чуть подтолкнул вперед. Ираида открыла рот от удивления. Ей для жилья предоставляют большой пентхаус. По внутреннему обустройству он почти ничем не отличался от апартаментов, в которых она недавно жила, разве что места здесь было больше. Гро’ар взял ее за руку и решил ей все показать. Ираида смотрела на все это, не веря своим глазам. Такую роскошь себе может позволить только очень богатые личности. Апартаменты были меньше, здесь же комнаты просторнее. Есть даже ботанический сад, как в апартаментах, но только поменьше. В фойе стояла большая электрическая панель с различными опциями. Такую вещь она видела в столовой, на ней показывали различные блюда. Здесь было больше опций. Гро’ар нажал на первую опцию, и высветилось меню с картинками, потом на вторую – изображение уборки комнат, третье – уход за ботаническим садом, четвертая – смена освещения, пятая – вызов лекаря. Все было ясно. Наручный компьютер Гро’ара пару раз пикнул. Он что-то ввел в нем и посмотрел на Ираиду. Девушка напряглась, но стояла напротив него неподвижно. Она догадывалась, что он должен уехать и сейчас с ней будет прощаться. Гро’ар провел рукой по ее распущенным длинным волосам и ласково что-то промурчал. Ираида не поняла его специфическую речь, но уловила ее смысл: «Здесь ты будешь жить, пока я буду отсутствовать. Тебя мне будет не хватать!» Девушка посмотрела ему в глаза. Его взгляд говорит о том, что он не хочет оставлять ее здесь одну. Ираида, однако, не отвечала ему тем же, она все еще смотрела на него как на страшного пришельца. Их прощание прервал звук работающего лифта. Через минуту двери раскрылись, и вошел Йейинде. Он что-то сказал Гро’ару и тот, понурив голову и нахмурившись, последовал за ним в лифт. Ираида смотрела им вслед, бросая недоуменный взгляд то на Гро’ара, то на Йейинде. Разве Йейинде не должен остаться с ней, как делал это каждый раз, когда Гро’ар уходил куда-то? Он тоже уезжает? Надолго ли? Ираида неуверенно пошла за ними, протянув руку вперед: - Йейинде, разве ты не останешься? Они оба резко обернулись, чем напугали ее. Гро'ар взял ее за руку, пару раз погладил и мягко отпустил. Девушка смутилась. Она звала Йейинде, а не его. Глаза покровителя все еще говорили о том, как он нервничает. Жаль, что нельзя посмотреть в глаза Йейинде. Он так ни разу не снял с себя маску. Девушка смотрела на него и ждала, что же он ей скажет. Говорил он с ней всегда короткими жестами. Сейчас он молчал. Гро’ар сам на него посмотрел. Йейинде только кивнул и вместе со своим сородичем вошел в лифт. Дверцы закрылись и Ираида осталась в большом пентхаусе совсем одна. Ее окружала глубокая тишина и немного пугающее одиночество. Она на носочках подошла к большому окну высотой с потолка до пола. Ее пентхаус был расположен на последнем этаже, внизу она увидела группу яутжа, к которым присоединились еще двое. «Это они», - подумала она о Йейинде и Гро’аре. Группа, как только они присоединились к ним, направилась к выходу из этого района. Как только они вышли, ворота закрылись, а через пять минут девушка увидела, как в небо поднялся огромный космический корабль и быстро устремился в космическую бездну. Ираида прислонилась лбом к стеклу и закрыла глаза. В этих хоромах она вдруг почувствовала себя пленницей. Вся эта роскошь меркла по сравнению с ее положением. Она не знала, надолго ли улетел ее покровитель, но понимала, что свою участь как «производительница детей» только отсрочила. Гро’ар рано или поздно вернется и снова предпримет попытку заделать с ней детей. Вопрос был только в том, к каким методам он на этот раз прибегнет, ей это точно не понравится. Глядя на город, Ираида во второй раз повторила: «Антиутопия». Казалось, что город был построен в самом центре пустыни, нет ни деревьев, ни кустов, ни водоемов. Все настолько однообразно и печально. Нет ярких красок, нет того голубого неба с облаками, красивых гор и водопадов. Даже птицы не летают. Только некрасивое оранжевого цвета небосвод, пыль, песок и серые здания. А ведь Ираида хорошо помнит, что видела на этой планете из космоса большие зеленые и голубые пятна. На этой планете наверняка есть леса и водоемы. Непонятно только, почему местные жители предпочли жить в пустыне.***
Ее любимый рюкзачок со всеми вещами лежал в спальне на кровати. Ираида порылась в нем, на всякий случай, проверяя, все ли на месте. Убедившись, что ничего не пропало, она бесцельно стала ходить по помещению. Рядом с лифтом она увидела лестницу, ведущую на крышу. «Раз здесь есть лестница, значит ею можно воспользоваться», - подумала девушка. Ираида медленно по ней поднялась и увидела люк. Отодвинув засов, она толкнула его от себя и люк открылся. Она оказалась на крыше, где гулял ветер. Ираида огляделась по сторонам. Как она и предчувствовала, город окружала пустыня, а тишину нарушали электрические разряды и гул космических кораблей. На крыше были установлены электрические щиты, вентиляция, навесы и небольшие углубления. Ираида не спеша пошла вперед. Пройдя несколько метров, она оказалась у крыши коридора, который соединял «Вавилонскую башню» с другими зданиями. У уступа на крыше коридора стоял металлический навес. Девушка спрыгнула сперва на него, а потом на саму крышу. Она так и гуляла, идя все дальше и дальше. Внизу на улице никого не было, она была одна. Забралась Ираида далеко, но не боялась, что может заблудиться. «Вавилонская башня» хорошо выделялась среди остальных зданий квартала. Вернуться она всегда успеет. Дошла она до другого конца колонии, где можно было хорошо разглядеть женскую общину яутжа. Неуверенно подходя к краю, она услышала какой-то странный звук, больше похожий на плач. Оглядевшись по сторонам, она увидела большое углубление, куда по всей вероятности должна стекаться дождевая вода. Оттуда и доносился плач. Кто бы там мог так плакать? Ираида неуверенно стала подходить. Плач то стихал, то нарастал. Приблизившись, Ираида аккуратно туда заглянула. «Кто знает, кто там может быть?» - думала она. Девушка с досадой ойкнула. В углублении сидело двое совсем маленьких яутжа. Заметив Ираиду, они прижались друг к дружке, не переставая плакать. Их плач был похож на скулеж щенка и жалобное мяуканье котенка. Эти две малютки совсем не были страшными и Ираида улыбнулась. «Бедняжки! Они упали сюда и не могут выбраться!» - тихо сказала она. Стараясь не делать резких движений, Ираида подошла чуть ближе и опустилась у края на колени: - Не бойтесь! Маленькие! Не бойтесь! Я не обижу вас! Маленькие яутжа перестали плакать и с интересом уставились на незнакомку. Ираида протянула им руку: - Цепляйтесь. Я вас освобожу. Но они не сдвинулись с места. - Не бойтесь! Я хочу вам помочь. Честное слово. Я вас не обижу, - говорила она ласково. Один из них сделал два неуверенных шага к протянутой руке, кончиком пальца потрогал ее и посмотрел на девушку. Она ему продолжала улыбаться: - Возьми меня за руку. Смелее! Малыш взял ее за руку, и она осторожно потянула его вверх. Был он не легким, но Ираида смогла его вытащить. - Вот умница! – похвалила она его. – Сейчас я вытащу твоего братика. Второй малыш понял, что незнакомка пришла им помочь, и без колебаний взял ее за руку. Вытащив второго ребенка, она ласково прощебетала: - Ну, вот, теперь вы свободны. Позади она услышала громкое рычание. Оглянувшись, она увидела грозную женщину яутжа, которая смотрела на нее испепеляющим взглядом. Ираида вскрикнула от неожиданности и чуть сама не упала в углубление. Малыш, которого она вынула первым, кинулся к маме, а второй стоял рядом с Ираидой и с интересом щупал ее руку. Женщина что-то прорычала, и второй малыш с неохотой подошел к ней. Ираида стояла, боясь пошевелиться. Эта яутжа оказалась матерью этих двух ребятишек. Надо бы ей сказать, что она не навредила малышам, а наоборот помогла им. Первый раз за все это время Ираида не боялась. Она ничего плохого не сделала, а значит бояться нечего. Яутжа с подозрением смотрела на девушку, пока малыши не отвлекли ее. Обратив внимание на своих детей, она бросила еще один короткий взгляд на незнакомку. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Яутжа взяла своих детей на руки и спрыгнула с ними вниз на территорию своей общины. Ираида с облегчением вздохнула. Обошлось. Она не стала здесь задерживаться и решила вернуться назад.***
Ираида сидела возле окна с альбомом для рисования, с тоской глядя вниз на улицу. Многим женщинам надоело сидеть взаперти, и они решили группой прогуляться. Ираида встала. Может, присоединиться к ним? Нет, среди них она узнала Эмму, американку, которая ненавидит русских. Ираида насупилась. Ей нет места среди них только из-за того, что она русская. Юдора, та самая девушка из Греции, наверняка теперь одна из них. Проверять это Ираида не хотела. Не хотелось попадаться на глаза ни Эмме, ни остальным. Уж лучше быть одной, чем среди тех, кто готов тебя убить из-за национальности. Она снова уселась на пол, открыла альбом и задумалась, кого бы ей нарисовать. Идей было много, но надо выбрать что-то одно. Надо полистать альбом, так будет легче решить, что нарисовать. Нет, не помогло. Только душу раздразнило. Вот она нарисовала своего брата Игоря. Он тогда вернулся из армии. Здесь на рисунке он одет в тельняшку и голубой берет. Да, она хорошо помнит тот день, когда он вернулся. Он весь вечер не умолкал, все рассказывал о своей службе. Помнится, уходил он обычным пареньком, а вернулся большим и сильным парнем. Он долго хвалился своими мускулами и демонстрировал приемы рукопашного боя. - Братишка ты мой дорогой! – грустно произнесла Ираида, глядя на рисунок брата. На другом рисунке была нарисована мама рядом с абрикосовым деревом и с корзиной фруктов в руках. На глазах наворачиваются слезы. Самый дорогой на свете человек. Мама! Родная! Любимая! Дорогая! Ираида помнит как сейчас, когда она учила ее, шестилетнюю девочку, лепить плюшки с маком и сахаром. Помнит, как первый раз привела ее в церковь. Сейчас бы она отдала все, даже свою жизнь, чтобы увидеть и обнять свою маму хотя бы на минуту. На следующей странице был папа, который стоит в постройке смирно, приложив руку к виску, отдавая честь. Кажется, что еще вчера он носил ее, пятилетнюю девочку, на плечах, а в семь лет учил плавать. Ираиде стало труднее сдержать слезы, и она открыла другую страницу. Здесь нарисована бабушка, которая стоит, одетая в летний сарафан и платок, и держит в руках корзину с пасхальным куличом и красными пасхальными яйцами. Нет, уже нет сил терпеть. Ираида закрыла альбом, отложила в сторону и тихо заплакала. Было не просто смотреть на картины своих самых родных и любимых, которых с тобой рядом нет. Как же их ей не хватало сейчас! Она столько времени уделяла работе и миссионерству, и совсем забыла о своих родных. Как же она сейчас себя за это ненавидела! А ведь они всегда ждали, когда же она приедет к ним хотя бы на денек. Но она не приезжала. О, если бы все можно было бы вернуть назад! О, если бы все можно было бы изменить! Но от этого только хуже. Больно. Очень больно. Она птица в золотой клетке, вся эта роскошь и драгоценности! Для чего они? Ничто не способно заменить ей свободу. Русская душа томится здесь, так и просится на волю. Сердце шептало разбить оковы заточения, бросить вызов своим тюремщикам и показать, что русского человека не сломить. Было бы сейчас кому это показывать. Стало совсем тошно. Ираида встала и решила отправиться на улицу. Неплохо было бы все обследовать. Зайдя в лифт, она увидела только две кнопки со стрелками «вверх» и «вниз». - Ясно. Только на первый этаж и на последний, - ляпнула она и нажала на кнопку «вниз». Лифт ехал тихо и почти не ощущалось движение. Когда он остановился на первом этаже и открылись дверцы, Ираида приготовилась встретить в прихожей женщин. Нет, там никого не было, и стояла тишина. «Странно!» - подумала девушка и вышла на улицу. Темнело. Удивительно. Ираида думала, что здесь вообще нет ночи. Та группа девушек уже куда-то ушла. «Вот и хорошо!» - брякнула Ираида. Оставшись одна на улице, она опять первым делом осмотрелась. Справа было очень интересное здание и там, в окнах горел яркий свет. Туда она и решила направиться. Зайдя внутрь, она ощутила какой-то специфический запах не то трав, не то медикаментов. Перед ней предстал длинный коридор с множеством дверей. Из дальней комнаты ей показалось, доносился какой-то не то крик, не то стон. Стоит проверить. В дверце, за которой был слышен крик, было небольшое окошко. Подойдя к двери, она заглянула туда. На большой кушетке сидела молодая женщина и держалась за свой большой живот. «Она беременна. Сейчас будет рожать», - догадалась Ираида. Возле роженицы ходила невозмутимая Луар-ке, там самая старая яутжа, что ухаживала за ней. Она уложила роженицу на кушетку и раздвинула ей ноги. Бедная женщина кричала и стонала, напрягалась и тужилась. Сам процесс родов загородила собой Луар-ке. С каждым разом женщина кричала все сильнее, а на ее лице была агония и ужас. Как-то странно. Разве должно так быть? Конечно, Ираида много наслышана о том, что рожать очень больно, но не настолько, чтобы на лице роженицы был еще и страх, казалось, что ее вот-вот разорвет. Послышались какие-то всхлипы и неприятное бульканье. Комната задрожала от громкого крика роженицы, а потом вновь стало тихо. Она родила. Но жива ли при этом сама? Присмотревшись, Ираида увидела, что она жива и порадовалась за нее. Интересно, кто у нее родился? Акушерка держала на руках новорожденного, но стояла спиной к двери. «Ну, повернись, покажи малыша!» - тихо шептала Ираида. Луар-ке обошла кушетку и подошла к роженице, протягивая ей ребенка. Ираида смогла его все-таки увидеть. О, Боже, да что это за ребенок?! Ираида побледнела. Женщина родила инопланетного малыша от яутжа. До чего же он отвратительный и страшный! Он не кричит, только слабо шевелит рукой и мандибулами. Мать, увидев своего новорожденного, оттолкнула акушерку и не пожелала прижать его к груди. Ей самой он был отвратителен. Ираида ухватилась за лицо. От одной мысли делить ложе с Гро’аром ей было жутко. Сейчас, увидев, кого рожают женщины от яутжа, ее душа взбунтовалась и закричала немым криком. Ираида покачала головой: «Нет! Нет! НЕТ! НЕТ!!!» Она со всех ног побежала обратно в свой пентхаус, продолжая кричать «нет». Никогда и ни за что она не согласится делить постель с яутжа, и уж тем более рожать ему таких уродов. Пока лифт направлялся вверх, она никак не могла успокоиться. Как только лифт остановился на ее этаже, она быстро поднялась по лестнице на крышу и кинулась бежать, куда глаза глядят. Жуть от осознания своей участи затуманило разум. Была только одна цель – бежать отсюда, неважно куда, главное бежать.***
(Примечание автора: Диалог Рамиреса и Ираиды я буду писать пунктиром. Писать на английском не считаю нужным.) Рамирес после недавнего шествия принял холодный душ. Только прохладная вода коснулась его тела, как он почувствовал приятное блаженство. Его пропитанная потом одежда и обувь после стирки быстро высохла за окном. Кро’мана сегодня решила задержаться в своей общине, но перед уходом оставила своему «питомцу» мясную похлебку и большой нак’са. Выйдя из душа и надев чистую одежду, он с отвращением посмотрел на похлебку. До чего же она ему надоела за эти три года! Ее он попросту вылил в унитаз. Сегодня он перекусит нак’сой. Взяв фрукт, он вышел на улицу, чтобы понаблюдать за вечерним закатом. Два светила прячутся постепенно за горизонтом, сегодня город погрузится в трехмесячную ночь. Рамирес поднялся на крышу и, откусив небольшой кусочек инопланетного фрукта, прогулочным шагом направился в сторону Колонии Людей. Теперь Кро’мана будет дольше задерживаться в общине, и домой станет возвращаться только, чтобы помыться, поесть и поспать, и у него будет уйма свободного времени. Чем будет он заниматься в ее отсутствие? Да как всегда шляться по вентиляционным шахтам и наблюдать за женщинами. Хорхе остановился возле металлического навеса, прислонился к нему спиной и, глядя на вечерний закат, постепенно поглощал нак’са. Уже третий год подряд он вот так провожает солнце и встречает ночь. О Земле он старался не думать вообще. Оказавшись здесь, он навсегда похоронил надежду вернуться домой и принял свою участь домашнего зверька как должное. Но каждый раз, как солнце опускалось за горизонт, он раз за разом все равно вспоминал свой родной дом. Он о многом мечтал тогда. Мечтал побывать во Флориде, искупаться в океане, заняться серфингом, встретить прекрасную девушку, жениться на ней и родить детей. Здесь ему это не светит. Женщины живут по соседству с женской общиной яутжа. Казалось бы, зайди на их территорию, найди себе даму сердца, уединись с ней где-нибудь … и пожинай плоды своего поступка. Про ту русскую незнакомку Хорхе думал частенько. Он все еще помнит, как она показывала всем свой дикий нрав. Но сейчас о ней лучше не думать. Здесь есть много других хорошеньких девушек. Откусив еще кусочек, Хорхе замер, наблюдая, как небо окрасилось в нежно-алый цвет. Позади какие-то быстрые шаги, будто кто-то бежит. Мимо него вдруг пробежала девушка и, судя по ее жалобным стонам, она чем-то сильно расстроена. Хорхе выпрямился и посмотрел вслед убегающей девушки. О, эта русская девушка легка на помине! Но куда она так быстро бежит и что с ней случилось? Долго нельзя думать, надо идти за ней. Если она чем-то расстроена, то может опять найти себе неприятности. Ираида остановилась возле вентиляционного щитка, чтобы немного отдышаться. Из ее глаз текли слезы, а в мыслях так и стояла картина недавних родов. Разум продолжал ей твердить, чтобы она бежала отсюда. Но разум был отравлен страхом, и она не думала уже, что делает. Она подошла к краю здания и ухватилась за перила. Внизу она увидела реку, которая устремлялась вдаль в саму пустыню. Раз здесь протекает река, то по ней она сможет выбраться из города. Ираида ухватилась за перила и посмотрела вниз. Высоко! Веревки такой длины у нее точно нет. Придется разве что прыгать. «Так давай же, перелезь на ту сторону и прыгай!» - шептал отравленный страхом разум. Ираида кивнула, говоря себе тем самым, что она справится, и аккуратно перелезла через перила, но сразу прыгать побоялась. Она стояла и держалась, выпрямив за спиной руки. Прыгать придется высоко, но, по крайней мере, она будет свободна. Хорхе успел и был поражен, увидев, что затеяла русская девушка. «Самоубийство!» - решил он. Он подходил медленно. Ее срочно нужно остановить и отговорить делать это. Повод для знакомства «прекрасный», чего не скажешь. - Не делай этого! – произнес он. Ираида дернулась, не ожидая, что кто-то придет. Она быстро оглянулась и увидела того незнакомца, которого видела тогда у арены. Снова встреча только одним взглядом. Хорхе замер и почувствовал, как его сердце от ее взгляда стало биться чаще. В одной руке он держал недоеденный фрукт, а другую руку держал вытянутой, как бы призывая девушку не прыгать. Он был от нее в пяти метрах и увидел на ее лице слезы. Да, она и вправду сильно расстроена, раз решила свести счеты с жизнью. Он никогда не мог остаться в стороне, когда кто-то на его глазах собирался покончить с собой. Такое на своем веку он повидал, пока служил в армии. Сейчас убить себя надумала эта незнакомая русская девушка. Ее нужно остановить. Ираида смотрела на него, не веря своим глазам. Она даже забыла о том, что хотела прыгнуть в реку. Сейчас ее вниманием завладел этот незнакомец, который говорит по-английски. Но у нее нет времени на разговоры с ним. - Кто ты? Что тебе нужно? – спросила она дрожащим голосом на его языке. «Приятно, что она знает английский язык», - подумал Хорхе. Он стал делать медленные шаги к ней, продолжая тянуть руку: - Давай-ка ты мне дашь руку, и я вытащу тебя обратно. В ее глазах страх смешался с негодованием: - Не пытайся меня остановить! Я здесь не останусь. Я прыгну в реку и сбегу из этого заточения. Хорхе замер. Так вот почему она стоит по ту сторону перил! Ее угнетает ее положение и одолевает желание сбежать, а он думал, что она хочет покончить с собой. Он опустил руку: - Ты хочешь сбежать, прыгнув в реку? - Да, - нервно ответила она. Мужчина лукаво улыбнулся, подошел и уперся рукой на перила: - А я решил, что ты хочешь наложить на себя руки! Ираида несколько засмущалась и посмотрела на него, как на идиота: - Разве я похожа на смертницу? - Если посмотришь на себя со стороны, то будешь похожа. Девушка замялась, не зная, что ответить. Она посмотрела вниз, а потом на незнакомца: - Я всего лишь хочу сбежать. Хорхе засмеялся: - И ты решила, что сможешь сбежать, прыгнув в реку? - Да. По реке можно выбраться отсюда, – недоумевала она от его смеха. - А тебе известно, что за городом лишь пустыня и смерть? - Но эта река…ведь она куда-то течет. - Река тебя выведет из города, но не далеко, если, конечно, ты покажешься здешним рыбкам не вкусной закуской. Ираида потупила взгляд, не понимая его: - Какие еще рыбки? - В этой реке обитают рыбки, гораздо опаснее и прожорливее пираний, - кивнул он на реку. – Смотри! Он откусил еще кусок фрукта и кинул его вниз. Как только огрызок упал в воду, на него нахлынула стая рыб, и через секунду от огрызка осталось только маленькое масленичное пятно. Ираида громко ойкнула и выпучила глаза, все еще глядя вниз. - Тебя бы они съели за пару минут. Даже костей бы не оставили, - серьезно добавил Хорхе, не отводя от нее глаз. У девушки сразу пропало желание прыгать, и она стояла, держась за перила, и дрожала. Она чуть не погубила себя. Сейчас она просто растерялась, все еще глядя на реку, как на возможное место своей гибели. - Раз уж ты теперь знаешь, что река тебя не спасет, может, ты дашь мне руку? – серьезно сказал Рамирес, протягивая ей свою руку. Она скромно посмотрела сначала на него, а потом на протянутую руку. Было страшно, как бы не упасть, но услышав внизу всплеск воды, она неуверенно протянула ему свою руку. Как только она коснулась его руки, он крепко ее сжал. Держась другой рукой за перила, она аккуратно, повернулась к нему. Вот она встреча лицом к лицу. Теперь можно получше разглядеть его. Он так близко! Она не моргая, посмотрела на него и от взгляда глаза в глаза почувствовала себя неловко. Он приветливо улыбнулся: - Я Хорхе Рамирес. Зови меня Рамирес. Девушка застеснялась: - Ираида Калашникова.