***
Рамирес вернулся восвояси и застал Кро’ману сидящей на своем ложе и о чем-то увлеченно размышляющую. Хорхе замер у дверей. Он никогда не приходил позже своей хозяйки. В противном случае это грозило ему серьезными проблемами. Но сейчас ее его опоздание не волновало вообще. Кажется, она даже не заметила, что он пришел позже ее. Раз его опоздание осталось незамеченным, он решил тихо проскользнуть в свою комнату. - Кын’кын гао! Тисыроу-шаас занкуор таяйта! (Удивительно! Чужая женщина помогает чужим детям!) – тихо произнесла яутжа. Хорхе замер на месте. Это она сказала ему или просто рассуждает вслух? Спросить он не решился, просто повернулся к ней лицом. - Коми’айя. Зорас ти кай жизих – туару самуроз квай? Хортарас щишиас эдэжх уман? (Подойди. Разве может чужая женщина быть снисходительна к отпрыскам иного рода? Неужели у уманки развит материнский инстинкт так же, как и у меня?) – обратилась она к Хорхе. - Май-ре, сита’рош, нхва’ди мо тайтай троерс сай ва, (Простите, госпожа, но я не понимаю, что вы имеете в виду.) – склонился перед ней Рамирез. - Уманши тор Гро’ар харой-оротор кассе таяйта. (Уманка Гро’ара помогла моим детям.) – с досадой вздохнула яутжа. – Нервероста файкса зиридарш! (Это просто немыслимо!) - Май-ре, сита’рош, тоа тонсар зивоэ кшии-варе? (Простите, госпожа, но что в этом плохого?) - Мо тир! Нхва’ди хитрасу! (Ни в чем! Я теперь ее должница!) – вскрикнула с раздражением Кро’мана. – Джис тирхэрос! К’жит!!! (Терпеть это не могу! Черт!!!) «Так вот почему Кро’мана сегодня не пришла после полудня! Она искала своих отпрысков. Кто бы мог подумать, что Ираида вызволит их!» - задумался Хорхе. Конечно, это могла быть только Ираида. Другие женщины не гуляли в тот день по крыше. «Но как отпрыски Кро’маны оказались на крыше?» - думал Хорхе. - Тэтаро сигнуе зихау?(О чем ты задумался?) – с подозрением спросила яутжа. Хорхе напрягся, но уверенно ответил: - Мо као зис! (Ни о чем!) Кро’мана не очень-то ему поверила, возникли подозрения, что он что-то скрывает. Она нахмурилась и пристально оглядела его с ног до головы. Хорхе знал этот взгляд и просто сохранял спокойствие. Так она делала первое время, когда оставляла его одного. Удивительно было, что она, спустя столько времени вновь стала его подозревать. Сейчас главное показаться спокойным и ни в коем случае не говорить ей, что виделся с этой самой уманкой, которая помогла ее детям, и более того, что держал ее за руку. Если Кро’мана об этом узнает, она ему эту руку оторвет. Ревность – дело опасное с плохими последствиями. Она недолго смотрела на него и жестом дала ему понять, что больше его не задерживает. Он откланялся и ушел в свою комнату. Завалившись на кровать, он одной рукой закрыл глаза, а другую положил за голову. Раз Кро’мана его отпустила и не стала допытываться, значит доверяет. Она ему и раньше доверяла, но иногда проверяла. В отличие от него, другим мужчинам повезло меньше. Если он может спокойно следить за бытом женщин, то остальным не дозволено даже это. Но его мысли были не об этом. Снова, раз за разом его мысли возвращались к Ираиде. Он все еще видел ее пронзительный взгляд карих глаз, его рука все еще ощущала ее руку. Это скромное прикосновение показалось ему самым прекрасным событием за три года его рабской жизни на Ка’ра’кс. Все это время он мог только мечтать, чтобы прикоснуться к женщине. Что ж, мечты сбываются! Но вот не только об этом мечтал Хорхе. Как мужчина, он испытывал «определенную потребность», но об этом старался не думать. Подобные мысли вызывали «некоторые неудобства», а рукоблудием баловаться не хотелось. Что бы американские ученые ни говорили о пользе этого дела, он с ними не соглашался. Он католик и грешить онанизмом не станет. Хорхе громко усмехнулся над собой. «И это говорит тот, кто сожительствовал с некоторыми девушкам!» - осуждал он себя. За минувшие грехи он часто себя осуждал. Добро, что родители об этом не знали! В противном случае они бы замучили его нравоучением, особенно мать, которая происходила из индейского племени чероки.* Именно на нее он больше похож, но характер…Он и сам не знал, в кого у него такой характер. Но речь даже не о родителях. Они оставили его, когда он стал совершеннолетним. С двадцати одного года он живет сам по себе. Ну, да ладно о прошлом! Только душу травить.***
Ираида быстро отошла от недавнего события и сейчас просто валялась на ковре, на полу. Ее побег снова не удался и новых идей пока не поступало. Казалось, что круг сужался, и надежды на спасение ждать не от кого. Она быстро сменила свои мысли. Еще недавно она думала о Рамиресе, а сейчас все мысли были об очередной попытке побега. Сжав в руках нательных крест, она тихо шептала с закрытыми глазами: «Помоги мне, Господи! Спаси меня!» Она каждый раз, когда не знала, как поступить, сжимала крест и тихо молилась. Это ей помогало успокоиться и освежить разум. Плевать, что не удалось сбежать по реке. Наверняка, есть другой путь из города. И бред это все, что за стенами города только пустыня и смерть. Здесь она тоже не чувствует себя в безопасности. Казалось, что вся эта тишина и одиночество, как мертвый штиль перед бурей. И этот город…здесь не безопасно. В минуту опасности одинокий человек ищет помощи, но здесь рассчитывать не на кого. Многие женщины не настроены к ней дружелюбно. Одни ненавидят ее за национальности, другие – за положение в местном обществе. Ненависть и зависть. И она одна. Не у кого попросить помощи. Этот город сочетал в себе два ветхозаветных города – Вавилон и Иерихон. Вот она, Вавилонская башня, в которую ее заточил яутжа, вот они стены Иерихона, что не дают обрести свободу. Снова захотелось плакать, но Ираида сдержала слезы. В ее случае слезы не помогут, даже утешения не дадут. Обычно, когда человек плачет, он потом успокаивается. Такое только на Земле. Здесь все иначе. Тут одной надеждой жить не получится. Нужно еще и действовать, под лежачий камень вода не течет. Девушка встала и уныло обошла свое жилье. Возле лестницы, что ведет на крышу, она обнаружила высокий стенд с неизвестными письменами. Ираида вспомнила о своей затее выучить местный язык. Только так она бы могла бы общаться с местным населением, понять их законы и порядки. Но где найти учителя? Вряд ли Гро’ар после своего возвращения станет обучать ее своему языку. Им снова будет двигать желание совокупиться с ней. Кого тогда просить? Ираида устало потерла пальцами виски и решила об этом пока не думать. За окном царила ночная тьма, в комнате загорелись ночные светильники. Ираида прилегла на кровать. Не хотелось вообще ни о чем думать. Только сейчас она осознала, что очень устала за эти дни. Ни вкусная еда, ни отсутствие дел не помогало отвлечься от плохих мыслей. Йейинде был единственным, с кем она могла хоть чуть-чуть расслабиться. Он рядом, защищает ее, бояться нечего. Но его нет, он уехал вместе с Гро’аром. Она опять одна, снова угроза где-то рядом и ждет удобного момента для засады. Каждый раз с момента прибытия сюда она жила с мыслью об опасности. Невольно начинал дергаться правый глаз. Нервный тик! Только этого еще не хватало! Сколько еще должно пройти времени, чтобы помимо нервного тика, еще и сойти с ума? Покой она потеряла, осталось только потерять рассудок. Но пока она в здравом уме. В душе быстро накопилось много негатива от пережитого. Искать хотя бы моральной поддержки не от кого. Конечно, она могла бы спуститься вниз к остальным женщинам и попробовать с ними подружиться, но вряд ли она нашла бы там себе подруг. Юдора и то наверняка отдалилась от нее, да и что она может сделать? Ничего. Они смирились со своим положением и просто живут. Такую жизнь можно назвать сытной и комфортной. Но как же тогда свобода? Им нравится быть рабынями? Им навязали инопланетную любовь (если это вообще любовь) и обязанности, даже не спросив у них на то согласия. Просто взяли, похитили, привезли сюда и насильно на себе женили. От таких помыслов у Ираиды началась головная боль. Лучше не думать об этом, лучше тихо помолиться. И она, закрыв глаза, тихо стала читать молитву «Отче наш». Эта молитва от всех невзгод и страданий. Читая ее, она мысленно каждый раз прощала все своих обидчиков и врагов. Ее она могла произнести и десять раз, и двадцать, и пятьдесят. Эту молитву она очень любила. Ее она произносила перед началом дела, а после окончания всегда благодарила Всевышнего. И она не сомневалась, эта молитва даже в ее отчаянном положении, сможет ей помочь. Пока она просила только утешения, чтобы уснуть и на время уйти от тяжких мыслей. Нужен отдых. Прочитав молитву в седьмой раз, она смогла, наконец, уснуть.***
Крепкий сон без сновидений помог набраться сил и уверенности. Девушка сонно глядела на город из своего окна. Солнце не встало. Кругом царит ночь. До чего же унылое зрелище! Аппетита нет. Вообще эти стены давят на нее. Лучше выйти и немного прогуляться. Ираида поднялась на крышу и посмотрела вниз на реку, по которой надеялась недавно бежать отсюда. «Вот уж не думала, что реки могут быть опасными!» - тихо прошептала она. Ираида посмотрела на небо. Над городом пролетало много всяческих летательных машин, но они вряд ли подойдут для межгалактического путешествия. «Думай, думай!» - заставляла себя Ираида. Но опять никаких идей. Ираида медленным шагом пошла по крыше, не переставая думать о побеге. Идеи то приходили, то растворялись, все упиралось в знание местного языка. Иначе никак. Ираида с раздражением топнула ногой и вернулась к тому месту, где собиралась недавно прыгнуть в реку. Глядя вниз, она продолжала строить планы. Раз уж в воду нельзя, то можно отправиться по направлению реки по берегу. Выглядит более здраво! Но опять же, как сказал Хорхе, река выведет из города, но не далеко. В это не хотелось верить, но рассудок заставлял поверить. Ну, сбежит она из города, ну, пересечет пустыню, а что дальше будет делать? Ее запросто найдут и вернут обратно. Нужно ведь бежать с этой планеты, а не только из города. К тому же где гарантии, что за городом и за пустыней она найдет помощь? Ираиду ее безвыходное положение начинало злить. Придется смириться со своей участью? Ни за что!!! Она не сошла с ума, чтобы делить постель с инопланетным монстром, а потом рожать ему уродцев. Уж лучше смерть, чем это. Хорхе снова остался один. С тех пор, как два отпрыска Кро’маны забрели не туда, она стала более внимательной и без особой надобности их не оставляла даже под присмотром молоденьких яутжа. Такое решение властной Кро’маны было на руку бравому американскому солдату. Она больше не будет изводить его своей специфической нежностью. К тому же после встречи с Ираидой, ему самому вдруг стало тошно от присутствия инопланетянки. Выспавшись, его снова потянуло увидеть свою новую знакомую. Что она на этот раз предпримет? Придется ли ему снова ее спасать? Если да, то он будет даже рад этому. Гуляя по крыше, он направился к тому самому месту, где недавно с ней познакомился. В нескольких метрах он увидел в ночной тьме знакомый силуэт, освещаемый слабым светом ночных светил. Она облокотилась на перила и смотрит вниз, ее распущенные волосы развиваются по ветру. Кажется, она опять чем-то опечалена. Уж не помышляет она снова сбежать отсюда? Сунув руки в карманы, он направился к ней. Приблизившись, он убедился, что это действительно она. Другие женщины сюда точно не придут, права у них такого нет. У нее на плечах рюкзак. «Опять думает сбежать!» - с улыбкой подумал Хорхе. Он подошел и рядом так же облокотился на перила. Ираида подскочила, когда почувствовала рядом чье-то присутствие. Она не сразу узнала в незнакомце Рамиреса. Он повернулся к ней, и она узнала его. Все те же красивые очертания лица, та же жилетка и немного лукавая улыбка. От внезапной встречи она опешила, не зная, что сказать. -Все надеешься сбежать?– с усмешкой спросил Хорхе. - Эээ…да! – неуверенно ответила Ираида. - Все еще думаешь, что сможешь сбежать по реке? - Нет! – уверенно ответила она. – Я просто думаю. Загорелись ночные фонари на крыше, и стало светлее. Ираида огляделась. Он, пока она осматривалась, не сводил с нее глаз. Она все никак не привыкнет к новой обстановке, для нее все еще в диковинку. Глядя на нее, он не сомневался, что она очень интересная особа. Времени для знакомства у них достаточно. Он истосковался по общению и ему было наплевать, что она русская. Вынув руки из карманов, он подошел к ней и протянул руку для пожатия: - Здравствуй! - Здравствуйте! – скромно пожала она ему руку. Рамирез невольно опять улыбнулся. Ее скромность ему нравилась. И руку она жмет так, словно никогда этого не делала. - Как настроение? – как бы «кстати» спросил он. - Хорошее…спасибо! – скромничала она. - А мне показалось, что ты опять чем-то расстроена. Ираида опустила лицо, смущенно улыбаясь и не зная, что сказать. Она не ожидала, что встретит его так скоро. Конечно, она хотела с ним встретиться, чтобы отблагодарить, но не думала, что встреча состоится на следующий день. - Ты никуда не торопишься? – вдруг спросил он. - Амммм…нет, - замялась она. - Тогда можно пригласить тебя прогуляться со мной? Девушка покраснела и не знала, что ему ответить. И почему она так стесняется его? Она так не смущалась, когда Аарон и Армен все надеялись пригласить ее на свидание. Но что тут думать? Она кивнула. Как раз будет повод сказать ему спасибо и угостить конфетами. «Уверен, он будет рад их отведать!» - решила девушка. Для этого она и рюкзачок свой с собой прихватила, куда положила упаковку с конфетами Рот Фронт. - Не привыкнешь все никак? – начал он разговор. - Простите, вы о чем? – вежливо переспросила она. - Я имею в виду, все не привыкнешь к новой жизни?- пояснил он. - Ну, да. Не привыкну. - Это нормально. Я тоже не сразу привык, а сейчас меня ни чем не удивишь. - Мистер Рамирес… - Не надо этих «мистер». Просто Рамирес. И обращайся ко мне на «ты». Я не настолько старый, чтобы ко мне так официально обращаться. - Хорошо, я постараюсь. - Сколько тебе лет, кстати? - Двадцать. - Двадцать? А мне тридцать семь. «С ума сойти! Семнадцать лет разница!» - удивлялась девушка. – «И давно он здесь?» - Мне было тридцать четыре, когда меня сюда привезли, - раскусил он ее мысли. - Так ты здесь провел три года? – тихо воскликнула она. - Да. Этого достаточно, чтобы привыкнуть к местной жизни. Ты, кстати, отлично говоришь по-английски. Наверно, ты на Земле работала в той сфере, где требуется знание этого языка. - Да. Я переводчиком работала на фирме. Еще я знаю греческий язык. Думала изучать еще и немецкий, но меня похитили и привезли сюда. - А как тебя похитили? - Я гостила у мамы с бабушкой. Вечером поливала цветы, и тут передо мной возник буквально из ниоткуда исполин. Он схватил меня и унес. - Хмм! Меня похитили, когда я вместе со своими боевыми товарищами направлялся в точку эвакуации после небольшой заварухи с повстанцами. Это произошло в джунглях Вальверде. Моей похитительницей оказалась местная инопланетянка яутжа Кро’мана. - Извини, но если не секрет, то для чего эти…яутжа…похищают людей? - А разве ты не знаешь? Женщины им нужны для потомства. - Это я знаю. Но зачем им мужчины? - Ну, нас сперва тоже похищали для этого дела. - Прости, но я не понимаю. - Местные женщины в последнее время рожают исключительно мальчиков. Так уж получилось, что на одну женщину приходится десять мужчин. Они оказались на грани вымирания. Выяснив, что наши женщины способны рожать им потомство, они стали их похищать. Разумеется, местным дамам это не понравилось и им дали право похищать мужчин, тоже якобы для размножения. Но оказалось, что они не могут зачать от обычного мужчины и нас стали использовать как домашних зверьков или секс-рабов. Ираида пришла в еще больший шок. Здесь людей держат за рабов только ради собственных интересов. Получается, что мужчинам здесь живется гораздо хуже, чем женщинам. Она остановилась и, не моргая, уставилась в одну точку. Рамирес тоже остановился. Он ожидал, что ее шокирует эта новость. При слабом свете ночных фонарей он увидел, как на ее глазах блеснули слезы. Он подошел к ней и, обхватив за плечо, спросил: - Тебя это так шокировало? Она, молча, кивнула. На его прикосновение она никак не отреагировала, хоть никогда не позволяла незнакомым мужчинам к себе прикасаться. О чем она теперь думает? Какие у нее идеи? Встряхнув головой, она виновато посмотрела на него: - Извини, задумалась. - Нас, мужчин, должны были клеймить, но вместо этого нацепили электрические ошейники, - продолжил Хорхе и подергал на своей шее ошейник, предлагая ей взглянуть. Ираида кончиками пальцем провела по гладкой поверхности ошейника, обратив внимание на мигающий красный символ. Она взглянула на свой браслет, где светился похожий иероглиф, пытаясь сравнить их. - Это имя покровителя, - пояснил Рамирес. – На моем ошейнике написано «Кро’мана». - И неужели отсюда нельзя сбежать? Неужели никто не пытался сбежать?- с ноткой отчаяния произнесла она. - Нет. Никто не пытался. За городом пустыня. Если кто и рискнет бежать, то найдут его быстро. От ошейника, как и от браслета, может освободить только тот, кто его надел или очень умный местный хакер. - Но можно же как-то пересечь пустыню? - Можно, только если ты сможешь осилить местную жару. На местном транспорте пустыню можно пересечь за три дня. Дальше будут джунгли. Я смотрю, ты слишком интересуешься этим. Даже не думай о побеге. Тебя быстро схватят. К тому же на твоем браслете установлен датчик слежения. Как только ты окажешься за пределами города в районе десяти метров, браслет тебя парализует и ты не сможешь двигаться, пока тебя не найдут. Ираида с разочарованием глубоко вздохнула, но надежду все равно не утратила. «Надежда жива пока живет человек!» - так говорила ее бабушка. Рамирес дал понять, что по ошейнику и браслету беглеца могут быстро найти. Значит, надо найти способ, чтобы избавиться от браслета. Но это задача явно не по ее силам. Не так-то просто избавиться от такого браслета. Но пока нет, ни желания, ни идей на счет этого. Они остановились возле люка, который вел в ее пентхаус. Она вспомнила, что хотела его отблагодарить. - Я и забыл, что здесь есть люк в пентхаус, - указал он на люк. – Ты здесь живешь? - Да, - она снова стала стесняться. – Послушай…, я бы хотела…тебя отблагодарить! Ты дважды спас мне жизнь… - Трижды! – перебил он ее. - Что, прости? - Трижды! Я трижды спас тебе жизнь. Она потупила взгляд и попыталась вспомнить третий случай своего спасения. - Первый раз я тебя спас, когда на тебя напал Дачанде, - начал он перечислять, загибая пальцы. – Второй раз – когда Гро’ар привел тебя в «квартал увеселений» и ты вынула дыхательные трубки. Третий раз – вчера, когда ты хотела прыгнуть в реку. Ираида задумалась. То, как он спас ее от насильника, она хорошо помнит и вчерашний случай тоже, но вот случай в «квартале увеселений» что-то не припоминается. Хотя нет, что-то в памяти просвечивается. Она припоминает, что когда уже умирала от нехватки воздуха, кто-то дал ей дыхательную маску и смерть от удушья отступила. Она посмотрела на него виновато: - Так это ты тогда спас меня от удушья? Он улыбнулся. Она понурила голову, чувствуя себя еще более неловко. Трижды он ее спас, а она даже не знает, как его хорошенько отблагодарить. Быть у него в долгу крайне неловко. Но идей с благодарностью возникло много, сперва надо его угостить конфетами, как она и затевала. - Послушай, может, мой подарок покажется тебе абсурдным, но у меня ничего особого больше нет, - сказала она, снимая с плеч рюкзачок. – Вот, возьми эти конфеты! У меня в России они очень популярны, – достала она конфеты Рот Фронт и протянула ему. Рамирез уставился на пачку конфет так, словно увидел нечто необыкновенное. Чувство радости и тихой грусти овладело сердцем, когда он увидел впервые за три года сладости с Земли. «Вот так подарок!» - приятно был удивлен он. Любой другой бы посмеялся над таким подарком, но не он. Сейчас любое лакомство с родной Земли для него редкий деликатес. Он взял пачку Рот Фронт и печально произнес: - Спасибо! Огромное спасибо! Ираиде показалось, что она его обидела: - Я тебя обидела этим, да? Прости, пожалуйста! - Нет, нет, нет. Ни в коем случае! Наоборот. Я очень, очень рад! Три года я питаюсь мясной похлебкой и иногда местными фруктами, а тут такое.… Об этом я и мечтать не мог! - Три года тебя кормят мясной похлебкой? Какой ужас! Ты, наверно, голодаешь? – прониклась она к нему сочувствием. - Нет, я не голодаю, но свое питание сытным тоже не назову. Девушка дружелюбно улыбнулась: - Тогда надеюсь, что эти конфеты поднимут тебе настроение. Попробуй их. Уверена, они тебе понравятся. Рамирес не хотел медлить, тем более, когда ему отдают целую упаковку сладостей. Он сразу раскрыл пачку, достал одну конфету, распечатал и сунул в рот. Кажется, он никогда ничего вкуснее в своей жизни не пробовал и хотелось съесть все конфеты, но уж лучше растянуть удовольствие. Свою первую конфету он старался не жевать, а смаковать. Во рту она медленно таяла. Ираида с улыбкой наблюдала, пока он наслаждался вкусом.***
Гро’ар стоял у огромного иллюминатора в гордом одиночестве. Все его братья по оружию, такие же любители уманок, как он сам, хвастались друг перед другом, как у них прошел «семейный быт». Любители диковинок остались довольны. Некоторые зареклись, что если им позволит Старейшина, то они будут собирать целый гарем, похищая уманок с разных концов Земли. Полигамия и моногамия. Единицы предпочли вообще до конца своих дней остаться девственниками. Однако Гро’ар заметил, что Йейинде, всегда равнодушный к женщинам, вдруг затосковал и вообще в последнее время ведет себя странно. Одно дело, когда наблюдаешь за похотливыми фантазиями своих соклановцев, но совсем другое дело видеть, как одинокий и таинственный телохранитель вдруг ушел в себя. Это не похоже на медитацию. Так что же с ним такое? Гро’ар не хотел и думать, что Йейинде завидует ему. Как он, прежде всегда равнодушный к женщинам, вдруг начал проявлять интерес к одной из них? Гро’ар встряхнул головой, догадываясь о такой «одной из них». Нет, Йейинде никогда бы не стал пытаться увести у него Ираиду. Сам Старейшина ему доверяет. К тому же он отправился на охоту вместе со всеми. Нет поводов для тревоги. Гро’ар с облегчением вздохнул. Хотя бы об этом не нужно переживать. Удручает только то, что ему было дано так мало времени, чтобы помочь Ираиде к нему привыкнуть. За эти дни их отношения так и не сдвинулись с мертвой точки. Она гонит его от себя прочь, не позволяет быть нежным с ней. Как же все с ней сложно! Другим с брачными играми повезло больше. Даже женщины яутжа не такие привередливые. Достаточно одного почетного статуса в клане и многие из них будут готовы раздвинуть для него ноги. Но, ни одна из них не привлекала его. На Земле три года назад он встретил ее, дерзкую и невинную уманку, совсем еще юную. Она тогда вместе с другими уманами ездила смотреть тридцать три водопада, он же осваивал местность. Ее он заприметил, когда она отдалилась от своей группы и забрела в небольшую чащу. Именно тогда его выбор пал на нее. Такая любознательная, смышленая, невинная и юная. Она была еще совсем ребенком, но к тому времени Старейшина разрешил похищать уманок для размножения. И Гро’ар уже тогда бы ее похитил, но не стал, так как она еще не достаточно созрела для него. Он мог бы спросить себя, что же в ней было такое, что она стала его главной целью, нежели охота и трофеи. Но он себя не спрашивал. Просто он чувствовал, что она идеально для него подходит, и дело вовсе не в похоти и желании иметь потомство. Аналогичное чувство бывает и на охоте. Ты чувствуешь, что жертва может дать достойный отпор, вот тогда и просыпается азарт. Три года он караулил свою юную избранницу, знал каждый ее шаг, вкусы, страхи, отвращения и предпочтения. Но время поджимало, он упустил охоту, отдав предпочтение следить за уманкой. Вот почему он после похищения поручил ее Йейинде. Ему нужно было привезти еще и трофеи с охоты. Возможно, это и было его ошибкой в отношениях с ней. Может, стоило тогда плюнуть на охоту и отправиться на Ка’ра’кс вместе со всеми? Но глупо теперь жалеть о содеянном. Многие вернутся после охоты к своим уманкам и будут лелеять их, ожидая рождения потомства. Он же снова будет бороться за расположение своей избранницы. Но сейчас ему оставалось только надеяться, что к его возвращению Ираида будет все также невинна, что тот уман Хорхе не оприходует ее. Ни за что на свете он не станет ее делить с кем-либо. Любого конкурента он будет убивать. Ее невинность принадлежит только ему и остается только пожалеть тех, кто на нее покуситься. Как ни крути, но девственность избранницы равносильна драгоценному трофею.