Ошибка природы?

      В зале стояла громкая музыка, оглушая всех тех, кто здесь присутствовал. На танцполе отжигали все до единого, никто не остался в стороне. Это означало одно — выпускной. Даже течные омеги, приняв лекарство, явились сюда. Среди таких омег есть и Бэкхён, но судьба, видимо, не пожалела его, ведь таблетки закончились, а пропускать такое важное мероприятие не хотелось. И вот, уговорив родителей и двоюродного брата Пак Чанёля, он набрызгал на себя спрей, вместо таблеток и стоит в жаркой комнате, наполненной горячими телами. Чувствуется запах алкоголя, а перед глазами популярные выпускники элитной школы Сеула. Омега был одет весьма скромно: черная атласная рубашка, такого же цвета брюки, кожаные ботинки и красно-чёрный бант на шее. Шагнув вперед, Бэкхён вдохнул немного слащавый аромат и пошел прямиком в середину танцующих.       Выпив обжигающий горло алкоголь, Чанёль осмотрел зал: Бэкхёна нигде нет уже долгое время. Он боялся, что его течного братца отымеет какой-то левый человек в кабинке туалета, пока тот будет не в состоянии сопротивляться. Пак ведь говорил, что тому нельзя идти, но капризный Бэкхён не послушал его. Цокнув языком и выпив еще раз терпкий на вкус мартини, альфа прошёл в зал к своим друзьям. Ему было фиолетово на клеящихся омег, когда он проходил мимо, ему было фиолетово на людей, которые звали потанцевать. Сейчас ему было важно только одно — найти грёбаного Бён Бэкхёна. Он ведь пообещал его родителям, что глаз не спустит с него, но, видимо, что-то пошло не так.       — Хэй, Пак, кого ищешь? — спросил сидящий на диване Кёнсу. Хоть он и был альфой, он очень сильно смахивал на омегу, однако его холодный взгляд, дерзость и грубость говорили об обратном. — Неужели потерял своего ненаглядного омегу-братца? — ухмыльнулся он, беря в руки банку пива.       — Потерял, — нахмурив брови, ответил Пак. — Ты, случаем, не видел его?       — Видел, и не раз. Он там с каким-то альфой обжимался, — Кёнсу кивнул на толпу людей. — Насколько я увидел, это был никто иной, как сам Хуан Цзы Тао. Слышь, а твой омежка так приятно пахнет, м-м-м, — он принюхался, вспоминая сладкий запах винограда.       — Заткнись, пока я не сделал это сам. — сжав кулаки, прошипел альфа.       — Всё-всё, — он поднял руки, тем самым говоря, что сдается. — Лучше найди его, а то небось лишится девственности не с тем чело… — договорить он не успел, потому что Чанёль пулей побежал искать омегу, а на это альфа лишь ухмыльнулся. До ведь прекрасно знал, что Бён прямо перед ним попросил таблетку у друга и выпил, но постебаться над Паком никто не запрещал.       — Где он?! — щуря глаза, сам себя спросил альфа. Если честно, он никогда не видел своего брата во время течки. И какой он — тоже не знает. Хоть Чанёль и жил в их доме больше десяти лет, во время «этих» дней Бэкхён всё время запихивал в себя гору таблеток и отлёживался в своей комнате, а Паку как бы не стоило быть дома, и он просто уходил рано утром, приходя поздно ночью. И благодаря всему этому, он никогда не видел своего брата текущим. Вот теперь сиди и гадай, насколько резким бывает его запах во время течки. Внезапно мимо него прошёлся тонкий аромат омеги, такой сладкий, манящий, головокружительный. Принюхавшись и поняв, кому он принадлежит, он осмотрелся: около барной стойки стоял Бэк, который, улыбаясь, разговаривал с Чонином. Альфа облегчённо выдохнул, вспомнив, что второй — бета. Над ним многие издевались, мол, тот должен был стать безупречным альфой, но вместо этого природа не пожалела его и сделала бетой. Обидно, однако.       — Бэкхён! — схватив за локоть, спросил озверевший Чанёль. Он сам не понял, почему так произошло и почему около ширинки стало так тесно. — Где тебя носило? Я тут, бля, ищу его, а он с этим разговаривает, — возмутился Пак. — Трахался? — без всяких стеснений спросил он.       — Я не тупой, чтобы спать с каждым встречным. Чанёль, успокойся, — омега закатил глаза. Чонин уже давно отошел от них, решив, что и без его помощи всё уладится. Он тихо прошёл и сел возле пьяного Тао.       — Какого хрена ты так вкусно пахнешь? — Бён лишь успел ахнуть, как его тело прижимали к чужому, а нос обнюхивал шею. Для него Чанёль тоже пах нереально вкусно, однако он думал, что это все из-за течки. — Сладкий виноградик, — выдохнул Пак.       — Чанни, отпусти меня, пожалуйста. Ты же знаешь, у меня течка, — смущённо пролепетал омега.       — Именно из-за этого мы сейчас пойдём домой. — Бэк лишь согласно кивнул, ведь он и сам хорошо понимал, что помощь таблеток проходит, а зад начинает требовать члена. Последнего точно было не надо. Но кто же знал, что, придя домой и захлопнув дверь, альфа прижмет хрупкого омегу к ней?       — Ч-Чанёль, что ты делаешь? — немного с испугом сказал Бён, отталкивая от себя своего старшего брата. Вышло у него это, мягко сказать, плохо. Тот был в разы больше него и, в конце концов, он был альфой. Пак честно не хотел делать что-то со своим братиком, но инстинкт брал вверх. Как хорошо, что родителей сейчас не было дома.       — Бэкки, пожалуйста, доверься мне, — прошептал в самые губы Чанёль и нежно поцеловал омегу. Сначала Бэкхён сопротивлялся, плотно прижав губы, но дальше произошло что-то ему непонятное. Он начал таять в сильных руках, которые поглаживали его спину сквозь тонкую рубашку; каждое его прикосновение оставляло обжигающий, до ужаса приятный след, а губы сами по себе открылись, впуская в себя горячий и влажный язык. Бён не умеет целоваться, но сейчас изо всех сил пытается подстроится под темп альфы, тем самым показывая, что он не против дальнейших действий. Когда их языки впервые соприкоснулись, то оба тихо застонали в поцелуй, а в штанах становилось все теснее и теснее, от чего член начинал терпимо побаливать. Тонкие руки омеги обвили шею Пака, углубляя поцелуй. Их губы оторвались друг от друга с влажным чмоком, но лишь на пару секунд, чтобы набрать в лёгкие воздуха, которого очень сильно не хватало. Его было катастрофический мало.       — Я могу остановится сейчас, если ты этого хочешь, — еле сказал Пак, смотря прямо в глаза, которые невероятно красиво блистали. — Но никак не потом, — спустя пару секунд Бён сам встал на носочки, чтобы поцеловать альфу в губы. И он понял, что теперь точно не сможет остановится. Бэкхён для него всегда был чем-то прекрасным, таким идеальным во всём. Прилежный ученик, красивый и хрупкий омега с не менее приятным запахом, с красивой, солнечной улыбкой. Пак боялся, что один из его ухажёров будет обижать его братика, а уж тем более отнимет его невинность, а потом бросит. Временами Чанёль ревновал, когда Бён неумело заигрывал или же искренне улыбался другому, но он никак не мог подумать, что это все именно из-за этого. Альфа считал, что это обычная братская забота. Но всё оказалось совсем не так…       Пак крепко обнимал Бёна, вдавливая в стоящую сзади дверь и терзал мягкие губы, слегка посасывая нижнюю часть. Второй, с дрожащими руками начал расстёгивать пуговицы первого, тем самым вызывая смешок у альфы.       — Ну и куда торопишься? — омега смущённо опустил голову, прикрывая глаза заросшей челкой и все еще дергая злосчастные пуговицы. Он охнул, когда Пак схватив его за ягодицы, поднял. — Схватись ногами за мою талию, — сначала Бэкхён не понял, а потом, немного смутившись, закинул ноги на талию парня, а руки переместились на крепкие плечи. Целуясь по дороге, они зашли в первую попавшуюся комнату, которая была на первом этаже их дома. И это оказалась комната родителей омеги, но им сейчас, откровенно говоря, было всё равно. Чанёль бережно уложил Бёна на кровать, нависая сверху и трепетно целуя в губы, но при этом исследуя каждый миллиметр его рта. — Ты можешь продолжать начатое, — немного ухмыльнувшись, сказал альфа. Омега снова начал по одному расстёгивать мелкие пуговицы и в конце распахнул рубашку, дав почувствовать Паку немного холодноватый воздух, от чего на теле появились мурашки. — Сними её до конца, — Бён выполнял каждый его приказ, боясь, что сделает что-то не так. И его совсем не волновал тот факт, что собирается отдать свою девственность своему же брату. Двоюродному брату. Омега как-будто чувствовал, что так надо. Странное влечение.       Он с восхищением потрогал пресс альфы, понимая, что тот не зря пропадал в тренажёрных залах. Тем временем Чанёль покрывал поцелуями шею Бёна, хотя хотелось уже взять его полностью, но нельзя. Его первый раз не должен быть таким. Альфа постепенно начал также расстёгивать пуговицы омеги, и, когда все манипуляции были закончены, а рубашка лежала где-то на полу, Бэкхён смущённо прикрыл руками своё оголённое тело. Вообще, он много смущается, тем самым вызывая улыбку Пака. Он бережно взял руки омеги в свои и запрокинул их назад, нежно, без особой силы удерживая над головой. Чанёль краем глаза прошёлся по телу Бёна, осознавая, насколько же ему идет это бледный цвет кожи и худоба. Ряд рёбрышек виднелся сквозь тонкую кожу, а розоватые, немного набухшие соски так и манили, но это потом. Альфа принялся целовать каждый миллиметр его шеи, потом спустился ниже, оставляя бесконечную цепочку поцелуев, а иногда делал немного розоватые засосы, которые потом можно было бы легко спрятать за одеждой. Бэкхён лишь тихо стонал, кусая свой большой палец и наслаждаясь моментом. Он издал более сильный скулёж, когда губы Пака принялись посасывать его соски, а другой рукой массировать через брюки немаленький бугорок. Чанёль себя еле сдерживал, он хотел принести омеге как можно больше удовольствия, но это не может же продолжаться вечно. Пак кое-как отстраняется от солоноватого на вкус соска, от чего Бён разочарованно вздыхает. Однако самое интересное еще впереди. Альфа посмотрел на своего братика, у которого покраснели от смущения щеки и понимал одну вещь. Он встряхнул головой, обещая себе, что подумает об этом потом.       — У меня нет презервативов, — выдал Чан, — и смазки тоже… — Бён уже не мог терпеть: из задницы во всю вытекала уже готовая смазка, а член требовал разрядки как можно скорее.       — Н-ничего ст-страшного, — еле как ответил Бэкхён, после чего альфа быстро расстегнул свой ремень на брюках. Дальше послышалось жужжание молнии на ширинке, а после Пак остался в одних трусах. Почти те же манипуляции он проделал и с Бёном, но в этот раз снимая вместе и боксеры. Бэкхён обратно смутился, но Паку это не помешало. Он осторожно опустил руку на орган омеги, вызывая у того невероятно мелодичный стон. — Ч-что т-т-ты д-делаешь? — удивлённо распахнул глаза Бён, когда он почувствовал, что к его члену прикоснулось что-то очень горячее. Пак решил проигнорировать этот вопрос и взял его член к себе в рот почти полностью, получая неземное удовольствие от стонов омеги. Оргазм для ушей, честное слово. Бэкхён тихо скулил, собирая в кулак простыню, когда альфа начинал набирать темп и проводить своим ртом вверх-вниз. Когда Пак очередной раз по набухшей головке провел языком, то получатель удовольствия кончил ему прямо в рот, при этом шумно вскрикнув. Но на этом Чанёль не остановился. Он облизнул палец и медленно провёл по колечку мышц, а у Бэкхёна снова начал вставать член, который уже успел обмякнуть. Бён немного болезненно зашипел, когда Пак ввел первый палец и начал медленно двигать им. Спустя пару минут в ход пошел и второй палец. Омеге по-началу было не комфортно, но, когда боль утихала, её место заменяло наслаждение. — Ч-Ч-Чанёль, я-я, больше н-не могу т-т-терпеть, — захныкал Бэк, кусая сразу три своих пальца. Это зрелище возбуждало Пака. Теперь огразм для глаз. Он быстро снял с себя мешавшие трусы, давая члену желанную свободы. Набрав в ладонь слюну, альфа прошёлся по своему члену, чтобы тот хоть как-то увлажнился. Подложив под поясницу омеги подушку, Чан пристроил свое достоинство к подготовленному входу.       — Будет больно, — сказал Пак, без того это знающему это парню. Он ввёл головку и посмотрел на реакцию омеги: тот крепко поджал губы и зажмурил глаза. Чанёль вводил его так постепенно, пока не вошёл до конца и не услышал вскрик Бэкхёна и увидел слёзы на его глазах. Альфа не двигался и начал собирать губами хрупкие слезы, а затем нежно поцеловал губы, которые были нереально мягкими и вкусными. Такое ощущение, что вареньем намазали. Когда спустя некоторое время омега сам начал двигать бедрами, Пак понял, что пора. Он сначала двигался медленно, постепенно прибавляя темп. У него уже есть опыт, из-за этого Чан довольно-таки быстро находит простату и толкается прямо в нее, получая блаженный стон омеги. Сам он рычал, когда слишком узкий проход не давал многих возможностей. Вид Бэкхёна возбуждает еще сильнее: растрёпанные светло-каштановые волосы, покрасневшие губы, которые так соблазняюще приоткрыты, его молочная кожа, которая сейчас местами покрыта красными отметинами. Бён извивается, пошло стонет во все горло, когда каждый раз член касается простаты, сжимает простыню в руки, иногда, закрывает ею рот. Альфа чувствует, что он уже близко и начинает надрачивать член омеге, который сам уже не может ничего делать. Все это время ноги Бэка были на плечах альфы, из-за этого он осторожно опустил их и вышел из омеги, чтобы не кончить в него. Семя Пака излилось куда-то в простыню, оставляя большие белые разводы. Чанёль плюхнулся рядом со своим братиком, а тот устроился у него на груди, обнимая за талию. Он так и уснул, пока Пак перебирал его мягкие волосы.

***

      Утром Бэкхён проснулся первым от того, что почувствовал холод во всем теле. Он лениво открыл глаза и осмотрелся: кровать была ужасно помята, на полу валялась вся одежда, а холод он почувствовал из-за того что они уснули голышом. С братом. Или парнем. Омега помнил все что было вчера ночью, и нет, он не волновался из-за этого, он волновался из-за того что послышался хлопок двери. Весь его вид кричал о том, что вчера произошло: мелкие засосы, своя засохшая сперма на животе, сперма брата, которая красовалась на простыне, и в конце-то концов, они были без одежды. Оба. Бён схватился за голову, не зная, что делать, когда прозвучал голос папы омеги:       — Ребята, вы где? Мы уходим в магазин, но ненадолго. Просыпайтесь уже! — выдохнув от облегчения, омега начал судорожно будить лежащего рядом парня. Слава Богу, он проснулся быстро       — Ч-Чанёль, мы, мы же… и-и-истинные, — всхлипнул Бён, обнимая альфу за шею. — Ч-что нам делать?       — Я... Я, честно, пока не знаю, — и в этот момент открывается дверь в родительскую комнату и на них смотрят две пары удивлённых глаз.