***
Встать удается через минут пятнадцать. И то это выглядит, как будто ослабленный болезнью и голодом мешок с дерьмом пытается встать на конечности и не выблевать все содержимое желудка. Что он там ел на завтрак? Кулинарный шедевр Корана под названием «зеленая хрень»? Уже и все равно, на самом деле. Кит встает еле-еле, потирая ушибленный затылок пальцами, и, шатаясь, героически подходит к панели управления. Проводит по ней рукой, та издает приветственное пищание и загорается красноватым цветом. Отлично. Молодцом, Кит, так держать, теперь осталось только… Он тупо пялится в лобовое стекло на то, как в метрах тридцати от него кое-кто безуспешно пытается открыть заевшую дверь, пыхтя от натуги. Кит задней мыслью вообще-то осознает, что по крайней мере он тут не один, и нужно как бы помочь, но он не срывается с места, а молча и тихонько бредет к выходу. Неспешно. Потому что все еще в контуженном состоянии.***
Контуженный Кит — не лучший помощник для открывания заевших дверей, но какой уж есть. С металлическим скрежетом, но дверь все же поддается, и Когане может с удовольствием наблюдать знакомую рожу напарницы, которая сейчас для него, словно оазис в пустыне. — Фуф, господи… — Пидж так тяжело выдыхает, будто весь день таскала мешки с мукой, — Кит, слава Богу, ты рядом со мной. Я уж думала, ты там помер, раз не подаешь признаки жизни уже столько времени. Мозги Кита все еще клинят на фразе «слава Богу, ты рядом со мной», и брюнет старательно пытается не придать этой фразе некий странный оттенок, которого там явно нет. — Слушай, пока ты там валялся, — они спускаются вниз, чтобы оглядеть масштабы «катастрофы», — я успела кое-что сделать. Есть хорошая и плохая новости, — ребята останавливаются у правой лапы Зеленого Льва и смотрят наверх. — Хорошая: я смогла починить пеленгатор и отправить наши координаты в замок. Плохая: добираться они до нас будут как минимум неделю. И еще одна плохая: наших запасов еды явно не хватит, поэтому придется как-то экспериментировать с местными фруктами и живностью. К слову, о живности. Кит не верит в поговорку «накаркала», серьезно. Однако теперь верит. — Пока я пыталась открыть эту треклятую дверь, тут постоянно суетился какой-то чудик. Он был похож на потрепанного жизнью страуса да и еще с глазами такими страшными, жуть! Я не знаю местных обителей и какую угрозу они могут нести человеку, так что, думаю, нужно держаться от них подальше. Кит полностью согласен.***
Когане доверяет Пидж, серьезно. Гандерсон — одна из тех людей, которые не поступят, не подумав, в отличие от него. И именно поэтому они — идеальная команда. Однако, когда этот так называемый чудик выпрыгивает на них прямо из подозрительно-желтого цвета кустов и пронзительно визжит, ослепляя все в округе, Кит ненавидит свою самоотверженную напарницу. Она пихает Паладина в сторону, однако сама замирает в луче пронзительно-желтого цвета. Кит стремительно закрывает лицо ладонями, потому что чувствует — еще секунда, и его глаза вытекут к чертям от этого ослепительного сияния. Пидж стоит.***
Первое, что видит Кит, когда осторожно открывает глаза, так это хрупкую фигуру девушки. Или очень худого парня. Потом Когане понимает, что совсем свихнулся, раз не узнал в ней Пидж. Он осторожно поднимается на ноги, несмотря на ноющую в висках боль, и [черт, как же болит голова] бежит к Гандерсон. — Эй, Пидж, ты что, с ума сошла?! — первое, что выкрикивает Кит, хватая ее за плечо. Самое страшное в том, что… Пидж стоит на месте, беспомощно крутя маленькой головой, и будто принюхивается (или прислушивается) к окружающей среде. Словно выслеживает добычу, стоит и не шелохнется. — Пидж, ты меня слышишь? Когда Кит разворачивает ее лицом к себе… — О, Господи. …Она смотрит сквозь него. — Кит? — осторожно спрашивает она. — Это ты? — …Д-да, — выдавливает из себя Красный Паладин. — Хэй, вот же я, прямо перед тобой! Ты это чего? Кит хочет верить, что ошибается. — Я… я тебя не вижу, — с практически истеричной ноткой в голосе говорит Гандерсон. До безумия хочет верить, что она просто шутит. — К-как? Глупый вопрос, на самом деле. Кит Акира Когане — пилот Красного Льва, один из великих Паладинов Вольтрона, задает этот тупой вопрос и смотрит в незрячие глаза четырнадцатилетней девчонки. — Похоже, меня ослепило. Надеюсь, это на время. На время, правда же, Кит? Ты же знаешь? — она нервно сглатывает и водит перед собой руками, нащупывая защитный костюм Кита. Кит не знает. — …Пидж, ты плачешь, — единственное и самое неподходящее, что он может сказать в данной ситуации. — Да? — она задает этот вопрос с таким искренним изумлением, что брюнет безоговорочно верит ей. — У тебя слезы из глаз идут, — зачем он продолжает нести эту чушь? — Я не чувствую, — честно признается она, а Когане вытирает слезы с ее грязных и пыльных щек. При других обстоятельствах он бы лицезрел ее удивленный и слегка недовольный взгляд, но сейчас все, что видит Кит — беспорядочно бегающие затуманенные зрачки, покрасневшие белки и беспрестанно текущие слезы. — У тебя ожог, и тебе срочно нужно в капсулу, Пидж. Она бы съязвила как-нибудь по-доброму, а-ля «спасибо, кэп», но сейчас никто не настроен шутить. — Замок найдет нас не раньше недели, Кит. А если… а если я останусь слепой? — ее голос неприятно дрогает и обрывается на полувыдохе. Кит думает, что нужно что-то в срочном порядке сказать, чтобы Гандерсон не начала паниковать, однако слова застревают в его горле, как мухи в паутине. — Пидж, ты будешь видеть. Он хватает ее за талию и, перекинув ее тельце через плечо, быстрым шагом [чуть ли не бегом] мчится в сторону львов. Когане думает, что онемение лица на пару с конечностями и болящая до одури башка — последнее, что должно его волновать в данный момент, поэтому, откровенно говоря, плюнув на свое состояние, он переключается на Пидж.***
Благо, в каждом льве Вольтрона предусмотрена хоть какая-никакая, но аптечка. И хорошо, что там есть подобие глазных капель. Кит чувствует себя старшим братом, когда укладывает Пидж спать на полу, завернув ее в свой плед из рюкзака. Гандерсон отпускает его, хотя Киту усиленно хочется верить, что она делала это нехотя. Однако она произносит лишь сухое «спасибо, Кит» и отворачивается. Паладин выдыхает, направляясь в противоположную сторону комнаты. Пусть Гандерсон и думает, что он ушел, Кит уходить совершенно не собирается. Серьезно, оставить ее, слепую девчонку, одну на корабле? Черта с два, он еще не свихнулся окончательно. Пидж, кажется, прислушивается, убеждаясь, что никого рядом нет. Когане даже дышать перестает. Паладин отчетливо слышит, как девушка сначала тихо всхлипывает, а потом, утирая худыми бледными руками мокрые дорожки слез, начинает громко плакать. Она закрывает рот рукой и пронзительно воет, веря, что звукоизоляция у Зеленого Льва хорошая, и Кит не услышит ее криков, находясь в Красном Льве. Верит, что он не видит, как ей страшно. Самое тяжелое испытание для Кита… Он хочет подняться, подойти и успокоить Пидж. Хочет обнять и сказать, что все будет отлично. Но он сидит в двух метрах от нее, а Гандерсон надеется, что в двух десятках. …Сидеть рядом с плачущей Пидж и ничего не делать.***
Всю ночь у него чешется голова, шея, зудят руки и немеют конечности. Кит ворочается туда-сюда, не в состоянии даже нормально поспать. Пидж спит нормально. Это радует.***
Кит просыпается утром с четким ощущением, что с ним что-то не так. Он хочет почесать ухо, но натыкается на… шерсть. Шерсть. Он с ужасом ощупывает то, что предположительно должно быть его ушами, и вскакивает, как ошпаренный, стараясь как можно тише пройти мимо спящей и посмотреть на себя зеркало. Зеркала рядом нет, но окно вполне его замещает. И то, что Кит видит в этом окне, конкретно не нравится ему. Это мягко говоря. Он чуть не орет от неожиданности, но вовремя вспоминает, что рядом спит Гандерсон, так что хорошенько бьет себя и затыкает рот. Он с ужасом ощупывает свои уши, которые мало того, что деформировались, увеличились в размерах, так еще и обросли мехом. Кит судорожно выдыхает, пялясь на свои когтистые пальцы. Планета, эта чертова планета сняла его маскировку. Кит оседает на пол, зарываясь пальцами… тем, что когда-то было его пальцами, в темные взлохмаченные волосы и старается не взвыть от отчаяния. [Господи, только не это. Прошу, только не это] Кит не скрывает от своих напарников практически ничего, кроме этого. Потому что его не поймут. Потому что его выгонят. И если Пидж узнает, что… Когане сжимается и царапает свои уши. Пока еще более-менее человеческие, но стремительно распухающие, так что вместо них отвратительные лохматые бугры. О таком думать, наверное, непростительно, но в какой-то момент он даже благодарен тому чудику за то, что тот ослепил его подругу. Потому что если Пидж узнает, она не позволит ему даже приблизиться к себе. Он глубоко вдыхает. Выдыхает. У него в запасе шесть дней, слепая подруга, ограниченный запас еды и чертова внешность галра. Кит закрывает руками глаза не голубые, а противно-желтые, яркие, словно та вспышка, которая ослепила Пидж. И от этой мысли еще дерьмовее.***
— Хэй, Пидж, — он пытается говорить оптимистичным тоном, но выходит довольно хреново, — есть будешь? Она кивает, молча вставая, и уже чуть увереннее, чем в прошлый раз, бредет в его сторону. Красный Паладин подает ей руку, и Пидж без промедления хватает ее. Ощупывает. Хмурится, но ничего не говорит. За три дня она более-менее привыкла к постоянной тьме и научилась ходить по своему кораблю без помощи Кита. Но благодаря последнему, Гандерсон в кои-то веки сумела вновь подключиться к родному компьютеру. Он помнит, как она демонстративно и уверенно заявила, что Когане бесплатно работает ее глазами в течении недели без права на отказ.***
Пидж замечает, что Кит все чаще пропадает куда-то и особо не задерживается на корабле, все время проводя на улице «в поисках еды». Не то чтобы это бесило ее или она нуждалась в его помощи, нет, просто… Когда в очередной раз он, сказав, что ненадолго (в его понимании это не менее пяти часов) уходит, Паладин Зеленого Льва, сама не ожидая такого от себя, резко хватает его за рукав куртки. Кит вздрагивает. — Ты целыми сутками пропадаешь где-то, Кит, — говорит она тихо, но серьезно, и что странно, ее глаза как-то странно блестят во тьме. Каждое слово для Кита, как удар по сердцу — раз! — и рушится. — Еды у нас достаточно, и ты это прекрасно знаешь. Так почему ты постоянно уходишь? Когане сдерживается, чтобы поскорее не убежать подальше, лишь бы она не прикасалась к его голове, рукам и… Потому что если Пидж узнает… — Тебе не хочется находиться в одной комнате со слепой, я права? Паладин молчит. — Я знаю, что сейчас лишь тяну тебя вниз, сижу тут, как балласт, и… Нет-нет-нет, она настолько не права, что Киту хочется взвыть от отчаяния с дикими воплями «всё не так, как ты себе представляешь, потому что перед тобой стоит один из рода тех, кто похитил твою семью!» — Не-е-ет, Пидж, всё не так… Она не позволяет ему договорить, потому что проводит рукой по его волосам. Когане даже дышать перестает от страха. Пидж молчит, прикасаясь к ушам, и снова переключается на волосы.…Не заметила?
— На сколько ты уходишь? — глухо интересуется она. Кит поворачивается к ней, смотря на подругу сверху вниз. Взлохмаченные волосы, пустые глаза, тихий голос — это не та Пидж Гандерсон, с которой он познакомился во время спасения Широ, это не та Пидж Гандерсон, которая работала щитом Вольтрона, это не та Пидж Гандерсон, в которую он… И Кит тоже не тот. — Сегодня я останусь дома, — он хлопает ее по голове, а та молча утыкается ему в грудь и просто мерно дышит.***
Пидж все же уговаривает Кита отвести ее на улицу. Сначала Кит яростно упирается, говоря, что ее там без проблем могут убить, и вообще, там холодно-голодно-бегают-твари. Но Гандерсон слишком хорошо знает слабости каждого из своих напарников, так что уговоры не являются для нее долгим и трудоемким процессом. Не переставая шипеть и ворчать, Кит набрасывает на нее плед поверх защитного костюма и подхватывает на руки, выходя из льва Вольтрона. Пидж судорожно вдыхает свежий воздух и нервно, даже с любопытством, крутит головой туда-сюда, прислушиваясь к окружающим звукам. Кит дает ей время освоиться, а затем ставит на ноги. Гандерсон слегка пошатывает, и она держит напарника за локоть. — Впереди камень, осторожнее. Она по команде Красного Паладина успешно перешагивает объект и продолжает изучать окрестности. Для нее теперь каждый камушек, каждая травинка, дуновение ветерка — всё новое, под совершенно другим углом. — Это так… странно, — бормочет она, проходя мимо дерева (Кит говорит ей, что рядом дерево). Когане не отвечает. Он ведет Пидж за руку, навострив уши и принюхиваясь ко всему подряд. Благо, у галра нюх и слух развиты сильнее, чем у людей, так что… Кит выдыхает, закрывая глаза.***
Его с детства учили быть солдатом галра. Трезво и адекватно оценивать ситуацию, мыслить хладнокровно и ясно, не давая сердцу затуманить рассудок чувствами и эмоциями. Ему не нужно этого. Ему нужно быть машиной для убийств. Под каким-нибудь номером, Т-2416, допустим. У Кита не было счастливого детства, как у других детей, он вообще не знал, что такое «счастливое безмятежное детство с полной семьей». Наверное, именно поэтому он непроизвольно рычит и нападает на вообще любой раздражитель. Вообще, это признак детей с дерьмовым характером, или тех, кого с малых лет обучали быть солдатом. Или и то, и другое. Кит, не задавая никаких вопросов, подскакивает с постели по сигналу, за полторы секунды одевается и вооружается. Потому что его учили этому чуть ли не с рождения, и учили точно не в Гарнизоне, потому что для Пидж, Ханка и Лэнса такой способ подъема оказался серьезным сюрпризом. Он превосходил их во всем. Спокойно управлял кораблем, фехтовал мечом на профессиональном уровне и мог быстро принимать решения в сложных ситуациях. А всё почему? Потому что Кит уже давно всё это умел. Однако, в Гарнизоне требования были гораздо мягче, чем у галра, и Когане даже позволил себе расслабиться, смешавшись с обществом людей. И понял, что совершил ошибку. Он с треском провалил свое задание — найти хоть какую-то информацию о Вольтроне, чтобы свергнуть Заркона. Удивительно, но не все галра хотели жить под его властью, так что они избрали путь мятежников. А для успешного свержения Заркона Вольтрон был им необходим. Кит получил информацию, что в Галактическом Гарнизоне есть информация о возможном расположении одного из львов, и отправился туда. Впоследствии, стал лучшим пилотом. … и его вышвырнули оттуда из-за дисциплины. Мать вашу, дисциплины! Вторая возможность открылась, когда он нашел Широ.***
Кит просто прикладывает ладонь к сканеру, и дверь открывается. У Кита кинжал один в один по форме лезвия похожий на кинжалы галра. Он превосходно дерется в рукопашную. У него странная кожа и мягкие уши. При сражении с Зарконом последний прямым текстом говорит: «ты сражаешься, как солдат галра!» Пидж не считает себя тупой, поэтому складывает два и два, и осознает, что Паладин Красного Льва — галра. И это ей совершенно, ни капельки не нравится. Гандерсон думает. Размышляет. Строит логическую цепочку и приходит к выводу, что ее отношение к Киту… …совершенно не изменилось.***
Когда Кит решается признаться ей в том, что он — совершенно не тот, кем она его представляет, Пидж сидит на большом валуне, укрывшись коричневатым пледом, и смотрит куда-то в землю. Очки уже съехали на край носа, но Гандерсон не обращает на это внимания. И зачем ей вообще очки? Но Пидж все упорно надевает их, и брюнет никак не может понять, то ли это привычка, и Пидж все делает на автомате, то ли она каждый раз надевает очки, надеясь снова увидеть хоть что-нибудь, как раньше. Он впервые задумывается, каково было ей всю последнюю неделю? Ощущать, как проходят дни, перелистываются один за одним часы, и все в тихой непроглядной темноте. Кит судорожно сглатывает и смотрит на нее. Напарница кажется ему такой подавленной, хрупкой и беззащитной, как будто дунет ветер... И Пидж рассыплется. В непослушных каштановых вихрах волос запутались мелкие листики, а она хмуро пялится в одну точку и снова прислушивается к ветру. Кит чувствует, что если не скажет ей сам, то будет жалеть об этом всю жизнь, это точно. Вот только… правильные, нужные слова почему-то никак не подбираются, и Паладин чувствует, что боится. Впервые в жизни боится того, что ему скажут. — Пидж, — он начинает неуверенно, и слова в его горле ворочаются тяжелыми неподъемными камнями, — Пидж, послушай меня, пожалуйста… — он осекается и начинает снова. — Кит, ты галра, — доносится до него размеренный уверенный голос. — Пидж, я… — Все в порядке, — она поворачивается на звук, и брюнет видит ее нахмуренные брови и слегка подрагивающие от холода? руки. — Я… я знаю. Киту кажется, что его легкие наполняют азотом, и Паладина начинает жутко колотить. А в голове совершенно, совершенно пусто, и он, кажется, при всем желании не сможет сейчас выдавить из себя ни слова. — Кит? — голос Пидж слегка дрожит. — Подойди ко мне, пожалуйста. Он срывается с места.***
Если бы ему сказали, что он, парень, оставит беззащитную слепую девчонку на попечение судьбы на чужой планете, Кит бы хорошенько вмазал этому ублюдку. Но он мало того, что оставил Пидж одну, так еще сделал это нарочно. Он… ушел. Ушел, убежал, какая к черту разница?! Она просто позвала его, а он струсил. Кит нервно ходит туда-сюда, огибая деревья и шипя ругательства в свой адрес. Ему просто нужно остыть. Просто нужно остыть, а потом пойти и извиниться. Всё просто, как орех.***
Кит не умеет извиняться. Вообще. Возможно потому, что ему никогда не приходилось сталкиваться с извинениями. Но как много раз ему нужно сделать это сейчас. Кит понимает, что ведет себя, как ребенок. Глупо и неразумно. Он старше Пидж, он должен быть умнее Пидж, он должен давать ей пример для подражания. Кит не видит дальше собственного носа. Слепая Пидж видит Кита насквозь. Он судорожно пытается вспомнить, звала ли она его, когда он убегал, или нет. Кричала ли она? Плакала? Просто молчала? Брюнет сжимает челюсть, да так, что в глазах искрит, а зубы начинают противно ныть от боли. Какой тон у нее был? Какое выражение лица? Господи, да какое выражение лица может быть у слепой? Кит резко выпрямляется и выдыхает, понимая, что ушел слишком далеко. Дальше, чем нужно. Он здесь не был, а Пидж там одна. С ней же обязательно что-нибудь случится, потому что так бывает всегда. Даже в гребанных фильмах так бывает постоянно. Он останавливается и круто разворачивается назад, потому что долг зовет. Кит должен встать перед Пидж, сказать ей прямо, что просто хочет, обязан ее защитить до прибытия замка, ведь это из-за него она сейчас в таком состоянии. Когане ставит сто к нулю, что она откажется, потому что имеет на это полное право, но ему глубоко по барабану, потому что он — упертая мразь. И пока он здесь, черта с два она куда-нибудь попрется. Потому что с Пидж ничего плохого случиться не должно. Второго раза он себе не простит. Кит глубоко вдыхает и быстрым шагом идет обратно, отключив свои мозги. Сейчас думать не нужно. Совершенно бесполезно.Пидж одна.
***
Она все еще сидит на валуне. [Конечно, а куда она уйдет?] Всё то же самое — ветер, валун, плед на худых плечах Пидж, сама Пидж — ему будто дали второй шанс. Кит надеется, что хоть здесь не лажанет. Листья шуршат под его ногами, и Пидж резко вздрагивает, поворачивая голову в его сторону. — Пидж? — голос Кита такой слабый и глухой, что смешивается с шумом ветра. Теперь, когда она не может видеть, Гандерсон слишком хорошо и быстро определяет, что Киту тяжело. Он подходит к ней ближе. Она не отодвигается. — Послушай, Пидж, да, я — придурок, и знаю, как ты относишься к галра. Мне очень жаль твоих отца с братом, правда, я не… — он запинается. — Я не враг тебе. Я сражаюсь с Зарконом наравне с вами, потому что я хочу с ним сражаться, мне нужно, чтобы он умер, исчез навсегда, и всё это — правда. Я… я не знал, как сказать вам это и тебе, в частности, поэтому… — он выдает все на одном дыхании, будто учил этот текст несколько часов. Пидж выслушивает все скопом и снисходительно качает головой. Она сидит напротив него — смелого, отважного и яростного бойца, и чувствует, как тот дрожит то ли от холода, то ли от страха. — И, Пидж, можно я… — начинает он нервно. Гандерсон распахивает руки в жесте объятий. Долю секунды ничего не происходит, а потом горячее и съежившееся тело врезается в нее. Она ощущает твердые руки на своих лопатках, бешено колотящееся сердце под щекой и мягкие кончики ушей, щекочущие ее нос. Кит весь какой-то надломленный, жутко напряженный, словно разрывается между желанием сжать ее еще сильнее и страхом причинить ей малейший дискомфорт. Ведь она все еще такая хрупкая, а Когане до безумия сильный. Над головой раздается едва слышный всхлип, который человек бы точно не услышал. Но Пидж слышит. — Кит? В ответ ей звенит тишина, но кольцо рук вокруг нее сжимается чуть крепче. Она чувствует, как Паладин утыкается ей в макушку и что-то неразборчиво бормочет. Кит не умеет извиняться, а ведь ему еще раз тысячу точно нужно сказать, как он не хочет терять ее. Поэтому он начинает сейчас: — Пидж, прости меня.