Когда ломается небо.

Тсуна медленно брел в направлении школы, закинув сумку с учебниками за спину, и опустив голову. По правде говоря, он уже опаздывал, но ноги ни в какую не желали ускоряться. Вот ведь, предатели! Или же он просто сам хочет растянуть время? После того, как Тсуна вчера рассказал Реборну правду, тот безоговорочно заявил, что хранители должны быть поставлены в известность о его состоянии. И как бы Савада не упрашивал киллера оставить все в тайне от ребят, мужчина был непреклонен. Единственное в чем репетитор пошел ему навстречу - это дал Десятому один день. Тсуна хотел побыть с друзьями, перед тем как раскроет им правду, и все изменится. И вот теперь он брел, думая о том, как лучше всего провести сегодняшний день. - Джудайме! Размышления шатена прервал жизнерадостный громкий голос и возле юноши материализовался хранитель Урагана. Оказавшись рядом с боссом, подрывник расцвел в счастливой улыбке. - О, Гокудера-кун, доброе утро, - Тсуна помотал головой, стряхивая с себя ощущение отчужденности, - я рад, что встретил тебя! Савада поднял на друга теплый лучистый взгляд. Хаято замер на мгновение от того горячего, растекающегося по груди чувства, что всегда возникало, когда взгляд этих карих глаз был направлен на него. Скулы его едва заметно порозовели и он блаженно сощурился. "Будто большой дикий кот" - пришло на ум Тсуне, и он тихо рассмеялся в кулак. Этот звук вырвал Гокудеру из нирваны, где тот пребывал от слов Савады. Подрывник смутился и, согнувшись пополам, выпалил: - Прошу простить, Десятый! Я вел себя неподобающе! - Забудь... кх, кх... - юноша вдруг поморщился и потер грудь в районе сердца. От бдительного взгляда хранителя не ускользнул этот жест. Вся краска вмиг слетела с его щек, и он переменился в лице: - Джудайме! Вы плохо себя чувствуете? Что-то болит? Может... - Не беспокойся, - Тсуна выдавил из себя улыбку, - лучше скажи, не мог бы ты прийти ко мне после школы? Хочу и остальных ребят позвать, а то давно что-то мы вместе не собирались. - А... это... босс, - подрывник неловко засуетился, а затем вновь склонился, - простите меня! Я сегодня не могу, у меня тренировка с... Савада поспешил успокоить свою правую руку: - Гокудера-кун, перестань извиняться! Я все понимаю. Знаешь, выложись там по полной! Хотя, кому я это говорю, - Тсуна запустил пальцы в шевелюру и рассмеялся - моему хранителю все по плечу! - Босс... - Босс... Хаято не смог подобрать больше слов. Юноша стиснул кулаки в карманах брюк и опустил голову. Он только что отказал в просьбе Десятому, а тот... - Гокудера!.. Подрывник вздрогнул и перевел виноватый взгляд на Саваду. - ... перестань, пожалуйста, терзаться из-за меня. Я всегда уважаю твои решения, какими бы они ни были. Помни об этом. Зеленоватые глаза удивленно расширились. - Десятый... - Идем. Тсуна развернулся и зашагал к школе. Беловолосый смотрел на спину идущего впереди юноши, размышляя над его словами. В них было столько силы, столько уверенности... Это ощущалось даже физически. Гокудера на мгновение прикрыл глаза. Он следовал за поистине великим человеком. Хаято всегда знал и чувствовал это. Именно поэтому его сердце всегда преисполнялось гордостью от того, что он может быть рядом с ним. Да, гордость... Савада был тем, кто подарил ему это чувство. До встречи с ним юноша не имел понятия о том, каково это - гордиться чем-то, стремиться к чему-то. Он просто существовал в этом бесцветном однообразно-холодном мире. Запах дыма и привкус железа - все, что он чувствовал в нем. Встреча с Десятым подарила ему смысл и цель жизни. И Гокудера не знал, каких богов благодарить за это. Хотя... Хаято поднял глаза к яркому высокому небу над головой. У него есть свой собственный бог, и только в него он будет верить! К началу уроков они все-таки опоздали. У ворот школы, сложив руки на груди, их поджидал глава дисциплинарного комитета. - Ты, мелкое травоядное, - бросил Кея Тсуне, - после уроков - в мой кабинет. С этими словами он исчез. Гокудера раздраженно цыкнул и проворчал: - И что это было? Хех, ну и бесит же он меня! Савада только плечами пожал. Вообще-то, он ожидал расплаты прямо на месте. Но, это же Хибари, в конце концов - никогда не знаешь, что у него на уме. Ну и ладно, сейчас у Десятого были другие дела - хотелось поскорее переговорить с Ямамото и старшим братом. Тсуна улыбнулся сам себе и зашагал вслед за своим Ураганом. После уроков Савада направился в кабинет дисциплинарного комитета. Постучав в дверь, вошел внутрь. Не успел он и рта открыть, как его настиг вопрос: - Что это? И в следующую секунду в руки Тсуны прилетела баночка с таблетками нитроглицерина. Юноша побледнел. Значит, он потерял их. Черт, ну почему их не нашел кто-нибудь другой? - Эм, не знаю. А что? Савада решил прикинуться дурачком. Глаза Кеи опасно сощурились: - Страх потерял, травоядное? Ты с кем, по-твоему, поиграться вздумал? Эта дрянь выпала вчера из твоего кармана. Тело Тсуны на инстинктивном уровне покрылось мурашками от этого свирепого взгляда. Однако почему-то ему было совершенно не страшно. Вздохнув, юноша отошел от двери и, сделав несколько шагов, опустился на диван, положив голову на спинку. Наверное, он просто устал и опустошен, именно отсюда это чувство безразличия. Будто смотришь на все со стороны, и тебе абсолютно все равно, что происходит. Савада прикрыл глаза. Странно, он еще никогда не испытывал такого. Неужели это из-за того, что никто из ребят не смог сегодня принять его приглашение? Ямамото с Рехеем были заняты в клубах, у Гокудеры тренировка... А тут он со своими посиделками. Обидно. И не только потому, что никто из них не заметил за этим предложением собраться вместе скрытую просьбу, даже мольбу, ибо Тсуна от всего сердца хотел провести этот вечер с ними, но и от того, что у него, в отличие от своих хранителей, не было дела, в которое он мог бы самозабвенно погрузиться с головой, забыться в нем... Господи, и когда только он стал таким эгоистом?.. Это совершенно не правильно... - ... игнорировать! Я забью тебя до смерти! Раздраженный голос ГДК вывел Тсуну из состояния задумчивости. Подняв голову, Десятый взглянул на своего хранителя - в руках тонфа, сощуренные серебристые глаза, пылают гневом. Еще раз вздохнув, Савада опустил глаза на баночку, что держал в руках. Ломать комедию больше не было смысла, тем более перед Хибари. - Это нитроглицерин. Я потерял. Спасибо, что нашел. - Пф, я без тебя это знаю. Меня интересует для чего именно это тебе нужно? Кея сидел на подоконнике в своем кабинете, глядя в открытое окно на то, как удаляется с территории школы одинокая фигура. "... продлевает жизнь... снимает боль..." Слова этого мелкого крутились в мыслях, вызывая раздражение до хруста зубов. Бесит, как же бесит... Савада Тсунаеши, как он может позволить себе проиграть какой-то болезни? Какого черта?! Только ему, Хибари Кее, он имеет право проигрывать, и никому больше. Или же... Это травоядное таким образом просто сбило его с толку, чтобы избежать наказания за опоздание? В окно, тихо попискивая гимн Намимори, влетел желтый комочек и, покружив над брюнетом, сел тому на плечо, умолкнув. Нет... не способен этот зверек на такое. Инстинкт ГДК забил тревогу еще на прошлой неделе. Что-то неуловимо изменилось тогда в Саваде. Кея был уверен в этом. Аура этого травоядного поменяла свой цвет. А дней пять назад, Облако случайно застал Десятого одного на крыше школы. Он никогда не забудет тот пустой, тусклый взгляд карих глаз куда-то в пространство. Травоядному не положено так смотреть... И Хибари, впервые почувствовал в себе противоречие - шестое чувство подсказывало, что нападать на него сейчас не стоит. С другой стороны безудержно, до кровавой пелены перед глазами хотелось побить эту мелочь, чтобы вернулась в свое обычное состояние. Остальное стадо, что крутилось вокруг Савады, похоже, перемен не замечало. Хотя, чего еще можно было ожидать от стада? Савада вышел с территории школы и направился в сторону дома. Впрочем, идти туда совершенно не хотелось. Свернув на первую попавшуюся детскую площадку, Тсуна скинул с плеча сумку с учебниками и присел на качели. Обхватил руками цепи, и чуть качнулся. Итак, Хибари-сан узнал первым. Выслушал, не меняясь в лице, а потом выгнал из кабинета, замахнувшись напоследок тонфа. Спасибо, хоть не ударил. Интересно, как воспримут остальные? Хотя... Савада поднял голову к небу и закусил губу. Он совершенно не хотел представлять их реакцию. У него сердце разрывалось из-за этого. Он бы все отдал, лишь бы не заставлять друзей переживать и страдать из-за себя. Ну что за никчемный человек?! Ничего сам не может! Тсуна резко остановил качели, согнулся и обхватил себя руками. Он долго так сидел, не шелохнувшись, с закрытыми глазами, погруженный в себя. Наконец, все же распрямился, открыл веки, и... Губы растянулись в горькой ухмылке, глаза вновь закрылись и Савада прижался лбом к прохладным качельным цепям. - Опять... Ямамото бодрым шагом направлялся домой, после затяжной тренировки по бейсболу. Насвистывая что-то веселенькое под нос, он прошел мимо детской площадки и собрался уже свернуть, как вдруг остановился и почесал затылок. - Хм, кажется, я видел?.. Такеши сделал несколько шагов назад: - О, ха-ха, так и есть - Тсуна! Бейсболист подошел к качелям на которых сидел, понурив голову, юноша: - Йо, Тсуна! А ты чего тут? Ответа не последовало. Ямамото озадаченно приподнял брови: - Спит, что ли? Он опустился на корточки и заглянул в опущенное лицо. - Ха-ха, точно спит! Несколько минут, хранитель Дождя, подперев кулаком подбородок, без всякого выражения, смотрел на спящего паренька. Тот хмурился во сне и забавно морщил нос. На губах Такеши появилась улыбка. Не его обычная - глуповато-веселая, а теплая, нежная и спокойная. Вытянув руку, мечник попытался разгладить пальцем напряженную складку между каштановых шелковистых бровей юноши. Получилось плохо. - Что же тебе снится?.. Да и вообще, замерзнешь ты тут. Поднявшись, Ямамото закинул на плечо Тсунину сумку, а затем осторожно стащив того с качелей, поднял на руки и направился прочь с площадки.