Когда ломается небо.

Порой, слова бывают не нужны. Ведь тишина и глаза напротив, скажут намного больше, чем тысячи слов.

- Леон, разряд! Пластины соприкоснулись с кожей, выпустив разряд тока и заставляя тело парня выгнуться дугой. - Твою мать, никчемный, мелкий, глупый!.. Бледные губы мужчины шевелились, чуть слышно матеря своего ученика. Однако мысленно, про себя, он во весь голос взывал в молитве ко всем знакомым богам и святым, на всех известных ему языках. Но минуты таяли, а Савада не приходил в себя. Реборн, облизнув пересохшие губы, бросил быстрый взгляд на часы. Боже... - Черт возьми! Не смей избавляться от ответственности таким никчемным способом!! Голос киллера почти сорвался. Дефибриллятор, тем временем, вновь превратился в Леона, который несколько секунд смотрел на хозяина, после чего моргнул и заполз тому на плечо, спрятавшись в вороте рубашки. Шла шестая минута с момента остановки сердца его ученика. Кулак киллера со всей силы врезался в стену: - Дьявол! Не смей так просто сдаваться!! Мужчина и сам толком не понял к кому обращались эти слова - к мальчишке, умирающему у него на руках, или к самому себе, потому что предательские мысли о том, что уже слишком поздно, ядом просачивались в его разум. Тряхнув головой, прогоняя их прочь, бывший аркобалено вновь сложил ладони на груди Савады, собираясь продолжить делать массаж сердца вручную. Но тут, Тсуна дернулся и, судорожно глотая воздух, закашлялся. Распахнув глаза, он перевалился на бок, продолжая хрипеть. Реборн несколько секунд смотрел на него остекленевшим взглядом, а затем без сил откинулся спиной на стену и дрожащими руками провел по лицу. Подняв с пола шляпу, он отряхнул ее от пыли и надел, приспустив поля так, чтобы они скрывали лицо. Тсуна пришел в себя и, отдышавшись, открыл глаза. Он был у себя в комнате. Значит, вернулся... Судорожно вздохнув, Савада приложил ладони к грудной клетке. Кофта почему-то было разорвана, но не это главное. Сердце... Его сердце снова шло! Пусть с трудом, пусть с болью, но оно билось! Чувство невероятного облегчения накрыло юношу с головой. Он жив! Черт побери, жив! И было так здорово вдыхать полной грудью свежий воздух, здорово каждой частичкой кожи ловить тепло солнечного света, льющегося из окна, ощущать под подушечками пальцем шершавый ворс ковра... У Тсуны защипало в глазах. Странно, ведь он так стремился расстаться с этой жизнью, уже казавшейся бессмысленной, но "вернувшись", все же радовался этой отсрочке. Подняв руки, Савада прикрыл ладонями лицо и тихо рассмеялся. Может, у него еще получится?.. Вдруг, он сможет?.. - Не вижу поводов для смеха. Размышления шатена прервал глухой голос откуда-то сзади. Тсуна приподнялся на локтях и повернул голову. - Р-реборн? Мужчина сидел на полу, прислонившись затылком к стене, и прожигал юношу взглядом: - Нет, Господь Бог. - На мгновение губы киллера растянулись в саркастической ухмылке, которая тут же испарилась: - Я тебя, как-никак, с того света вытащил. - Ну, вообще-то, "того света" не существует, - неуверенно протянул Тсуна, сделав попытку отвлечь учителя. Он принял сидячее положение и поднял глаза на киллера, тут же пожалев об этом, так как тот агатовым взглядом буквально пригвоздил мальчика к полу. - Ты. Умирал. На. Моих. Руках. - Чеканя каждое слово, произнес Реборн - Изволь объяснить, что сейчас здесь произошло, черт побери?! Савада тяжело вздохнул. Вот и узнали. Все тайное когда-нибудь становится явным. Что же, обманывать учителя больше не имело никакого смысла. Ох, и не понравится же Реборну, то, что он ему скажет! Еще как не понравится! - Ну... Как бы... По мере того, как Тсуна говорил, лицо Реборна становилось все мрачней, и в тоже время было непроницаемым. Но за этой маской бушевал ураган различных эмоций. Гнев. Ярость от того, что ученик посмел скрывать от него такое. И не только от него! Неужели он не доверял своим хранителям? Своим друзьям... Семье... Не доверял ему? Даже матери ничего не сказал! Страх. Страх от того, что этого глупого чуда может вдруг не стать. Сегодняшний случай показал это, как нельзя лучше. Одно мгновение, и у него больше нет ученика. У хранителей нет Неба... У семьи нет Десятого... Вот так просто, и даже моргнуть не успеешь. И что тогда делать? Как им всем быть? Боль. Боль от того, что Саваде, итак несущем на своих хрупких плечах нелегкую судьбу Неба Вонголы, приходиться справляться еще и с этой бедой. Что это? Испытание небес?.. Слишком жестоко, даже по меркам бывшего аркобалено. И как же он собирался вынести все это, не говоря никому? Хех, в этом весь он - будет умирать в одиночестве, лишь бы оградить близких от бремени находиться рядом в это время. Это понятно, с одной стороны... И глупо с другой... Реборн поднял взгляд на продолжавшего что-то говорить мальчика. Осунувшееся лицо, темные круги под глазами... Мужчина и представить не мог, что пережил тот за эти дни. А Тсуна неловко глядел на него, закончив рассказ: - ... вот как-то так... А затем, запустил ладонь в волосы на затылке и улыбнулся. Эта улыбка и этот жест, такие простые, привычные, но такие особенные, характерные только для него одного... Киллер сглотнул комок в горле. И его рука непроизвольно легла на макушку Савады, ероша волосы. Хотелось подбодрить, сказать, что все будет хорошо. Хотя, какой смысл врать ему? Чтобы успокоить? Но Тсунаеши не обычный ребенок, с ним бы не прошел такой номер. Он без труда распознает фальшь. Подумав немного, киллер, осторожно взял Тсуну за подбородок, приподнимая его лицо так, чтобы их глаза встретились. Он ничего не будет ему говорить. Его ученик поймет все и сам. А учитель просто поделится с ним своей силой, уверенностью и стойкостью. Сейчас он может только это. И Савада понимает. Он положил свою ладонь с изящными тонкими пальцами на руку киллера, державшую его лицо, прикрыл глаза и с благодарностью ему улыбнулся.